Гурова Светлана
89221009479
КАК ТАМАРА С СЕРАФИМОЙ В СЕКС-ШОП ХОДИЛИ
Действующие лица:
Тамара Аркадьевна, 65 лет, маленькая, сухонькая женщина, очень живая и активная такая. Она проработала всю жизнь преподавателем в ВУЗе. Впрочем, Тамара Аркадьевна работает там до сих пор.
Серафима Ильинична, 65 лет, подруга Тамары Аркадьевны, женщина высокая, можно даже сказать монументальная. Она тоже сначала работала преподавателем, потом бухгалтером в фирме мужа Тамары Аркадьевны. Бухгалтером она работает и сейчас, на аутсорсинге и одновременно консьержем в том же доме, в котором живет сама. Она монументальна и значительна, как и полагается консьержу. И несколько нудновата и правильна, впрочем, как все бухгалтеры на аутсорсинге.
Продавец секс-шопа – женщина неопределенного возраста, потому что возраст, как, впрочем, и внешность для ее профессии несущественны. Для нас тем более: она же персонаж проходной.
Картина 1
Квартира в новом, даже можно сказать, элитном жилом комплексе в самом центре Екатеринбурга на верхнем этаже с панорамными окнами. Из окон виден практически весь город и, самое главное, всегда видны праздничные салюты, причем со всех точек пуска. Квартира эта была куплена менее года назад дочерью для Серафимы Ильиничны. Дочь тогда купила, обставила её по своему вкусу и сразу же укатила обратно в Лондон. Здесь хорошая мебель, ванная, выложенная кафелем, кухня с дорогими глянцевыми фасадами, нашпигованная по самое не хочу современной бытовой техникой. Страшно сказать: здесь есть даже посудомойка. Хотя если подумать, то зачем она нужна одинокой женщине, у которой за день уходит всего 2 тарелки? Сегодня день города и Тамара Аркадьевна пришла к подруге Серафиме смотреть салют и просто поболтать. Она в этой квартире впервые. Так-то подруги обычно собираются у Тамары на Уралмаше. Но сегодня совсем другое дело! Тамара Аркадьевна уже обошла всю квартиру, поцокала языком на вид из окна, искренне восхитилась посудомойкой и кафелем в ванной, посочувствовала хозяйке глянцевых фасадов. Теперь она удобно устроилась за стеклянным столом у окна кухни.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Да. Квартира у тебя, Серафима, шикарная. Просто бомба!
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ты тоже могла бы себе такую купить. А не ютиться в своей хрущевке на Уралмаше.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ты знаешь, Сима, мне хрущевка эта дорога. Я и в коттедже пожила, и в квартире элитной тоже. Ну, помнишь? Мы еще шашлыки жарили у нас в Кадниково? А только счастлива-то я была именно в этой однокомнатной хрущевочке. Мы же с Петей… когда поженились, там жили. Мне она от бабушки моей досталась.
Пауза.
Мне там вообще как-то легче.
Пауза
Да и убирать меньше. Твои вон хоромы пока помоешь, костьми ляжешь.
Серафима Ильинична достает турку и кофемолку с молотым уже кофе.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тамара. Ты кофе будешь? Мне Аглая из Лондона хороший прислала. Новый сорт. Из Никарагуа, между прочим.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Буду. Хотя в Лондоне только чай хороший. Я когда там лекции читала…
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Чая упилась. Ты пятьсот раз это рассказывала.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Я могу и в пятьсот первый раз сказать, что кофе я не люблю. Но буду.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А я вот к кофе привыкла. Когда с мужем, первым, на Кубе служила. Тогда так говорили. Мы тогда еще с Никарагуа дружили. Типа.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Господи! Да это сто лет назад было. В другой жизни.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Но привычка-то осталась.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Да, Сима. Жизнь наша поменялась, а привычки прежние. Я как готовила на семью, так и готовлю. Борщи кастрюлями варю, голубцы десятками делаю, пельмени сотнями морожу.
Пауза
А ты смотрю как не готовила, так и не готовишь. Зато посудомойка есть.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Жизнь у меня, Тома, одна. И немного ее осталось. Как-то не хочется у плиты ее профукать. Нет уж. Спасибо!
Серафима наливает кофе, ставит на стол.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А сахар со сливками?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: С них только жиреют.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну, мне-то это не грозит. У меня сразу все выходит. Вчера утром борща кастрюлю съела. К вечеру все вышло.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ну, так и возьми сама. В холодильнике.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: К твоему холодильнику даже подойти страшно. Он же навороченный как аппарат космический.
