Друзья и враги Алибека

                                                                                    Gasan Salihov _Druzia i vragi Alibeka

ДРУЗЬЯ И ВРАГИ АЛИБЕКА

Драма

(Эта драма художественное произведение выдуманое автором. К этой теме подтолкнула меня реальная история «мужчины Алибулата царских времён». Но я решил выбрать не царское время, а период коллективизации, ибо, увидел здесь параллель нашему времени. Посвящается всем отважным горцам Кавказа, сложившим свои головы за свой народ. Разумеется, ничего подобного в Кайтагском районе не произошло, но, могло быть, ибо какие-то факты взяты из жизни…)

Действующие лица:

АЛИБЕК – перспективный и отважный молодой человек, чьи родители погибли от рук врагов новой власти

АХМЕД Алибекович– дядя Алибека, председатель райисполкома (бывший руководитель артели)

КАСУМ Мирзаевич– 1-й секретарь райкома партии

ЗЕЙНАБ – сирота, первая красавица райцентра

АЙШАТ – красавица и отважная девушка из аула, с детства неразлучна с Алибеком. Рано оставшись сиротой, воспитывалась родными Алибека.

ХИДИР – представитель ГПУ

ОМАР – заменяет Хидира

ГЕБЕК и МАХМУД – братья бандиты

ЗАПИР

КУРБАН – председатель колхоза, родственник Ахмеда

МИХРЕП – старший в ауле

АМИРХАН – молодой парень пастушок, дурачок аула

ДЖАХПАР

ЗАЛИБЕК

ИВАН

ОСМАН

НАЧАЛЬНИК

ОХРАННИК

КАЗИМ – представитель ОГПУ

ХАШИМ – представитель власти

НАЖМУТДИН – представитель власти из областкома

ПРЕДСТАВИТЕЛИ МИЛИЦИИ и другие

В результате реорганизации Кайтаго-Табасаранского округа в 1929 году был образован Кайтагский район. В то же время в каждом районе создаются «тройки», в которую входили – 1-й секретарь райкома, председатель райисполкома и представитель ГПУ (главное политическое управление). Первым секретарём райкома партии назначается человек из Дербента, доселе неизвестный для района. С первых дней Касум даёт понять, что будет жёстко исполнять все указы сверху, «строго следуя линии партии и товарища Сталина». Председателем райисполкома становится Ахмед, брат покойного героя революции Саида, павшего от рук врагов советской власти. Главная задача партии в данное время – коллективизация, которая должна быть завершена к концу 1931 года. Вместо артелей образуются колхозы. Но народ не может понять, как общее может быть лучше частного – своего, личного. В стране ещё разруха и низкий уровень культуры. Коммунистическая партия правит всем, взяв власть в свои руки, но и внутрь партии, разными ухищрениями, проникают её противники, внося раскол и вражду. Встаёт вопрос, кто – друг, а кто – враг, как вычислить? Когда, порой, и чисткой, и коллективизацией занимались сами враги…

Сцена первая

В Маджалиском доме культуры проходит собрание актива района по вопросу коллективизации, где председательствуют Касум, Ахмед и Хидир. На другой стороне сцены – актив района, среди них Курбан, дед Михреп и другие.

КАСУМ. Дорогие товарищи, я уже устал всем объяснять, что к следующему году мы обязаны завершить коллективизацию, таково постановление партии и правительства. Чтобы выполнить план, заданный сверху…

КУРБАН (прерывая). Простите, но почему этот план не согласовали с нами? Ведь…

ХИДИР (перебивая). А вы что, умнее правителей? Запомните, в правительстве сидят избранные, кому власть доверили мы сами, и потому им виднее, что лучше и как.

Пауза.

 МИХРЕП. Мы всю жизнь работали – и дальше будем работать… (Вздохнув.) Одно не пойму, почему я должен работать за кого-то и на кого-то, а не на себя?

АХМЕД. Дед Михреп, мы и будем работать на себя, но – коллективно. Чем больше нас – тем мы сильнее.

МИХРЕП. Хотите сказать, что кулак мощнее – это я понимаю, но…

ХИДИР (вскочив). Что?! Кулак?!

МИХРЕП. Да-да, (показав кулак, подняв руку) кулак сильнее пальца и мощнее.

Все смеются. Хидир, хмуро оглянув всех, садится на своё место.

КУРБАН. Я ещё молодой, выступать перед вами, но я верю дяде Ахмеду. Вот, машину полуторку колхозу выделили, а там, может, и трактор скоро выделят, и комбайн…

МИХРЕП (смеётся). Тарахтор мы знаем… А компа – это ещё что такое?

АХМЕД. Не компа, дед Михреп, а комбайн… Комбайн, это такая машина, которая заменит и облегчит труд многих людей.

МИХРЕП. Нет, таким хабарам никто не поверит. (Усмехается.)

КУРБАН. Это да, человек верит глазам, а не ушам. Раньше и трактор считали за чудо, и поезд – пока глазами своими не увидели.

АХМЕД. Дед Михреп, вашим словам народ поверить больше, и потому, хотим назначить вас главным агитатором коллективизации.

КАСУМ. Я пошёл на такую уступку, только из-за уважения к Ахмеду.

ХИДИР. В ближайшее время мы должны добиться полной коллективизации района.

КАСУМ. Это – не моё решение, а указ сверху. И я буду добываться этого любой ценой.

МИХРЕП. А что же делать, если человек не захочет отдать своё в общий двор?

АХМЕД. Потому, сперва мы должны разобраться сами, а после – объяснить народу.

КАСУМ. Запомните, времени на всё это мало, поэтому, тех, кто не захочет вступать в колхоз добровольно, будем заставлять.

ХИДИР (подняв руку). Вопрос не в том, как заставить вступить в колхоз, а в том, чтобы пришёл не с пустыми руками.

МИХРЕП (почесав затылок). Это верно, вступить-то можно, а как, нажитое своим трудом, отдавать на общее пользование? Вот в чём суть… (Качает головой.)

АХМЕД. Дед Михреп, потому мы и собрались, чтобы решить этот вопрос. Уверяю, стоило мне это немалых трудов.

КАСУМ. Да, товарищи, он долго уговаривал и убеждал меня.

ХИДИР. Поэтому, Ахмеду Алибековичу и придётся отвечать за результаты коллективизации, если он провалит это дело. Так что…

МИХРЕП. Ясно… Если Ахмед поручился, я согласен. (Пауза. Снова вздохнув.) И что нам делать?

КАСУМ. Свозите всё в общий двор: скотину, лошадей и всякий инвентарь…

МИХРЕП. А вентарь – это что такое? Винтовки что ли?

ХИДИР. Ах-ах… (Покачав головой.) Это – молотилка, плуг, арба, ну, в этом роде. А если у кого имеется, то, обязательно, надо сдать и оружие.

МИХРЕП. Ясно… (Снова почесав затылок, задумывается.) Только, как это народу объяснить? У кого – две коровы, а у кого – ни одной. И лошадь не у всех…

АХМЕД. Потому и надо объяснять, что, когда всё станет общим – будет хорошо всем.

КАСУМ. А у кого нет коровы, быка приведёт, нет быка – лошадь, нет лошади – птицу всякую, или инвентарь какой…

МИХРЕП. Ах, дери тебя за ногу, дед Михреп!.. (Задумавшись.) А знаешь, Ахмед, что люди говорят?

АХМЕД (улыбнувшись). Ну, и что говорят?

МИХРЕП (задумавшись). Так, это что же получается, сегодня скот станет общим, а завтра, глянь, скажут, чтобы и жёны стали общими, а?..

КУРБАН (весело). Дед Михреп, вам-то что от того? Может, вместо старушки – молодая достанется…

Дружный смех.

МИХРЕП (важно крутит ус). Ну, если так…

Снова все смеются.

АХМЕД. А то, что это за колхоз будет, если все придут с пустыми руками?

МИХРЕП (вздохнув). Тоже верно…

КУРБАН. Это неправильно, так не должно быть.

КАСУМ. И не будет!

Все уходят кроме Ахмеда. Появляется Алибек.

АЛИБЕК. Дядя Ахмед, говорят, что новый секретарь райкома человек строгий и принципиальный.

АХМЕД. Да, правду говорят, есть такое.

АЛИБЕК. Ты же с ним встречался, как он тебе? А ведь, скоро Айшат вернётся с курсов и будет у него работать.

АХМЕД. Не знаю даже, что сказать тебе… (Вздохнув.) Его трудно понять… а многие боятся его. Руководство Дербента, а в первую очередь Хашим, его поддерживают. А за Айшат не беспокойся, она постоит за себя.

АЛИБЕК. Видимо, он чем-то заслужил такое доверие, или у него там кумовство какое…

АХМЕД. Как знаю из его биографии, у него героическое прошлое. Был тяжело ранен – Хашим его выходил.

АЛИБЕК. Да, видимо, крепкий орешек этот Касум.

АХМЕД. К тому же, человек он образованный, хотя, строг и жёстко держится своих принципов.

АЛИБЕК. Странно и то, что ему уже за тридцать, а он до сих пор ещё не женат.

АХМЕД. Во всяком случае, обижать Айшат мы не дадим. А вот насчёт тебя и твоей сестры Асият у меня другие планы. Потому я тебя и позвал.

АЛИБЕК. Помогать Курбану укреплять колхоз?

АХМЕД. Да, но уже в другом качестве. Нам нужны механизаторы – шофера, трактористы, комбайнёры. Мы переходим к новому этапу строительства социализма!

АЛИБЕК. Конечно, дядя Ахмед, я рад помочь, но… Какой с меня механизатор, да и Асият…

АХМЕД (обнимая за плечо и прерывая). Главное, ты с Асият грамотные, талантливые и никогда не увиливали от любой работы.

АЛИБЕК. А как же иначе?

АХМЕД. И, если подумать, кого ещё я могу попросить о помощи, если не близких. У меня своих детей нет и вы для меня самые родные.

АЛИБЕК. Да и вы нам, как отец, дядя Ахмед. Мы сделаем всё, как скажете.

АХМЕД. На днях в Махачкале обсуждался вопрос о дальнейших перспективах в развитии сельского хозяйства. Так вот в Буйнакске открылась школа механизаторов, куда и мы отправим на учёбу человек десять с района. И в этот список, одними из первых, я включил тебя с Асият.

АЛИБЕК. Спасибо, дядя Ахмед. Мы будем стараться и не подведём, обещаю.

АХМЕД. В правительстве приняли решение построить в республике десятки машинотракторных станций.

АЛИБЕК. Вот здорово!

АХМЕД (улыбнувшись). Хочу поднять вопрос о создании МТС и в нашем районе. И я хочу, чтобы это дело возглавил ты. И скоро не быками будем пахать землю, а – тракторами!

АЛИБЕК. А трактор – это не опасно?

АХМЕД. Думаю, что в умелых руках ничего не опасно. Специалисты из Москвы научат вас всему, а вы – научите других. Будущее, сын мой, в наших руках, и от нас… только от нас зависит, каким оно будет.

АЛИБЕК. Да, и это так интересно. Надо агитировать людей, чтобы все это поняли.

АХМЕД. Самая наглядная агитация – результат труда. Так что, наш ударный коммунистический труд так преобразит жизнь, что кулаков и буржуев, в скором времени, ни одного не останется.

АЛИБЕК. У нас ещё столько необработанной земли, не хватает людей. Не все спешат в колхоз, к сожалению.

АХМЕД. Да, не спешат. Не все ещё понимают, что общее – это своё, как и частное.

АЛИБЕК. Ну да, чужая папаха не греет. Я думаю, когда члены колхоза начнут жить лучше и будут обеспечены всем, тогда это и заставит всех задуматься.

АХМЕД. Верно. Будем пахать, сеять, возводить сады, виноградники. Вот тогда, когда всего будет в обилии, и начнется новая жизнь.

АЛИБЕК. Представляю, сколько будет всего… Да, только, куда мы весь этот урожай денем? Мы же…

АХМЕД (приобняв его). Поверь мне, решим и этот вопрос. (Подумав.) А может, если выделят средства, построим свой консервный завод. Знаешь, у меня такие планы, только бы и секретарь райкома поддержал меня.

АЛИБЕК (вздохнув, мечтательно). Интересно, а коммунизм мы скоро построим?

АХМЕД. Думаю, если не дети твои, то внуки уже точно будут жить в коммунизме.

АЛИБЕК. Это будет рай на земле…

АХМЕД. Но, чтобы построить этот рай, столько всего надо сделать…

АЛИБЕК. Главное, не отступать и честно трудиться. Я сделаю всё, чтобы сбились мечты моих родителей.

АХМЕД. Да, они отдали свои жизни за светлое будущее. Но, к сожалению, родной ты мой, не всё так просто. Касум Мирзаевич отвечает за район и решать ему.

АЛИБЕК. Говорят, что он владеет не только даргинским и кумыкским языками, но и турецким, арабским и русским.

АХМЕД. Да, это так. Видимо, учителя у него были хорошие.

АЛИБЕК. Потому, наверное, его к нам и прислали?

АХМЕД. Может быть. Грамотные, образованные люди сегодня на весь золота. Ничего, поживём – увидим.

АЛИБЕК. И будем идти к своей цели, да, дядя Ахмед?

АХМЕД. Да, мой дорогой племянник. Так что, с сегодняшнего дня начинаешь готовиться к учёбе и заодно помогать подтянуться сестре. Пошли, я дам тебе книги.

Уходят.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Идёт свадьба. Одни танцуют и веселятся, другие хлопают, играют и поют. Касум танцует с Зейнаб, показывая всем видом, что она ему нравится. Танец заканчивается, но Касум не отпускает её и, схватив за руку, тянет за собой. Зейнаб сопротивляется и в слезах взывает о помощи, всячески стараясь освободиться и убежать, но никто не смеет возразить Касуму. Мужчины прячутся, остаётся рядом Хидир.  Появляется Алибек и становится на защиту Зейнаб.

АЛИБЕК. Касум Мирзаевич, оставьте девушку в покое. Не надо неволить…

КАСУМ. Что?..

АЛИБЕК. На свадьбе надо веселиться, а не плакать. Как можно мужчине обижать девушку?

КАСУМ (небрежно). А это ещё кто?!

ХИДИР. Алибек – племянник Ахмеда. (Усмехнувшись.) Наслышан я о нём… Говорят, он не знает усталости и, никого и ничего не боится.

КАСУМ. Да что ты… Ничего не боятся только мёртвые. (Обходит Алибека со всех сторон.) Председателя Ахмеда?

ХИДИР. Да, его самого…

КАСУМ. Так, разберитесь с ним, отправьте домой… (В сторону, пренебрежительно.)  Тоже мне, герой…

ХИДИР. Алибек, иди домой. (Хочет вывести его, взяв за руку.)

АЛИБЕК. Руки убери! (Применив приём, валит Хидира. И его тотчас окружают ещё несколько человек Касума.)

ХИДИР (вскочив и отряхиваясь). Да ты!..

АЛИБЕК (усмехнувшись, без какого-либо страха). Не много ли вас собралось, против девушки одной? Тьфу! Позор вам всем!

КАСУМ (сердито). Ты!.. Как ты смеешь?! Против власти?!

Воспользовавшись моментом Зейнаб убегает, а за ней и все остальные, кроме Алибека, Касума и его людей.

