ЛЮДМИЛА ЗУБЕНКО

Псевдоним «Людмила Монэ»

mila.zubenko.52@bk.ru

8 913 592 12 19

СЧАСТЬЕ КУПИТЬ

Ролей: Мужских  7, Женских р7. В эпизодах 10- возможны,  взаимозамены.

 Действие происходит в Москве и пригороде Москвы в поместье банкира Харитона Павловича,  гусара Виктора  и Андре. В особняке ростовщика и его дочерей двойняшек. 1812 год.

ПРОЛОГ: Московский банкир, барин, Харитон Павлович, женился после сорока лет. Страстно желал наследника, но был горяч и ревнив. Заподозрив жену Софью Ильиничну в измене, убивает её уже на последнем сроке беременности. Женится на молодой, Анне Игнатьевне, племяннице ювелира, желает наследника. Он балует её, нанимает учителя музыки, прохвоста и вымогателя денег Антошу Лапунова, тот влюбляет в себя Анну, но ему нужны только деньги. Анна ограбила мужа, убежала, но крепостной Гаврила догнал и вернул  Анну барину. Вот тут и продолжается настоящая драма.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ  45 лет –  владелец банка в Москве, приятной внешности,  грузный, вальяжный,  бакенбарды, подозрительный. Игрок и шулер, маниакально ревнив.

ОСТАП НИКИФОРОВИЧ – крепостной банкира, управляющий. Маленький, худой, злой. Норовит силой женить на себе никаноршу Груню, чтобы вольную барин отписал.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА- 30 лет первая жена банкира. Простенькая, как купчиха.

АННА ИГНАТЬЕВНА 20 лет — вторая  жена банкира, хорошенькая Смолянка

АНТОША 25 лет — учитель музыки, щёголь. Трус, изворотлив, хитёр. Может играть 2 роли. Ещё и Остапа.

ГАВРИЛА 30 лет — крепостной банкира, здоровый, как бык. Высокий,   предан хозяину, как собака, угрюм, любит  крепостную Дуняшу. При необходимости он же ювелир – в эпизоде.

ДУНЯША — крепостная  – белая кухарка, светленькая, весёлая, любит Гаврилу. Может исполнять 2-ю роль Алины Петровны.

ГРУНЯ 30 лет — управляющая (никонорша), в поместье, приятной внешности. Вольная.

АНДРЕ 25 лет —  гусар, импульсивный, заносчивый, дуэлянт, игрок в карты, влюблён в Марьяну.

ВИКТОР 25 лет – гусар, благороден, сдержан, обаятельный, в карты не играет, друг Андре.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ 55 лет – ростовщик, не большого роста, грузный, с пролысиной пушистых волос, бакенбарды, жадный до денег, кого хочешь, за них продаст. Играет в карты не честно. Не всегда списывает  карточные долги.

АЛИНА ПЕТРОВНА – жена ростовщика, крупная, властная женщина, мать двойняшек. Прототип: Светланы Крючковой.

МАРЬЯНА  18 лет, — дочь ростовщика двойняшка, третья жена банкира, против её воли.

ЕЛЕНА 18 лет, дочь ростовщика, двойняшка.

В ЭПИЗОДАХ — или вторые роли.

 ПАХОМ  30 лет – вольный, не уверенный в себе пентюх, извозчик,   знакомый Гаврилы.

СВАХА  ЕВДОКИЯ 45 лет полная, приятная, говорлива, уверенная, бывает назойлива. Прототип свахи из кинофильма «Женитьба Бальзаминова».

СПЛЕТНИЦА САБИНА 45 лет – из купчих, про всех всё знает, лузгает семечки, нахальная, визгливая, невоспитанная  особа.

 ПОЛИЦЕЙМЕЙСТЕР — грузный строгий.

ДОКТОР  –  обычный

ФЁКЛА  – Крепостная в доме ростовщика, пожилая.

ЮВЕЛИР —  Полный хитрый.

Массовка – крепостные, люди на балу, игроки.

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Двор банкира Харитона Павловича в имении. По сцене ходят крепостные в ожидании распоряжения крепостного Остапа Никифоровича, но ставленника хозяйского. Креатура так обнаглел, бьёт всех, кричит, начальника из себя строит. Он в сапогах, фуражке, схватил с крепостной женщины, с головы платок, протёр сапоги и бросил. Муж крепостной хотел напасть на Остапа, но Гаврила сдержал его.

О.Н. Так слухаем сюда. Я новый управляющий, Остап Никифорович. Тебе Гаврила сено таскать в конюшню, коней кормить. Смотри у меня, (намахивается  арапником).   Ступай навоз убирать.

ГАВРИЛА. Да, Остап Никифорович,  до обеда управлюсь. (Уходит).

Остап Никифорович разогнал всех крепостных по делам, двор опустел. Он увидел, проходящую по делам никаноршу Груню и задумал неладное.

О.Н. Груня! Подь сюды.

ГРУНЯ. Чего вам, Остап Никифорович?

Остап схватил Груню за запястье и потащил, Груня пытается вырваться.

ГРУНЯ. Ты чего это удумал, чего тебе надобно?

О.Н.  Чего надо мужику от бабы, того и надобно.

ГРУНЯ. Ошалел, ни как от высокой должности-то,  кричать стану.

О.Н.  Ну и кричи. Всем расскажу, что  сама за мной бегаешь. Ты же знаешь, я крепостной, вот стану вольным, куплю тебя в жёны.

Остап Никифорович держит Груню и толкает к конюшне, сам оглядывается, чтобы никто не заприметил.

ГРУНЯ. (Пытаясь освободить руку). Счастье, хочешь купить?  Не люб ты мне Остап, ищи девушку себе из крепостных,  так и вдовая за тебя не пойдёт.

О.Н.  Врёшь ты всё.  За меня любая пойдёт, я купить могу.

ГРУНЯ. Счастье нельзя купить, а насильно это несчастье.

 О.Н. Куплю тебя, только вольную получу. А слухать меня  не станешь, арапника моего зараз испробуешь. Я упрашивать не умею, только приказывать.

ГРУНЯ. Надо же,  ни красоты, ни стати, чем кичишься, что креатура, вас вона полна ограда бегает по хозяйскому двору. Лучше не серди барина.

О.Н. Ты чего баба на управляющего голос имеешь?

ГРУНЯ. Только кричать, и научился, а цена вам Остап Никифорович, куделька использована.

О.Н. Меня отсюда с места не сдвинешь, можа я и мелкий, да кусаюсь больно.

Остап Никифорович,  растопырив пальцы,  намахнулся на Груню, прижал к себе, целовать лезет. Груня вырвалась убегать, он за ней.

ГРУНЯ. Не забывайся Остап Никифорович, я вольная, да ещё и родня,  Харитону Павловичу.

О.Н.  Чушь всё это, чтобы родня, да на барина работала.

ГРУНЯ. Сирота я.

Остап рванул Груню к своей груди и обнял за талию, сильно прижимая к себе. Она в крик, он толкнул её на сено, Она отталкивает его, а он на её груди платье рвёт.

ГРУНЯ. Спасите, помогите!

О.Н.  Всё одно моей будешь.

Гаврила услышал крик и поспешил на помощь Груне,  она поднялась и к Гавриле, а Остап за ней, Гаврила отталкивает Остапа, а тот драться налетает.

ГРУНЯ. Гаврила, спаситель мой.  Не сказывай никому, позор-то какой.

ГАВРИЛА. Ступай, не бойся, я не бредкий.

Груня уходит. Остап, ниже Гаврилы на голову, худой, что глиставый, глазки глубоко посажены, носик остренький, крысёнок не иначе. Пальцы цепкие, рвать рубаху норовит Гавриле. Бегает вокруг Гаврилы, с места сдвинуть не может, выхватил Арапник и по спине Гаврилу. Не выдержал Гаврила и врезал Остапу по носу.

ГАВРИЛА. Как тебе из крепостных, да сразу в купцы прыгнуть захотелось.

О.Н. Завидуешь, не тебя поставили управляющим. Тебе навоз убирать, вот и убирай.

ГАВРИЛА. Вот ведь надо таким уродиться, мелкий, как блоха злой, дотянуться не может, так прыгает, и укусить норовит.

О.Н.  Да, вот такая блоха, да таким матёрым псом управляет. Куда скажу, туда пойдёшь, ты меня ещё узнаешь.

ГАВРИЛА. Ну, ну, прыгай дальше, узнает барин твои потуги. За всё тебе  заплатит, жену его Софью Ильиничну и подавно не беспокой.

Слышится топот копыт, подъехали дрожки, идёт Харитон Павлович. Остап спиной к барину стоит и на чём свет барина ругает, Гаврила заступается, они барина ещё не приметили. Харитону Павловичу интересно стало, о чём спор. Он на балу был один, без жены, Там ему молодушка Анна Игнатьевна приглянулась, а тут спор, да интересный. У барина ревность и злость разыгралась.

О.Н.  Больно боялся. Я на вас обоих пасквиль приготовил в управу.  А ты за барина чего горой стоишь?

ГАВРИЛА. Харитон Павлович кормилец наш, не тома что в других поместьях.

О.Н.  Знаю я, балует тебя барин. Денег тебе даёт, так я тебя в каталажке сгною, денежки себе приберу.  А барину, глядишь,  кирпич на голову упадёт.

Остап руками машет, грозит, так разошёлся. Даже не заметил, что барин стоит поодаль, слушает.

О.Н. (Кричит почти). Вот вы у меня где. Я вам всем кишки по-вытащу. Вольную я свою у барина  видел, жена его, Софья Ильинична мне благоволит, вот вам и альянц. А Дуняшку твою   продам.

ГАВРИЛА. Вот тогда я тебе за Дуняшу и  господ наших, кое-что подровняю. Зря тебя Груня грамоте учила, только кляузы и научился карябать.

Остап дёргает рубаху Гавриле, развернулся Гаврила,  и ещё врезал Остапу, сломал нос, рассёк губы. Кровища. Прянул Остап из конюшни, и  столкнулся с барином, испугался.

О.Н.  Ой, барин приехали.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. (Будто не понимает).  Мать честная, что с твоим носом Остап?

О.Н. Упал я Харитон Павлович, сам  с лошади упал.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, ну, упал,  говоришь.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Харитон Павлович идёт в дом, навстречу белая кухарка Дуняша, в кладовую идёт.  Поклонилась, обрадовалась, что барин приехал.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Дуняша, есть хочу.

ДУНЯША. С приездом Харитон Павлович, мы ждали вас сегодня. Всё готово  сию минуту подам. (Убегает).

Остап заскочил на белую кухню, Софья Ильинична, жена барина беременна, от испуга так и присела. Харитон Павлович следом шёл, да приостановился, поглядеть, что это у него в доме творится, недоверие к жене закралось. Жена только Остапчика варнака и видит.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА.  Ой! Остапушка! И кака холера тебя так?

О.Н.  Софья Ильинична, это Гаврила мне нос сломал, бугай чокнутый, ну, доберусь. Вот только лицо поправлю, такую факцию пришью, а пасквиль я уже изготовил и девку его Дуняшку удавлю гадюку.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. Что ты Остапушка не правильно это. Дуняша любимица барина. Крепостные работать должны, а ты их арапником.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. Дуняша, где ты там? Неси лёд с кладовой. Будем лечить Остапчика.

Обихаживает Остапчика Софья Ильинична  и не видит, что муж в дом вошёл,   от ревности злой стоит. Входит Дуняша.

ДУНЯША. Ой, Остап Никифорович, где это вас угораздило.

О.Н.  Дуняша, ты чего  пялишься? Твой бугай Гаврила меня изурочил.

ДУНЯША. Быть не может, Гаврила просто так мухи не обидел.

Харитону Павловичу надоело наблюдать безобразие, вошёл в кухню. Его жена не замечает, не встречает мужа, а крепостного Остапа сама барыня обслуживает, чаю ему налила и крутится у его носа.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Софья Ильинична, вы, что с Остапом нянчитесь? Я прислугу в доме, зачем держу, чтобы моя жена обслуживала.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. Помогать людям сам Бог велел. А вы Харитон Павлович всегда не довольны. На губе у Остапчика точно шрам останется.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. (Грубо кричит). Какое вам дело Софья Ильинична до шрамов крепостного варнака.

Софья Ильинична, не обращая внимания на мужа, сдерживает Остапа, который заспешил уйти. Харитон Павлович в ярости.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. Остапушка, куда же ты кровища-то ещё не остановилась.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Остапушка? Вы не перепутали, я ваш супруг.

Остап в испуге, уходит. Софья Ильинична уходит в свою комнату. Вытирая руки, входит Гаврила. Харитон Павлович слышал спор в конюшне, да решил прояснить.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила, ступай за мной.

ГАВРИЛА. Слушаюсь барин.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Так, Гаврила, выкладывай, что там у вас за бомбардирада?

ГАВРИЛА. А чего сказывать Харитон Павлович, ну, дал Остапу Никифоровичу  по носу. Зазнался, абафту устроил в сарае за конюшней,  бьёт всех арапником, как в поле отправляет. Груню, чуть не снасильничал.  Засов я сломал, не печальтесь, к вечеру  починю.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Так значит, а чего Остап про кирпич, можа мне помстилось?

ГАВРИЛА. Не поблазнилось барин. Не хотел я жалиться, да раз уж сами знаете. Изветы Остап пишет.  Грозить удумал, я ему за вас голову оторву.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Я его поставил управляющим, от того, что не колупай, приказывать умеет. Обучила вас Груня на мою голову.

ГАВРИЛА. Так ведь лучше грамотному. Вона Дуняше подарили книгу, как она теперь вкусно готовит.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ладно, ступай, Груня где?

ГАВРИЛА. Не печальтесь барин, дело разумею, а Груня убежала, платье ей Остап порвал.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот ведь курощуп, ну я ему покажу, как племянницу мою забижать.

Гаврила откланялся, а Харитон Павлович вошёл в девичью, Груня плачет. Увидев барина подхватилась.

ГРУНЯ. Ой, простите, барин не приметила. Велю обед подавать. Софья Ильинична ни чего акромя солёных огурцов не ест, так и дитя заморит, вы бы заставили её покушать.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вели Софье Ильиничне прибыть к столу. А за обед не печалься, там Дуняша уже управилась.

Харитон Павлович и Груня входят на белую кухню, а там Софья Ильинична опять  с Остапом Никифоровичем огурчики едят, да рассолом запивают.

ГРУНЯ. Софья Ильинична, идете в столовую,  обедать.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. А я огурчика съела. Другого ни чего не хочется.

Харитон Павлович сердит. Жена его, как будто избегает. Его две недели не было в имении, а жена и головы не поворачивает, будто и не видит барина.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

В столовой накрыт стол, Дуняша наливочки налила и удалилась.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Софья Ильинична, я вижу, что вы не довольны, отобедать со мной не желаете.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. Сегодня вы дома, а завтра вас нет, я и не примечаю. Да и тяжко мне.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот как. А на крепостного  Остапа у вас здоровье есть, ревность у меня затаилась. На бал со мной не хотите. Спальню свою от меня закрываете. (Громче). Муж я вам или не муж?

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. Так лихотит от всякой еды, а в спальню не пущаю, храпите всю ночь, а мне  не уснуть.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Я  Софья Ильинична к вам не спать прихожу, а скучаю по вас. Бал на днях, опять отказ получу.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. И не просите, куда мне тяжёлой.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А я Софья Ильинична думаю, что вы без меня утехи вершите с этим варнаком Остапом.