Серафима встает, берет из холодильника сливки и наливает в кофе Тамаре, потом, подумав, и себе тоже. Из шкафа достает сахар-рафинад, такой маленькими кусочками и ставит на стол.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Сахар сама себе положишь. Я сладкое не люблю.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А я люблю.
Пауза
А если сладкое не ешь, то сахар зачем держишь?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Для таких как ты, Тамара.
Пауза.
И по привычке.
Тамара кладет 4 кусочка сахара и задумчиво размешивает ложкой.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Слушай, Сима. Я вот все думаю. Одни мы с тобой остались. Что ты. Что я. Дети уехали черти куда.
Пауза
Тебе вот не скучно? Дома? Одной?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Я скучать не привыкла. Мне всегда есть чем заняться.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Так и мне есть чем. А только как Петенька мой умер два года назад, так я места себе и не нахожу.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Мне легче. Я к потерям привычная. Я же два года назад своего третьего похоронила.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Тебе по-любому легче. Он же у тебя третий был? Или четвертый? И не муж вовсе. Так. Сожитель. И прожили вы с ним немного. Всего каких-то пять лет. А я со своим полжизни.
Пауза
Я вот что думаю. Замуж что ли выйти? Снова. Вон у нас Зоя Васильевна вышла ведь. Он моложе ее на 20 лет. А она ведь наша ровесница.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Нет уж! У меня три мужа было. Только официальных. Мне больше этого добра не надо.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну, вам-то, гулящим, виднее. Мы-то, честные женщины, как замуж в молодости вышли так всю жизнь верными были. Одному.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Это ты типа меня укусила? Змея ты, Томка. А ты вспомни. Что хорошего-то было? Что вообще может быть хорошего в замужестве?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Много чего хорошего было.
Пауза
У меня.
Пауза.
Наверное.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Вот именно. Наверное. Семья – это поле битвы между мужчиной и женщиной. А я снова биться не хочу. Сыта по горло. Не надо мне больше этого добра.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Слушай, Сима, неужто тебе не тоскливо вечером? Ну вот ты дома одна живешь. Пришла такая с работы своей, и никто тебя не ждет, никто не встречает. Квартира-то пустая. С порога крикнешь, только эхо ответит. Я же вот когда иду после института, так меня ноги домой не несут. Куда угодно несут, только не домой. Вот и хожу по улицам до ночи, чтобы только в квартиру пустую не заходить. Я даже нагрузку почасовую двойную взяла. Ну чтобы в институте подольше быть.
Пауза.
И зачем женщины живут дольше мужчин?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А ты думаешь, Тома, если ты замуж выйдешь, то тебя прямо ждать будут? Ждать-то может и будут. А только мужчины в нашем возрасте женятся только для того, чтобы за ними ухаживали. Давление меряли, да таблетки давали вовремя. Кормили да дома убирали. Им же от женщины больше ничего не нужно.
Пауза
А мне как-то не хочется чужому мужику трусы стирать. И давление мне его по барабану.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну положим трусы и машинка постирает. А вот обнять и приласкать…
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Так кошку заведи. А лучше кота. А что? Чем он от мужика отличается? Так же поесть и поспать. Зато встретит. И ждать будет. А лучше собаку. Она тебя еще и зацелует.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Нет, Сима. Еще неизвестно сколько я проживу. А они потом куда? На улицу?
Пауза.
И потом. Знаешь. Хочется ведь еще и поговорить. Пообниматься опять же. Мы же еще не старые.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А что? Молодые что ли? И с кем там обниматься-то? С Альцгеймером? Или с Паркинсоном?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Сима, ну не у всех же альцгеймер и паркинсон. Есть же нормальные.
Пауза.
И потом, вот знаешь, неудобно сказать… Но вот тебе что? Не хочется, чтобы тебя бАловали…понимаешь? БАловали.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тебе секса что ли хочется?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Сима, какая ты грубая.
Пауза. Тамара Аркадьевна обиженно поджимает губы.