АЛИБЕК. Я с властью спорить не намерен, но женщину унизить я не дам.

КАСУМ. Что?! (Смеётся.) А может я хочу на ней жениться!

АЛИБЕК. Тогда, тем более, зачем пугать её? Она же…

КАСУМ (перебивая и продолжая смеяться). Смотрите на него! Какой джигит нашёлся!

АЛИБЕК. Какой есть – таким родился.

КАСУМ. Запомни, парень, орёл свободен в выборе своём и не спрося хватает свою жертву.

АЛИБЕК. Орёл?.. (Оглянувшись по сторонам.) Я вижу коршунов одних, готовых гнёзда разорять, унижая слабых.

КАСУМ. Вот ты как! Героя строишь из себя?

АЛИБЕК. Да нет. Просто, отец с детства учил меня слабых защищать, не прятаться, когда творится зло.

КАСУМ. О!.. И ты решил из-за девчонки этой своею жизнью поплатиться?

АЛИБЕК. Нет, жизнь моя мне дорога. Не могу быть в стороне, когда творится беззаконие.

КАСУМ. Я здесь закон, если хочешь знать.

АЛИБЕК. Закон один – он выше всех…

КАСУМ (в гневе). Хватит! Пошёл вон и больше на глаза не попадайся!

ХИДИР. Благодари, что отпускаем так.

АЛИБЕК. Хидир, ты хочешь показать себя героем, но труса вижу я перед собой.

КАСУМ. Что?! (Хватается за кинжал, но, усмехнувшись, передумывает.) Как смеешь ты повышать свой голос?! Ты кто такой?!

АЛИБЕК. А что, все должны дрожать перед вами, лишь потому, что представляете власть?

ХИДИР. Слушай, парень, замолчал бы ты, пока руки-ноги твои цели. (Кладёт руку на кинжал.)

АЛИБЕК. Да, защитников я вижу тут немало. Куда нам смертным против вас стоять, когда для всех вы и закон, и власть.

КАСУМ (усмехнувшись, делая снисхождение). Ладно, парень, иди домой, на этот раз прощаю я за смелость и за уважение к Ахмеду.

АЛИБЕК. О, какое благородство! Спасибо вам и низкий мой поклон. (Приложив руку к груди, чуть наклоняет голову.)

Касум и его люди уходят, Алибек остаётся один.

АЛИБЕК (один). А я надеялся на дружбу… Нет уж, с такими мне не по пути.

Со стороны спины Алибека появляется Зейнаб. Озираясь по сторонам, подходит к нему.

ЗЕЙНАБ. Я пришла выразить вам своё почтение. Спасибо!

АЛИБЕК (обернувшись, с улыбкой). О, это вы!.. (Нежно, изучая и с любовью, смотрят друг на друга.) Испугались?

ЗЕЙНАБ. Не то слово… (Вздыхает.) Если б не вы… О Аллах, мне трудно даже представить это! Наверное, я уже была бы мёртвой…

АЛИБЕК. Да нет, убить бы они не посмели тут.

ЗЕЙНАБ. Они бы опозорили меня, а это – хуже смерти.

АЛИБЕК. А где ваши родственники? Как можно было такую красавицу отпустить одну, не могу понять…

ЗЕЙНАБ. Нет у меня никого. Я одна живу, с бабушкой. Родители – погибли. А невеста – моя близкая подруга.

АЛИБЕК. Ясно. (Вздохнув.) И что, вас некому защитить?

ЗЕЙНАБ. Мне так страшно: он не оставит меня в покое…

АЛИБЕК. А хочешь, я стану тебе другом и буду защищать тебя?

ЗЕЙНАБ. Я… я очень была бы этому рада. Я буду молиться за вас.

АЛИБЕК. Спасибо.

ЗЕЙНАБ. Это вам спасибо.

АЛИБЕК. Ты очень красивая, Зейнаб, вот он на тебя и позарился.

ЗЕЙНАБ. И что теперь, мне всё время сидеть взаперти?

АЛИБЕК. Нет, конечно.

ЗЕЙНАБ. Что мне делать?..

АЛИБЕК. Если ты согласна, будем вместе гулять.

ЗЕЙНАБ (поспешно). Я согласна. (Благодарно улыбаясь.) Такого мужественного парня я вижу впервые.

АЛИБЕК. Защищать слабых и женщин – это долг мужчины. С детства я дружил с одной девчонкой – её душе неведом страх, стреляет и дерётся как мужчина. Будет случай, познакомлю с ней.

Появляется Хидир, увидев Зейнаб идёт к ней.

ХИДИР. А, вот ты где, устал тебя искать.

ЗЕЙНАБ (сжавшись). А зачем меня искать?

ХИДИР. Касум ждёт тебя, Зейнаб.

ЗЕЙНАБ (задрожав от страха, нервно). Нет, я не пойду, нет!.. (Прячется за спину Алибека.)

АЛИБЕК. Что за наглость, Хидир?

ХИДИР. Зачем ты ещё здесь?! Иди домой! Не понял что ли ты?

АЛИБЕК. А ты не думал, кому не рады тут?

ХИДИР. Шёл бы домой и благодарил Касума, что тебя в живых оставил, или не упёк в тюрьму.

АЛИБЕК. За что?

ХИДИР. За сопротивление власти. Касум считает Зейнаб своей невестой, а ты… (Пауза. Ехидно смотрит на Алибека.) Да и сейчас, он может обвинить тебя в похищении человека, его невесты.

ЗЕЙНАБ. Я не его невеста!

ХИДИР. А тебя никто и не спрашивает, женщина!

ЗЕЙНАБ. И никогда ею не буду! Я не люблю его!

ХИДИР. О, какая смелость!

АЛИБЕК. Ты слышал, Хидир? Уходи, и больше не преследуй её.

ХИДИР. А то что?!

АЛИБЕК. А то придётся иметь дело со мной.

ХИДИР. Вот даже как! Напугал ты нас!..

АЛИБЕК. Не надо паясничать, Хидир.

ХИДИР. Какой же ты непонятливый и настырный!

АЛИБЕК. Я не боюсь ни тебя, ни твоего начальника. Настоящий мужчина не должен никого и ничего бояться, кроме Аллаха. Так учили нас предки.

ХИДИР. Ха-ха-ха! Бога нет! А Аллах для тебя – Касум!

АЛИБЕК. А ты его червь?

ХИДИР. Что?..

АЛИБЕК. Что слышал.

ХИДИР. Тебе что, жить надоело? Даже Аллах тебя не спасёт, если…

АЛИБЕК (перебивая). Не тебе меня пугать!

ХИДИР (строго и злостно). Уйди! Она всё равно пойдёт со мной!

АЛИБЕК. Да?! Тогда, только через мой труп.

ХИДИР. Ну, раз так, умри! Придётся покарать тебя, как врага народа! (Хватается за кинжал.)

АЛИБЕК. Зейнаб, отойди в сторону. (Оголив кинжал, защищается.)

Идёт схватка. Наконец Алибеку удаётся выбить кинжал из рук Хидира и, повалив на землю, приставить остриё своего кинжала к его горлу.

АЛИБЕК. Оставьте нас в покое! Мне ваши жизни не нужны и вы в мою не лезьте! Так и скажи своему хозяину: Алибек никому не желает зла, но и угроз в свой адрес не потерпит.

Оставив его лежать на земле, Алибек поворачивается к Зейнаб и идёт к ней. Зейнаб в страхе и, в то же время радостно, смотрит на Алибека. Хидир, бесшумно поднявшись, подбирает свой кинжал и резко нападает на Алибека со спины. Заметив Хидира и поняв его намерение, Зейнаб вскрикивает. Алибек резко, инстинктивно оборачивается, выставив вперёд кинжал. Хидир с разбегу натыкается на кинжал его и умирает. Пауза. Алибек растерянно смотрит на труп. Зейнаб застывает на месте, зажав ладонью рот.

АЛИБЕК (пауза, вздохнув). Зейнаб, иди домой.

ЗЕЙНАБ (выпучив глаза, невольно кивает головой). А… а ты?..

АЛИБЕК. Он родился человеком, нельзя, чтоб труп валялся под ногами. Отнесу его родным.

ЗЕЙНАБ (потрясая головой). Не надо, Алибек, не делай это… Они тебя убьют!.. Я боюсь за тебя!..

АЛИБЕК (строго). Иди домой, Зейнаб!..

ЗЕЙНАБ (судорожно втягивая ртом воздух). Да… х-хорошо… (Уходит в слезах.)

Алибек берет труп на руки и делает несколько шагов. Звучит свадебная музыка. На сцену собираются все, а также Касум и его люди. Музыка стихает и танцующие снова разбегаются в сторону. Алибек кладёт труп Хидира на землю. Крики: «Убили!.. Убили!..»

АЛИБЕК (обращаясь ко всем). Я не хотел, так получилось. На меня со спины напав, он сам нарвался на кинжал…

КАСУМ. Врёшь, собака, ты убил его!..

АЛИБЕК. Аллах Великий знает, как всё было: я не хотел.

КАСУМ. Хидир, мой самый верный друг!.. Будь ты проклят, Алибек!

Оголив кинжал, Касум в гневе бросается на Алибека. Тотчас на Алибека набрасываются и все остальные люди Касума. Алибек умело отражает их атаки и даже ранит нескольких, кого-то убивает. Круг вокруг Алибека то сужается, то расширяется. И вот, уже несколько человек выпали из боя, а Алибек всё ещё держится, даже не обращая внимания на раны.

АЛИБЕК.

«Время ль трудное придёт,

Против ста – один пойдёшь.

Ну а встретится беда,

Вступишь с тысячами в бой».

КАСУМ (невольно восхищаясь). Какой, однако же, джигит неугомонный! Словно лев дерётся он со всеми! Придётся застрелить его, раз он кинжала не боится. (Убрав кинжал, вытаскивает маузер и стреляет в Алибека несколько раз. Алибек только вздрагивает от этих пул, но не падает.) Вях, неужели он такой бессмертный! Не может быть такого! (Стреляет ещё несколько раз: в грудь, в голову.)

АЛИБЕК.

«Бренный мир, чтоб ты пропал

С тем, кто создавал тебя!» – о Омарла Батырай, во всех стихах своих бессмертных, джигита ты возвысил дух!

Наконец, обессиленный и, истекающий кровью, Алибек опускается на одно колено, потом, и на второе. И только после, отразив ещё несколько ударов, снова сражённый пулями, падает навзничь. Люди Касума со всей злостью набрасываются на него. И, уже решив, что он мёртв, уходят, поколотив его ещё напоследок ногами. Небольшая пауза. Появляется Зейнаб со своей бабушкой. Подходят ещё несколько человек. «Живой?..» — «Да, пока ещё жив…». Приносят ковёр и, завернув в него кровоточащую от множества ранений тело Алибека, уносят.

            Затемнение. Слабый свет. На сцене шум толпы. Друг за другом собирается всё больше и больше народу, вооружившись кто чем.

Голоса:

            — Нет, мы это так не оставим!

            — Докажем им, кто здесь мужчина!

            — Мужчина Алибек! Позор Касуму!

            — Пусть негодяй за всё ответить!

            — Отомстим за Алибека!

            — Кровь за кровь!

            — Идём, убьём Касума и всех его шакалов! – движутся толпой.

Появляется Айшат и, бросив платок с головы своей им под ноги, останавливает шествие.

АЙШАТ. Мужчины, одумайтесь! Кому нужна эта война? С кем?! Кому нужны новые жертвы? Вашим детям, вашим сёстрам, или вашим матерям?! Нет?! Ну, хорошо, вы убьёте Касума и его псов – и что? За его жизнь – нас всех сошлют в Сибирь!.. Вы этого хотите?! Стереть с лица земли аул наш?! Убьём друг друга – эта ли справедливость?!

Голоса:

— Айшат права…

— Верно…

— Власть на их стороне…

АЙШАТ. Слава Аллаху, Алибек пока жив… Он жив! Давайте же молиться за его жизнь, за его спасение и не будем гневить Аллаха очередной жестокостью и злом. Подумайте, братья мои, прошу вас!..

Пауза. Вздох толпы. Появляется Ахмед.

АХМЕД (выступив вперёд). Баркалла вам, сельчане мои дорогие, что встали горой за племянника моего Алибека. Не будем нарушать обычай гор и разойдёмся по домам. И, если кто ещё верит в Аллаха, пусть молится за жизнь Алибека.

Все расходятся, остаётся одна Айшат.

АЙШАТ (подобрав свой платок и вернув его на голову). Слава Аллаху, всё обошлось без крови.

Появляется Зейнаб, с узелком в руках.

ЗЕЙНАБ. Добрый день.

АЙШАТ. День добрый.

ЗЕЙНАБ. Не скажешь ли, где Алибека дом и жив ли он?

АЙШАТ. Слава Аллаху, Алибек живой и молимся мы за него.

ЗЕЙНАБ. Слава Всевышнему! Пусть Аллах дарует ему здоровья и всех благ.

АЙШАТ. Аминь. (Небольшая пауза.) Откуда ты, красавица? (Догадавшись.) А-а… Уж, не ты ли та девушка, из-за которой Алибек при смерти?

ЗЕЙНАБ. Да, это я. Из-за меня он пострадал… (Плачет.) Лучше бы я погибла…

АЙШАТ. Ну-ну, не говори ты так, не гневи Аллаха… (Оглядывается по сторонам и, взяв её за руку, отводит в сторону.) Став яблоком раздора, как смела ты сюда явиться?

ЗЕЙНАБ. Он защитил меня и потому страдает… Как я могла остаться в стороне? Я рядом с ним должна быть и лечить все его раны. Вот (показывает узелок), тут лекарственные травы, бабушка мне собрала, чтобы раны излечить его.

АЙШАТ (вздохнув и забрав узелок из её рук). Спасибо за сочувствие, сестра. Но, мои сельчане не поймут тебя – не сейчас. Лучше иди к себе домой. Если встанет Алибек на ноги, он сам тебя найдёт.

ЗЕЙНАБ. Но, я… я хочу его видеть, я…

АЙШАТ. Понимаю я тебя, сестра, и потому хочу помочь. Сейчас, будет лучше, если никто не узнает, кто ты есть… Рассудок с гневом не друзья…

Пауза.

ЗЕЙНАБ. Когда он в себя придёт, скажите, что приходила я, что я… что я люблю его… (Тихо плачет.)

АЙШАТ (пожав ей руку и успокаивая). Обязательно, сестра. Дай Аллах, чтобы он выжил, и тогда… тогда всё будет хорошо.

ЗЕЙНАБ. Он сильный, он будет жить, я знаю!..

АЙШАТ. Да, он сильный, он очень крепкий, но – 48 ран на теле…

ЗЕЙНАБ. Пусть 48 бед обрушатся на головы его врагов!

АЙШАТ. Аминь! Теперь иди и молись Аллаху за него.

ЗЕЙНАБ. Пусть знает, мне без него теперь и жизнь – не жизнь… (Уходит.)

АЙШАТ. Бедное сердце… Если б ты знала, как он дорог мне… Как брат с сестрою выросла я с ним, учились вместе мы драться и стрелять …  (Пауза.) Но, он мне не брат – я люблю его… (Вздохнув, уходит.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Касум и его приближённые. Рядом с ним Омар.