СОФЬЯ ИЛЬИНИЧНА. Будет вам жену шиканить. Пойду я, прилягу.

 (Обиделась, уходит, за ней барин).

КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ

Бал в доме Батурлиных  Харитон Павлович без супруги. Ему приглянулась молодая  племянница ювелира  Анна Игнатьевна.  Он весь вечер танцует с ней и объясняется.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Анна Игнатьевна, как же вы хороши. Что мне делать, я потерял голову. Не смогу теперь жить без вас.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Харитон Павлович, мне дядюшка сказал, что вы женаты и жена ваша ждёт наследника.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Так и есть Анна Игнатьевна, лгать не стану. Но вы мне голову вскружили.  Увижу ли я вас на другом балу.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Конечно, я обязательно прибуду, но дядюшка велел держаться подальше от вас.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вы меня огорчили, я теперь не смогу не думать о вас. (Целует руку Анне, все расходятся).

Музыка стихает, все расходятся.

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Имение барина  Харитон Павлович входит, навстречу  идут Гаврила и Дуняша. Они что-то обсуждают.

ГАВРИЛА (Дуняше).  Дуняша, потерял Харитон Павлович голову от любви к молодой племяннице ювелира Анне Игнатьевне, что будет, а как задумает барин  худого чего.

ДУНЯША. Что ты Гаврила, не думай так, страсть-то какая. Вон барин идёт, побегу я Гаврилушка, обед пора править. (Уходит). Гаврила подошёл к барину.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. (Хитрит). Гаврила, заподозрил я жену свою, к  Остапу Никифоровичу  ходит, дерзит. Как не зайду на кухню, они воркуют, меня не замечают, запри,  в конюшне,  как она туда побежит к Остапчику с молочком.

 ГАВРИЛА. Как скажете,  барин. (Уходит и почти сразу возвращается).

Софья Ильинична с кружкой молока, зашла в конюшню и ждёт, пока он выпьет молоко. Гаврила их и закрыл.

ГАВРИЛА. Харитон Павлович, Харитон Павлович! Закрыл я Остапа с вашей женой  в конюшне. (Крестится).

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, что ж, созывай дворню к конюшне, судить будем.

Крепостные подходят к конюшне. Барин кричит громко.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Люди добрые, вы только посмотрите срам-то какой, жена моя грозилась убежать с Остапом, дитё не моё носит.

 Харитон Павлович,   резко отворил двери. Жена плачет, Остап обнимает Софью Ильиничну,  утешает, а Харитону Павловичу того и надо.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А ну Гаврила, и вы мужики,  вздёрните их обоих. Ишь прелюбодеи.

О.Н.  (На колени).  Харитон Павлович!  Пощадите, на сносях ведь жена ваша, промеж нас никогда, ничего не было.

Жена Софья Ильинична в слёзы. А Харитон Павлович так распалился от ревности, что сам рад был её в петлю посадить. Гаврила схватил Остапа и поволок в конюшню. Остап вырвался, и убегать, насилу его крепостной Васенька догнал и мужикам помог утащить.  Другой крепостной, потащил Софью Ильиничну. Все уходят, слышны слёзы, крики Остапа и Софья Ильиничны. Народ крестится в страхе. Выходит Гаврила.

 ГАВРИЛА. Всё барин, управились и Остапа, и Софью Ильиничну, даже  ойкнуть не успела, преставилась.

 ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила,  отправь мужиков  копать, рядом и схороним. Накажи им крест только Софье Ильиничне ставить. Сам ко мне вернись, в Москву поедешь

ГАВРИЛА. (Угрюмо). Слушаюсь барин.

Гаврила ушёл, а Харитон Павлович заготовил пасквиль, запечатал и отправил в полицейский участок с Гаврилой.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила, я  написал, что нашли жену повешенной на вожжах в конюшне. (Громче). Про Остапа крепостного,  вообще молчи. Ступай.

Гаврила уходит, возвращается с полицейским.  Полицейский, осмотрел место, написал бумагу и уехал. Вошёл Гаврила с мужиками.

ГАВРИЛА. Всё барин, управились, так рядышком уложили, как вы велели. Могилку Остапа сровняли с землёй.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот и правильно Гаврила. Жаль мне дитяти, да не ведаю, чей он. Пойдём, мужикам Груня нальёт, помянуть Софьюшку. (Уходят).

 Входит почти сразу,  Гаврила, и барин Харитон Павлович они беседуют.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила, пора мне и о новой жене подумать. Наследника у меня теперь нет, запрягай, поедем свататься к Анне Игнатьевне. Да поедем мы с молодой женой  к морю в свадебное путешествие. А ты тут, остаёшься,  присматривай, вместе с Груней.

ГАВРИЛА. Разумею барин.  Смею спросить, когда встренуть вас.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Думаю Гаврилушка мне месяц, другой надо отдохнуть, я письмо пришлю. Поеду, в Москву, заберу жену, да к морю. (Уходит).

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Гаврила и Груня пьют чай и беседуют, Дуняша подаёт на стол, потом уходит.

ГАВРИЛА. Груня, чего приуныла?

ГРУНЯ. Так чему радоваться, готовить некому. Барин с молодой женой уже почитай два месяца отдыхают.

ГАВРИЛА. Долго, однако, (читает письмо). Тута написано, что  в конце месяца прибудут.

ГРУНЯ.  Знать скоро приедут, ждать со дня на день будем.

Вбегает Дуняша, сообщает радостную весть.

ДУНЯША.  Груня! Гаврила! Скорее открывай ворота, приехали барин с молодой женой.

Груня и Гаврила почти убегают. Входят Анна Игнатьевна и Харитон Павлович, они весёлые и счастливые. Крепостные разглядывают новую жену барина.  Молодожёны садятся пить чай. Разговаривают. Груня и Дуняша суетятся у стола.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Анна Игнатьевна, я вам учителя музыки нанял, молодой, Антошей зовут, смотри тут у меня не забалуй. Учись прилежно.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Спасибо дорогой Харитон Павлович. Я буду прилежной ученицей. А вы надолго в банк в Москву?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. На недели две поеду, дела требуют. Мне бы наследника, да скорее.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Где же я вам так скоро наследника принесу, коль вы уезжаете.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Мы с вами Анна Игнатьевна уже третий месяц вместе, а про наследника и намёка нет.

ГАВРИЛА. Привёз я музыканта, Харитон Павлович.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Заводи, где он там.  Оставайтесь!  Поеду я.  (Уходит).

Входит учитель Антоша Лапунов, щёголь, целует ручки Анне Игнатьевне. Танцам учит. Смех и веселье. Потом вышли на лавочку.

АНТОША. Анна Игнатьевна, вы чудесно сегодня музицировали, я хотел бы получить плату.

ГРУНЯ. (Поодаль стоит). Вот ведь варнак, Харитон Павлович вперёд за месяц уплатил, а Антоша  ещё за урок просит.

Анна Игнатьевна и Антоша танцуют, разучивая бальные танцы.

Груня подходит  к Дуняше на край сцены.

ГРУНЯ. Дуняша, Харитона Павловича почитай две недели  нет, Анна Игнатьевна музицирует. Целыми днями музыка, веселье, деньги каждое занятие Антоша просит, а ему уплачено. Кабы, чего не вышло.

ДУНЯША. Нам како дело Груня.

ГРУНЯ. Уж больно часто Антоша у нас обедают. Харитон Павлович так ревнив, надо бы сказать.

ДУНЯША. Что ты Груня, упаси Господь.

ГРУНЯ. А что делать?

ДУНЯША. Барин приедут, и всё на свои места встанет, пойдём пироги стряпать. Барин сегодня обещались приехать.  (Уходят).

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

 Гаврила встретил Харитона Павловича, они идут, (или едут на дрожках). Гаврила крепостной угрюм, о чём-то думает.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврилушка, ты чего хмур? Не рад, что барин  вернулся.

ГАВРИЛА.  Как не рад, очень рад.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  А я устал, ставки большие, ну, вот, деньги  есть, теперь и отдохнуть не грех, по Анне Игнатьевне соскучился. Подарков накупил. Бриллианты чистой воды, колье загляденье. Как вы дома без меня, скучали?

ГАВРИЛА. Да вроде всё весело.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Говорят бал скоро у великого князя. Надо платье Анне Игнатьевне,  для балу заказать.

 Гаврила лишь тяжело вздыхал. Харитон Павлович насторожился, но не подал виду.

 ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Гаврилушка, как там моя Аннушка, скучала без меня?

ГАВЛИЛА. Угу.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Чего угу, что-то ты не договариваешь, случилось чего?  Вас у меня пятьсот душ, на зиму одёжки, да обувки  надобны, всем по пятаку дай.

ГАВРИЛА. Не серчайте, барин, можа я не понял чего, а Анну Игнатьевну подведу.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Говори, чего там Анна учудила от скуки-то.

ГАВРИЛА. Да где там от скуки. Весело было, танцы, музыка. Анна Игнатьевна так и светится. Некогда ей скучать. Да я не об том.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. (Уже занервничал).  Не тяни, клещами с тебя тянуть.

ГАВРИЛА. Вы барин доверчивы, а я вот заприметил, что Анна Игнатьевна плачет, как Лапунов Антоша уезжает. А вчерась  страсть Господня, иду, самовар несу, а он ещё  пыхтит, Груня подгоняет, а тут слышу,  Лапунов Антоша кричит, да этак громко, да грозно.

 – Нет. Анна Игнатьевна, простите меня голубушка, но я на такое не способен. Я человек маленький, довольствуюсь тем,  что дают.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Интересно, чего это они задумали….

ГАВРИЛА. А Анна Игнатьевна чуть не кричит,- чего тебе Антоша стоит, я тебе и топор принесу. Топор спрячу в кабинете и Груню отвлеку.

Гаврила замолчал, откашлялся, а банкир достал платок с кармана, и хотя было не жарко, он вспотел и вытирал лицо. Видно было, что в глазах затаилось не доброе.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Ну, чаго замолчал, говори коли начал. Не убить   меня сподобились?

ГАВРИЛА. Не понять было, о чём говорят.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот так женился, моя Софья Ильинична смирной, да набожной была и на сносях уже. Сейчас уж и ребёнок бы  был. Что я натворил, теперь не вернёшь. Анна молодая, хвостом крутит. Дитя так и нет у нас.

ГАВРИЛА. Не ведаю барин. Смотрю,  барыня  плакать, а Антошка — хитрюга, трус ещё тот, на колени перед  Анной Игнатьевной, а тут самовар горячий, коптит ещё.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Да что ты все про самовар, дело говори.

ГАВРИЛА. В общем,  заприметили они меня.  Лапунов Антоша, подхватился  бежать. Анна Игнатьевна его догнала, уговаривает, она то ко мне спиной была, не видела меня.  Антоша упал перед ней на колени и крестится, такой испуг в глазах.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Чего ещё-то так Антошка испужался?

ГАВРИЛА. Не расслышал я, дале  Антоша уехал. Тайна, ни как тайна.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Тайна говоришь, я им покажу. Чего ещё не хватает, всё ведь для неё. А ну, пошли скорее.

 КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Гаврила ушёл, а барин вошёл, чтобы его не приметили.  В гостиной, Анны не оказалось. Харитон Павлович посмотрел в открытое окно и увидел жену улыбающуюся Антоше, а тот прохвост, держит её обе руки в своих ладонях и поочерёдно целует, то одну, то другую руку Анны Игнатьевны. А она смеётся.

АНТОША. Ах, эти ручки, как они сегодня хорошо играли. Знать и денежки мне приготовили.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вот ваши денежки Антоша. Не спешите уходить.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот варнаки, средь бела дня, разврат разводят,  где эта сводница Груня. Никогда не пожалуется, всё-то молчком.  Груня! Груня! Ять тебя в коромысло.

В гостиную почти влетела Груня, она испуганно хлопала глазами и не поняла, как просмотрела барина.

ГРУНЯ. А матушки мои, Харитон Павлович приехали,   а  вы на крыльях ни как коляска-то где.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ты мне, тут голову не заморачивай, где Анна Игнатьевна? (Будто ни чего не знает).

ГРУНЯ. Так только тут музицировали.  Дуняша такую уточку с черносливом зажарила.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Не до уточки мне, наливочки налей. Так-то вы соскучились, все разом по углам попрятались.

ГРУНЯ. Простите барин,  за всем не уследишь.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Анна Игнатьевна у вас, где прохлаждается?  Так она скучает, мужа  ждёт. Этого прохвоста Лапунова Антошу тоже зови, разглядеть не успел, что там за чудо.

ГРУНЯ. Слушаюсь барин, приглашу.

Груня вышла,  произнесла просьбу барина. Анна от неожиданности вздрогнула.

ГРУНЯ. Извольте в дом идти, Анна Игнатьевна.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Тьфу, на тебя, напужала, ошалелая. Чего раскричалась?

ГРУНЯ. Анна Игнатьевна  и вы Антоша, извольте с нами отобедать.

АННА ИГНАТЬЕВНА.  Мы же  хотели Харитона Павловича дождаться, потом  обедать.

ГРУНЯ. Так барин это, того….

АННА ИГНАТЬЕВНА. Чего того? Не приедут,  что ли?

ГРУНЯ.  Дома барин, Анна Игнатьевна.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Чего врёшь та, где его коляска.

ГРУНЯ. Истинный крест дома, а сердитый. Наполеон его так озадачил. Война-то полным ходом говорят,  громыхает.

ГРУНЯ. Извольте господин Антоша Лапунов отобедать, барин, настоятельно просил вас. Об успехах Анны Игнатьевны желает знать, есть ли проку.

Анна, входя в гостиную, сделала радостное лицо и сразу к мужу за поцелуем. Харитон Павлович не среагировал. Сидел, устало откинувшись на спинку стула. Дуняша принесла утку. Барин оживился, придвинулся ближе к столу, улыбаясь Дуняшу, хлопнул по попе, подгоняя скорее разрезать утку. Анне не понравилось, но она стерпела.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. У, Дуняша,  ядрёна вошь, шустрее режь, есть хочу.   Дорога так утомляет. Груня, тазик-то, где руки сполоснуть? Давай живее.

АННА ИГНАТЬЕВНА. А по вам не скажешь, весело Дуняшу шлёпаете.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. По вам так точно не скажешь,  что скучали, весело время проводите.

АНТОША. Что вы Харитон  Павлович,  какое тут веселье. Вот в столице, в казино, в оперу съездить можно.  А что тут в деревне, скука одна.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Так вы  господин Лапунов от скуки сей час в саду Анне Игнатьевне ручки лобызали? И так вам весело было.

Лапунов покраснел, смутился и начал выкручиваться.

АНТОША. Так я это, Харитон Павлович откланяться хотел. Простите, не хотел я обидеть ваши чувства.  Руку целовал из уважения, Анна Игнатьевна  сама музицировала.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, ну, и обе руки сразу, а глазки масляные, прямо, как у кота блудливого.

Анна поняла, что муж заметил их, потому так нервничает и решила оправдаться,  сыграв обиженки.  Пытаясь весело обнимать мужа.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Как вы можете обижать меня, я ночи не спала,   ожидая вас.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ночью видимо вам не дают спать.

АННА ИГНАТЬЕВНА. О чём это вы Харитон Павлович?

Антоша, видя надвигающуюся бурю, решил ретироваться и засобирался. Не смотря на то, что запах уточки его сразил, но голова дороже.

АНТОША. Надеюсь это шутка Харитон Павлович. Разрешите откланяться. У нас урок с Анной Игнатьевной завтра утром.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Нет, уж извольте отобедать.