Ну да, хочется. Надо же хотя бы на старости лет понять в чем там удовольствие-то. А то по телевизору только об этом и говорят. Из каждого утюга песни поют да консультации дают. Сексопатологи всякие. А ты даже не понимаешь в чем там суть и почему они так страдают.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А ты что? Ты хочешь сказать, что ты ни разу оргазма не испытывала?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Да как-то не до него было. У нас же раньше секса не было. У нас только любовь была. К Родине там. Партии. Детям.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А к мужу?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А к мужу долг. Накормить там, в доме прибрать, выслушать наконец.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Что? И все?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну почему все7 Еще там диссертацию написать, да пуговки пришить. Или носки заштопать.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ты что хочешь сказать…что у вас секса не было?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну почему же не было? Был. Так-то у меня двое детей.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ты меня удивляешь, Тамара.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Д я и сама удивлена. Мы как-то жили на чувстве долга. А теперь жизнь-то прошла. Почти. А я даже не знаю как это удовольствие с мужчиной получать.
Пауза.
Так ведь и скатиться можно до бабок тех, которые в театр к Виктюку ходят, чтобы их молодые мальчики тискали после спектакля.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Глупости какие-то. Какие мальчики? Кого тискают? Что ты сплетни собираешь?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Мне Валентина Петровна рассказывала. Доцент наша. Она в Москве на семинаре была и в театр ходила. Так она говорит, что после спектакля бабки московские с букетами в зал врываются и на шею молодым артистам вешаются. И те их тискают. Я вот не хочу такой же стать.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ну так и не становись. Слушай. Нам с тобой по 60 лет. Какие букеты? Какие мальчики? Нет. Я не говорю, что нам ничего не надо кроме таблеток от всего на свете. Надо. Мы же еще не умерли. Да только, Томка, кто на нас с тобой обзарится? Мы уже в тираж вышли. Молодых альфонсов содержать у нас денег нет. Да и нафига они нам нужны? Да и вообще нафига нам все это нужно? Платочки надеть, да в огороде сидеть.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Сима, какой огород? На балконе что ли? И не хочу я в платках ходить как старуха. Мне всего только 60 лет. И фигура у меня. И морщин почти нет. И коттедж я продала не для того, чтобы в платочках на шести сотках картошку окучивать.
Я еще хочу любить. И чтобы меня любили.
Пауза.
Знаешь. Я вот с Петиной рубашкой иногда сплю. Два года прошло, а она все еще им пахнет. Я вот прижму к себе ее ночью и кажется мне, что это он рядом со мной сейчас. И мне теплее что ли. Не так страшно.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А ты знаешь, Томка. Я ведь почему консьержем работаю? Чтобы дома одной не быть. Я и смены все беру. Говорю, что деньги мне нужны. А мне просто домой не хочется идти. К кому мне домой идти? К посудомойке своей? А только, Тома, замуж выйти не напасть. Как бы замужем не пропасть. Ну что хорошего-то было? Я троих мужей пережила. Последний вообще придурок был. Даже рассказывать стыдно. Жизнь прожила, а вспомнить нечего. От последнего даже рубашки не осталось. Все жена его забрала.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ничего я у тебя не забирала.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ты-то тут при чем?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Так ведь Петя мой на две семьи жил. От напряжения и помер.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Петр Николаевич на две семьи?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ой. Не надо из себя невинную строить. Сама же проговорилась. Только что.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тамара! Ты о чем сейчас?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: О том, что Петя мой на две семьи жил. Ты у него бухгалтером работала. В командировки с ним ездила. До меня только сейчас дошло.
СЕРАФИМА АРКАДЬЕВНА: Тамара, нам по 60 лет. Ты чо совсем? Нахрен мне твой Петя сдался со своим стручком недоделанным?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Чо это стручок-то? Нормальный у него был.
Пауза.
А откуда тебе про стручок его известно?
Пауза.
Ах ты ж, блядь же ты. А еще подруга называется.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тамара, ревность, особенно, в нашем возрасте, вещь опасная. Она разума лишает.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: С моим разумом все в порядке. А вот у некоторых совесть отмерла. Десять лет за моей спиной… с моим же мужем.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тамара, а-ля у-лю. Я вообще замуж за еврея мечтала выйти. Всю жизнь мечтала.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Почему за еврея-то?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ну чтобы я его Семочкой называла, а он бы меня Симочкой. Форшмак бы мы с ним делали да мацу катали. Да хануку отмечали.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А если бы его Срул Сруловичем звали?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Я бы его все равно Семочкой называла. А то у меня одни Коли да Пети были.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: И чем тебе мой Петя не угодил?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тома. Очнись! Ты с чего решила-то, что мой Петя – это твой Петя?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Значит так. Я – преподаватель в ВУЗе. У меня хорошо развиты аналитические способности. Я факты сопоставила.