КАСУМ. Ну, что говорят, этот герой не сдох ещё?

ОМАР. Нет ещё. Но жить осталось, говорят, недолго.

КАСУМ. Как может человек в живых остаться после стольких ран?! Не могу понять!

ОМАР. Да, удивительная живучесть… (Смеётся.) Словно он от смерти заколдован…

КАСУМ. Шайтаны, а не люди! (Вздохнув.) Чтоб больше я в глаза его не видел!

ОМАР (хихикнув). Разве шайтаны существуют?

КАСУМ. Да нет, конечно! Какие могут быть шайтаны, если нет Аллаха!

ОМАР. А говорят, его сельчане Аллаху молятся, чтобы даровал Алибеку здоровье и сохранил жизнь.

КАСУМ (задумавшись). Что, молятся Аллаху?! Так, арестуйте их! Бога нет, сказал Ильич, и Сталин подтвердил! Они что, против Сталина?!

ОМАР. Арестовать?

КАСУМ. Да! И сослать в Сибирь! Там им покажут Аллаха в наяву!

ОМАР. Да, Касум, понял, кого поймаем за молитвой, арестуем непременно.

КАСУМ. Не нравится мне это всё!

ОМАР. Что именно, Касум?

КАСУМ. Что всё ещё жив этот наглец! Надо же, против меня посмел пойти!

ОМАР. Дурак да.

КАСУМ. Ничего не можете сделать?

ОМАР. А что – убить? Как? Если день и ночь, родные не отходят от него…

КАСУМ. Пока он жив, я не смогу спокойно спать.

ОМАР. Уверяю, он сдохнет сам. От ран таких не выживают.

КАСУМ. Но он же жив!.. Как ты это объяснишь?!

ОМАР. Да разве это жизнь?

КАСУМ. А если он снова вернётся к жизни?

ОМАР. Что бы ни было, героем ему уже не быть.

КАСУМ. Ты уверен?

ОМАР (усмехнувшись). Столько ран мы нанесли ему.

КАСУМ. Что другой давно бы умер. Хидир скончался от одной лишь раны, а этому я столько пул всадил.

ОМАР. Вот и будет умирать мучительно и долго.

КАСУМ (в сердцах). Если бы так!.. (Вздохнув.) Дай Аллах!

ОМАР. Аллаха же нет…

КАСУМ. Я это так, не бери в голову. Я имел в виду власть.

ОМАР. Сталина что ли?

КАСУМ. Не произноси его имя просто так…

ОМАР. Да, прости…

КАСУМ. Всё, я устал страдать и тосковать, хочу Зейнаб я в жёны.

ОМАР. Сам лично к ней ходил.

КАСУМ. И что?

ОМАР. Ни в какую: нет и нет…

КАСУМ. Раз так – и спрашивать не надо!

ОМАР. Но…

КАСУМ (перебивая). Как положено, оформляйте по закону брак и ко мне домой её ведите. Здесь мы свадьбу и устроим ей.

ОМАР. А бабушка?

КАСУМ. Продуктами обрадуйте её.

ОМАР. Ну, если так, сегодня же вопрос решу.

КАСУМ. Задерживать не смею.

Затемнение. Ритмы свадьбы. Омар, держа за руку, выводит на сцену Зейнаб и водит её по кругу. Она еле держится на ногах, безучастно взирая в пустоту. Касум довольно танцует перед ней, выплясывая лезгинку. Зейнаб сама не своя, будто живой труп. И вдруг, она теряет сознание, и свисает без сил на руки Омара. Касум подхватывает её и уносит. Все уходят. И снова затемнение, в сопровождении тоскливо-печальной музыки.

            Пение птиц, свет солнца. Утро. На сцену лениво вытягиваясь, но радостный и довольный собой, выходит Касум. Появляется Омар.

ОМАР. Поздравляю вас! (Улыбаясь.) Как ночь прошла?

КАСУМ. Замечательно!

ОМАР (продолжая улыбаться). Смирилась?

КАСУМ (гордо). Куда денется… У нас один принцип: не может – научим, не хочет – заставим.

Смеются.

ОМАР. Спит ещё?

Пауза.

КАСУМ. Представь себе, с открытыми глазами…

ОМАР (встревожено). А может она…

КАСУМ (перебивая, усмехнувшись). Н-нет, горячая… (гордо) от моих ласк… (Довольный, улыбаясь.) Ничего, со временем привыкнет, а потом и полюбит… Время, дорогой, время – времени подвластно всё!

ОМАР (осторожно). Может, заболела, температурит?..

КАСУМ (смеётся). В общем-то, ночь была жаркая… Ладно, пойди, позови жену свою, пусть сегодня побудет с ней.

ОМАР. Это ты верно подумал: женщины лучше друг друга поймут.

КАСУМ. А я женщин только в постели и понимаю! Они – созданы для мужчин, на потеху нам…

ОМАР (растянув губы в улыбке). Верно сказано, ой как верно!..

Смеясь, расходятся в разные стороны. Через некоторое время Касум, безумно выкрикивая: «Омар!.. Омар!..» — выбегает на сцену. Омар торопливо возвращается.

ОМАР. Что?! Что случилось?!

КАСУМ. Она!.. Она!.. Зейнаб!..

ОМАР. Что?! Что с ней?!

КАСУМ (обняв и припав на грудь Омара, плачет). Она… перерезала себе вены – моим кинжалом!.. Она мертва!.. мертва!.. (Схватив за грудь, трясёт его.) Понимаешь, мертва!.. Что мне делать?! Что?! А!.. (Отпустив его, сжимает голову руками и стонет.)

ОМАР. Что?.. Не может быть!.. Она…

КАСУМ. Она, представь себе, мертва!.. Слышишь ты меня?! Мертва!..

ОМАР. Успокойся, Касум, возьми себя в руки…

КАСУМ (не слышит его). Алибек!.. будь ты проклят!.. Не знать покоя мне, пока ты жив!.. Душман!.. А-а!.. (В истерике переворачивает всё, что попадается под руку.)

Пауза. Постепенно успокаиваются. Затемнение.

ОМАР (вздохнув). Говорят, Алибек встал на ноги и, как будто здоров…

КАСУМ. Что-о?! И ты сейчас мне говоришь об этом? Ну, что ещё?!

ОМАР. Зажили раны его все, как царапины шипов.

КАСУМ. А ты мне пел, что не жилец он больше.

ОМАР. Предположить даже не мог, что останется в живых он.

КАСУМ (после небольшой паузы). Найди людей, кого угодно, кто смог бы умертвить его! Земля тесна мне рядом с ним. Из-за него… лишился я красавицы такой!.. Кто теперь её заменить?.. Ах, какая дура!..

ОМАР. Все женщины – дуры… (Пауза.) Мне приказать его убить?

КАСУМ. Но сделай это аккуратно, как будто отомстили за Зейнаб и неизвестно кто.

ОМАР. А что мне делать с ней?

Пауза.

КАСУМ. В ущелье сбросьте её тело, как будто из дому сбежала и неизвестно где пропала. Пустите слух… (Небольшая пауза.) В общем, не мне тебя учить.

ОМАР. И Алибека обвиним во всём?

КАСУМ. Во всех грехах он виноват, а смерть его избавит нас от всех проблем.

Пауза.

ОМАР (с улыбкой). Вчера поймали двух абреков – им поручу я это дело.

КАСУМ. Ты думаешь, они пойдут на это?

ОМАР. Жизнь дорога!.. Они пойдут на всё ради свободы, а, если ещё отблагодарить за это…

КАСУМ. Ты хочешь дать им денег?

ОМАР. Будет лошади достаточно одной.

КАСУМ. Поступай, как знаешь, но меня не впутывай в дела.

ОМАР. Разумеется, начальник.

КАСУМ (подавая руку). Считай, договорились.

                                                                   Пожав друг другу руку, уходят.

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

Вечер. На сцене Алибек и его сестра Асият. Стучатся в дверь, Алибек идёт открывать, и впускает Гебека и Махмуда.

ГЕБЕК. Ассалам алейкум!

МАХМУД. Ассалам алейкум!

АЛИБЕК. Ваалейкум ассалам!

ГЕБЕК (шумно вдохнув). О, как вкусно, какой аромат!

АЛИБЕК (пропуская их вперёд). Проходите… Вы голодны?

МАХМУД. Когда мы ели уже и не помним.

ГЕБЕК. Шакалы власти преследуют два дня…

МАХМУД. С братом мы находимся в бегах.

АЛИБЕК. И что же вы такого натворили, что так настырно гонятся за вами?

ГЕБЕК. Сестры своей мы защищали честь.

МАХМУД. И нам пришлось сразиться с ними, и убить двоих.

АЛИБЕК. Да, обнаглел этот Касум совсем, возомнив себя пупом земли. (Вздохнув.) Мы приютим вас и накормим.

ГЕБЕК. Баркалла вам за эту доброту. Уже сил нет никаких, еле на ногах стоим.

МАХМУД. Поспать бы нам хоть несколько часов.

АЛИБЕК. Да, конечно, поговорим потом. Может, и я продолжу с вами путь, и у меня с Касумом свои счёты.

АСИЯТ. Брат, сначала, давай, накормим их.

ГЕБЕК. Баркалла тебе, сестра. Вижу я, хорошие вы люди.

МАХМУД. Да, брат Гебек, мы можем быть спокойны в этом доме.

АЛИБЕК. Кунаками будете моими.

Уходят. Затемнение. Сцена разделена на две половины: двор и спальня для гостей. На двух топчанах лежат Гебек и Махмуд. Они не спят, и слышно, как они шепчутся. Мимо их окна, в чувяках, бесшумно проходит Алибек, вышедший во двор по нужде с кувшином в руках. Услышав их голоса, остановившись, прислушивается.

ГЕБЕК. Может, пора нам уже действовать? Шум мышей один я только слышу. Кажется, все уже спят.

МАХМУД. Нет-нет, Гебек, не будем мы спешить, подождём глубокой ночи. (Светит луна.) Вот и луна нам освещает путь…

ГЕБЕК. Ох, не терпится вонзить в него кинжал и наблюдать, как будет умирать герой.

МАХМУД. Голову я отрублю ему и посмотрю, как после он сразится. (Хихикают.)

ГЕБЕК. И подарим её Касуму, в обмен на свободу нашу.

МАХМУД. Надо будет сделать всё бесшумно.

ГЕБЕК. Ты прав, мой брат, пусть крепко он заснёт.

МАХМУД (снова тихо захихикав). Пусть будет вечным этот его сон.

ГЕБЕК. А как красива и стройна сестра его…

МАХМУД. Да… был бы грех не насладиться ею …

ГЕБЕК. Сначала мы разберёмся с ним, а после очередь дойдёт и до неё.

МАХМУД. И наслаждаться будем до утра.

ГЕБЕК. И доведём её до смерти…

МАХМУД. Узнав, Касум простит нам всё.

Дружно, тихо хихикают сатанинским смехом.

АЛИБЕК (в сторону). Ах, вашу мать! Позор седых вершин! Каких шакалов я пригрел! Нет, я не буду Алибек, если из дому живыми выпущу я вас! Ах, вот что оно, вот кто вас прислал! Ну, Касум, шайтан проклятый, Аллах поможет, дойду и до тебя. Ты ещё не знаешь мужчину Алибека!

Оголив кинжал, врывается в спальню и убивает их прямо в постели.

АЛИБЕК (закаливая их). Вы не мужчины – подлые шакалы! Позор для горца вы, а не джигиты! Не на земле вам место, а в Аду! Следующим будешь ты, Касум, раз сам мне объявил войну. Сначала я Зейнаб увижу, а после и решу, как быть.

Прибегает Асият.

АСИЯТ. Брат, Алибек, что случилось?! (Увидев гостей убитыми.) Вуя, ты их убил?! Они мертвы?!

АЛИБЕК. К счастью, да. Я план подслушал их, они меня хотели заколоть и голову мою Касуму подарить. А после и над тобой глумиться собирались.

АСИЯТ. Вуя, что на земле творится?! Как можно так?! А я их так жалела…

АЛИБЕК. По себе мы судим о других… (Пауза. Обняв сестру и прижав к плечу.) Это – борьба за жизнь, за прелести её. Не убий – толкает их к убийству, чтобы чужим богатством насладиться.

АСИЯТ. Наверное, шайтан вселился в человека.

АЛИБЕК. Ты права, сестра. Когда Аллаха в сердце нет, шайтан вселяется в него и понукает человеком.

АСИЯТ. Что же теперь будет? Как нам быть?

АЛИБЕК. Не знаю даже что сказать, сестра. Видимо, свои планы у судьбы. Безбожники над миром правят.

АСИЯТ. И что, мы ничего не в силах сделать?

АЛИБЕК. Будем противостоять, пока есть силы, Иблиса искореняя зло.

АСИЯТ. Да поможет нам Аллах.

АЛИБЕК. Аминь!

Затемнение. Шум, гам. Освещение. Алибек спит, и в это время в комнату врываются десятки людей Касума и пленят Алибека.

 

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

В тюрьме. Алибек и Запир.

АЛИБЕК. Вот и вся моя история, Запир. Обесчестив и убив Зейнаб, они обвинили в этом меня, как и в убийстве тех двух предателей. Так что, Касум на этот раз перехитрил меня. Да, недооценил я его.

ЗАПИР. У них власть – в этом и вся их сила.

АЛИБЕК. А какой грех за тобой, Запир? Тебя за что отправили на нары?

ЗАПИР. Чтобы вступить в артель я отдал им двух своих быков. А они, на праздник седьмого ноября, решили зарезать моих быков. Узнав об этом, я выкрал их и забрал домой. Касум отправил за ними целый отряд ко мне. Я отстреливался до последнего патрона, а после кинулся на них, оголив кинжал. Они так разозлили меня, что я даже не помню подробности. Очнулся уже связанный по рукам и ногам.

АЛИБЕК. Почему на земле столько несправедливости? Если Аллах есть, почему Он допускает такое?

ЗАПИР. Не знаю, друг мой, эти вопросы тяготят и меня.

АЛИБЕК. Подлец Касум на свободе и злорадствует, а мы из-за него страдаем тут на нарах. (Пауза.) Нет, я больше так не могу, я должен отомстить ему за всё!

ЗАПИР. Да, но как это сделать, когда… (Небольшая пауза. Посмотрев на Алибека.) Ты хочешь убежать?..

АЛИБЕК. А ты не хочешь?

ЗАПИР. Конечно, хочу, кто не хочет, но…

АЛИБЕК (чуть тише). Я уже несколько дней вынашиваю план.

ЗАПИР. Думаешь, удастся?

АЛИБЕК. Надо бежать сейчас, пока рядом, пока не сослали в Сибирь.

ЗАПИР. Да, верно говоришь, надо что-то делать.

АЛИБЕК. Доверься мне и повторяй за мной. (Подмигнув.) В общем, мы с тобою отравились чем-то… Понял меня?

ЗАПИР. Да, понял.

АЛИБЕК (корчится и стонет). А!.. О-у!.. Что ж это такое?! Больше нет мочи терпеть!.. Часовой!..

Прибегает часовой.

ЧАСОВОЙ. В чём дело? Что случилось?

АЛИБЕК. Живот скрутило!.. Не могу терпеть, в туалет хочу!.. Ой!.. А!..