Окончив трапезу, Харитон Павлович небрежно бросил салфетку с груди на стол, посерьёзнел. Антоша поспешил тоже окончить трапезу и соскочил со стула, кланяясь.

АНТОША. Позвольте мне покинуть вас, и благодарствую за обед.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Да, извольте оставить нас, я хочу отдохнуть, прибудете завтра, но не с утра, а часа в четыре. У меня намечаются гости.

ЛАПУНОВ. Разрешите поинтересоваться. А не требуется ли музицирование. Анна Игнатьевна чудно поёт.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Спасибо, но мои гости, обожают  выпонтировать в карточной игре, а в музицировании, не нуждаются.

ЛАПУНОВ. Жаль не могу участвовать, я  так люблю  штосы срезывать.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Думаю, для моих друзей вы  вертопрах и вряд ли выиграете, от того,  что денег ваших жмень. Друзья мои гнут от трёх углов. И что вы можете предложить в таком случае?

ЛАПУНОВ. Простите Харитон Павлович за самоуверенность, понимаю, не по Сеньке шапка, прошу прощения, погорячился.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот, вот, своё место знать надобно, ступайте.

АНТОША  хотел поцеловать руку Анне Игнатьевне, успел лишь вложить,  маленькую записочку в её ладонь. Анна почувствовала записку, схватила и  резко отдёрнула руку, посмотрела на мужа. Тот сделал вид, что не смотрит, а разглядывает и потирает свои руки полотенцем. Лапунов откланялся и удалился.  А Харитон Павлович строго посмотрел на Анну и молча ушёл в кабинет. Анна уходит к себе в комнату.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Кабинет барина, Харитон Павлович,  позвал к себе Груню, громко крича из кабинета.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Груня, Груня, подь сюды.

ГРУНЯ. (Входит). Звали барин?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Груня, позови Гаврилу, нужон он мне.  Да, погоди ка. Денег дам. Завтра гости ко мне на «Вист»  приедут три господина, прими хорошо, приготовь закусочку и чихирь, можно рому. (Глядя на неё). Да и приоденься, ты всё же не крепостная.

ГРУНЯ.  Всё исполню, не печальтесь барин.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Выиграл я вчера. Тут на хозяйство, крепостным и ребятишкам, что в поле помогают, по пятаку дашь, остальные себе забери,  Ступай за Гаврилой.

ГРУНЯ. Сию минуту барин, сбегаю.

Груня вышла, зовёт Гаврилу.

 ГРУНЯ. Гаврила, Гаврила,  барин зовёт.

ГАВРИЛА. Ну, не шуми, тут я. Куда ехать, конь не остыл, голодный.

ГРУНЯ. Почём я знаю, зовут, иди.

Груня уходит, а Гаврила идёт к барину, кланяется. Харитон Павлович в кабинете.

ГАВРИЛА. Звали барин?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Звал, звал, проходи и дверь прикрой.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Так Гаврила, мне Груня сказала крысы в кладовой, спасу нет,  продукты портят. Завтра с утра, поедешь в город, прикупишь  яду крысиного, да приманок наделаешь.

ГАВРИЛА. Дрожки впрягать?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Я гостями буду занят. Один поедешь в Москву. Залежалого товару не бери.

Банкир присел устало у стола, достал скрученную в трубочку бумагу. Видно было, что не простая.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот деньги, тут много, сдачу себе заберёшь, в трактир зайди, выпить немного  разрешаю. Дуняше своей красавице и сынку подарочки купи.

Гаврила заулыбался. Сложил деньги за пазуху, поблагодарил барина,  хотел уходить.

ГАВРИЛА. Благодарствую барин, вы очень добры ко мне.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Тебе спасибо за верную службу.  А ещё, вот тебе   вольная грамота. Тебе отдаю, а Дуняшу погоди,  пусть подарком будет на вашу свадьбу.

ГАВРИЛА. Я без Дуняши ни куда не уйду барин.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. И правильно, обвенчать вас надо на неделе, не по людски это,  вольную жизнь с греха начинать.  Тут ещё несколько грамот, но время горячее.

ГАВРИЛА. Понимаю барин.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Жалование буду платить исправно.  Хочешь,  приказчиком назначу.

ГАВРИЛА. Благодарствую Харитон Павлович, хлопотное это дело.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. И-то, правда.

Гаврила откланялся и со светящимися глазами выскочил из кабинета, наткнулся на Груню.

ГРУНЯ.  Гаврила, ты чего радостный такой. Опять барин тебе денег отвалил погулять.

ГАВРИЛА. Так и есть, в трактир загляну.  Венчаться мне с Дуняшей надобно. Готовься к свадебке в конце недели.

ГРУНЯ. Вот и чудесно, давно у нас свадебки не было. Вот мужики то обрадуются. Про меня-то помнишь? Я тоже замуж хочу.

ГАВРИЛА. Помню, есть у меня дружок,   Пахом зовут. Время будет, поищу.

ГРУНЯ. Спасибо тебе Гаврила.

ГАВРИЛА. Да, пока не за что. (Уходит).

Гаврила и Груня в разные стороны пошли, к Гавриле подбежала Дуняша. Гаврила схватил её в охапку и в дальний угол, где вдоволь сена, повалил и давай лобызать. Она пищит, смеётся.  И такой она ему сладкой показалась, после лежал он счастливый, глядя на Дуняшу, её растрепавшиеся белокурые волосы, красивую грудь.

ГАВРИЛА. Дуняша, а смогла бы ты быть хозяйкой, как Груня. Сама управлять?

ДУНЯША. А чего тут управлять. Много ума не надо. Я почитай всё сама и делаю.

ГАВРИЛА. Какая ты у меня умница и красавица.  Тяжело тебе Дуняша да?

ДУНЯША. Что ты Гаврилушка, да я привыкла.

ГАВРИЛА. Вот бы нам лавку или кофейню открыть, деньжат я прикопил. Харитон Павлович исправно платит.

 Гаврила поцеловал Дуняшу, лёг на спину, положив руки за голову и мечтает.

 ЗАНАВЕС

АНТРАКТ

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

В доме ростовщика Платона Сергеевича  всегда весело и шумно. Его дочери двойняшки отпраздновали семнадцатилетие,  и были на выданье. Но кого ни сватали, девочки в  слёзы. Сидят в столовой, пьют чай. Присела жена Алина Петровна.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Любви хотите Марьяна и Елена, где я вам таких женихов молодых, да богатых найду. Ты Марьяна чего хочешь?

 МАРЬЯНА. Вы батюшка торопитесь сбыть нас. Скажи Елена, я правду говорю.

ЕЛЕНА. Конечно тятенька, так ещё побегать  хочется.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  Вас Марьяна и Елена на бал приглашают. Пора и замуж. Каждый бал таких денег стоит.

ЕЛЕНА. Вам опять только деньги жаль.

МАРЬЯНА. Да тятенька, а нас кто пожалеет. Вы же за сиромаха не отдадите, а любовь?

АЛИНА ПЕТРОВНА. Доченьки, платья вам шьют, причёски делают. Всех напои, накорми.  То сваха Евдокия  придёт, а за ней всегда Сабина купчиха, вестовщица,  сплетница местная увяжется. Той пирогов, да поболе подавай.

Сёстры притихли, и чай пить перестали. Сидят,  шепчутся, что-то тихо обсуждают.

ФЁКЛА. Алина Петровна и вы Платон Сергеевич не торопитесь дочек отдать. Скучно в доме будет.

АЛИНА ПЕТРОВНА. В самый раз, не рано, а то потом корми их всю жизнь.

 ФЁКЛА. Ну,  барышни, что приуныли?  Завтракайте.

Утро, только приступили к завтраку,  шум со двора. Весна на дворе тёплая, даже окно открыли, слышно, как птички поют. Вдруг двойняшки соскочили и убежали в свою комнату.  Фёкла услышала лай собак и звук подъезжавшей телеги. Кричит барыню, мать двойняшек Алину Петровну.

ФЁКЛА. (Смотрит в окно). Алина Петровна, кого там нелёгкая ни свет, ни заря. Алина Петровна, там дрожки у наших ворот остановились.  А матушки мои, барышни,  уже убежали, подумаешь, сваха приехала.

АЛИНА ПЕТРОВНА. Елена, Марьяна, где вы? Наверно батюшка неволить не станет, коли не по нраву женихи.

ФЁКЛА. Девочки, к нам гости.

МАРЬЯНА. Фёкла, ну, чего раскричалась?

ЕЛЕНА. Марьяна,  гляди, Евдокия, сваха  явилась,  и месяца не прошло.  И куда нам от неё спрятаться.

МАРЬЯНА. О, Елена, и Сабина с ней. Ну, всё пропали мы. Пошли прятаться.

АЛИНА ПЕТРОВНА. Я вам спрячусь, не вежливо это.

МАРЬЯНА.  Прячься, не прячься, матушка отыщет, за косу  натаскает. Лена, страх то какой, опять сваха будет отца уговаривать нас замуж отдавать.

ЕЛЕНА. Да, Марьяна, маман дала задание отцу, чтобы от нас скорее избавиться и куш хороший за нас получить. Приданое тоже есть.  Тут уж, как договорятся.

МАРЬЯНА. (Вздыхая). Да отец не хочет, счастья нам, ему денежки нужны. Чем приданое за нами давать, он лучше продаст нас старому, но богатому.

ЕЛЕНА. Да сколько же их надо, денег-то?

Платон Сергеевич встретил сваху, следом бесцеремонно вошла местная сплетница. Она, как всегда в шелухе от семечек, а шуму, будто табор цыган приехал. Громогласная.

САБИНА. Здравствуйте, здравствуйте, Платон Сергеевич. А девок-то своих  попрятал?

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Да тут где-то. Ну, здравствуй  Евдокиюшка дорогая. Я уже думал, не дождусь в этом году. Ни как, к Наполеону в армию бегала за французами. Так мы и  француза согласные, лишь бы богатый был.

ЕВДОКИЯ. И не говорите, искать не из чего. Ой, а я то, по вам, соскучилась,  Платон Сергеевич. Пироги больно вкусные Феклуша печёт. Хоть и не обеденный час, небось, без чаю не оставите.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Напоим не переживай, сей час и самовар сготовим. И пирогов Фёкла напекла.

САБИНА.  А я точно давненько не была у вас. Зима-то холодная была, морозная, шибко не походишь. Зато весна тёплая, не нарадуюсь, всех знакомых обошла.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  О! А эту  говорливую сороку, чего за собой таскаешь, Евдокиюшка, она же всем кости  перемоет, не переслушаешь.

ЕВДОКИЯ. Куда же я без неё, Платон Сергеевич, она точно знает, кто женился, кто крестился, кто овдовел, а кто жениться надумал, вот и таскаю за собой.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Интересно кого твой статский советник тебе насоветовала. Вона вся в шелухе, полон карман семечек.

ЕВДОКИЯ. А бог с ней, пущай лузгает. Есть у меня на примете два дружка. Красавцы. Девчонки твои привередливы.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. С лица воды не пить, ты сказывай, как дела с казной, да чем заняты.

АЛИНА ПЕТРОВНА. Не нагулялись девчонки, а за старых и богатых  не хотят.

ЕВДОКИЯ. А деньги, да титул с молодого муженька, где брать. Засидятся  девки, смотри Платон Сергеевич. В старых девах так и застрянут. Война с Наполеоном точно будет, уйдут хлопцы хорошие воевать и всё, пиши, пропало, свадеб не будет.

САБИНА. Да и процентик с чего брать?  А я вечор слыхала, точно  Наполеон на Москву пойдёт. Ой, что будет.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Ну, да ты же у нас на военном совете была, или на базаре новости добываешь?

САБИНА. Насмешили Платон Сергеевич, куда, куда, а в военный совет мне нельзя, я же их дезинформировать могу. Мне тут бац, сразу и приговор, а я пожить хочу. Скажу лучше про этих гусар. Молодые, хорошие, что у одного, что у другого родители военные, в достатке живут.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  Как зовут – то  женихов, не игроки, а то ведь пока дело к свадьбе, а они и без штанов уже. Всё по ветру. Мне таких зятьёв, не надобно.

ЕВДОКИЯ. Одного Виктор зовут, а другой Андре.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Что-то знакомые имена.

САБИНА. Только на днях вернулись со сражений, ранены, но эполеты и  награды, сам государь вручал. Говорят,  на балу чествовать будут героев.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. И ты точно видела, на награждении присутствовала. Раз так уверенно докладаешь нам.

САБИНА. Скажете то же Платон Сергеевич, в гостях я была у одной важной особы, эти друзья, Андре и Виктор, у них были и награждение отмечали.  Ой, и весело было, я пьянёхонька домой уехала.

Сёстры прислушивались к беседе гостей, но выйти не хотели.  Отец их ростовщик, он выбирал сам дочкам женихов и не хотел продешевить.  Ростовщик  поднялся и решил привести своих двойняшек. А девочки в это время ругали отца, что он не разрешает им ещё дома побыть.

ЕЛЕНА. Марьяна, а ты бы за кого пошла, за Виктора или за Андре?

МАРЬЯНА. Я бы за Андре, он мне понравился. Прошлый раз на балу, он так и не подошёл ко мне, всё в карты играл.

ЕЛЕНА. Правильно папенька  говорит, Андре, для тебя не годится.

МАРЬЯНА. А по мне, так деньги вообще не нужны.

Вошёл отец. Он слышал, как дочки спорили.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Что сороки, деньги говорите, не нужны. А ну, посчитайте,  сколько ваши наряды стоят, шляпки, туфли, духи и белила, да выходы на балы.

ЕЛЕНА. Как же папенька без этого, увидят, осуждать станут,  как мы в старом платье.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Конечно.  В старом платье,  видите ли, не модно, папа новое подавай, а вас двое.  Да матушке вашей, она шире вас вдвое, ей надо ткани одной, как на ваши три. Вот на счёт женихов надо подумать.  Пусть мужья вас и обеспечивают.

МАРЬЯНА. Что за женихов нам эта сплетница Сабина, да сваха Евдокия  выискала, может, это всё фарс?

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  Вот и послушаем.  Уж не сын ли друга моего по молодости этот Андре.   Отец его генерал,  а сыночка они избаловали, игрок и промот.

Марьяна вспыхнула, она только и мечтала о Андре.

МАРЬЯНА. Папенька, как же так, сам говоришь, засиделись, а теперь на попятную. За Андре пойду замуж. Видела я его на балу. Люб он мне.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  А вы, вчера не хочу замуж, сегодня хочу замуж, как я скажу, так и будет, марш в гостиную.

Девочки вышли, приветствовали гостей, Фёкла уже поставила угощения на стол и самовар. Вошла мать двойняшек, Алина Петровна и тоже присоединилась к чаепитию. Она больше слушала мужа и потому ни как не влияла на судьбу девочек.  Тихонечко переспросила сплетницу о новостях по городу, пошепталась, посмеялась с Евдокией и налегала на сладенькое, на пироги, что Фёкла к обеду пекла, да гости приехали, вот и пригодились.

ЕВДОКИЯ. Девчонки у тебя ладненькие,  музыке обучены, по французски лопочут, а мастерицы, каких картин гладью вышили.  Неча сидеть под крылышком у родителей.

МАРЬЯНА. Я матушка и папочка за кого попало не пойду. На медне роман дочитала, там такая любовь….

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. А тебя никто и не спрашивает, за кого скажу, за того и пойдёшь.