Тамара загибает пальцы как бы считая факты.
Имя одинаковое. Умерли в один день. Заметь! От инфаркта. Оба. Про стручок его знаешь. В командировки с ним ездила. И сама говорила, что он у тебя женатый был. Это ж как надо совесть потерять. Мало того, что с женатым так еще и с мужем лучшей своей подруги. Ну и блядь же ты, Симка. Глаза б мои на тебя не глядели.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тамара, тебе 60 лет. Пора о вечном думать, а не факты сопоставлять. У меня был Петр Васильевич. Васильевич, а не Николаевич. И мы с нашими Петями шашлыки в Кадниково жарили. От склероза лечись. Дура!
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну склероз не склероз. Ладно. Проехали.
Пауза.
А только удобно очень и муж, и любовник с одинаковым именем.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А разнообразие? Тома, ревность – страшная вещь. Особенно в 60 лет. И вообще твой Петя не в моем вкусе был. Я таких дохляков не люблю. Да и мужчина после сорока лет вообще не мужчина. На них же без слез не взглянешь.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну не знаю. И вовсе мой Петя не дохляк был. Не орел, конечно, но не дохляк.
Пауза.
Не знаю как тебе, но мне мужчины постарше нравились. Всегда.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тома. У них давление, внуки и деменция. В том смысле, что они уже вряд ли помнят что надо с женщинами делать.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Так можно и напомнить. Вон по телевизору всякие способы показывают. Шелковая ласка, например, тайская какая-то. Правда я не поняла в чем там суть. Но в Интернете можно найти. Там теперь все можно найти.
Пауза
И ты знаешь, Сима, мы-то даже в юности о таком не думали. Что называется не представляли.
СЕРАФИМА АРКАДЬЕВНА: А ты что, Тома, на порносайтах была?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Я случайно. Я к лекции готовилась.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А меня гулящей называла.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Я к лекции готовилась.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Не свисти, Томка. Покраснела вон. Врушка.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну так из каждого утюга про это говорят. Я же преподаватель ВУЗа. У меня научный склад ума. Я должна была проанализировать, выводы сделать и опытами подтвердить. Или опровергнуть.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Подтвердила?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Так не с кем подтверждать.
Пауза.
Зато я теперь знаю о чем они твердят. Наглядно увидела. А только, Сима, мы даже в юности такое себе не позволяли.
Пауза
Да и где было такое практиковать? В однокомнатной хрущевке? С детьми да бабушкой в придачу.
Пауза.
Нет. Сначала-то хорошо все было. И без извращений всяких обходились. А потом дети пошли.
Пауза.
Они же. Дети в смысле. Главное.
Пауза.
А удовольствие дело двадцать пятое.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ну ты же не всю жизнь в хрущевке жила.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Да. Только когда дом у нас появился, то вообще все закончилось.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ты же сама сказала, что у Пети вторая семья была.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Так я тебе и говорю: кончилось все. Сил не хватало. Возраст не тот. Хоть и клюнул петух в одно место, а годы есть годы.
СЕРАФИМА АРКАДЬЕВНА: Тамара, не выдумывай. Может его надо было просто тестостерончиком покормить. Есть же такие таблеточки. Мне Илона Владимировна с пятого этажа рассказывала. Она, между прочим, сексопатолог.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Не знаю я какой она там сексопатолог. А только у меня от Пети одна рубашка с его запахом и осталась. И сплю я теперь с ней. Вот и весь секс в моей жизни. А ведь я еще не старая. Мне всего-то 65 лет.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Да, Тома, нам всего 65 лет.
Пауза
А Илона Владимировна говорит, что нам секс для здоровья нужен. И молодости опять же.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А то мы без сексопатолога этого не знали?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Не знали, Тамара. Сама же говоришь: на чувстве долга жили. У меня вон три мужа было. А удовольствия-то не было.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А зачем же ты три раза замуж выходила?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Чтобы одной не быть. Это страшно, когда ты одна. Совсем одна.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А разводилась-то тогда зачем?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Не разводилась я. Умирали они.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Так ты, Симка, черная вдова. Троих мужиков в могилу свела. А удовольствия-то не получила.
Пауза.