ЗАПИР (повторяя вслед за ним). Я тоже не могу!.. Говорил же тебе, не надо это есть!.. Из-за тебя теперь умираем тут!.. Ай!.. О Аллах, как плохо!..

ЧАСОВОЙ (сняв ружьё и щелкнув затвором). Понял, понял!.. Построились друг за другом! Вперёд!

 Алибек и Запир идут так быстро, что часовой еле успевает за ними.

ЧАСОВОЙ. А ну стой! Не так быстро!

Алибек, резко остановившись, оборачивается и неожиданно бьёт тяжёлым чугунным кувшином по голове часового. Тот падает и они, схватив ружьё, убегают.

 

 

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Строящийся объект. Кабинет начальника. Начальник за столом что-то пишет. За его спиной портреты Ленина и Сталина. С миской похлёбки в руках появляется бригадир рабочих Иван.

НАЧАЛЬНИК (удивлённо расширив глаза). Иван, я разве тебя звал?! Ты что?!

ИВАН. Вот, принёс вам обед.

НАЧАЛЬНИК. Спасибо… Но я не голодный…

ИВАН. Нет? А вот я и все рабочие умираем от голода.

НАЧАЛЬНИК. Обедайте тогда, зачем сюда пришёл…

ИВАН. А может и вы, товарищ начальник, хоть раз пообедаете с нами? Не хотите?

НАЧАЛЬНИК. Н-нет…

ИВАН. А зря. И всё-таки, может попробуете! (Ставит миску перед начальником.)

НАЧАЛЬНИК (воротит нос). Фу!.. Это что такое?..

ИВАН. Вы меня спрашиваете? (Усмехнувшись.) Это – то, чем вы нас кормите уже больше недели. А теперь, скажите мне, как можно выполнять тяжёлую работу, хлебая вот такую баланду? Мы же на свободе, а не в тюрьме!

НАЧАЛЬНИК. Я не знал, разберусь.

ИВАН. А нам что делать, как работать? Сил уже нет… (Посмотрев на портрет Сталина.) Это Сталин за вашей спиной?

НАЧАЛЬНИК. Да.

ИВАН. А это – Ленин?

НАЧАЛЬНИК. Да, это Ленин, вождь мирового пролетариата.

ИВАН. Значит, это он обещал землю крестьянам, а власть – рабочим?

НАЧАЛЬНИК. И всех освободил от кабалы.

ИВАН. И где ж она, свобода эта? Где хлеб, где мясо?

НАЧАЛЬНИК. Дорогой Иван, не всё же сразу. Надо работать, приближая светлое будущее.

ИВАН. Не в таких же условиях работать. Без еды, даже лошади не смогут работать.

НАЧАЛЬНИК. Я же сказал, разберусь. Надо немного терпения.

ИВАН. Вот, когда разберётесь, тогда и возобновим работу.

НАЧАЛЬНИК. Так нельзя, Иван Васильевич, это саботаж…

ИВАН. А голодом рабочих морить можно? (Взяв миску со стола.) Вы нашу еду даже пробовать не стали. Дворяне собак своих и то лучше кормили… (Выплеснув содержимое миски на стол, где перед начальником лежала газета, и, бросив пустую миску, уходит.)

НАЧАЛЬНИК (невольно вскочив, растерянно уставившись на стол, осторожно, обеими руками берёт со стола газету. С ужасом разглядывает испачканную разлившейся похлёбкой фотографию Сталина. Открыв рот, вскипая от ярости, злобно смотрит вслед Ивану.) Что?.. Ты!.. Как?.. Как ты посмел?! (Достав из ящика стола свисток и, раздув щёки, свистит несколько раз.)

Прибегает охранник.

НАЧАЛЬНИК. Арестуйте!.. Немедленно арестуйте его!..

ОХРАННИК. Кого?.. (Смотрит на портрет.)

НАЧАЛЬНИК. Ивана!.. Ивана Васильевича!.. Бригадира!..  (Уходят друг за другом.)

Появляется Иван. Навстречу ему выходит Осман. С оружием в руках прибегает охранник.

ОХРАННИК (Ивану). Стой!..

ИВАН (оборачиваясь на крик охранника). Ну, стою. Что случилось?

ОХРАННИК. Руки за спину!

ИВАН. Не понял.

ОХРАННИК. Начальник приказал арестовать и привести к нему.

ОСМАН (сделав шаг вперёд). Это за что же его?

ОХРАННИК. Начальнику виднее.

ОМАН. Ну, если так, арестуй нас всех.

ОХРАННИК. Не велено!

ОСМАН. Уйди тогда, бригадира мы в обиду не дадим.

ОХРАННИК. Не могу. Я без Ивана не уйду. (Угрожает оружием.)

ОСМАН. А ты, мужик, нас не пужай, не из пугливых. Лучше скажи, за что его?

ОХРАННИК. Мне приказали – я исполняю.

ИВАН (вздохнув). Я в сердцах выплеснул содержимое миски на стол… И только после я заметил, что на первой странице газеты был изображён портрет Сталина.

ОСМАН. Да ты что?!

ИВАН. Так вышло… я разве посмел бы: Сталин мне – что отец родной…

ОСМАН. Но, Сталина здесь нет, а они и разбираться не станут. Это им на руку – выявить врага народа…

ОХРАННИК. Хватит болтать, пошли уже.

ИВАН. Ну, пошли.

ОСМАН (не пускает). А нет, я этого не допущу.

ИВАН. Осман, не надо, я пойду. Я докажу, что…

ОСМАН (перебивая). Ты что, дурак?! Они ж сошлют тебя в Сибирь!

ИВАН. Не думаю. Я разве виноват? За что?!

ОСМАН. Тут они и рассуждать не станут!

ИВАН. Ты думаешь…

ОХРАННИК. Хватит спорить вам, раньше надо было думать, прежде чем тарелками кидаться. (Наставив оружие на Ивана, решительно настроившись.) Вперёд давай, пошёл!

Осман резко бросается на охранника и, скрутив руку, отбирает оружие. Воспользовавшись моментом, Иван бьёт охранника, тот падает без чувств.

 ОСМАН. Надо бежать…

ИВАН. Что?..

ОСМАН. Бежать нам с тобой надо! (Уходят, забрав оружие.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Прошло время. Алибек вернулся домой. Сколотив небольшой отряд и, став во главе его, он прячется в горах. Айшат стала секретаршей Касума.  На сцене Касум и Омар.

КАСУМ. Значит, Алибек на свободе и скрывается в лесу?

ОМАР. Да, так и есть. Он стал разбойником и сколачивает вокруг себя банду.

КАСУМ. Надо объявить его врагом народа и назначить цену за его голову.

ОМАР. Будет сделано, Касум Мирзаевич.

КАСУМ (строго). Сколько говорить, не называй меня по-отчеству!

ОМАР. Хорошо, Касум Мирза… Простите…

КАСУМ. Тьфу на тебя! Перестань мне выкать! Что это с тобой?!

ОМАР. Понял… Больше не повторится…

КАСУМ. Так-то лучше как-то… (Милостиво улыбнувшись.) А мы тем временем, воспользуемся этим в свою пользу.

ОМАР. Как это?

КАСУМ. Умом и хитростью. Мне и этот Ахмед не нравится, дядя его, уж слишком хорошо идут его дела.

ОМАР. Это да, колхоз, который был раньше под его руководством, самый передовой в районе.

КАСУМ. Вот именно! И поэтому, надо проявить пролетарскую волю и решимость, чтобы провернуть дело в свою пользу и извлечь из этого максимум выгоды для себя.

ОМАР (заискивая, с улыбкой). Да, умная голова у тебя, Касум.

КАСУМ. Ты знаешь, кем был мой отец?

ОМАР. Н-нет…

КАСУМ. Лучшим в своём деле.

ОМАР. В каком?

КАСУМ. А это – не твоего ума дело!

ОМАР. Извини…

КАСУМ. Вот-вот, не задирай хвост выше, чем положено. Можешь без ничего остаться…

ОМАР. Ясно…

КАСУМ. Ты же не хочешь уподобиться Алибеку?

ОМАР. Упаси Аллах!

КАСУМ. Я твой Аллах и твой кормилец.

ОМАР. Да, конечно.

КАСУМ. Не забывай, в чьих руках власть – тот и прав.

ОМАР. Сделаю всё, как скажете.

КАСУМ. Так вот, на сегодня для нас первая задача, это – разоблачить дядю Алибека.

ОМАР. Понимаю, но не представляю, как это возможно…

КАСУМ. А ты меня слушай и всё поймёшь. Главное – это цифры! Сделай так, чтобы в этом году сбор урожая и сдача хлебных излишков других артелей и колхозов превысили бы его показатели.

ОМАР. Не понял… Откуда же я всё это возьму?..

КАСУМ. А голова для чего? Вот из неё и возьмёшь, если она тебе ещё нужна. Запомни, бумага терпит всё.

ОМАР. С бумагами – разберусь, а как быть с урожаем, откуда взять эти излишки?

КАСУМ. А ничего и не надо. Наоборот, всё что в амбаре, свезите ко мне домой: у меня никто проверять не станет.

ОМАР (заискивая). Пусть попробуют!..

КАСУМ. Ну что, уловил суть?

ОМАР. А в амбар, после всего, завезти соломы и поджечь, так?

КАСУМ. Молодец, сам догадался! Значит, не зря держу тебя возле себя… Именно так и надо сделать!

ОМАР. А после свалить всё на Алибека и его людей?

КАСУМ. И тогда не увернуться от нас и его дяде, и сестре его…

ОМАР. И каждый получит по заслугам…

КАСУМ. Овец по осени считают… Смотри, чтобы ни сучка, ни задоринки! Головой отвечаешь!

ОМАР (заискивая, хитро улыбнувшись). Днём обозначим цифры, а ночью – утвердим… Хи-хи…

КАСУМ. Верно, ночь – хорошее время суток.

ОМАР. Говорят, что и шайтаны выходят только ночью…

КАСУМ. Вот и будешь главным Шайтаном моим! Бери с собой только надёжных людей, проверенных.

ОМАР (широко растянув губы). Да, есть у меня такие джигиты – шайтаны настоящие. Ха-ха-ха! Мать родную продадут за деньги!

КАСУМ. После этой операции, работы у нас будет край непочатый! Я доложу наверх, что Ахмед оказался антисоциальный тип, готовящий бунт, чтобы расшатать устои социализма.

ОМАР. А нам поверять?

КАСУМ. Не нам, а фактам.

ОМАР. Будем проявлять диктатуру пролетариата?

КАСУМ. Да! То, что и требуется! А тебя я сделаю героем! Это благодаря твоей бдительности, нам удалось раскрыть целый заговор.

ОМАР. И начнём конфисковать имущество неплательщиков?

КАСУМ. И не только, будем изымать излишки – зерно, скот, инвентарь всякий – словом, что найдём…

ОМАР. И даже то, что не найдём – так?

КАСУМ (смеётся). Совершенно верно! Зерно я вам выдам, также деньги, оружие, а кого обвинить – найдёте сами.

ОМАР. Думаю, нам они уже известны…

КАСУМ. Браво! Ты умнеешь прямо на глазах!

ОМАР. Я такой, привык служить тому, кто меня кормить… (улыбнувшись) и уподобляться ему.

КАСУМ (мечтательно). Это будет полное поражение Ахмеда и его сторонников. А после всего мы нанесём сокрушительный удар и по Алибеку. Ему недолго осталось гулять на свободе – я сдам его властям, как ярого врага социализма. А лучше – убить сразу.

ОМАР. Да, мёртвый не скажет и слова. И окажется так, что все наши действия останутся в рамках закона…

КАСУМ. Разумеется, и не сомневайся в этом. Так диктует нам постановление ВЦИК и СНК. Надо будет навести порядок и в сельсоветах, провести туда своих, проверенных людей.

ОМАР. Это не трудно. Все хотят жить – и жить хорошо…

КАСУМ.  Это да, кто не дурак, конечно… А знаешь, что главное в нашем деле?

ОМАР. Быть верным тому – кто верен тебе.

КАСУМ. Умно, конечно, но самое главное, научиться делать выводы и всё плохое использовать в свою пользу, извлекая из него хорошее.

ОМАР. Не всё плохо, что плохо?..

КАСУМ. Ну да, если подходить к этому с умом. Нельзя упускать из виду и зависть людей – из этого можно извлечь большую пользу. Ну что, друг мой Омар, пора действовать…

ОМАР. Да, пора, но…

КАСУМ. Что ещё?

ОМАР. А как же Ахмед? Он…

КАСУМ. А вот ты о чём… Не беспокойся, командируем его…

ОМАР. Ну, если так, то, нет и вопросов.

Уходят.

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

Идёт районное совещание. На сцене Касум, Омар, Ахмед и другие.

АХМЕД. Касум Мирзаевич, так мы же всех кулаков ещё до вас вычислили – они давно в Сибири. А так, если у кого и есть пару овец в частной собственности, или корова, да мешок зерна – разве он кулак?

КАСУМ (резко и строго). У нас нет и не должно быть частной собственности – общая земля и общий труд! Никаких кулаков и никакого кумовства! Только такими методами мы добьемся победы!

АХМЕД. Принудительное изъятие хлеба путём обхода дворов и обысков запрещено законом. Такое решение принял пленум ЦК в 1928 году.

КАСУМ (усмехнувшись). Но, декабрьское постановление 1930 года разрешает устанавливать признаки кулацких хозяйств в соответствии с местными условиями. Это позволяет нам изымать излишки хлеба, которые прячут, чтобы весной продать подороже.

Гул в толпе.

АХМЕД (слегка растерян). Это не преступление, о чём говорит и гул возмущения…

ОМАР. Да ты что! А что, рабочий класс в это время должен голодать?! И помирать от голода – это ли не преступление?!

АХМЕД. Я вижу у тебя голос прорезался, Омар. А недавно ещё…

КАСУМ (перебивая). Я получил указ, позволяющий выселять всяких отклонистов и спекулянтов!

АХМЕД. Но…

КАСУМ (перебивая). Ахмед Алибекович, вы же прекрасно знаете, что в январе 1930 года был принят закон о ликвидации кулачества. Неуплата индивидуального налога считается основным признаком отнесения крестьянского хозяйства к кулацкому.

ОМАР. А укрывательство кулаков и пособничество им – преступление, которое позволяет нам причислять сочувствующих им врагами народа и кулаками.

АХМЕД. Люди – не стадо, чтобы насильно загонять их в колхозы. Поэтому, надо подавать им пример своей работой, повышая уровень жизни всех, кто записался в колхоз и…

КАСУМ (перебивает). Надо исполнять указ, а не умничать!

АХМЕД. Я повторяюсь, поймите, надо, чтобы люди осознали это, а так, обозлив, мы наживём себе врага…

ОМАР. Ага, жди, пока они осознают!

КАСУМ. Кто до сих пор не осознал, тот и в дальнейшем не осознает, умножая ряды наших врагов… А как же указ сверху? И кому после отвечать за неисполнение?

АХМЕД (качая головой). Касум Мирзаевич, надо сделать так, чтобы человек понял, осознал, что общее – это своё, а не чужое, и тогда…

ОМАР. Да?! И когда же они это поймут?!

АХМЕД. Поймите же, одно дело объявить, что земля общая, а другое – объяснить это народу. А пока, для многих, общий труд – понятие расплывчатое.