Марьяна насупилась, у неё пропал интерес сидеть за столом, она хотела встать, но матушка строго посмотрела на неё, Отец покачал головой.

ЕЛЕНА. А по мне так за кого сосватают, за того и пойду.

Елена выставила ладонь и начала перечислять, чего она желает и Марьяна начала вместо сестры, сама загибать ей пальцы и посмеиваться над запросами сестры.

ЕЛЕНА. А что, мне бы молодого, раз. Красивого,  два. Высокого, три. Богатого,  четыре.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Ну, так ты до великого заговенья перечислять будешь. Где же мы тебе такого особенного найдём.

МАРЬЯНА. (Смеётся). Слышали уже твои запросы. Только так не бывает. И потом почему всё тебе.

ЕЛЕНА. Предлагаешь смириться.

МАРЬЯНА. Я точно знаю, женихи будут старые, лысые, брюхатые, как мерин после родин, но богатые точно.  За нищего папенька не отдаст, вот и радуйся теперь.

ЕЛЕНА.  Нет, я так не согласна.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Ну, вот только хотел похвалить Елену.

Ростовщика сразу подхватила Сабина. И давай всякие небылицы рассказывать.

САБИНА. Ой, а я — то чего на базаре слышала.

ЕВДОКИЯ. Будет тебе, слышала она, мы сюда за делом пожаловали.

САБИНА. А чего, об этом уже весь город говорит. У банкира-то жена молодая Аннушка. Как Харитон Павлович  в Москву уедет, она нарядится,  тафтица накрахмалена, дымка на шляпке. Крепостные-то всё видят, а она с музыкантишком, по саду гуляет.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. А тебе завидно, у тебя-то и такого нет.

САБИНА. Тьфу, там смотреть не на что.  Худющий, светленький, ушки лапушками торчат. Только жуировать и способен. Щёголь и промот полный, да такой изворотливый,  вертопрах, куда тебе с добром.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Да Евдокия, твоя подруга на службе у государя должна стоять, все новости врага добудет, и своего нагородит. На  это талант иметь надобно.

ЕВДОКИЯ.  А чем ей ещё заняться, овдовела, детей нет, гуляй, не хочу.

САБИНА. Я вот думаю, чего это Анна нашла в этом Антоше? Ни кола, ни двора, я то про иху жизню всё знаю.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Как тебе не знать, по дворам новости добываешь. И чего там интересного у Антоши?

САБИНА. Они больше «Пикет» любят, нежели Анну,  и денежки её.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Слабо работаешь Евдокия, пора ему найти невесту.

ЕВДОКИЯ. Сватать я его намеревалась, процентик, так сказать с них получить, так наотрез  отказался. А деньги у него крупные водятся. С дамами старше конфидент,  дружбу водит, от них  прибыль хорошую имеет.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Негоже Евдокия,  сплетничать.  Давайте решать с моими девочками. Наполеон на Москву  повернул, отложим  сватовство. Виктора,  приму, а про Андре подумаю.  Должок у него карточный, довольно приличный.

Марьяна насупилась, на щеке появилась слеза. Алина Петровна приметила и покачала головой. Платон Сергеевич встал и прошёлся по комнате.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Да, война дело не шуточное,   солдаты на всех улицах. А на счёт Анны, чего сплетничать, он же сам учителя музыки ей нанял.

САБИНА. Я что ли выдумала, так оно и есть, в лесу коляску  Лапунова видели, все знают, а банкир, как будто и не видит. У него под носом Антоша с его  женой крутит.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. А ты как знаешь?

САБИНА. На днях видела  Антошу у ювелира. Откуда у него может, оказаться фероньерка. Точно у Анны Игнатьевны выпросил. Слышала, что  Антоша особняк приглядывает. На какие  такие гроши.

ЕВДОКИЯ. Сердобольная Анна, и ради кого, деньги и драгоценности, на ветер.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  Харитон Павлович,  в банке, да в казино. Там у него Гаврила, верный крепостной.   Он чего-то не доглядел. Или  Груня.

ЕВДОКИЯ. (Припивая чай с блюдечка). Позор на мою голову. Я ведь ему Аннушку сватала, а фероньерка у неё точно была. Благодарствую за чай, поехали Сабина, у нас ещё жених на примете есть. (Уходят все).

Фёкла начала прибирать со стола и тоже уходит.

КАРТИНА  ОДИННАДЦАТАЯ

Поместье банкира. Раннее утро, Анна у зеркала, прихорашивается.   Даша  накрыла завтрак и весело бегает из кухни в  столовую.  Харитон Павлович  сидел за столом и терпеливо дожидался жену к завтраку. Вскоре показалась Анна.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что-то вы сегодня Анна Игнатьевна, не спешите к завтраку.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Простите Харитон Павлович, не спалось, не знаю уже, как вам угодить, чтобы не ругались. Прихорошилась.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Так и фероньерку надо было надеть. Она вам очень идёт.  Что-то в последнее время я на вас не вижу украшений.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Дома, в этом захолустье, как говорит Антоша, только кур смешить.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Вас так интересует мнение Антоши, а не слишком часто вы думаете о нём. Делом бы занялись. Живёте на всём готовом, не знаете, куда себя деть и чем заняться.  Груня вон всех крепостных грамоте обучила.  Бал на днях, платье-то есть?

АННА ИГНАТЬЕВНА. Спасибо дорогой, но мне на бал не хочется.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. (Вспылил).  Вот как. То скучно нам, то не хотим на бал. Интересно,  я что, на бал поеду один.  Приглашение получено на супругов.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Что такого, не желаю и всё. (Думает про Антошу).

 ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. В немилость, к государю толкаете меня,  нет голубушка, оставим этот разговор. Софья перечила и эта туда же.

Все уходят и сразу Харитон Павлович входит с гостями.  По желанию режиссёра один Платон Сергеевич прибыл или ещё господа военные.   Располагаясь в кабинете, они весело обсуждали последние военные новости. Сначала разложили «Пасьянс», затем «Пикет». Харитон Павлович поставил на стол графин с наливочкой и гранёные рюмочки.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Что вы думаете,  господа, войдёт Наполеон в столицу?

ГОСТЬ. Да,  кто его сюда пустит. (Без настроения).

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что-то грустим господа, выпьем что ли.  Или ставочки махонькие поставим. Как вы гости дорогие,  смотрите на «Вист». Со ставочками веселее игра пойдёт.  Кто не против, гнуть от трёх углов, я за.

ГОСТЬ. Слышали, на медне, вы  куш хороший сподобились выпонтировать.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, так, жаловаться грех.

ГОСТЬ. Значит,  решили сегодня сорить деньгами, мы не против ставочек.

 Вошла Груня и принесла закусочки, поставила и молча удалилась. Время шло не заметно.  Гаврила  поехал в Москву, а Анна вылезла в окно из своей спальни и прямиком в ближайшую рощицу. Она бежала не оглядываясь. Даже если бы её окликнул муж, она бы не оглянулась. Так она хотела прижаться к любимому Антоше.

АННА ИГНАТЬЕВНА. (Говорит себе). Антоша, любимый, я лечу к тебе на крыльях.

Гаврила поехал в Москву покупать отраву для крыс, свернул из ограды к роще и оторопел. В кустах, на развилке дорог, Гаврила разглядел Антошу, его дрожки и быстро вбежавшую в кустарник рощи женщину.

ГАВРИЛА. (Прикладывая руку ко лбу, вглядывается вдаль). Не может быть, Лапунов Антоша приехал. Не уж ещё с кем этот щёголь встречается, да деньги выманивает. Я ведь Анну только видал. Или это она…..

Гаврила засомневался, вдруг не она. Решил просто проехать мимо, хотя голова так и поворачивалась разглядеть, кто там в кустарнике.

ГАВРИЛА. Ладно, после узнаем, с кем это Антоша в нашей роще….  Вот курощуп.

Анну, уже поджидал Антоша Лапунов. Он лежал на траве, подстелив фриз,  из коляски, конь щипал траву. Антоша  смотрел в небо, жуя соломинку. Анна, подошла и сразу упала рядом с Антошей. Жаркими поцелуями Анна обожгла молодые губы Антоши. Потом они соскакивают и убегают.

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Бал в дворянском собрании входят гусары Андре и Виктор. Они идут по залу и беседуют.  Звучит музыка, входят парами или по одному, барышни и господа.

ВИКТОР. Как ты думаешь Андре, скоро нам на покой? Надоело шашкой махать. Так домашнего уюта и любимой жены хочется.

АНДРЕ. О, дорогой друг Виктор, мне семейное болото не снится. Мне бы ещё войну.

ВИКТОР. Андре, ты хочешь получить награду?

АНДРЕ. Я не прочь влюбиться, но столько накопил долгов. Какой батюшка согласится отдать своё сокровище за сиромаха.

ВИКТОР. Я тебя просил больше не играть.

АНДРЕ. Я постараюсь, не играть, пойдём посмотрим, есть ли на балу прелестные создания.

Бал в полном разгаре,  Харитон Павлович, танцует  с другой дамой, а не с женой, Анной Игнатьевной. У неё зародилась ревность, хотя она сама,  не пошла с ним,  танцевать, и искала глазами Лапунова. Харитону Павловичу это не понравилось. Они поссорились.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Анна Игнатьевна извольте пойти со мной на танец.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы весь день вчера и сей час меня игнорировали. И так бессовестно решили, что я прощаю ваше равнодушие ко мне.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что ж и без вас Анна Игнатьевна столько прелестных дам на балу. Вы мне изменяете, я это чувствую. Потому не намерен выслушивать ваши претензии.

 Харитон Павлович, действительно был сердит, но они были на балу и могли общаться только в полголоса. Хотя Анне Игнатьевне, хотелось устроить истерику. Харитон Павлович танцевал с дамой такого же возраста, как он, потом подошёл опять к Анне Игнатьевне. Анна Игнатьевна, нервно махала веером и возмущалась. На них оглядывались рядом стоящие господа.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы смеете меня позорить перед светом. Ушли танцевать с другой дамой.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А разве не вы толкнули меня на это? Лучше я пойду за игральный стол. Там, мне всегда  рады. (Уходит).

Входит Антоша с дамой. Анна ринулась к нему, дама удивлена. Антоша всячески отстраняется от Анны.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша я ждала вас.

АНТОША. Анна Игнатьевна у меня ангажемент с дамой и вы не можете меня преследовать, я свободный человек, а вы замужем.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы можете поговорить со мной?

АНТОША. Простите Анна Игнатьевна я на мазурку.

Анна стояла ошарашенная, муж ушёл, Антоша с дамой, она встала у колонны прикрываясь веером, плакала. Дамы оглядывались на неё и откровенно злословили, обдавая Анну недоброжелательными взглядами.

Андре и Виктор с дамами станцевали пару танцев и опять разглядывали  девушек. Играть в карты друзьям  сегодня не хотелось, хотя, Платон Сергеевич, страстно желал,  чтобы Андре отыгрался и  закрыл очередной  карточный долг и подошёл к Андре.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Не желаете Андре отыграть должок?

АНДРЕ. Спасибо Платон Сергеевич, но сегодня у меня праздник, государь вручил нам награды.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Поздравляю вас господа, но очень жаль. (Отходит к супруге).

ВИКТОР. Андре, играть я тебе не советую. Проиграешься и долгов накопишь ещё больше.

АНДРЕ. У меня сегодня другое настроение, мне бы потанцевать.

ВИКТОР. А у меня настроение помянуть тех, кого сейчас нет с нами рядом.

АНДРЕ. Мы получили награды и повышение по службе. Пойдём выпьем по одной и танцевать.

ВИКТОР. Согласен, по одной и танцевать. (Берут с подноса по бокалу).

АНДРЕ.  На прошлом балу я приметил девушку.  Увижу ли я её сегодня.   Смотри, смотри, вот она. С матушкой рядом.

ВИКТОР. Прости Андре, но вижу две одинаковые девушки, и которая же тебе нравится?

АНДРЕ. О, а я только одну и вижу.  Главное, что бы ты, не вздумал их перепутать и приставать к моей девушке.

ВИКТОР. Как же я подойду к той, которую ты оставляешь мне? Может у них ангажемент с другими кавалерами, а ты зря надеешься.

АНДРЕ. Не думаю. Но даже если и так, я вызову их на дуэль.

ВИКТОР. Вот, ещё не навоевался. И как тебе не наскучит всё время стрелять и саблей махать.

Сёстры Елена и Марьяна улыбаясь, прошлись рядом с Андре и Виктором.  Они  вернулись  к матери, а отец Платон Сергеевич, отправился   играть в карты. Там уже сидела солидная компания, среди них был  банкир, Харитон Павлович. Его супруга Анна Игнатьевна стояла у колонны, в ожидании Антоши Лапунова, в надежде весело провести время, но он танцевал с другой дамой. Анна злилась.

АНДРЕ. Виктор!  Всё, я пропал.

ВИКТОР. От чего же?

АНДРЕ. Отец двойняшек, тот самый ростовщик, которому  я должен круглую сумму.

ВИКТОР. Не играй, не делай долгов.

АНДРЕ. Сам приглашает. Долг в книгу запишет, потом требует отыграть.

ВИКТОР.  (Подходя к двойняшкам ближе). О, у меня в глазах двоится. Две  одинаковые  барышни.

Двойняшки засмеялись и в один голос пошутили.

МАРЬЯНА И ЕЛЕНА. И просим не путать.

Андре схватил за руку Марьяну и увлёк на танец. Следом Виктор и Елена. Им было весело. Танец окончен и барышни ушли к матушке.  А Андре и Виктор к игральному столу.

АНДРЕ. Придётся Платону Сергеевичу признаться, что намерен, просить руки его дочери.

ВИКТОР. Тебе придётся очень постараться не делать долгов. На  меня не надейся, на карты денег нет.

АНДРЕ. Не надо, прорвусь, государь жалование повысил. Договоримся.

ВИКТОР. О, на это даже не надейся. Он скорее продаст одну из дочерей, чем отдаст должнику.

Вскоре был перерыв в игре, Андре подошёл к ростовщику поговорить. Тот не растерялся и сразу пригласил на Реверси. Увлёк за собой в сторонку и стал разговаривать с Андре.

АНДРЕ. Платон Сергеевич, мне нравится ваша дочь Марьяна. Вы не станете возражать, если я попрошу руки вашей дочери?  Согласен,  играть с вами. Я сегодня получил жалование.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Вы при деньгах мой друг? Похвально, но не отыграетесь, дочь не получите.

Андре был взбешён, ему в лицо плюнули. Не мог он уже отступать, но играть не стал.

АНДРЕ. Ладно, продолжим разговор, в другой раз.

Андре подошёл к Виктору и ни как не мог прийти в себя. Виктор его успокаивал. В это время двойняшки поглядывали на друзей Андре и Виктора.

МАРЬЯНА. (Матери).  Ах, маменька, я влюблена, в Андре и замуж согласна.

АЛИНА ПЕТРОВНА.  Смотри, он тот ещё пройдоха.

ЕЛЕНА. По мне так лучше я одна, чем муж игрок.

Виктор и Андре, скучая,  рассматривали  приезжающих, всё новых и новых гостей.

ВИКТОР. Мне двадцать пять, я холостой.

Марьяна и Елена отошли от родителей и прошлись мимо Андре и Виктора.  Андре и Виктор, пригляделись к двойняшкам. Они оказывается чуть разные, хотя на первый взгляд одинаковы.  Девочки нарочно немного  отошли и встали.

АНДРЕ.  Виктор, я  влюбился.

ВИКТОР. (Равнодушно) Да?  Но любовь сплошная драма.

Через минуту, друзья уже танцевали с двойняшками и улыбки не сходили с их лиц.

АНДРЕ. Вы  прелестное создание.

МАРЬЯНА. Меня зовут Марьяна, а сестра меня зовёт Марьяшка.

АНДРЕ.  Марьяшечка. Я уже знаю. А меня зовут Андре.

МАРЬЯНА. Я на прошлом балу, знала, что вас, зовут  Андре.

Вскоре танец окончился, и девочки удалились к матери. Та стояла и негодовала, увидев Марьяну с Андре.

АЛИНА ПЕТРОВНА. Марьяна, ты всё же ослушалась отца и танцуешь с Андре.

МАРЬЯНА. Он мне нравится.

АЛИНА ПЕТРОВНА. У него долги.

Андре отправлял бокал за бокалом вина и грустно обдумывал, что делать дальше.  Сёстры ждали, что их опять пригласят, но приглашения не последовало.

ЕЛЕНА. Нас больше не пригласят сегодня?

МАРЬЯНА.  Когда Андре взял меня за руку, у меня чуть сердце не выскочило.

ЕЛЕНА. От чего?

МАРЬЯНА. Вот глупая, я же говорила, Андре мне нравится.  Я пойду ближе.

ЕЛЕНА. Ой, прошу тебя, папенька увидит, накажет.

МАРЬЯНА. Матушка, мы пройдёмся.

АЛИНА ПЕТРОВНА.  Ладно уж ступайте.

Девушки прошлись между колонн, разглядывая молодых гусар и отпрысков дворянских династий. Было очень весело обсуждать каждого из них, прикрываясь веером.

ЕЛЕНА. Жаль, что следующий бал, не раньше Нового года, и то, только если Россия победит Наполеона.

МАРЬЯНА.  О чём ты говоришь, я уверена, мы победим. Андре говорил, что Россию нельзя победить. У нас самый добрый и  смелый народ.

В зале оживление, окончена игра в карты. Харитон Павлович подошёл к Анне Игнатьевне и позвал на танец, она молча повинилась, но всё время глазами выискивала Антошу.  Ростовщик тоже, собирая деньги в карман, пригласил на танец свою супругу Алину Петровну.

Вечерело, бал был завершён,  Елена и Марьяна хихикали, многозначительно переглядывались. (Все уходят).

ЗАНАВЕС

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

Особняк ростовщика

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Что две сороки, напрыгались? И надо было родиться двойняшками на мою голову. Столько мороки с вами. Что одной взбредёт, то другая подхватит.

АЛИНА ПЕТРОВНА. Да Платон Сергеевич, только вот засидятся наши сороки и куда их потом. Корми всю жизнь до старости.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Не печальтесь Алина Петровна, на одну уже серьёзная заявка есть, да тут кумекать надо. Не прогадать бы, не продешевить.

МАРЬЯНА. Вы опять папенька о деньгах, а любовь, она ведь людей разума лишает.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Что разума лишает, это ты доченька правильно сказала, только пока война не  кончится, посидите без женихов.

ЕЛЕНА. Страшно то,  как папенька.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Не печальтесь, война долго не протянется, зима не за горами. Наполеон сам убежит, а лучше, если в Альпах со своей Армией  замёрзнет.

АЛИНА ПЕТРОВНА. Дамы на балу сплетничали, уходить надобно из Москвы по дале в Сибирь.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Алина Петровна, сплетни всё это. Государь не позволит Москву отдать французам. Наши полководцы сильные духом и умные.  Авось пронесёт, но документы и деньги надо припрятать. Ты уж тут матушка постарайся. Мне-то дел и так хватает.

АЛИНА ПЕТРОВНА. Кто бы за вас  Платон Сергеевич, пропустил хотя бы одну игру. Некогда им.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Будет тебе матушка. Я этим неплохо зарабатываю.

ФЁКЛА. Барышни дорогие, извольте откушать пирогов.  И с мясом, и расстегайчики с рыбкою. И сладеньких, напекла, как вы любите.

Сестрёнки,  соскочили, и обнимать Феклушу. Шумно пританцовывать, закружили её, чуть не уронили.

ФЁКЛА. Ой, матушки мои. Ни как женихов приглядели.

МАРЬЯНА. (Обнимая Фёклу) Ещё как приглядели. Только батюшка думает.

ФЁКЛА. Ежели, женихи достойные, чего долго думать. Идёмте, самовар простынет. (Уходят).

ЗАНАВЕС

КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В Москве в трактире

Гаврила прибыл в Москву,  народу нет.  Почти все лавки позакрывали. Гаврила купил крысиного яду, зашёл в трактир,  в трактире шум, гам, толкотня.  Человек разносит еду и выпивку.  Увидел  извозчика Пахома, в парадной ливрее, Гаврила подсел к нему.

ГАВЛИЛА.  Так, яду прикупил, как барин наказывал свежего. (Читает упаковки. Подсел к знакомому за столик).

ГАВРИЛА. Приветствую Пахом.

ПАХОМ. О, Гаврила,  какими судьбами, в Москве? Тут такое деется, все из Москвы, а ты сюда. Или  банкира привёз.

ГАВРИЛА. А тебе на что знать, кого я привёз.

ПАХОМ.  Да, в городе не спокойно.

ГАВРИЛА.   И часто ты тут заседаешь?

ПАХОМ. А где мне ещё, обедать. Бабы нет, не обзавёлся, а ты ограбил кого,  деньгами соришь.

ГАВРИЛА. По службе и плата. А  Харитон Павлович мне жалование платит, вольную дал.  Хочешь тебе рубаху куплю.    На,  вот на рубаху деньжат.

ПАХОМ. А на обмыв хватит? У меня с деньгами не густо. Я правду говорю, не жадничаю. Из Москвы все бегут, работы  нет, вот и сижу тут.

ГАВРИЛА. Хватит не переживай, ещё останется.

ПАХОМ.  Чего нового?

ГАВРИЛА.  Пахом, ты холостой, а у меня есть знакомая, хочет замуж. Ты как на это смотришь?

Им принесли выпить и покушать, Гаврила за всё заплатил.

ПАХОМ.  Жену содержать надо, а тут с деньгой  проблема.  Война кончится, там видно будет.  Ты Гаврила у банкира живёшь так?

ГАВРИЛА. А тебе на что знать?  Задумал чего худое, так я за барина твою голову не пожалею.

Гаврила схватил Пахома за одежду  и замахнулся. Мужики уставились на них. Гаврила посмотрел вокруг и отпустил Пахома, поправил  ливрею. Они сели стали говорить тише.

ПАХОМ. Да не кипятись. Слышал,  я, банкир бабу свою первую, с любовником в конюшне застукал. Не с тобой ли?

ГАВРИЛА. Не я это был. Не болтай, чего не знаешь. Сейчас Харитон Павлович свою вторую жену Анну,  в неверности подозревает, вот это плохо. Беззащитная она, тихая.

ПАХОМ. Да ты что? И чего этим бабам надо.  Ты вот что Гаврила скажи барину, из Москвы гусары велят тикать и скорее. Сжечь Москву велено.

ГАВРИЛА. Даст Бог пронесёт.

ПАХОМ. Нет, Гаврила, точно надо уезжать и скорее. Наполеона хотят впустить. Чего наши полководцы задумали,  не ведаю, но сегодня с матушкой уедем. Ладно, уходим. (Уходят).

ЗАНАВЕС

КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ

Прибыв в поместье, Гаврила бегом бежит к барину.

ГАВРИЛА. Харитон Павлович! Барин! Беда.

Харитон Павлович вышел навстречу, вокруг Гаврилы уже собрались крестьяне. Груня стояла, прикрывая рот платком.

ГАВРИЛА. Барин, беда, наш полк гусар оставляет Москву, сказали тикать надо в сторону Сибири. Москву велено сегодня же сжечь, чтобы французу ни чего не осталось.

Харитон Павлович побагровел, его банк находился в центре Москвы. А до Москвы ещё добраться надо. А солдаты французские прорвутся. Что тут началось, дети плачут, бабы причитают, одни мужики стоят и ждут, чего прикажет хозяин.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Груня,  подь сюды.  Груня, собери Анну Игнатьевну. Только  ценные вещи и драгоценности, ни чего лишнего. Поняла меня, ни каких тряпок. Еду в дорогу не забудь.

ГРУНЯ. Поняла Харитон Павлович, сей час соберу.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила, все телеги снарядить и карету. Далеко не поедем. Думаю недолго Наполеону топтать нашу Россию матушку.  Крепостные все остаются на месте. Кому вы нужны, взять с вас нечего. Смотри Груня, головой отвечаешь. Гаврила со мной.

ГРУНЯ. Не сомневайтесь  Харитон Павлович, я пригляжу.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила, купил, чего велел.

ГАВРИЛА. Да барин, купил, отрава для крыс свежая, как велели.

Харитон Павлович одну упаковку положил в кабинете в самый дальний уголок стола. Остальные упаковки оставил на столе.

ГАВРИЛА. Харитон Павлович, а что делать будем дале?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Корми  Гаврила коней, напои и овса в дорогу с пшеничкой, два, три чувала насыпь, не забудь, для каждого коня. Дорога дальняя.  Мы с тобой на дрожках в банк, стременные с Анной Игнатьевной.

Вошла Анна Игнатьевна. Она была спросонок и куталась в шаль, хотя уже было три часа пополудни.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Что стряслось, Харитон Павлович? Что так шумно в доме стало.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А то вы не знаете Анна Игнатьевна, что Наполеон под Москвой. Со дня на день тут будет. Собирайтесь и быстро, отъезжаем. Крестьяне останутся, пусть дом стерегут.

АННА ИГНАТЬЕВНА.  Война, ой, как страшно, что делать-то будем? Собираться, и чаю не попьём.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А вы не кудахтайте,  Анна Игнатьевна, а собирайтесь и скорее. Зевать некогда и чаи распивать. В трактире обедать будем по дороге. Груня чего с собой соберёт.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Там Груня укладывает чемоданы.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Вот и приглядите, чего там. Ступайте, одевайтесь по — дорожному, зима матушка не за горами.  Поедете без меня, я в Москву в банк.  Будете дожидаться на пятнадцатой версте. Далее без меня ни куда.

Дуняша кинулась к Гавриле в конюшню, повисла на шее, давай плакать.

ГАВРИЛА. Ну, чего ты дурёха, куда я денусь, не реви, за дитём лучше приглядывай.

ДУНЯША. Гаврилушка, это же даль такую, в Сибирь.

ГАВРИЛА. Ты у меня умница, жди и Груню слушайся. Ну, всё пора. (Все уходят со сцены).

ЗАНАВЕС

КАРТИНА ШЕСНАДЦАТАЯ

Действие происходит у занавеса.

Харитон Павлович вносит саквояж тех лет.  Там много денег.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила, вот деньги с банка, держи.   Давай скорее. (Уходят).

 Харитон Павлович подал Гавриле нести саквояж и посмотрел на него. Увидев нездоровый взгляд Гаврилы, банкир дал ему пачку денег  и улыбнулся, разрядив обстановку.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Хватит, или ещё? С большими-то деньгами пропадёшь, сразу они тебя выдадут. Эти тоже не сори, приметят, ограбят.

ГАВРИЛА. Не переживайте барин, я не дурак. Видел глаза Пахома, когда ему на  рубаху денег дал. Он готов был меня за пятак убить, если б я слабее его был.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот и молодец.  Ещё дать?

ГАВРИЛА. Нет, барин, и так сверх вашей щедрости. Я и на это не зарился.     Просто при виде  денег, как-то не хорошо стало.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Да, бумажки это.  На,  держи, сумку с деньгами, поехали скорее. Это нам на случай пожить.

Гаврила взял саквояж с деньгами и почувствовал, что он очень тяжёлый.

ГАВРИЛА. Какие тяжёлые деньги барин.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Деньги лёгкими не бывают.  (Уходят).

ЗАНАВЕС

КАРТИНА СЕМНАДЦАТАЯ

Возвращение барина в своё имение.

С одной стороны бежит Дуняша, она сообщает Груне, что война окончена, повозки соседей мимо имения  проехали.

ДУНЯША. Груня, Груня, карета соседа проехала, сказывали войне конец.

ГРУНЯ. Знать наш барин скоро приедет. А пойду-ка я квашню на пироги поставлю. Глядишь не к обеду, так к вечеру приедут.

ДУНЯША. Радость, и какая. Так соскучилась по Гаврилушке.

ГРУНЯ. Едут, едут, барин вернулся.

Крепостные вышли встречать барина.  Гаврила,  обнял Дуняшу.

ДУНЯША. Гаврила, дорогой, мой, как же я соскучилась по тебе, солнце моё.

Гаврила обнял Дуняшу и они ушли.

Анна Игнатьевна вошла в свою спальню и обессилено упала на кровать, не раздеваясь.  К ней вошла Груня. Анна куталась в плед и дрожала от холода.

ГРУНЯ. Анна Игнатьевна, как же так, с пыли, с дороги, давайте помогу вам раздеться. Мы уже баньку  топим. Помоетесь и спатеньки. Дуняша, приготовит вам чаю.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Баню, ну, её баню, я так устала, мне бы скорее прилечь.

ГРУНЯ. Тем более прогреться надо, простуды бы не приключилось. Чаю, да с медком и малиною, я и пампушек напекла. Как чувствовала, что едоков прибавится.

Анна Игнатьевна, нехотя подчинилась Груне. Скинула с себя одежду, облачилась в халат, для бани. Харитон Павлович мало общался с Анной Игнатьевной, затаив ревность, придирался ко всему. Был не в настроении.  Родить наследника, Анна Игнатьевна видимо то же не собиралась, это не просто огорчало его, а выводило из себя.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Груня, ну, где чай, я замёрзла.

ГРУНЯ. Несу уже, несу.

 Харитон Павлович,  решил, что самое время побаловаться в баньке с женой.  Он ревновал жену к Лапунову, от того был угрюм. Заниматься музыкой Анне он больше не позволит.  Зашёл за Анной Игнатьевной в спальню и велел следовать за ним, чего она очень не желала.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Анна Игнатьевна, музыкой вы заниматься боле не будете. Я не желаю здесь видеть Антошу Лапунова.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Я окончила институт благородных девиц. Чем я должна заниматься? Вы всё время в Москве.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Займитесь уже чем-то серьёзным для пополнения, а не расточительства семейного бюджета.  А  сей час извольте помочь  мне помыться.  Гаврила дубовый веничек запарил.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Отчего не попросите Гаврилу, похлопать вас веником?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.   Пошли, без прекословий.  Наследник мне нужен, когда сподобитесь Анна Игнатьевна родить ребёнка? Мы с вами уже пять лет живём в браке. (Уходят).

КАРТИНА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Сцена в бане

Анна Игнатьевна проследовала за мужем в баню. Мало того, что она хотела спать, так ещё надо было ублажать мужа, помыть.  С некоторых пор, общаясь с Антошей,  Анна поняла, что молодой мужчина  лучше. Она придирчиво разглядывала мужа, не снимая халата, начала распускать волосы, сидя на лавке.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Стареете вы уже Харитон Павлович, мне  неприятно быть с вами. Я прошу развод. Отпустите меня.

 Мужу это не понравилось,   он ударил Анну по лицу и схватил за волосы.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Это что за претензии. Вы дали согласие на венчание, я вас не неволил.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Харитон Павлович, что вы делаете, мне же больно.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А мне было не больно смотреть, как вы развлекаетесь  с Антошей,  может, ещё с кем распутствуешь?