КАСУМ. Сколько пятилеток потребуется на это? А с нас сегодня требуют норматив – кто его выполнит?!

ОМАР. Где мы возьмём хлеб, мясо?! Что, оставим рабочий класс помирать с голоду?

Голоса: «Да, тоже верно…»

АХМЕД (вздохнув). Вот даже как… Касум Мирзаевич, знаете, почему народ не пошёл за Гоцинским и возненавидел его?

ОМАР. И почему же?

АХМЕД. Потому, что свои интересы он ставил выше интересов народа.

Голоса разделились: «Верно… верно говорит…». «Кто говорит верно?..». «Это саботаж!..».

КАСУМ (подняв руку и требуя тишины). Я вижу, что Ахмед Алибекович умудряется внести раздор даже в наши ряды…

Голоса: «Да, да, так и есть!..»

КАСУМ. Тихо, товарищи, тихо!..

ОМАР. Ахмед Алибекович, провалив коллективизацию, вы теперь советуете нам, как проводить раскулачивание? Хотите и здесь помещать нам?

АХМЕД. Хочу разъяснить, что есть и такие, кто не вступил в колхоз по отсутствию имущества, и поэтому…

КАСУМ. А почему у них нет имущества?! Кто мне ответит?

ОМАР. Потому, что они всё распродали, чтобы не вкладывать свою долю. И является к нам с пустыми руками – как хорошо! Нужны нам такие?

ГОЛОСА: Нет… Конечно, нет!..

КАСУМ. Поэтому мы и предъявим им кулачество.

АХМЕД. Но это – нарушение закона! Надо убеждать примером, а не давлением и страхом.

КАСУМ. А что с выполнением плана? Где мы возьмём мясо, молоко, хлеб, посевные семена? Что, рабочий класс и управленцы будет голодать и ждать, пока будешь убеждать крестьян оплачивать налог?

АХМЕД. Но как крестьянам платить налоги, если во дворе – ни птицы, ни скотины?

КАСУМ. И потому, Ахмед Алибекович самовольно вычеркнул из списка раскулачивания десятки фамилий, понимаете, товарищи…

АХМЕД. Да, верно. Я хорошо знаю этих людей, их семьи. Какие же они кулаки, когда сами еле-еле концы с концами сводят? В таком случае, нас всех надо раскулачивать…

ОМАР. Значит, и Салих, и Мустафа, и Исмаил – не враги, а друзья нам?..

Тишина в зале.

АХМЕД. Исмаил – честный человек, вы это знаете. Да, его доходы позволяют обеспечивать одну семью и он это не отрицает. Но во дворе у него две семьи, внуки малые. И что теперь, причислять их к кулакам?

КАСУМ. И что, Мирзабек тоже не кулак?

АХМЕД. Конечно, нет!

КАСУМ. Смотрите, как он усердно их защищает! А у Мирзабека, как известно, своя мельница, а это…

АХМЕД. Ну, так этой мельницей он и живёт, семью кормит. Он же сам её и построил, своими руками! Как же так, товарищи?!

КАСУМ. А так! По закону!

АХМЕД. А Гамид сдал в общий двор всё, что имел – зерновые семена, курей…

КАСУМ. Верно, но коня – продал…

АХМЕД. Ну да, иначе он как прокормил бы семью?!

КАСУМ. Если начнём разводить демагогию, каждый найдёт себе оправдание!

АХМЕД. Да какие же они враги?! На таких жизнь наша держится! И налоги платят…

КАСУМ (перебивая). Мало платят – и мы это проверим, сколько они должны…

ОМАР. Пусть сдадут свой инвентарь государству!

КАСУМ. И скот – у кого он есть!

АХМЕД. Но… такими методами мы разорим всех, мы навредим себе, государству, а не только им… (В волнении, вздохнув.) Это же люди, народ наш!

КАСУМ. Ошибаетесь! Они – кулаки! И будем бороться с ними по всей строгости закона! Кто не с нами – тот против нас!

АХМЕД. Ну, товарищи, это ещё надо доказать, а мы – без суда и следствия…

КАСУМ. Повторяю, уклонение от раскулачивания – это саботаж! Поэтому, и тот, кто сочувствует и прикрывает кулака, и сам подпадает под эту статью.  (Пауза.)

ОМАР. Подытожив и сделав выводы, предлагаем объявить Ахмеда Алибековича врагом советской власти и тут же взять его под арест.

Гул возмущения.

КАСУМ. Вы что, не согласны с этим решением? Будут чьи-то прения? Ну-ну, я готов послушать…

ОМАР. Нет?.. (Пауза.) Ну, в таком случае, прошу всех проголосовать: кто за то, чтобы признать Ахмеда Алибековича врагом советской власти? Так… (смотрит, считая руки – постепенно, друг за другом все, кроме Михрепа, поднимают руку) почти единогласно!..

КАСУМ. А ты что, дед Михреп, против власти один?

МИХРЕП. Уж лучше расстреляйте меня…

ОМАР. Разберёмся и с вами! Вы не оправдали доверие партии и правительства.

КАСУМ. Значит, надо и его арестовать, чтобы другим неповадно было.

АХМЕД. Не думайте, что всё это сойдёт вам с рук, когда-нибудь и с вас спросится за всё. Ради карьеры и личных интересов своих вы готовы на всё, и даже отнять у народа последнее.

КАСУМ. Ах, так! Ты ещё смеешь нам угрожать?!

АХМЕД. Вы даже моего племянника, чьи родители отдали свои жизни за эту власть, загнали в леса и заставили скитаться, лишь потому, что он посмел вам возразить.

ОМАР. Он – разбойник!

КАСУМ. И, придёт день, он тоже ответит по закону! Все ответят!

АХМЕД. Нет, это не он разбойник, а мы с вами, которые хотим лишить народ свой последней надежды.

КАСУМ (в гневе). Уведите!.. Заберите его!.. А с ним – и выжившего из ума деда!

Ахмеда и Михрепа уводят под конвоем.

ОМАР. Так мы поступим с каждым, кто вздумает нам помещать строить светлое будущее!

КАСУМ. Товарищи! Без решительной борьбы с кулаками нам план не выполнить! И потому, будем строго наказывать каждого за малейшее отклонение от намеченной партией и правительством цели. Думаю, все со мной согласны?

ОМАР. Да, так и есть! (Пробежав суровым взглядом по мрачным лицам присутствующих.) Молчание – знак согласия!

КАСУМ. Товарищ Омар, сегодня же арестуйте и племянницу Ахмеда Алибековича Асият. Надо сделать всё, чтобы лишить любой связи с аулом этого отъявленного бандита Алибека – ярого врага советской власти!

ОМАР. Будет сделано! Мы очистим это кулачье гнездо!

Уходят. Затемнение. Мычание коров, голоса людей. На сцену потрясая палкой выбегает Амирхан.

АМИРХАН (кричит). Куда?.. куда корову увели?! Э-эй!.. Верните мне корову!.. Лю-ю-ди!..

Появляются Джахпар и Залибек.

ДЖАХПАР. Что разорался, дурачок, пошёл вон отсюда!

ЗАЛИБЕК. Радуйся, что жив остался.

АМИРХАН (плачет). Верните её – это корова Гебекиз, она одна растит ребёнка… Одна, без мужа… Нельзя так…

ДЖАХПАР. Ну, тогда сам женись на ней. (Смеётся.)

ЗАЛИБЕК. И станешь сам отцом… Ха-ха-ха!

АМИРХАН (продолжая всхлипывать, садится на землю). Пожалуйста, не забирайте её, не надо…

ДЖАХПАР. А станцуешь нам лезгинку?

АМИРХАН (взбодрившись). А корову вернёте?

ЗАЛИБЕК. Если сумеешь нас развеселить, может и вернём.

АМИРХАН (улыбаясь, встает на ноги). Правда вернёте?..

ДЖАХПАР. Сказали же, вернём, если угодишь нам.

ЗАЛИБЕК. Где свирель твоя, пастушок?

АМИРХАН (суетясь, прибодрившись). Я… я сейчас… (Изображая палкой свирель, начинает петь и танцевать.) Тирли-тирли-тирли-тирли-тин-тирли-тин…  Ай долалай-долалай, долалай…

ДЖАХПАР (хлопает). Ай, молодец! Мужчина Амирхан! Давай ещё, давай!

ЗАЛИБЕК (свистит и поддакивает). Ну-ну, давай же, веселей! Арс!.. Арс!..

Амирхан танцует, глупо улыбаясь во вес рот. Вдруг его хватает судорога и он, дергаясь, теряя сознание, падает на землю.

ДЖАХПАР. Тьфу ты, всё испортил, дурачок!

ЗАЛИБЕК. Может оно и к лучшему. Придёт в себя – всё позабудет.

ДЖАХПАР. Думаешь?.. Ладно, пошли. (Собираются уходить, забрав с собой заодно и палку пастушка.)

Появляется Айшат.

АЙШАТ. Стоять!

ДЖАХПАР и ЗАЛИБЕК (вместе, оборачиваясь). Что?..

ЗАЛИБЕК. А ты ещё кто такая?

АЙШАТ. Ангел Небесный! Пришла вас покарать!

— Что?.. Ха-ха-ха! (Джахпар и Залибек с улыбкой переглядываются.)

ДЖАХПАР. Ты хочешь с нами в лес?

ЗАЛИБЕК. С радостью возьмём тебя с собой. (Смеются.)

ДЖАХПАР. Да, Залибек, она нам будет очень кстати…

АЙШАТ. Хватит! За что над человеком вы глумитесь?

ЗАЛИБЕК. Да сдался тебе этот дурачок!

ДЖАХПАР. Лучше, дай, я обниму тебя и заберу с собою в лес. (Делая к ней шаг.) Красавица моя!

АЙШАТ (вытащив из-за пазухи пятизарядный пистолет). Стой, ещё шаг один, я пристрелю тебя!

ДЖАХПАР (ехидно улыбаясь). Да ты хоть знаешь, как пользоваться им?

ЗАЛИБЕК. Она тебя, Джахпар, не хочет. Так что, подвинься. (Делает к ней шаг.)

АЙШАТ (стреляет и, выбив из его рук палку, останавливает). Ещё четыре патрона тут осталось, а мне достаточно и двух, чтоб жадные ваши сердца остановить навеки.

Джахпар и Залибек, побледнев и растерявшись, невольно отступают назад, решив воспользоваться своим оружием.

АЙШАТ. Не советую я вам, не надо. Ещё одно движение – и я стреляю.

В это время приходит в себя Амирхан и, присев, растерянно и глупо озираясь по сторонам, начинает плакать.

АМИРХАН. Верните мне корову… Лучше убейте меня, а корову верните… Я не вернусь в аул без коровы.

АЙШАТ. Вы увели у него корову?! И не стыдно?! Где она?!

ЗАЛИБЕК (не отводя глаз от дула пистолета и слегка поворачиваясь в сторону леса). Там…

АЙШАТ (Амирхану). Сможешь сходить за коровой?

АМИРХАН (поднимаясь на ноги). Да… Да, могу!..

АЙШАТ. Иди, пригони её.

АМИРХАН (весело). Спа…спасибо!.. (Приплясывая и насвистывая, уходит.)

АЙШАТ (пренебрежительно, с укором посмотрев на них). И вы, после всего, считаете себя мужчинами?

Пауза.

ДЖАХПАР (опуская голову и переминаясь с ноги на ногу). Прости, сестра, нам тоже надо кушать.

АЙШАТ. Если хотите кушать, не по лесам надо бегать, а работать.

ЗАЛИБЕК. На кого работать?

АЙШАТ. На себя, на свою родину.

ЗАЛИБЕК. Где эта родина – она загнала нас в леса.

ДЖАХПАР. Как работать, если власть у нас всё отбирает…

АЙШАТ. И вы решили воевать с народом? Обирая бедных и слабых? Какой позор!

ЗАЛИБЕК. Прости ещё раз нас, сестра.

ДЖАХПАР. Хороший нам урок ты преподала.

ЗАЛИБЕК. Свой скот в артель мы отказались сдать.

ДЖАХПАР. И восстать пришлось против Касума.

ЗАЛИБЕК. Защищая родителей своих, мы ранили его людей.

ДЖАХПАР. И вот, три дня уже в лесу блуждаем.

ЗАЛИБЕК. И тут, увидев скот, мы не сдержались.

АЙШАТ. И пастушок беспомощный при стаде… Даже Касум его не стал бы трогать…

ДЖАХПАР. Простите нас…

ЗАЛИБЕК. Уже самым нам стыдно…

ДЖАХПАР. Не знаем мы, что делать нам.

ЗАЛИБЕК. Не сдаваться же Касуму…

Пауза.

АЙШАТ. Не слышали про Алибека?

ЗАЛИБЕК. Про этого героя знают все.

ДЖАХПАР. Даже за пределами района.

АЙШАТ. Ну, так почему бы и вам не присоединиться к нему?

ЗАЛИБЕК. Если б знали, где его отряд…

ДЖАХПАР. С радостью бы к ним присоединились.

Пауза.

АЙШАТ. Я могла бы вам помочь, но…

В стороне, смеясь, танцуя и кувыркая, обратно проходит Амирхан.

ЗАЛИБЕК. Мы будем благодарны вам, сестра.

ДЖАХПАР. И будем верно мы ему служить.

АЙШАТ. Ему служить – служить народу. Хорошо, пусть будет так. (Убрав пистолет, передаёт им записку.) Передайте ему салам от меня и эту записку.

ЗЛИБЕК. А… от кого сказать?

АЙШАТ. Он сам узнает. (Улыбается.) Смотрите, если что, я вас сама найду и накажу.

Расходятся.

СЦЕНА ПЯТАЯ

На сцене двое, идут оглядываясь, у одного в руках саквояж. Свист, шум. Вдруг, их резко окружают и пленят человек 5-6 с повязками на лице. Эти двое не успевают даже оказать сопротивление. Отобрав оружие и забрав у них все вещи, уводят за сцену и отпускают. Свистят им вслед. Сняв повязки, оценивают добычу и остаются довольными. Это – Алибек и его люди.

АЛИБЕК (весело и довольно). Друзья, поздравляю с удачной охотой. С такой добычей мы сможем помочь многим нуждающимся. Часть денег оставляем себе, остальные – раздаём неимущим.

ЗАПИР. Да, Алибек, так и сделаем. (Вздохнув.) Надо же, столько денег…

АЛИБЕК (вздохнув, в сторону). Хотел бы я знать, кому были предназначены эти деньги и откуда они Касуму? Да, тёмный ты человек, Касум, и хитрый.

ЗАПИР. Не думал, что у коммунистов могут быть такие деньги…

ЗАЛИБЕК. Какой он коммунист – шакал в заячьей шкуре.

КУРБАН. Скорее, хитрая лиса…

ЗАПИР. Точно!

АЛИБЕК (передавая часть денег Запиру). С Джахпаром вместе идите в аул и передайте деньги кому надо. Но только Айшат к этому делу пусть не привлекают. Сегодня, к сожалению, мало кому можно доверять: Айшат должна оставаться чистой…

ЗАПИР. Да, Алибек, это верно, предателем может стать любой, если…

АЛИБЕК. Нет, Запир, не любой, а подлый.

ЗАПИР. А как угадать, кто подлый?

АЛИБЕК. Этот вопрос и есть самый трудный. (Вздохнув.) Ладно, идите.

Запир и Джахпар уходят.

АЛИБЕК. Иван, пойдешь вместе с Османом и раздадите оставшуюся половину денег рабочим. Будет хоть какая-то помощь им.

Забрав деньги, уходят и Иван с Османом.

АЛИБЕК. А ты, Залибек, пойдёшь со мной.

ЗАЛИБЕК. Да, командир, как скажешь.

КУРБАН. А мне что делать?

АЛИБЕК. Останешься в лагере.

КУРБАН. Айшат молодец! Вот кто должен быть вместо Касума!

ЗАЛИБЕК. Тогда мы все служили б ей. Такая красивая и, такая смелая!

КУРБАН. Не ей, а Родине своей! Она сама так говорила.

АЛИБЕК (с улыбкой наблюдая за ними). Носить папаху на голове ещё не значит быть мужчиной. Гордиться надо такими девушками и равняться на них.

ЗАЛИБЕК. Если б не она, не знаю, как бы жизнь моя сложилась. Теперь представить даже страшно…

КУРБАН. Да, в этой жизни недолго отступиться.

ЗАЛИБЕК. Стоит смалодушничать хоть раз и окажешься в стае шакалинной.

АЛИБЕК. И всё же, что в тот раз произошло, при встрече с ней? Вы мне так и не рассказали.

ЗАЛИБЕК. Даже вспоминать о том мне стыдно.

КУРБАН. Айшат и в детстве с мальчишками дралась.

АЛИБЕК. И никому не уступала, с детских лет стрелять учились вместе.

ЗАЛИБЕК. А как она стала Касума секретаршей?

КУРБАН. Это ж надо какую отвагу иметь, работать вместе с ним и быть против него.

АЛИБЕК. Это дядя Ахмед помог устроиться к нему на работу.

ЗАЛИБЕК. А если Касум догадается, кто информатор?

АЛИБЕК. Целыми днями она на работе, выполняя все его указы. Конечно, она очень рискует, но если б не этот её риск, мы бы эту операцию никогда не провернули.

КУРБАН. А не боишься за неё? Видишь, как они, даже самого Ахмеда в тюрьму упекли…

АЛИБЕК. Боюсь… Но знаю, она себя в обиду не даст.

Пауза.

КУРБАН. Алибек…

АЛИБЕК. Что?..

КУРБАН. Скажи, почему… как так случилось, что мы, кто проливал кровь за новую жизнь, оказались от неё отторгнутыми?

АЛИБЕК. Не знаю, может, ошиблись где-то… Я и сам часто задаю себе этот вопрос и всё больше думаю о Касуме. Кто он?

КУРБАН. Вот-вот, о том я и хотел тебе сказать. Не верится мне в его героическое прошлое. Все его шаги – шаги труса и предателя, а не героя. И власть им нужна, чтобы не они, а их боялись.

АЛИБЕК. Настоящий патриот думает не о власти – о Родине своей, о народе, о деле.

КУРБАН. Верно. У них принцип – «Без страха – нет порядка». И этого Омара я хорошо знаю, он и в детстве любил командовать.

АЛИБЕК. Ты прав, они далеки от народа и его проблем. Да, я уже сомневаюсь в его прошлом. Нет, не может быть, чтобы человек так изменился…

КУРБАН. И кто в этом разберётся, если не мы? Надо бы в областкоме оповестить обо всём. Как ты думаешь?

АЛИБЕК (вздохнув, после небольшой паузы). Не хотел я говорить, но, так и быть, скажу. Мы с Айшат уже обсуждали эту тему.

КУРБАН. И что?

АЛИБЕК. Айшат уже работает над этим вопросом. Ладно, и нам пора в дорогу.

Уходят.

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

У Касума дома. За столом Касум и гости из Дербента: Казим и Хашим. Кушают, пьют, беседуют. Айшат обслуживает их. Гости изрядно уже выпили и развязно шутят.

КАСУМ. Друзья мои, я вынужден покинуть вас на время – работа.

КАЗИМ. Да, конечно, работа для нас всегда важнее.

ХАШИМ. Да, так и есть… (Улыбнувшись и, жадно, томным взглядом сопровождая Айшат.) Надеюсь, красавицу эту с собой не заберёшь?

КАСУМ (довольно улыбаясь). Нет, она останется вас обслуживать.

ХАШИМ (облизывая губы и страстно взирая за Айшат). Да, Касум, секретарша у тебя что надо… (Соединив пальцы, чмокает.) Конфеточка!

КАЗИМ. Где откопал такую, Касум?

КАСУМ. Сирота… (Пауза.) Скажу ей, чтобы принесла ещё вина.

ХАШИМ. И мяса!..

КАЗИМ. Пышущего жаром!.. (Смеются весело.)

КАСУМ. Всё что угодно дорогим гостям. (Уходит вслед за Айшат.)

ХАШИМ. А он, интересно, спит ли с ней?

КАЗИМ. А как думаешь, ты бы устоял тут?..

ХАШИМ. Не-ет, я её уже глазами пожираю!.. У, прямо тут подмял бы под себя…

КАЗИМ. М-да… и я не против поваляться с ней…

ХАШИМ. Как ты, не знаю, но я пойду за ней… (Поднявшись, хочет уйти.)

КАЗИМ. Нет, я тебе это не позволю! (Встаёт на его пути.)

ХАШИМ. Что?.. (Вскипев.) Да как ты смеешь, хаджар!..

КАЗИМ (в тон ему). Сам ты хаджар, уйди!..

ХАШИМ. Нет, не уйду!.. Я женюсь на ней!..

КАЗИМ. Что ты сказал?!

ХАШИМ. Да, я на ней женюсь!

КАЗИМ. Нет – этому не быть!

ХАШИМ (показав кукиш). Шиш тебе! Она будет моей!

КАЗИМ. А это мы ещё посмотрим!..

ХАШИМ. Ах так!.. (Хватается за кинжал.)

КАЗИМ. Тухта, Хашим, остановись!.. (Оголив кинжал, защищается.) Обидим мы Касума этим! (Отбивая атаки Хашима.) Да остановись же ты!

Идёт схватка. То один берёт вверх, то другой. Возвращается Айшат. В пыле схватки они её и не замечают.

АЙШАТ (в сторону). Что?! Они сейчас поубивают друг друга… Нет, сейчас нам это ни к чему.

ХАШИМ (нападая). Я же сказал, она будет моей!..

КАЗИМ.  А я сказал – нет!.. (Бьются, скрестив кинжалы.)

АЙШАТ (поставив кувшин с вином на стол). Стоять! (Продолжают биться.) Хватить! А меня спросить вы не забыли?! (Влезает между ними и, голыми руками схватив кинжалы за лезвие, останавливает схватку.) Не буду я ничьей, ясно!.. Что за петушиные бои?! Какой позор! Вы из-за меня готовы поубивать друг друга?! И после вы смеете называть себя мужчинами?!

Казим и Хашим, сразу отрезвев, стоят, опустив головы от стыда и уронив кинжалы.

КАЗИМ. Прости, сестра, шайтан попутал нас…

ХАШИМ. От вина и от вашей красоты, мы потеряли разум…

Возвращается Касум и, остолбенев, с широко раскрытыми глазами смотрит на них.

КАСУМ (заметив кровь). Айшат, ты поранилась?!

АЙШАТ (посмотрев на свои руки). Ничего, раны эти скоро заживут.

КАЗИМ. Это – нашей совести порезы…

ХАШИМ. Этим она спасла наши сердца…

АЙШАТ (улыбнувшись). Они из-за меня сразились, как ты ушёл.

КАСУМ (смеётся). На те же грабли наступили, что и я. Смелых и отважных, как Айшат, даже среди мужчин немного. Она себя не даст в обиду. Разве только Алибек в отваге с ней сравнится.

ХАШИМ. А разве Алибек ещё живой?

КАСУМ. К сожалению, да. Неуловим грабитель.

КАЗИМ. Вот бы нам в наши ряды таких.

КАСУМ. Увы, он враг, а не сторонник наш. (Айшат.) Надо бы перевязать.

АЙШАТ. Что?.. А, не надо, заживут… уже и крови нет.

ХАШИМ. Я распоряжусь, чтобы с Дербента конный отряд милиции прислали.

КАСУМ. Нам бы, главное, Алибека поймать. Желательно, без шума.

КАЗИМ. Ничего, поймаем, я тоже руку приложу. Но, он нужен нам живым, учтите.

КАСУМ. Давай за стол, поговорим за чаркою вина. (Айшат.) А ты, сестра, можешь идти домой. И пока раны не заживут, можешь на работу не ходить.

АЙШАТ. Спасибо. Как только заживут ладони, я вернусь. (Уходит.)

КАЗИМ (вслед). Отважнее я женщины не видел.

ХАШИМ. Среди мужчин даже таких немного.

КАЗИМ. Без страха кинулась она, зажав ладонями ножи.

ХАШИМ. И в тот же миг я отрезвел.

КАЗИМ. Я тоже…

ХАШИМ. Откуда? Чья она?

КАСУМ. Сельчанка Алибека.

ХАШИМ (поперхнувшись). Что?..

КАЗИМ. И ты её взял в секретарши?

ХАШИМ. А что, если она его осведомитель?

КАСУМ. Да нет, и думать не хочу о том. С утра до вечера с бумагами она.

ХАШИМ. И знает всё, что и к чему, не так ли?

КАСУМ. Ну, разумеется…

ХАШИМ. И это не насторожило тебя?

КАСУМ. Сомнения, конечно, возникали, но… (Небольшая пауза.) Она добросовестный и грамотный работник. И днем с огнём такой нам не найти, она незаменима.

КАЗИМ (отвлечённо). Незаменимых, друг наш, не бывает. Хотя, такая – за идею жизнь отдаст. Ты прав, Касум, благодаря таким верным и отважным советская власть и победила. Она – настоящий коммунист!

КАСУМ. Да, Казим, Айшат скоро станет членом партии. Робот, а не женщина.

ХАШИМ. И всё же, проследить надо будет за ней. Из-за таких мы можем пострадать.

КАЗИМ (с улыбкой, проигнорировав слова Хашима). А не страшно тебе рядом с ней?

КАСУМ. Не скажи… Такая красота – и никаких чувств!

КАЗИМ. А то ты её и ночью не отпускал бы, да?

КАСУМ. Конечно! Может и женился бы, но – увы, и слышать о том она не хочет.

КАЗИМ (смеётся). Да, крепкий орешек ты подобрал.

КАСУМ. Мне назначили её. Ахмед, скорее, постарался, Алибека дядя.

ХАШИМ (задумавшись). Не будет же она сидеть одна, должна общаться с кем-то и она.

КАЗИМ. Мы это выясним с тобой, не зацикливайся.

ХАШИМ. Пока не разорили нас, пора с этими разбойниками кончать.

КАСУМ. Я всё время думаю о том.

ХАШИМ. Плохо думаешь, товарищ, раз до сих пор они все на свободе.

КАЗИМ. Сегодня же я напишу письмо, закрепив его своей печатью. Есть с кем отправить?

КАСУМ. Да, отправлю я Айшат с письмом. Предупредить её Омар.

КАЗИМ. Айшат? Но… руки её в ранах.

КАСУМ. Справится, уж в этом мне поверь.

ХАШИМ. Без головы Алибека, мы с Казимом не уедем.

КАСУМ. Я буду благодарен вам за это.

КАЗИМ. Шашлыками будешь нас кормить.

ХАШИМ. И вином с подвалов Воронцова.

КАСУМ. Для друзей моих – лучшее мясо и лучшее вино.

КАЗИМ. Но, повторяю, он нужен нам живым.

КАСУМ. Это уже как получится.

ХАШИМ. Согласен! Главное, враг должен быть уничтожен…

Затемнение. Через некоторое время на сцену возвращаются Касум и Казим. Появляется Омар, а за ним конвойные приводят Асият.

ОМАР. Что мне делать с Асият, придержать ещё, или оправить вместе со всеми?

КАЗИМ (обойдя вокруг Асият и задумчиво вздохнув). Касум, что – эта красавица и есть сестра Алибека Асият?

КАСУМ. Да, Казим, она самая…

КАЗИМ (остановившись напротив Асият). Что же вы, молодая, красивая, не жалеете себя?

АСИЯТ. Я ничего не сделала…

КАЗИМ. Да? И не знаете, за что вас арестовали?

АСИЯТ. Нет.

КАСУМ. И ты хочешь сказать, что не укрывала своего брата и не помогала ему?

КАЗИМ. А ваш брат и дядя, к сожалению, в списке врагов новой власти.

АСИЯТ. Ни дядя, ни брат – не враги, и никогда ими не были, они…

КАСУМ (прерывая). Твой брат убил ни в чём не повинных, из-за него я потерял любимую жену, он…

АСИЯТ. Это не правда!.. Мой брат ни в чём не виноват, и дядя Ахмед…

КАСУМ (перебивая). А ваш дядя Ахмед, пользуясь властью, не только укрывал злодеяния, но ещё и хотел поручить вам возглавить МТС, чтобы…

АСИЯТ (отчаянно). Нет!.. Это…

КАСУМ (повышая голос и перебивая). Вы все прикрывали кулаков и умножали их за моей спиной!

АСИЯТ. Неправда! Народ знает, кто есть кто! Это вы оболгали нас, сделали врагами!.. Мои мать с отцом отдали свою жизнь за эту власть! (Гордо, бесстрашно посмотрев на Касума.) Придёт время – жизнь сама всё расставит по местам!

КАЗИМ. Сестра, этим противостоянием своим вы только навредите себе, а родным – ничем не поможете. Вам никто не поверит: много врагов, кто прячется под маской друга.

КАСУМ (с ухмылкой). И все уверяют, что они друзья нам.

КАЗИМ. Подумайте над моими словами, вы только-только начинаете жить и у вас всё впереди.

КАСУМ. По всей вероятности, наверное, у тебя есть любимый человек, за кого хотела бы выйти замуж.

КАЗИМ. Мы можем пойти навстречу и помочь вам.

КАСУМ. Если поможете нам…

АСИЯТ. Всё, что имела и кем дорожила, вы уже отняли у меня – что ещё вам надо, что вы ещё хотите?!

КАСУМ (взяв со стола, даёт ей бумаги). Вот, если их подпишешь – можешь идти домой.

КАЗИМ. И мы поверим, что вы – не враг.

АСИЯТ (прочитав бумаги, рвёт их). Вы что, мерите всех по себе?

КАСУМ. Ой-ой-ой…

КАЗИМ. Мы хотим вам помочь, а вы…

КАСУМ. Запомни, девочка, жизнь – одна и, ценнее и дороже жизни нет на свете ничего.

КАЗИМ. Нет бы, брать пример с Айшат и подумать о себе.

АСИЯТ. И купить свободу ценой предательства?

КАЗИМ. Служить стране и народу – не предательство.

КАСУМ. Предательство – укрывать врагов!

АСИЯТ (посмотрев Казиму в глаза). Вы не там врага ищете!..

КАЗИМ. Я хочу спасти вас, помочь…

АСИЯТ. Спасти?!

КАЗИМ. Да, Асият, и я не враг вам.

АСИЯТ. От чего спасти – от кого?!

КАЗИМ. От смерти, а в лучшем случае – от тюрьмы.