АННА ИГНАТЬЕВНА. Я требую развода, уйду к дядюшке, он сам распорядится, моей судьбой.

Анна начала вырываться, Харитон Павлович,  пытался снять с Анны халат, но она вцепилась в него со всей силы.  Анна плакала,  старалась вырваться.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Убирайся, ты мне противна. За пять лет брака, наследника нет.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Можете только угрожать.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Кому я оставлю свой банк, своё имение, не вам ли? Не бывать этому.

 Сцена в бане была неприятна,  скрыть ненависть,  Анна была не в силах. Кричала, что уйдёт от него.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы не смеете меня бить, может,  ни я виновна, что у нас нет детей. Потому я непременно уйду от вас.  Антоша беден, но молод. Вы мне противны. Ненависть переполняет меня. Только будьте любезны вернуть мне моё приданое.

Зачем она так сказала. Харитон Павлович рассвирепел. Он схватил Анну  за волосы,  Анна кричала и вырывалась. Харитон Павлович бил  ещё и ещё, так, что было слышно на улице, но Гаврила ни кому не позволил вмешиваться. Анна ползла к двери, но Харитон Павлович её настиг и опять бил. Вконец обессиленная, с опухшим лицом и разбитыми губами,   она убежала в свою комнату.  А банкир кричал ей вдогонку.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что стоит ваше приданое, ваших несколько платьев на балы. Сколько на вас дорогая супруга бриллиантов, вы когда — ни – будь,  их считали.  Я устал их выкупать у ювелира. И не смейте мне перечить. Что бы к ужину были за столом. Только посмейте ослушаться. Дядюшка ваш не поможет.

КАРТИНА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

В спальне Анны Игнатьевны

Анну Игнатьевну трясло, как в лихорадке, лежала и плакала. Вдруг услышала тихий стук в оконное стекло. Так стучал Антоша. Она подбежала к окну и открыла, убежала бы, если он её позвал. Антоша,  заскочил в комнату, сразу  спрятался за балдахином.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша, любимый, как ты узнал, что мы приехали?

АНТОША. Мне Пахом сказал, довёз меня до вас. Анна Игнатьевна, что с вами, кто так посмел обидеть вас?

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша, голубчик, как мне плохо. Харитон Павлович стал плохо ко мне относиться. Я чувствую его ненависть ко мне. Увези меня в Москву.

ЛАПУНОВ.  Анна Игнатьевна, голубушка, куда же я вас заберу, я живу в доходном доме, снимаю маленькую комнату, нас сразу поймают.  Для побега  надобно деньги и большие деньги, где-то надо жить.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы же раньше жили в родительском доме.

АНТОША.  Родители не позволят.  Вы же замужем.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Не печальтесь, я скажу, что муж бьёт меня.

АНТОША. Нет! Анна Игнатьевна, меня арестуют. Мне простите несподручно. Я не привык в страхе жить.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Зачем же вы тогда приходите ко мне? Счастье купить? Так не вы, а я плачу вам за моё счастье.

АНТОША. Люблю вас голубушка, Анна Игнатьевна, страсть, как люблю, а вы всегда в страхе. Вот хотел выиграть, волновался за вас и проиграл. А где теперь брать деньги, отыграться.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша, у меня нет денег. Харитон Павлович ограничил мои возможности.

АНТОША. Да, но у вас много брильянтов, Харитон Павлович, даже не заметит.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Хорошо, я дам  бриллианты. У нас будут деньги убежать. Сломать бюро и достать деньги вы отказались.

АНТОША. Не время голубушка, я так занят, хочу открыть лавку, а вы бежать, да бежать. Москву восстанавливают,  у меня такие  планы. Брильянты я возьму,  дам вам половину денег. Остальное долги, не знаю, как и отыграть.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Я согласна и на половину, берите.

Анна Игнатьевна подала  украшения. Это была брошь, серьги и колье. Красивый набор, подаренный Анне Игнатьевне в день свадьбы. Стоимость огромна, но ей некогда было выбирать. По коридору послышались шаги,  Анна выпихнула Антошу в окно, закрыв, даже шторы и быстро прилегла. Шаги проследовали мимо её комнаты.  Это прошёл Харитон Павлович.

КАРТИНА ДВАДЦАТАЯ

В кабинете барина

Харитон Павлович, зашёл в кабинет,  долго перебирал бумаги и что-то считал на счётах. В дверь постучали, на пороге стоял Гаврила.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Чего тебе Гаврила, занят я.

ГАВРИЛА.  Простите  барин, я на минутку.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, говори, чего там у тебя.

ГАВРИЛА. Тут такое дело, барин. Заберите у меня деньги.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ты чего сдурел. Одна просит деньги, другой отказывается. Вы меня сегодня что,  решили добить.

ГАВРИЛА. Вы меня не поняли, я помощи вашей прошу. Мне без вас не управиться. Дом я хочу купить, чтобы трактир или чайную открыть.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Хорошо, я помогу тебе.

Гаврила вынул пачку денег из-за пазухи,  с лёгким сердцем, отдал хозяину. Тяжко ему было с такими деньгами. (Уходит).

ГАВРИЛА. Благодарствую барин, такой груз носил.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Тебе не жалко, Гаврила?  Эти деньги, пригодятся, мне сей час на ремонт банка?

ГАВРИЛА. Знать вам нужнее. Не мои они, всё одно не мои.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ладно, ступай, я подумаю, чем тебе помочь. Дом надо купить. Ты теперь вольный.

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ  ПЕРВАЯ

В доме у Нелединских-Мелецких,  Андре сидит за игральным столом,  спорит с Виктором. Он проигрался до нитки, был пьян, размахивал револьвером.

ВИКТОР. Андре, прошёл месяц, ты так и не появился в доме ростовщика. Опять проиграл жалование. На что ты собираешься жить?

АНДРЕ.  Поеду к отцу на поклон. Матерь Божья, когда я начну выигрывать?   Займи, отыграюсь,  отдам, или с жалования.

ВИКТОР. Думаю, что твоего жалования уже не хватит на твои долги. И когда ты, наконец, поймёшь, игра, для шулеров и богачей.  И потом, когда ещё будет это жалование. Война-то  кончилась.

АНДРЕ. Ну, пожалуйста, выручи.

ВИКТОР. Мы с тобой договаривались, что ты больше не играешь, а всё жалование отдаёшь ростовщику. Ты любишь Марьяну?

АНДРЕ. Люблю, сил нет, как люблю. Потому и хочу отыграться.

ВИКТОР. Глупости это всё. Денег не дам и не проси.

АНДРЕ. Ну, что ж придётся застрелиться. Денег нет, Марьяну другому отдадут, зачем тогда мне жизнь.

Андре вынул свой кавалерийский пистолет  и подставил к виску, плохо соображая, что происходит, нажал на курок.  Осечка, или там не было заряжено. Виктор видя, как Андре куражится,  хотел  уйти. Но потом решил его отвлечь, наливая чихирь ему и себе, завел беседу.

В это время  Виктор увидел Лапунова, который что-то обсуждал с ювелиром. Ювелир,  что-то рассматривал через лупу. Через несколько минут Лапунов вошёл в казино.  Ювелир,  прошёл к столу, отозвал  банкира и предложил ему тот самый подарок с бриллиантами, что сам Харитон Павлович  дарил Анне Игнатьевне в день свадьбы. Его, как кипятком ошпарили.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Сударь! Где вы это взяли? Это принадлежит моей жене, Анне Игнатьевне.

ЮВЕЛИР. Вы не ошиблись Харитон Павлович? Я это купил у Антоши Лапунова.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ах,  стервец, ах, поганец, выманил всё же у Анны Игнатьевны брильянты. Я выкуплю брильянты. Но имейте в виду, много  не дам. Только ту сумму,  что вы дали Лапунову.

ЮВЕЛИР. Простите Харитон Павлович. Комиссионные я всё же с вас возьму.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Хорошо, но только комиссионные, и ни каких наваров. Я всё равно узнаю, за сколько вы это купили.

ЮВЕЛИР. Вот оказия, какая вышла, простите,  не знал. Пойдёмте, решим этот вопрос.

Ювелир и Харитон Павлович ушли.  Виктор, подавая фужер вина Андре, был не доволен поведением друга, пристыдил его.

ВИКТОР. Ты гусар?  А ведёшь себя, как распоясавшийся хрипун. Смотри, твой кузен пожаловал в казино, ни как новую дамочку одурачил, деньгами сорит.

АНДРЕ. Я бы не стал химеры  разводить. Не верю, он зауряд.

ВИКТОР. А ты у него спроси.  Музицируют они с Анной Игнатьевной,  или уже новую пассию нашёл.

АНДРЕ.  Что делается, уважаемую даму подвёл,  прохвост.   Ну, сущий фармазон.

ВИКТОР. А что, зато при деньгах, в пудре и помаде, а какой амгре…..

АНДРЕ. Что ты этим хочешь сказать, что от меня пахнет, как от старой кобылы?

ВИКТОР. Если серьёзно, то почти угадал. Марьяне бы точно не понравилось, а как бы это отразилось на её отце, я даже думать боюсь. Может, уйдём? Ни ходи уже к столу, не дразни ростовщика.

Андре, отмахнулся, от Виктора,  приблизился к кузену Антоше. Обнял его,  играючи закидал вопросами.

АНДРЕ. Слышал, слышал, Антоша, пажом у Анны Игнатьевны служишь. Может, мне денег займёшь поиграть.

АНТОША. С чего вы взяли, мой дорогой кузен? Как война началась, с тех пор я не музицировал с Анной Игнатьевной.

АНДРЕ. А хотелось бы, она  хороша.

АНТОША. Тише, умоляю брат, Харитон Павлович сегодня здесь играет, ненароком услышит, и пропал мой биссекстиль, с Анной Игнатьевной.

ВИКТОР. Вот лжец, у него пудра на лацкане и помада на щеке. Он только от дамы.

АНДРЕ. Ладно, нам-то какое дело, Антоша денег дашь?

АНТОША. Что вы господа, у меня таких денег, не бывает, какие вам на потребу. Мне б самому пару ставочек, ради баловства. Разрешите откланяться.

Антоша,  хитро сверкнув глазками, направился к игральному столу. Андре посерьёзнел,   где взять деньги, он не знал.

АНДРЕ.  Виктор, я вчера в опере виделся с Марьяной.  Люблю,  как  же я её люблю.   А её папашка безденежному зятю дочь не отдаст. Что делать ума не приложу.

ВИКТОР. Елена говорила, что их уже сватали, и не один раз, сёстры  прятались, отказывая женихам.

АНДРЕ. Виктор, мне надо деньги, отыграть дочь у отца Марьяны. Ты не даёшь.

ВИКТОР. И родится же «Боже дурье».  Тебе нельзя иметь много денег. Ты не успокоишься, пока их не спустишь на игру. А у меня бабушка старенькая, я Grand mama огорчать не стану, не выдержит она,  моих,  выкрутас.

АНДРЕ. Ах, что зря турусы разводить, поехали отдыхать, а потом в полк.

Друзья вышли на улицу. Андре качался, в руках была бутылка рома.

ВИКТОР. Зря ты Андре, сегодня играл, завтра муштра в гренадерском с мушкетёрами. Выживем, пойдём свататься, а ты опять без денег.

АНДРЕ. Без денег не пойду.  Может заложить поместье. Продать крестьян.

ВИКТОР.  Андре, как ты можешь, у тебя старый отец.

АНДРЕ. Я совета прошу, а ты нравоучения раздаёшь. Всё еду в имение. Надо поговорить с отцом. (Уходят).

ЗАНАВЕС

АНТРАКТ

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

В этот же день, как Харитон Павлович уехал в банк,  к Анне Игнатьевне в поместье прибыл  Антоша. Будто за углом ждал, как банкир уедет. Гаврила был недоволен, выглядывая из двери конюшни и бурчал.

ГАВРИЛА. О, явился, не запылился. Деньги видать кончились,  подведёт он Анну Игнатьевну.

 Гаврила подошёл к Груне и велел подать чаю, якобы Анна Игнатьевна просила, а сам у двери остался послушать, о чём будут беседовать.

ГАВРИЛА. Груня, Анна Игнатьевна желают чаю.

 Груня, вышла ставить самовар, и готовить угощение.

АНТОША. Анна Игнатьевна, голубушка, проигрался, как перст пустой. Не уважите немного денег отыграться.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Я, ни это хотела слышать от вас. Скажите, любите ли вы меня Антоша?

АНТОША. Да, я проиграл опять, простите меня. Вы грустны, Анна Игнатьевна и у меня от того всё не ладится.

АННА ИГНАТЬЕВНА.  Харитон Павлович,   избил меня в бане, не угодила я ему.  Давайте уедем.

АНТОША. Анна Игнатьевна,  как же мы с вами уедем без денег.  Вам-то что, вас мужу вернут, а меня за вас в каталажку запрут.  Деньги надо и очень большие.

Гаврила слушал и сжимал кулаки, не мог он взять и вышвырнуть Антошу.  Анна Игнатьевна пожалуется мужу, оправдается, а Гаврилу могут наказать.

ГАВРИЛА. Сбегут, как пить дать сбегут.

Только хотел Гаврила уйти, надоело ему их стоны слушать, как услышал, что его Анна Игнатьевна просит вскрыть бюро мужа, где лежит большая сумма денег и драгоценности.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша, прошу тебя, сломай дверцу бюро Харитона Павловича. Выломай этот злополучный замок, и тогда мы сможем убежать.

Антоша побледнел, сполз буквально на пол со стула и на коленях умолял Анну Игнатьевну отказаться, от этой,  страшной затеи.

АНТОША. Анна Игнатьевна,  вы хотите погубить меня.  Не проще, вы возьмёте ключи, откроете и заберёте, что вам нужно.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Нет у меня ключей. Не доверяет мне муж.

ГАВРИЛА. Вот  гнилая душа Антоши,  боится ручки замарать, Анну Игнатьевну толкает на преступление.  Придётся  в другом месте поговорить.

Гаврила отпрянул от двери, как увидел Груню и пошёл в ограду.  Груня открыла двери без стука. Антоша  обнимал Анну Игнатьевну и смутился. Но от чая не отказался.

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В доме  ростовщика Платона Сергеевича весело. Андре и Виктор подъехали к дому.  Хозяин радушно встретил друзей, предложил пройти в гостиную, где намечался концерт дочерей. Они по очереди играли на  чингаре.

ВИКТОР. Андре, а которая Елена? Я опять не могу их различить. Прости, какая обратит на меня внимание, с той и буду общаться.

Андре засмеялся, лукаво посмотрел на друга и потом на свою Марьяну.

АНДРЕ. Не понимаю, как ты можешь их не различать, если любишь. Ты же не можешь их любить обеих. А если их три, или больше, то как? Я,  Марьяшечку, ни кому не отдам.

Андре подошёл к Марьяне, а Виктор стал приглядываться к другой сестре, ища различия и даже зажмурился. Андре только улыбался, глядя на друга, как он мучается.

ВИКТОР.  Елена, умоляю вас, скажите, как мне вас различать?

ЕЛЕНА. Не волнуйтесь Виктор, Марьяна любит Андре, к вам она не подойдёт.

АНДРЕ. Марьяна, я восхищён вашей красотой. Только не пойму, что затевает ваш отец. Всякий раз он меняет решение, как дело доходит до сватовства.