АСИЯТ. По мне – лучше тюрьма или смерть, чем позор и предательство.

КАСУМ. Ну, если так, я умываю руки. По просьбе моего друга Казима я сделал всё возможное, чтобы спасти и сохранить тебе жизнь.

КАЗИМ. Нет, Касум, подожди. Дай её мне, и я уверен, что мне удастся её переубедить.

КАСУМ (после небольшой паузы). Какой срок? Хотя, я сомневаюсь, эта семейка тверда словно кремень и упряма, как горный ручей. По мне, лучше обрубить все концы, пока этот ручей не превратился в мощный поток, смывающий всё на своём пути.

КАЗИМ. Я дам расписку и, если что, сам сдам её куда надо.

АСИЯТ. Не могу вас обнадёжить, лучше уж расстреляйте сразу. Если вам удалось оклеветать даже дядю Ахмеда, значит, и моя судьба уже предрешена.

КАЗИМ. Для меня эта власть дороже жизни, и поэтому…

АСИЯТ. Ах, как вы легко бросаетесь словами!..

КАЗИМ. Если партия…

АСИЯТ (перебивая). Запомните, начальник, я скорее умру, но плясать под вами не буду.

КАСУМ (смеётся). Нет, Казим, эта птичка даже тебе не по зубам. Только смерть способна покорить этот род. Уведите!

КАЗИМ. Касум, ты же обещал мне, как же так, мы же друзья… (Пауза.)

КАСУМ (Омару). Ладно, дождитесь нас в коридоре.

Все уходят, кроме Касума и Казима.

КАСУМ (расхохотавшись). Не понял тебя, дружище, в чём дело?!

КАЗИМ (поникнув, вздыхает). В долгу не останусь…

КАСУМ. Ты что, влюбился?! Это же враг!

КАЗИМ. Красивая она очень, я…

КАСУМ (продолжая хохотать). Да, друг, ты даже дар речи потерял!.. Ну и ну…

КАЗИМ. Я на ней женюсь, и тогда…

КАСУМ. Что, думаешь, она согласится стать тебе женой?.. (Смеётся.) Я на Айшат скорей женюсь! Нет, Асият тебе не покорить. (Продолжает смяться.)

КАЗИМ (вздохнув, подойдя к окну, задумавшись). Здесь – нет, но… (Повернувшись к Касуму.) Могу ли я быть с тобой откровенным?

КАСУМ. Разумеется, друг мой, какой хабар. Что, хочешь заключить пари?

КАЗИМ. Касум… хочу признаться тебе, что этот строй мне не по нраву…

КАСУМ (невольно оглянувшись по сторонам, тихо). Что?.. И… ты так спокойно говоришь об этом мне?.. А не боишься?..

КАЗИМ (перебивая). Нет, не боюсь! Я знаю, ты такой же коммунист, как и я…

КАСУМ. А… (Пауза.) Как мне тебя понимать?..

КАЗИМ. Прямо, как и есть – это и в твоих же интересах, как и в моих… А ведь, насколько я догадываюсь, мы оба ждём подходящего момента…

КАСУМ. Какого момента?.. Для чего?..

КАЗИМ. Чтобы покинуть эту страну и увезти с собой припрятанное золото…

КАСУМ (всполошившись). Да я тебя… за такие слова…

КАЗИМ. Ну-ну-ну!.. Не надо! Я с тобой откровенно, а ты… Мы же не первый день знаем друг друга.

КАСУМ. Шутишь?..

КАЗИМ. Нет. Более того, я никогда ещё не был таким серьёзным. И, думаю, будет лучше, если станем доверять друг другу и раскроем свои карты.

КАСУМ. С тобой я был откровенен больше, чем можно было.

КАЗИМ. А если хотим помочь друг другу и быть в одной упряжке, надо быть откровенными до конца.

КАСУМ. Кажется, мы говорим на разных языках…

КАЗИМ. Касум, пришло время объединиться и, пока не поздно…

КАСУМ. Что ты имеешь в виду?

КАЗИМ. А то, что рано или поздно нас раскроют… И ни к чему будет нам богатство наше.

КАСУМ. Какое богатство при нашей власти…

КАЗИМ. Вот об этом давай и поговорим. (Садится на стул.)

КАСУМ. А что, ты что-то можешь предложить? (Садится напротив.)

КАЗИМ (продвигая стул поближе). Да, могу.

КАСУМ (приближаясь вплотную). Я слушаю.

КАЗИМ. Недавно меня свели с одним человеком, который за хороший гонорар помог бы оказаться за границей.

КАСУМ (задумавшись, после небольшой паузы). А какая гарантия?

КАЗИМ. Гарантия – золото, которым он будет вознаграждён, но… только по прибытии в Турцию.

КАСУМ. Значит, Турция всё-таки…

КАЗИМ. Да, и надеюсь, что смогу уговорить и Асият… (Улыбнувшись.) От хорошей жизни ещё никто не отказывался. Ты прав, я влюбился. А зачем мне богатство такое, которым не могу воспользоваться?

КАСУМ. Ты зачем рассказал мне всё это? Я же могу сдать тебя вместе с ней властям, и тогда…

КАЗИМ. Нет, не можешь, и не сделаешь это.

КАСУМ. Это почему же?

КАЗИМ. А потому, что мы с тобой одного поля ягоды…

КАСУМ. То есть?..  (Небольшая пауза.) Опять загадки?

КАЗИМ. Я знаю, кто я, так же, как знаю и то – кто ты…

КАСУМ. И… кто я?..

КАЗИМ. Ты – не тот, за кого себя выдаёшь…

КАСУМ (слегка побледнев). Что-о?..

КАЗИМ (улыбнувшись, доброжелательно). Но знаем о том только ты и я. Вот потому нам и надо дружить, а не пугать друг друга.

Пауза.

КАСУМ (с улыбкой подавая руку). Друзья навеки?

КАЗИМ (пожимая руку). Чем больше нас – тем мы сильнее. Отдашь мне Асият?

КАСУМ. Да, но с одним условием.

КАЗИМ. Говори, ради неё – готов на всё.

КАСУМ. Я помогаю тебе, а ты – мне.

КАЗИМ. Буду рад! За бугром тоже нужны свои люди.

КАСУМ. А этот вопрос, давай, обсудим у меня дома.

КАЗИМ. За хорошим вином? (Улыбается.)  Я не против. (Уходят.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

В лесу. Иван, Осман и Запир — возвращаются с очередного задания и складывают в углу добычу.

АЛИБЕК. Ну, с возвращением вас, джигиты. Как всё прошло?

ИВАН. Как всегда, Алибек, благополучно. Остальные тоже на подходе.

 Появляются Джахпар и Залибек, ведя за собой трёх красавиц — лет 15-18 – связанных в одну упряжку верёвкой за руки.

ДЖАХПАР. Мы выкрали ещё их дочерей, чтобы сделать жёнами своими.

АЛИБЕК. Да, я вижу, вы герои, девушек пленили…

ДЖАХПАР. Ну… (Не знает, что сказать.)

АЛИБЕК. А девушки согласны, быть жёнами таким, как вы?

ДЖАХПАР. А зачем нам их согласие?

ЗАЛИБЕК. Они же наши пленницы…

АЛИБЕК. Пленницы?! Ну да…

ДЖАХПАР. А с нами так можно?

ЗАЛИБЕК. Из-за их родителей, немало народу пострадало.

ДЖАХПАР. И мы в том числе.

АЛИБЕК. Много ли надо мужества с девочками воевать?..  Не стыдно вам?! Позорите всех нас! Что люди скажут, услышав про такое? Немедленно верните их и извинитесь!

Джахпар и Залибек стоят, виновато понурив головы.

АЛИБЕК. А если вы хотите себе жён – я не против. Но, пусть не будут против и они, кого невестами изберете вы. (Обращается к девочкам.) Как звать-то вас, сёстры мои?

— Зухра.

— Халимат.

— Патимат.

АЛИБЕК. Домой хотите?

Вместе втроём, сжавшись от страха, кивают головой: «Да…»

АЛИБЕК. Хорошо, сегодня же доставят вас домой. (Джахпару и Залибеку.) Вы поняли?

Вместе (вдвоём, понурив голову). Да…

АЛИБЕК. И чтобы ни один волос не упал с их головы! Иначе я снесу и ваши! Позор!

Все уходят, кроме Алибека. Появляется Айшат.

АЛИБЕК. Айшат… Ты почему здесь?

АЙШАТ. Приехали люди с ОГПУ и Касум, вместе с ними, готовит план против тебя. На днях с Дербента прибудет спецотряд. Тяжело придётся нам.

АЛИБЕК. Эх, успеть бы мне добраться до Касума!

АЙШАТ. И что… что это даст? Тебя врагом они уже признали.

АЛИБЕК. В мире этом, кто без врага – тот не мужчина. Только трус не замечает зло и стороной его обходит.

АЙШАТ. В народе ты прославился героем, хотя для власти успел ты стать врагом.

АЛИБЕК. Но… я за Зейнаб ещё не отомстил.

Пауза.

АЙШАТ. Ты всё ещё грустишь по ней?

АЛИБЕК. Прости… Пока Касум проклятый жив, эта боль меня не отпустит.

АЙШАТ. Давно бы я смогла его убить.

АЛИБЕК. И заставила бы страдать меня вдвойне…

АЙШАТ. Ты… (Пауза.)

АЛИБЕК. Айшат, выходи за меня замуж.

АЙШАТ. Что?.. Ты… действительно этого хочешь? Ты… (Не может говорить, из глаз текут слёзы.)

АЛИБЕК. Да, Айшат, я этого очень хочу, ты мне снишься по ночам, ты… (Пауза, любовно смотрят друг на друга.) Если ты согласна, будь мне женой.

АЙШАТ. Да… Да! Я согласна!.. Я ещё с детства влюблена в тебя, я…

АЛИБЕК. Я знаю, родная… (Обняв нежно, прижимает её к себе.) И потому, не могу оставаться спокойным, зная, какой монстр возле тебя.

АЙШАТ. Ты боишься за меня?..

АЛИБЕК. Да, очень боюсь… Я долго думал об этом, пришло время. Я не прошу себе, если потеряю и тебя, я люблю тебя.

АЙШАТ. Какое счастье слышать мне такое!.. (Припав к нему на грудь, тихо плачет от счастья.)

АЛИБЕК. Договариваться с сельским советом, чтобы заключили наш брак, немедленно отправлю я Джахпара.

АЙШАТ. Я буду ждать. (Пауза.) Одна надежда, что письмо моё уже изучают.

АЛИБЕК. Да, будем надеяться, что они направят комиссию и проверят, что к чему. (Посмотрев ей в глаза.) Береги себя.

АЙШАТ. Да, мой родной, как никогда буду беречь себя.

АЛИБЕК. Дам знать тебе, когда решится всё.

АЙШАТ. До встречи, милый.

АЛИБЕК. Удачи.

Уходят. Затемнение. Постепенно светает, щебечут птицы. Волнительная музыка. Появляется Алибек и нервно ходит по сцене.

АЛИБЕК. Где же этот Джахпар? Почему до сих пор его нет? Уже рассвет… А что, если они его пленили? Он может не выдержать их пыток и выдать им Айшат. (Ломая пальцы, вздыхает.) Что же делать? Как быть? Поднять отряд быть может… Нет, подожду ещё.

Шум. Еле передвигая ноги, появляется измождённый и весь в царапинах Джахпар.

АЛИБЕК (подхватив и помогая ему, громко). Кто-нибудь, воды, быстро!..

Все выбегают на сцену. Залибек поит Джахпара водой.

АЛИБЕК. Джахпар, что с тобой?! Ты был в плену?..

ДЖАХПАР. Что?.. В плену?.. (Странно посмотрев на всех.) Кто сказал?.. Нет, что ты!.. Хотя, (вздохнув) люди Касума снуют везде, я с трудом ушёл от них.

АЛИБЕК. А с председателем сельского совета как, встретился? Договорился с ним?

ДЖАХПАР. Да, разумеется. Поздно вечером он нас будет ждать.

АЛИБЕК. А хвоста не было? Ничего не заметил?

ДЖАХПАР. Нет, ничего подозрительного. Только после, когда аул уже покинул, они случайно увязли за мной.

ИВАН. И что, как ты ушёл от них?

ДЖАХПАР. Не в ту степь я их увёл и, спрятавшись в овраге, ждал тишины часами. Лишь убедившись, что рядом никого, я возвратился в лагерь.

ИВАН. Можно сказать, что повезло…

ДЖАХПАР. Но страху натерпелся я немало, руки, ноги до сих пор дрожать…

АЛИБЕК. Иди, Джахпар, отдохни, наверно, ты устал.

ДЖАХПАР. Да, командир, стоять уже нет сил. (Уходит.)

АЛИБЕК (задумавшись). Да, отступать нам уже поздно…

ИВАН. Что будем делать, Алибек?

АЛИБЕК. Разделимся на три группы. И, если вдруг кто-то неладное заметит, немедля уходите и дайте знать другим.

ЗАЛИБЕК. Откуда им о наших планах знать?

АЛИБЕК. Я должен всё учесть. Мне дорога жизнь каждого из вас, что родные братья для меня вы. Пусть это все запомнят.

ЗАПИР. Да, Алибек прав, надо быть настороже.

АЛИБЕК. Нас мало, а ошибка будет стоит жизни.

ИВАН. Как и предательство кого-нибудь из нас…

КУРБАН. Что ты говоришь, Иван?!

ЗАПИР. За Алибека жизнь мы отдадим!

ИВАН. Не сомневаюсь в этом, но… Ладно, извините… И всё же, лучше председателя вести сюда, рискованно идти всем нам в аул.

ЗАЛИБЕК. Не впервые же идём.

ОСМАН (с улыбкой, Ивану). Когда будем тебя женить, мы так и сделаем. (Все смеются.)

ЗАПИР. А кто здесь за немусульманина выйдет?

АЛИБЕК. За короткое время Иван изучил наш язык лучше Османа. Значит, он той же веры, что и мы.

ОСМАН. Да, друзья, Алибек прав, Вера она – одна.

ИВАН. И, если Бог есть, то – и Он один над нами.

КУРБАН. А ты что, Иван, и в Бога не веруешь?

ИВАН. Ты прав, Курбан, я ни в чёрта не верю, ни в Бога.

ЗАЛИБЕК. Ты что, не веришь ни во что?

ИВАН. Почему? В человека верю. Были б все люди как наш Алибек, не нужен был бы нам и Бог.

АЛИБЕК. Нет, Иван, человек не может без Бога. Я сам, хотя и комсомолец, недавно это понял… (Вздохнув.) Здесь все друзья и можно говорить открыто.

ЗАПИР. Друзья и Бог – вот и вся надежда.

КУРБАН. А когда ты одинок, на Бога только и надежда.

ИВАН. Я верил в Бога, но Он мне не помог.

АЛИБЕК. Значит, власть Сатаны над нами.

ОСМАН. Да, наверное, всё так.

ИВАН. Мы отторгли от себя Бога и махнули рукой, а Бог – махнул рукой на нас, сказав: «Разбирайтесь сами!..». (Все смеются.)

ОСМАН. Это не смешно… Вот, когда передерёмся и успокоимся, тогда мы и вернёмся снова к Богу. (Вздохнув.) Помяните моё слово.