МАРЬЯНА. Как я узнаю папеньку, он всегда долго решает, как поступить, и главное не прогадать.

АНДРЕ. Жаль, что во время войны, не пропала книга вашего папеньки. Мне бы было большое облегчение, не надо было  отыгрывать долг.

МАРЬЯНА. Мне жаль, но отец, может отказать вам.

После танца сёстры присели на диванчик, а Андре и Виктор отошли  в сторонку.

АНДРЕ. Виктор, что делать? Где брать деньги. Я всё думаю. Отчего не пропала эта его амбарная книга, куда он долги записывает.

ВИКТОР. Он же пожилой уже.

АНДРЕ. И что?

ВИКТОР. Хм. Возможно, он с  книгой  спит.

АНДРЕ. Ну, и шуточки у тебя, а мне не до смеха.

ВИКТОР. Да, я представляю, что он тебе ответит на предложение руки и сердца Марьяны.

В передней звонок,  Платон Сергеевич,  встретил  гостей. Это были семейные пары солидных чиновников. Проводив мужчин к столу, а дам в гостиную,  ростовщик предложил  друзьям Виктору и Андре,  сыграть в карты.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Господа, ко мне прибыли ещё гости. Не желаете с нами, сегодня «Реверси». Отличная французская игра.

АНДРЕ. Да знаем мы, только Виктор никогда не играет.  Не любит он карты. А я не прочь, реверси я обожаю.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Ну, а если скучно без ставок, давайте начнём с маленьких.

АНДРЕ. Я не прочь и на деньги. Только векселями и даже ставлю на кон дом в поместье. Вы согласны? Не переживайте, с отцом я переговорил. При случае он согласен на  богоугодное учреждение.

Платон Сергеевич слегка удивился прыти Андре и странно посмотрел на него, чуть улыбаясь.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  Андре, ты хорошо подумал? Проиграешь, что осталось.

АНДРЕ.  Женюсь и не стану играть.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Отец твой, как женился, карты в руки не брал.

Марьяна  плакала. А ростовщик, отчитывал Андре,  не обращая внимания на присутствующих. Кажется, ему нравилось унижать Андре.

АНДРЕ. Слово даю играть не буду.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Не верю.

АНДРЕ. Платон Сергеевич, зачем вы так со мной при дамах?

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. А проигрывать и занимать не стыдно?

АНДРЕ. Вы знали мою маму?

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Даже сватался, но за меня не пошла.

АНДРЕ. Вы любили мою мать и теперь мстите мне.

Андре был вне себя, ему было стыдно перед дамами.  Виктор его осаживал, но он отдёргивал плечо.  Марьяна умоляюще смотрела на отца. Оставаться в этом доме Андре  уже не мог. Андре и Виктор направились к выходу.

АНДРЕ. Я отказываюсь сударь, играть, меня здесь не уважают. Отыграюсь в другой раз.

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Зима, Антоша получил от Анны Игнатьевны жемчужное колье  и серьги. Стоит разглядывает, его увидел Гаврила.

АНТОША. Интересно за сколько можно продать  это жемчужное колье….

 ГАВРИЛА. На что Антоша надеется?  Харитон Павлович,  просто закопает его живьём. Но алчное  стяжательство  в крови Антоши. (Уходит).

АНТОША. Пора мне Анна Игнатьевна, скоро ваш  супруг  приедет. Мне  надо  особнячок поглядеть.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы что, собираетесь купить особняк? Вы же не женат.

АНТОША. Так пора уже подумать, от родителей съехал, что за жизнь в доходном доме.  Даму богатую  в жёны  хочу приглядеть. Купить особняк, не хуже других. Будет куда жену привести.

Анна Игнатьевна напряглась. Она не ожидала, что Антоша так с ней поступит. Он только клялся ей в любви, а тут жениться собирается.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша, как же так? Вы только говорили  о  любви ко мне. Вы не любите меня….

АНТОША. Анна Игнатьевна ради бога не сердитесь, я очень люблю вас. Но вы замужем и Харитон Павлович никогда не даст вам развода. Он не позволит вам уйти от него.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Можете не продолжать. (Гневно и громко). Верните все мои драгоценности, и потом можете жениться на ком угодно.

В этот момент Груня хотела спросить, не надо ли чего и услышала, как Анна Игнатьевна требует драгоценности обратно. Груня, побежала искать Гаврилу, чтобы тот вытряс всё из Антоши. Она обошла всё, но Гаврилы не было, и пошла по своим делам.

ГРУНЯ. Гаврила! Гаврила!  Где ты?

Антоша, смекнул, что ляпнул лишнего и давай лобызать Анну Игнатьевну, она  обмякла и простила ему всё.  А он простился и скорее уезжать. Гаврила поехал встречать банкира, а тут Антоша. Он велел ему остановиться.

ГАВРИЛА. Куда? Что-то быстро сегодня  занятия закончились.

ЛАПУНОВ. Так домой, мы уже музицировали, на сегодня достаточно. Ревнует Харитон Павлович Анну Игнатьевну, а зря. Я женюсь, и довольно  скоро.

ГАВРИЛА. Ты прыщ поганый, зачем деньги и драгоценности выпрашиваешь у Анны Игнатьевны?

ЛАПУНОВ. Что ты Гаврила, не просил я ни чего.

ГАВРИЛА. Врёшь собака, я сам слышал. А ну, пошёл обратно и вернул всё, что взял.

ЛАПУНОВ. Что я взял? Я ни чего не брал, истинный крест.

ГАВРИЛА. Ты кому врёшь собака?  Я сегодня  видел, как ты держал украшения в руках.

ЛАПУНОВ. Ну, и что, я показывал подарок, который приготовил для  своей невесты.

ГАВРИЛА. Опять врёшь.

Гаврила схватил Антошу за ворот тулупчика и начал мутузить по, чём попало. Вытряс все его карманы.

ГАВРИЛА. Это ты не брал?  А пачки денег у тебя откуда? Драгоценности? Анну Игнатьевну позоришь, заставляешь врать. Вор!

Антоша, начал юлить и выкручиваться. Гаврила бьёт, а Антоше денег жаль, чуть не зубами собирает, что упало.

АНТОША. Сама, сама Анна Игнатьевна мне дала, хочет развода с Харитоном Павловичем. Просила продать украшения ювелиру, а деньги я правда  выиграл и намерен купить домик.

ГАВРИЛА. Так, поворачивай оглобли обратно, я барина подожду. Не отдашь, что взял, пеняй на себя. Сегодня мы тебя отсюда не выпустим, убьём и закопаем. Анну Игнатьевну я тебе не дам позорить.  Пошёл вон бегом.

АНТОША.  Выиграл я Гаврила, честно говорю,  выиграл.

Гаврила показал Лапунову свой могучий кулак, от которого у Антоши и так звенело в голове и губы были разбиты.

Антоша собирал деньги,  побежал   обратно,  жить-то хотелось.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

В поместье барина

Влетает Антоша,  избит, в глазах страх. Упал на колени перед Анной Игнатьевной.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Что с вами Антоша?

АНТОША. Анна Игнатьевна! Беда! Пропали мы. Гаврила велел вернуть всё, что я взял и грозился закопать меня в лесу. Не сдобровать нам тикать надо. Харитон Павлович дознается, где драгоценности и деньги. Убьют нас обоих, пытать станут, поминай, как звали. Гаврила меня сей час чуть не добил, в голове звенит.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Пошли в кабинет. Вот тебе большие портновские ножницы, вскрой бюро.

Антоша сначала отпрянул, потом сообразил, что надо действовать, открыл бюро, выгреб всю наличность и шкатулку с драгоценностями. Анна Игнатьевна подала сумку.  Он спрятал под тулупчик. Тихо вышли. Анна Игнатьевна оделась,  они спокойно вышли на улицу. По дороге встретилась Груня.

ГРУНЯ. Ни как кататься надумали?

АННА ИГНАТЬЕВНА. Что ты Груня, навстречу Харитону Павловичу хочу прокатиться. Так свежего воздуха глотнуть хочется. Долго его, что-то нет, волнуюсь.

ГРУНЯ. Да,  да,  Харитон Павлович после обеда обещал вернуться.

Анна Игнатьевна и Антоша бегут в другую сторону и скрываются.

Харитон Павлович ночевал в городской квартире, был в казино и хорошо провёл время. Опять выиграл, ясно шулер, что б  без выигрыша. Так не бывает.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну,  здорово, как вы тут без меня?

ГАВРИЛА. Харитон Павлович, я сделал всё, как вы велели, глаз не спускал с Анны Игнатьевны. Сегодня под утро рано, ещё темно было, прибыл Антоша. Слышу, тикать они собрались. Всё дело в деньгах задержка.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Вот хотел же увезти деньги в банк, забыл.

ГАВРИЛА. Анна Игнатьевна уговаривала его взломать бюро, а Лапунов

трусит, отговорил её, а драгоценности всё же выпросил.

 

ГАВРИЛА. А вдруг, да пойдёт, что тогда, где искать будем.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А каламбур, он трус. Надо Гаврила с него всё вытрясти, что он выманил у этой дуры. Это надо такие драгоценности за бесценок ювелиру. Я вчера у него обратно выкупил дарёное свадебное колье с серьгами и брошью. Там бриллианты чистой воды.

ГАВРИЛА. Жалко, барин Анну Игнатьевну.  Это Антоша её сбивает с толку.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Я им обоим устрою. Антошу  ей с города привёз музыки учить. Что скажешь, сам виноват тоже. Мог учителя старше найти.

Вскоре они уже въезжали в ворота имения. Харитон Павлович, спросил у Груни, где его жена. Гаврила повел коня распрягать.

ГРУНЯ. О, Харитон Павлович, а супруга  что не встренула вас? Сказала, что  вас встретить поехала.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. С чего это, она никогда меня не встречала, всегда Гаврила. Вот варнаки, в другую сторону уехали.

Харитон Павлович ринулся в кабинет, так и есть бюро взломано, денег и драгоценностей нет. Харитон Павлович, был в бешенстве. Так заорал, Груня вздрогнула, и в слёзы.

ГРУНЯ. Прости барин, не доглядела.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.  Чего сырость разводишь? Это ты видела, ограбили нас. Бегом за Гаврилой.

ГРУНЯ. Гаврила! Скорее, беда, из  кабинета украли деньги.

Гаврила заскочил в кабинет, Харитон Павлович, держался за сердце, Груня принесла ему валерьянки и пить.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила! Сбежала  Анна Игнатьевна, прошу тебя, верни её. Догони! С Антошей, можешь делать, что хочешь, хоть в снег закопай, не бойся, только её верни и деньги. Огласки не хочу, давай.

Гаврила быстро вышел на задний двор и позвал к себе ещё двух крепостных, крепких мужиков.

ГАВРИЛА. Давай мужики, быстрее, не щадить Лапунова, позора не хочет барин. Чтобы ни кому. (Бегом бегут).

Анна в страхе,  постоянно оглядывалась,  покрикивала на Антошу.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша, милый  бежим скорее. Не ровен час, Харитон Павлович обнаружит пропажу.

АНТОША. Вы Анна Игнатьевна говорили, что по недели мужа не бывает, чего торопиться.

АННА ИГНАТЬЕВНА.  (Оглядываясь). Ой, Антоша, ни как нас догоняют.

АНТОША. Можа и не за нами.

Анна разглядела Гаврилу и заплакала. От страха встала и давай кричать.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Антоша!  Пропали мы, это Гаврила с мужиками. Я его за версту узнаю. Это он.

АНТОША. Всё за вас проблемы Анна Игнатьевна, теперь мне не сдобровать. Бежим, Ой, какой крутой спуск… (Убегают).

 Антон закричал и затих.  Анна Игнатьевна лежала в сугробе без сознания, а Антоша висел окровавленный на оглобле.  Сумку, Анны Игнатьевны  с деньгами, еле нашли в снегу и шкатулку, благо она была замкнута и не открылась.

КРЕПОСТНОЙ. Мать честная, страх – то какой. Что делать Гаврила? Антоша на сломанной оглобле висит, не дышит уже.

ГАВРИЛА. Анну Игнатьевну берём.

КРЕПОСТНОЙ. А с Антошей чего делать?

ГАВРИЛА. То, то и оно, нам лучше, грех на душу не брать. Судьба видать у него такая. Поехали мужики и глядите, никогда, нигде вы тут не были и ни чего не видели.  Ихо дело господское, сами пусть разбираются. А этот пусть тут отдыхает, не наше это дело. (Уходят).

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Поместье.

Гаврила занёс Анну Игнатьевну в спальню и положил на кровать.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что с ней, она жива?

ГАВРИЛА. Не знаю,  барин, в снегу она была в обмороке,  а может и сломала чего. Не мудрено так гнали.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А этот прохвост где, ты наказал его?

ГАВРИЛА. Господь сам распорядился, на оглобле он повис, когда конь в дерево врезался. Нет его больше.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, и ладненько!  Предупредил мужиков?

ГАВРИЛА. Да барин, не сомлевайтесь, будут молчать. Жизнь-то дороже.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вот и хорошо. А ты теперь на санях за доктором поезжай. Спросит, ты ни чего не знаешь, понял.

ГАВРИЛА. Да барин, не беспокойтесь. Вот шкатулка и много денег. Антоша,  особняк собирался покупать. (Уходит).

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ступай, пока не стемнело.

Гаврила привез доктора, тот быстро привёл Анну Игнатьевну в чувства. Проверил, нет ли переломов.   Доктор оставил  пилюли и капли и Гаврила повёз доктора обратно.  (Уходят).

Харитон Павлович устроил  Анне Игнатьевне настоящий допрос со слезами. Она плакала и просила прощение.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Харитон Павлович, я  взяла  только своё приданое. Вы не любите меня, зачем нам мучиться рядом.   Вы бьёте меня, потому я и убежала.  Простите меня, ну, простите.

Харитон Павлович молча убрал деньги и шкатулку в ящик стола.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Простить говоришь, что бы ты опять свидание с Антошей устроила. Посмешище из меня делаешь. Что в свете люди скажут о нашей семье. И есть ли она семья, у нас за пять лет брака,  нет детей.

АННА ИГНАТЬЕВНА.  Я обещаю, больше никогда,  не опозорю вас. В конце концов,  вы можете развестись со мной. Но от позора я не стану встречаться с Антошей.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Поздно, нет больше Антоши, был, да кончился.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы приказали убить его? Зачем, он совсем не опасен вам, он собирался жениться, подыскивал дом в Москве. Умоляю, простите его и меня.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Анна Игнатьевна, присядьте к столу, я пойду, распоряжусь подать нам обед прямо в кабинет.  Надо помянуть Антошу. Всё же человек, хотя и скотина добрая.

Харитон Павлович приказал Груне подавать обед, а сам взял из шкафчика графин с наливкой, прямо стоя у шкафа, насыпал в один стакан крысиного яду и вошёл в кабинет.

Разливая наливку, в первый стакан подал жене. Себе тоже налил и присел к столу.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Давайте Анна Игнатьевна помянем Антошу, земля ему пухом. Груня сей час сюда обед нам принесёт.

Анна отпила глоток и поставила стакан на стол.  Харитон Павлович поднялся, вплотную подошёл к ней и приказал пить до дна.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Э нет, так не пойдёт. Плохо вы видимо любили Антошу, что помянуть не желаете.

Анна дрожала, нервное напряжение не проходило, слёзы текли сами. Банкир злился.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Пей, говорю, не то я тебе сам волью в глотку. Пей, сказал.