ИВАН (почесав затылок). Да, друзья, может Осман и прав.

АЛИБЕК. Так что, нам остаётся только ждать и верить, что будут в мире перемены. А пока, до вечера, всем отдыхать. (Уходят все.) А ты, Иван, останься, есть разговор к тебе. (Иван возвращается к Алибеку.) Иван, ты что-то хотел сказать?

ИВАН (оглянувшись по сторонам). Да, Алибек, что-то не то с Джахпаром…

АЛИБЕК. И ты заметил… (Вздохнув.) Да, знать бы что…

ИВАН. И всё же, в аул идти рискованно…

АЛИБЕК. И отступать уже поздно, там Айшат, там… (Пауза.) А может, мы ошибаемся, и никакой опасности нет?

ИВАН. Не можешь поверить, что Джахпар смог бы нас предать?

АЛИБЕК. Даже думать о таком не могу себе позволить. Он… не раз со всеми жизнью рисковал, он…

ИВАН. Конечно, думать о плохом не хочешь, но…

АЛИБЕК. Думаешь, они смогли его завербовать?

ИВАН. Не могу быть уверен, но, что-то тут не чисто, не спокойно что-то на душе…

АЛИБЕК (вздохнув, после небольшой паузы). Да, есть такое… Взгляд у него другой, не те глаза…

ИВАН. Вот и я о том же.

АЛИБЕК. Хотя, чужая душа – потёмки.

ИВАН. Иногда и герой становится трусом.  Стоит перейти черту – и можно всё.

АЛИБЕК. А ты, Иван, оказывается, философ.

ИВАН. Когда ещё учился, мне нравился Достоевский, особенно его роман «Бесы».

АЛИБЕК. Я и не слышал о таком романе. (Пауза.) Так, что же будем делать? Есть какой план?

ИВАН. Может, мы лучше сходим в аул без тебя, проведать, что к чему? И, если всё будет нормально, а сомнения наши окажутся неверными, заберём с собой председателя, и вернёмся.

Пауза.

АЛИБЕК. Хорошо, Иван, так и сделаем. Что предначертано судьбой – тому и быть.

ИВАН. Двум смертям не быть – одной не миновать. Кого мне взять с собой?

АЛИБЕК. Джахпара и Османа. И, будьте осторожны.

ИВАН. Сделаем, что можно, командир. (Вздохнув, после небольшой паузы.) Надо же, я воевал за эту власть, а в итоге, сам оказался в лагере врага.

АЛИБЕК. Что?.. Нет, Иван, мы не враги этой власти – мы враги таких выдвиженцев, как Касум. Я тоже мечтал быть первым в рядах строителей новой жизни, но… (Пауза. Вздохнув.) Что говорить, когда за решёткой оказался даже такой патриот, как мой дядя Ахмед. Да, это очень больно…

ИВАН. Не скажи, Алибек, больнее, чем любая рана…

АЛИБЕК. Мы стараемся для людей, а в итоге – всё оборачивается против нас.

ИВАН. Только одно и успокаивает, надежда на будущее… на справедливость…

АЛИБЕК. Да, и эту надежду нам нельзя терять.

ИВАН. Этот Касум и ему подобные подрывают основы Советской власти. Не коммунисты они – волки.

АЛИБЕК. Да какие они волки – шакалы… Ничего, земля круглая. Рано или поздно разберутся и заговор будет раскрыть.

ИВАН. Заговор?! Ты так думаешь?

АЛИБЕК. Другого объяснения не нахожу. Сейчас тяжёлые времена. Война продолжается, и самый опасный враг – рядом, а не где-то. Ладно, иди, и позови Курбана.

Иван уходит, появляется Курбан.

АЛИБЕК. План изменился. Пойдёшь узнать, нет ли каких вестей из центра, а Залибека отправишь за Айшат. И вместе с ними вернётесь в лагерь.

КУРБАН. Понял, будет сделано.

АЛИБЕК. Только осторожно, может быть, Касум уже везде своих людей расставил.

КУРБАН. Думаешь?

АЛИБЕК. Как бы ни было, надо быть предельно внимательными.

КУРБАН. Ошибаться нельзя, а отступать – поздно…

Уходят. Затемнение. Вечер, свет луны. Крадучись на сцену выходят Осман, Иван и Джахпар.

ИВАН. Вроде бы всё тихо.

ОСМАН. Да, тишина такая, аж тревожно.

ДЖАХПАР. Пойду я в дом и приведу председателя, а вы тут, сторожите. (Уходит.)

Как только Джахпар скрывается за дверью, появляются люди в форме и начинают палить в Ивана и в Османа. Они умирают. Забрав их тела, уходят.

Затемнение. На сцену крадучись выходит Залибек и стучит условленным сигналом к Айшат в окно. Никто не откликается.

ЗАЛИБЕК. Никого… Может, ушла куда?.. (Стучит ещё раз, ждёт. Оглянувшись по сторонам, хочет уйти.)

Окно резко распахивается и из нескольких ружей стреляют ему в спину.

ЗАЛИБЕК (обернувшись, хватается за оружие). Ах, мать вашу, сволочи!.. (Умирает.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

На сцене Алибек, в волнении ходит с угла в угол. За сценой суета, шум. Кто-то выглядывает из-за угла. Раздаются выстрелы и одна пуля попадает в Алибека, слегка задев его.

АЛИБЕК. Ах!.. Проклятые гяуры! Перехитрил меня Касум… (Выхватив из-за пояса оружие, прячется за большой камень.)

На сцену с оружием в руках выбегает Запир и, сражённый градом пуль, падает замертво.

АЛИБЕК (стреляет и убивает одного, который высунулся, стреляя в Запира). Ну, давай поближе, кто следующий теперь! Свинца хватит отомстить за всех…

На сцену, прикрываясь связанной Айшат и ехидно посмеиваясь, выходит Касум. За ним появляются и его люди.

КАСУМ. Сдавайся, Алибек, снова женщина твоя в моих руках.

АЛИБЕК. Подлец! Только с женщинами и можешь воевать ты!

КАСУМ. К чему слова пустые, мне важен результат.

АЛИБЕК. Давай, сразимся, ты и я, с кинжалами в руках! Это наш с тобою спор!

КАСУМ (смеётся). Нет, Алибек, меня тебе не обмануть. Зачем сражаться мне, когда есть люди у меня и могу приказывать я им – я не дурак.

АЛИБЕК. Подлый трус и трусом ты умрешь!

КАСУМ. У тебя нет шанса, Алибек, сдавайся! Подумай об Айшат, об Асият… В этот раз в твоих руках их жизни.

Пауза.

АЛИБЕК. Да, Касум, и в этот раз твоя взяла, сдаюсь.

АЙШАТ (кричит). Не смей сдаваться, Алибек, нам всё равно уже не жить! Умри с оружием в руках, тобой гордиться будут люди, Касума будут презирать!

АЛИБЕК. Как же они тебя пленили, моя отважная Айшат?

АЙШАТ. Джахпар во всём тут виноват, он подло предал нас шакалам. Толпа мужчин меня скрутила, верёвками сковали руки.

АЛИБЕК. Если и женщин так боятся, какие же они мужчины?

АЙШАТ. Но мы с тобой ещё живые и в силах отомстить врагу.

АЛИБЕК. Жены своей я голос слышу! Я люблю тебя, Айшат!

АЙШАТ. Всегда ты понимал меня… (Небольшая пауза.) Я люблю тебя, родной!

Айшат падает на землю и Алибек, тотчас выскочив из-за валуна, выпускает в Касума несколько пул. Касум падает замертво. С обеих сторон начинают прицельно стрелять друг в друга.

АЛИБЕК (смеясь). Иди к чертям, Касум проклятый! Пусть примет Ад огнём тебя! Увидев смерть твою, спокоен я теперь. Прощай, Айшат, увидимся в раю!

АЙШАТ. Прощай, любовь моя, останусь я твоей навеки!

АЛИБЕК (стреляя). Стреляйте, вороньё, стреляйте! Свинца у власти много, чтоб грудь мою наполнить, стреляйте неустанно, шакалы хукумата! Сживайте всех со свету, джигитов настоящих, ибо орлы и змеи не уживутся вместе.

Омар и его каратели стреляют в Алибека.

АЛИБЕК (сделав ещё несколько шагов и выстрелов, с песней на устах).

«О безумная любовь!

За тебя – хоть на штыки…» (падает без сознания).

Траурная музыка. Айшат, припав к телу Алибека, плачет. Часть людей окружают их. Другие – убирают трупы.

ОМАР. Айшат, вставай, я доставлю тебя куда надо. И ты ответишь за все дела свои!

АЙШАТ (плюнув в его сторону). Тьфу на тебя, собака Касума! Стреляй! Убей и меня возле любимого, этим ты окажешь мне услугу.

ОМАР. Вставай, сказал! В последний раз тебя предупреждаю. (Усмехаясь.) Холодная Сибирь – лучше сырой могилы. Я должен сдать тебя властям.

Появляется Нажмутдин, в сопровождении бойцов ОГПУ. Вместе с ними и Курбан.

НАЖМУТДИН. Не утруждай себя, Омар, и развяжи ей руки.

ОМАР (растерявшись). Что?.. Она… (Вытянувшись по струнке.) Разрешите доложить?

НАЖМУТДИН. Оставить! (Своим людям.) Арестуйте его!

ОМАР (дёрнувшись и, в недоумении оглядываясь на подчинённых – все стоят, опустив головы). Нет… Это… это какая-то ошибка!..

Забирают у него оружие и, надев наручники, уводят.

НАЖМУТДИН. Немедленно освободите нашу героиню!

Развязывают верёвки на её руках. Кроме Нажмутдина и Айшат все уходят.

АЙШАТ. Что?.. Вы… освобождаете меня?!

НАЖМУТДИН. Да, и приносим свои извинения, что делаем это так поздно. Но, обещаю, сделаем всё, чтобы восторжествовала справедливость.

АЙШАТ. А… что произошло?

НАЖМУТДИН. Касум оказался изменником, которому удалось, используя связи и золото отца, проникнуть в органы власти. Он воспользовался чужими документами, чтобы навредить советской власти и, намереваясь впоследствии организовать мятеж против неё. Он и не Касум вовсе, а Мухтар – сын Эльдара, ярого врага советской власти, расстрелянного трибуналом ещё лет десять назад. (Вздохнув.) К сожалению, мы слишком поздно вычислили его… Прости нас, сестра.

АЙШАТ (плачет). Что теперь, когда потеряли столько верных нам людей, и такого героя, как Алибек…

НАЖМУТДИН. Имя Алибека будет реабилитировано и он навсегда останется в сердцах людей героем.

АЙШАТ. Мы хотели создать семью и… (Не может говорить.)

НАЖМУТДИН. Соболезную и сочувствую вам… Но… ты должна быть крепкой, (пауза) мы хотим предложить тебе стать секретарём райкома и возглавить район.

АЙШАТ. Я – секретарь райкома?!

НАЖМУТДИН. Ты что, испугалась? А мне столько всего рассказали о твоём бесстрашии.

АЙШАТ. Это такая ответственность… И кто же это так восхвалил меня?

НАЖМУТДИН. Наш агент Казим и дядя Ахмед.

АЙШАТ (радостно). Что, дядя Ахмед жив?!

НАЖМУТДИН. Да, и завтра уже ты его увидишь.

АЙШАТ. Ещё вы сказали Казим…

НАЖМУТДИН. Да, и не оговорился, Казим был нашим агентом, благодаря которому нам и удалось раскрыть заговор, затеянный Мухтаром Эльдаровичем. Мы арестовали Хашима и он нам всё выдал. Но, к сожалению, дела приняли неожиданный оборот и, пока вести дошли до нас…

АЙШАТ. Теперь всё ясно… А… что с Асият, где она?..

НАЖМУТДИН. Да, совсем забыл. Казим увёз Асият к себе домой и, насколько я знаю, они пришлись друг другу по душе.

АЙШАТ. Что?! (Пауза. Улыбается.) Я рада за неё… (Припав на грудь Нажмутдина, рыдает.) Эта новость лечит моё сердце…

НАЖМУТДИН. Ну что ты… (Неуверенно обняв, поглаживает ладонью по спине.) А ничего, поплачь, порой и слёзы помогают…

Пауза.

АЙШАТ (освобождаясь от объятий). Простите, я… (Вытирает слёзы.) Это – минутная слабость…

НАЖМУТДИН. Рядом с такими – и враг не страшен.

АЙШАТ. Самый опасный враг тот, кто прячется под маской друга.

НАЖМУТДИН. Я буду ручаться за вас… А это – твой партийный билет.

АЙШАТ. Что?! Меня приняли?!

НАЖМУТДИН. Да. Алибека тоже… посмертно теперь.

Пауза.

АЙШАТ (вытянувшись, гордо подняв голову). Сделаю всё, чтобы оправдать это доверие.

НАЖМУТДИН. Я верю тебе и не сомневался, что поддержишь нас. Уверен, ты станешь хорошим секретарём и сможешь вдохновить людей.

АЙШАТ. Теперь, когда восторжествовала справедливость – да.

НАЖМУТДИН. К сожалению, и в рядах нашей власти не все друзья нам, много ещё таких, как и Мухтар, и Хашим. Они и хитры, и коварны, и умны, что и не знаешь, где и когда проявят себя.

АЙШАТ. Этот Хашим мне с самого начала не нравился.

НАЖМУТДИН. И была права, он оказался подосланным турецкими властями, специально обученным спецагентом.

АЙШАТ. Вот даже как!

НАЖМУТДИН. А Мухтар – двоюродным братом по матери, героя революции Касума, который был ему почти ровесником и похож как две капли воды, чем они и воспользовались. Заманив Касума в ловушку и убив, они выдали Мухтара за него, предварительно обучив всему.

АЙШАТ. Враг, стало быть, не дремлет…

НАЖМУТДИН. Да, и война ещё далеко не окончена. (Пауза.) Ну что, согласна с нашим предложением?

АЙШАТ. А можно, я сама составлю себе команду?

НАЖМУТДИН. И этим ты поможешь нам – останется только подписать указ.

АЙШАТ. А почему я, а не дядя Ахмед?

НАЖМУТДИН. Он сам предложил твою кандидатуру, а если что, сказал, что поддержит тебя и поможет.

АЙШАТ. Если он будет рядом – я на всё согласна, даже с Иблисом сразиться! Если, конечно, народ поддержит нас.

НАЖМУТДИН. Я уверен, народ поддержит. Народ всегда на стороне справедливости, только надо дать ему право, свободно избирать и сказать своё слово.

АЙШАТ. А мы будем учиться слышать это слово и жить ради своего народа.

Запыхавшись, на сцену выбегает Курбан.

КУРБАН (в волнении). Он жив!.. Он живой!.. Он дышит!..

НАЖМУТДИН (с непонятным удивлением). Кто?!

КУРБАН. Алибек!.. Наш Алибек!.. Он жив!.. (Плачет от счастья.)

Бегут за сцену. Через некоторое время Айшат возвращается.

АЙШАТ (смеётся сквозь слёзы). Живой!.. Он дышит!.. Мой Алибек жив!.. Жив!.. Мужчина Алибек! (Упав на колени, прикрыв лицо ладонями, рыдает навзрыд.)

Занавес.