Анна Игнатьевна в каком-то порыве страха залпом выпила весь стакан наливки и расплакалась навзрыд. Через несколько минут Анне  стало плохо. Она поняла, что сделал  муж, но было уже поздно. Она начала задыхаться.

АННА ИГНАТЬЕВНА. Вы отравили меня, зачем вы так со мной?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, что ты дорогая, как можно, за любовь не убивают.

 Вошла Груня, принесла обед. Увидела, что Анна Игнатьевна тяжело дышит и видно, что ей совсем плохо.

ГРУНЯ. Ой, что это с Анной Игнатьевной?  Плохо видать.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Да, Груня, обедать сегодня не получится, уноси. Анна Игнатьевна не будет кушать, переволновалась видать, сердечко и прихватило. Плохо ей очень, за доктором опять надо ехать.

Груня унесла обед обратно. Анна сползла со стула и корчилась на полу от боли и вскоре затихла. Харитон Павлович, даже не попытался поднять её. Он посмотрел в её потухающие глаза и хладнокровно произнёс. — Я прощаю вас Анна Игнатьевна.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Груня, позови Гаврилу.

ГРУНЯ. Ой, Анна Игнатьевна не дышит.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Да Груня сердечко видать прихватило, не довезём до города, поздно. Уложите её в девичью на лавку. Отходит видать.

Харитон Павлович озабоченно пощупал пульс, сделал вид, что огорчён. Вошёл Гаврила, он понял, в чём дело. Ему жаль было Анну Игнатьевну, но он не смог бы ей помочь. Гаврила унёс Анну на лавку в девичью.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Гаврила ехать тебе надо за доктором и полицмейстером.

Пока Гаврила ездил в город, Харитон Павлович тщательно убрал все следы преступления. Сам вымыл с мылом стакан. Налил себе наливку и сидел, цедил по глоточку. Ему тоже было не по себе,  всего трясло.  Анна Игнатьевна была ему не безразлична. Вскоре прибыли доктор и полицмейстер. Они засвидетельствовали кончину жены банкира. Банкир их встретил со слезами.

ПОЛИЦМЕЙСТЕР. Что тут у вас произошло?  Доктор сказал, что сегодня уже посещал вашу супругу. Нет ли криминалу?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что вы господин полицмейстер, сегодня мы повздорили с супругой, не отрицаю, я вспылил.  Слишком любезны были отношения их с Антошей Лапуновым.  Как неудобно, увижу Антошу  в Москве, непременно извинюсь.

ПОЛИЦМЕЙСТЕР. Вы били супругу?

 ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что вы, как можно, Анна Игнатьевна упала в обморок, вызвали врача, он привёл её в чувства, мы вот обедать собирались, помирились. А она опять упала и больше не поднялась. Сердечко видать прихватило. Жалость – то какая, молодая она у меня. Антоша тоже вспылил, на сани и укатил быстро от нас.

ДОКТОР. С Антошей Лапуновым говорите,  Анна Игнатьевна музицировала?

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Да, Антоша  сказал урок у него, в Москву, очень торопился.

ДОКТОР. Антошу  Лапунова нашли по дороге на Санкт Петербург. Правда, коня при телеге не оказалось. Видно было, что оборвано всё, сбежал видать конь-то.

Да, ежели, не снегопад, так увидели куда сбёг, а так ничегошеньки не отыскали.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Антоша  не в Москву уехал?  Странно. Да и снегопад, так и метёт, так и метёт, с пути, что ли Антоша сбился? Наутро дорогу бы совсем не замело.

ДОКТОР. Да не укатил никуда Антоша, оглобля его порвала пополам, Сегодня свидетельствовал, а тут такое у вас. Какой день суматошный так устал.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Господа, может, отобедаете с нами. Уже вечер, а мы сегодня не кушали. Пойдёмте в столовую.  (Уходят).

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Бал в дворянском собрании

 Всех высокопоставленных господ пригласили на бал к государю.  Виктор и Андре в героях.

АНДРЕ. Ну, что Виктор, заслужили, надо бы обмыть награды

 Они пили ром, поглядывая на прибывающих господ на бал. Вдруг появился ростовщик. У Андре ёкнуло сердце. Опять позовёт играть. Как он не хотел сегодня.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Господа! Поздравляю вас с высокой наградой. Не желаете сыграть партеечку, другую.

К Платону Сергеевичу подошли дочери.

МАРЬЯНА. Папенька, разреши нам потанцевать.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Я вас не держу.

ЕЛЕНА. Как не держите папа, вы хотите  увести Андре и Виктора. А у нас ангажемент на мазурку.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Хорошо сороки, радуйтесь, я сегодня добрый.

Молодёжь ушла танцевать. Андре летал от восхищения и близости любимой Марьяны.  У Виктора было проще.  Вскоре танец окончен.  Оставив сестёр,  друзья ушли посмотреть игру.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Андре, вам сегодня не отвертеться.  Вы обещали мне восхитительный «Реверси». Приглашаю вас на игру.

Соизвольте Андре, просчитать свой должок, отыграйтесь.

АНДРЕ. Я должен подумать.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Вот отыграете должок,  тогда и поговорим. А нет, на нет и суда нет. Извини, я отойду. Друг мой давний прибыл, Харитон Павлович. Пойду,  поприветствую. (Уходит).

Платон Сергеевич, был чрезвычайно рад встрече своего друга банкира. Тот,  схоронил уже две жены. И был вдовый. Хорошая партия для одной из дочерей.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Какая встреча, я очень рад.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Приветствую вас дорогой друг. Слыхал, слыхал, ну, и как вам теперь вдовому.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ.   Жаль Анну Игнатьевну, ну, что теперь. У тебя Платон Сергеевич две дочери.  Прямо говорю, продай мне одну.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Как это, не понял, без приданого?

 ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Приданого  не надо. Возраст у меня не молодой, на что мне столько,  глядишь, родит мне наследника.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Да засиделись.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Хватит тебе их дома держать, пора  внуков нянчить.

Андре и Виктор стояли поодаль и наблюдали, как два друга нахваливают  друг друга.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Вы изволите крупные ставки. Помогите, отправьте гусара в отставку.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Я готов, кстати вот и краплёные карты.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  Обойдём мы закон, дочь вам ставлю на кон.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ваш слуга, предвкушеньем азарта.

Андре услышал и заволновался. Встревать в разговор двух маститых шулеров он не мог, но был зол. Намерен был играть за Марьяну тоже. Хотя это был абсурд полный. Чтобы такой богатый отец и свою дочь на кон….

АНДРЕ. Пошли Виктор,  со мной в пару, мне легче будет. Там же шулера одни. Их сразу видно, глаза горят, как  у хищников.

ВИКТОР. Прости, но нет, и тебе не советую, у тебя долги и старый отец.

Вокруг стола начали собираться ротозеи гусары, статские советники и прочие чиновники толстосумы. Пили чихирь, шампанское, и громко спорили.

АНДРЕ. Виктор, ты понял, что они затеяли. Может, мне удастся отыграть Марьяну у этого денежного мешка.

За Андре переживали друзья гусары, а другие, богатые гости за банкира.

АНДРЕ. Где Виктор деньги взять? У двойняшек отца? На именье спрошу закладную.

ВИКТОР. Не завидная  участь твоя,   проиграешься.

 Андре полностью опустошён и проиграл даже крепостных крестьян.  Было видно, что за столом одни шулера. Андре был в отчаянии. Ругался с отцом Марьяны.

АНДРЕ.  Что делать? Платон Сергеевич, я проиграл. Я же знаю, что  проиграть не мог, это обман, добивался руки я Марьяны.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Извини друг, но я дал слово отдать Марьяну банкиру.

АНДРЕ. Я люблю вашу дочь, что мне делать. Вы меня  обманули.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Андре, вы не справедливы. Ваших закладных, едва хватило покрыть долги.  Скажите спасибо, что больше мне не должны.

Платон Сергеевич похлопал Андре по плечу. Довольный   собой, он смеялся и радовался, что сбыл дочь с рук, ещё и деньги с Андре взял.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ.  Ну, вот, избавился от одной из дочерей. Засиделись, надоели дома. Ещё Елену выдать.

АНДРЕ. Говорите уже не выдать, а продать выгодно.

ВИКТОР. Пойдём танцевать друг, поговорите с Марьяной.

АНДРЕ. Что я ей скажу, что отец  продал её. Пошли отсюда.

Марьяна и Елена ни чего не поняли. Виктор и Андре, даже не глянули в их сторону.

МАРЬЯНА. Елена! Что происходит? Андре расстроен и удалился без объяснений.

ЕЛЕНА. Пойдём тогда съедим по мороженому.

Сёстры, сидели на диванчике, ели мороженое.  Танцевать больше не было настроения.  Вдруг отец подвёл банкира к  дочерям. Отец представил банкира Марьяне, как будущего супруга.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Марьяна, вот вам наречённый супруг, извольте  уехать с ним. Прямо с бала в его московскую квартиру,  дожидаться венчания и нас  с матушкой в гости.

Марьяна заплакала.

ПЛАТОН СЕРГЕЕВИЧ. Не реви. Твой Андре проиграл тебя этому господину.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Да дорогая Марьяна, вы теперь моя невеста и будущая супруга. Прошу следовать за мной. Домой вас нет смысла отпускать. Иначе  Андре,  что ни – будь,  предпримет, а мне не хотелось бы огласки.

Виктор успокаивал Андре. Спорить с этими господами было себе дороже.  Андре напился до чёртиков.  Отец Марьяны ликовал. А банкир увёз Марьяну прямо с бала к себе.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

В особняке Харитона Павловича

Марьяна плакала. Она не изъявила желания ехать в поместье и жила в Москве, в особняке Харитона Павловича. Харитон Павлович,  ругался с Марьяной и ревновал её. Мог ударить по щеке. Марьяна закрывалась в комнате и плакала.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Марьяна извольте выйти к обеду.

МАРЬЯНА. Я,  лучше умру с голода, чем стану вашей.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Я купил вас жена, повторять сколько раз,  откройте двери. Я ваш супруг.

Всё это происходило после свадьбы  в квартире банкира,  после бала,  Харитон Павлович рассвирепел. Ревность в нём клокотала. Он бил Марьяну по щекам, из носа пошла кровь, она вырвалась и убежала искать защиты у Андре. Была уже глубокая ночь.

МАРЬЯНА. Андре! Андре! Спаси меня, иначе Харитон Павлович  убьёт.

АНДРЕ. Марьяна, что с тобой,  я убью его.

Андре был чуточку пьян, взял  пистолет, подумал и взял ещё один, и отправился

рассчитаться с обидчиком. Марьяна повисла в объятия Андре.

АНДРЕ. Милая, моя, Марьяшечка. Будь здесь, голубка моя, ненаглядная.  Я не отдам тебя мужу, но так оставлять нельзя, тебя могут вернуть, а меня в кандалы. Надо что-то делать. Я побежал.

МАРЬЯНА. Не ходи, умоляю тебя, там Гаврила слуга его, хуже пса верного. Двоих тебе не одолеть.

АНДРЕ. Я только поговорю.   Гусар я или трус. Я француза гнал от Москвы, а слугу,  простого мужика должен бояться.

Марьяна  увязалась за Андре. Он не смог её уговорить остаться. Они почти бежали.

МАРЬЯНА. Я с тобой.

АНДРЕ. Что ты. Нет, нет, останься.   Мы должны поговорить, как мужчина с мужчиной.

Ворвавшись в квартиру, Андре действительно хотел поговорить, но банкир налетел драться.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. А, уже сбегала, защитника себе притащила. Ты оказалась ещё хуже моей прежней жены. Анна Игнатьевна у меня была тихой женщиной.

Андре ударил банкира пистолетом  по голове, потекла кровь, завязалась страшная драка. Гаврила был на улице, он собирался отъезжать в имение и вернулся,  услыхав крики и бранную речь в квартире банкира. Увидев драку, Гаврила прошёл в кабинет и достал пистолеты   банкира. Быстро подошёл и вложил  один пистолет  в  его руку.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Вернулся, Гаврилушка, дорогой, теперь мы его одолеем.

Марьяна в страхе хотела бежать, увидев оружие у мужа, но тот выстрелил ей в спину и сразу другой пистолет направил  на Андре. В горячке Марьяна ринулась и закрыла собой Андре. Вторая пуля поразила  Андре. Гаврила метался в страхе за хозяина.

ГАВРИЛА. Бегите барин, у Андре тоже оружие.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Ну, уж нет, теперь я обязан их добить.

Марьяна из последних сил взяла пистолет у Андре.  Потухающим взглядом еле навела  на грудь банкира и нажала на курок.

ГАВРИЛА. Берегитесь барин, Марьяна  стреляет.

ХАРИТОН ПАВЛОВИЧ. Что ты Гаврила. У неё,  уже нет сил.

Банкир хотел идти и отвернулся. Из последних сил Марьяна подняла двумя руками пистолет. Прогремел выстрел, пуля пронзила злое сердце банкира со спины. Гавриле это было не на руку. Он был вольный.

Не бегом, спокойным шагом, он пришёл в трактир. Увидел Пахома, присел к нему за столик. Попросил быстро увезти его в имение.

ГАВРИЛА. Не спрашивай не о чём, увези меня в имение.

ПАХОМ. Как же ты без коня в городе?

ГАВРИЛА. Пошли, мне надо скорее.

Пахом был в непонятках. Гаврила дал ему денег, Пахом рассчитался за обед и они вышли.

ГАВРИЛА.  Ты Пахом  холостой у нас, а меня Груня донимает, замуж хочет.  Работу мы тебе найдём, я дом прикупил,  магазин открываю, женись на Груне.

ПАХОМ. Что-то ты темнишь.  Уж не отнять у меня чего хочешь?

ГАВРИЛА. На что оно мне. Не бойся. Я обещал Груне мужика  привезти. Вот и время пришло, познакомишься. Сам же говорил, что без бабы плохо. Груня баба хорошая, вольная. Жить только ей негде, вот и женись.

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

В поместье банкира.

Гаврила по инерции, в каком-то страхе оглядывался. Не робкий, а руки тряслись.  Гаврила подозвал Груню, познакомил с Пахомом. Она зарделась, как девочка.

ГАВРИЛА. Груня! Глянь, какого я тебе жениха привёз с города. Под стать тебе, большой, красивый, работящий мужик. Немного скромный мужичок, так ты у нас бойкая.

ГРУНЯ. Ты чего это Гаврила меня сватаешь, что ли?

ГАВРИЛА. Так и есть, давно я тебе обещал, да время всё не было. Вот, знакомься. Нет, боле нашего барина, постреляли они там друг друга, тикать надо с имения, не ровен час, здесь новый хозяин появится.

Пахом тоже застеснялся, но подошёл к Груне. Женщина ему приглянулась. Они стояли, взявшись за руки, смотрели друг на друга.

 Гаврила, выкрикивал имена, выдавая документы и всем по – не многу денег. Люди не в понятках, собрались толпой.

ГАВРИЛА. Мужики и бабы, кому даю вольные, тут все семейные, бегом из имения, по своим домам. Здесь на каждом документе стоит день вашей вольной грамоты. Потому нигде не говорите, что только от барина. Нет его более.

ПАХОМ. Ну, что Груня, согласна за меня замуж?

ГРУНЯ. Согласна, Пахом, поехали скорее из этого жуткого места.

 Пахом, взял узелочек у Груни и они пошли.

Крепостные с завистью смотрели на людей, которые покидали имение, махали им платочками, некоторые плакали.

ЗАНАВЕС.