Сим, а ты мужей своих вообще любила?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А я, Тома, все по любви делаю. Бухгалтерию только ненавижу. Хотя я – бухгалтер.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А давай через Интернет с кем-нибудь познакомимся. Роман закрутим. Я сайт такой знаю.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тома, нам с тобой по 60 лет. Нам Тиндер не поможет.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: А! Так ты тоже его знаешь?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Проехали. Не поможет. Там же одни придурки сидят.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну Зоя-то Васильевна замуж-то вышла. На 20 лет ее моложе. В Интернете познакомились
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Я со своим последним тоже в Интернете познакомилась. Не знала потом как раззнакомиться. Нет, Тамара, рисковать мы не будем. Мы с тобой по члену себе купим.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Чего?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Мне Илона Владимировна с пятого этажа как специалист посоветовала.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Какой она специалист?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Хороший. Ты хоть знаешь сколько у нее консультация стоит? Какие к ней пациенты ходят?
Серафима показывает пальцем вверх как бы говоря «прямо оттуда, с самого верха».
Мы с ней за кофе. Никарагуанским. На эту тему много говорили. Заметь бесплатно.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну не знаю. Стыдно как-то.
Пауза.
Сима, нам вообще-то по 60 лет.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Вот именно. Нам уже можно на все насрать. Что мы теряем?
Да ничего. Сходим с тобой в секс-шоп. Купим себе какой захотим. В жизни-то природа каким твоего мужика наградила, с таким и живешь, приноравливаешься, а тут сама выберешь.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ну, не знаю. Я как-то себе по-другому представляла.
За окном бабахает салют. Цветные брызги его разливаются со всех сторон.
Сима, ворона старая, салют же! А мы с тобой про члены.
Серафима с Тамарой прилипают к окнам.
Давай завтра и сходим.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Куда?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: В секс-шоп.
Картина 2
Секс-шоп с интригующим названием «Розовый кролик». На витринах стоят костюмы для сексуальных игр: медсестры, школьницы католической школы, а также кожаные шорты, ошейники и плетки, всевозможные чулочки и лежат коробки с членами разной конфигурации. По магазину ходят Тамара и Серафима. Они разглядывают костюмы. Тамара смущенно, а Серафима со знанием дела. За прилавком за ними наблюдает Продавец, женщина неопределенного возраста и одета она тоже неопределенно: что-то среднее между секси и анти-секси. Она здесь повидала всяких с разными запросами. Ее удивить сложно. Поэтому она просто меланхолично жует жвачку.
ПРОДАВЕЦ: Девочки. Вы как? На экскурсию? Или за покупками?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Мы пока просто смотрим.
ПРОДАВЕЦ: Так давайте вместе посмотрим. Может я подскажу что-нибудь.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Мы обратимся…когда надо будет.
Серафима зависает около кожаных шортов и плетки.
Блин! Я-то думала, что мой четвертый садист был. А он просто извращенец банальный
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: В смысле?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Так он типа: Казак я донской потомственный. И плеткой меня стегал. Кожаных шорт только не хватало. Плеткой и домахался. Два года назад как взмахнул, так и не отмахнул. Инфаркт
ПРОДАВЕЦ: У нас, между прочим, это популярная модель. Сейчас же всем хочется острых ощущений.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Молодежь! Вас бы для остроты ощущений в однокомнатную хрущевку с двумя детьми и бабушкой. Незабываемые гарантирую. Острее только если еще сестру с мужем поселить. В эту же хрущевку.
Пауза.
Сима, может нам купить себе мужчину резинового? Бывают же, наверное.
Пауза.
Девушки-то надувные вон стоят.
ПРОДАВЕЦ: Можно купить. Только они закончились.
Пауза.
Да и зачем вам полная комплектация? Для удовольствия только один орган и нужен. Стоят одинаково, а по функциям-то по-любому богаче.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Ну не знаю. Я как-то всегда в целом воспринимала.
ПРОДАВЕЦ: Это раньше было. Во времена вашей молодости. Сейчас же все по-другому.
Пауза.
На полный комплект времени нет. Да и возиться дольше. Надувать там. И лопнуть может.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Кто лопнуть-то может? Мужчина?
ПРОДАВЕЦ: Копия его. Девочки, поверьте моему опыту. Нужен только один орган.
Пауза.
Выбирайте.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Я как-то себе по-другому представляла.
ПРОДАВЕЦ: У нас секс-шоп, а не свадебное агентство.
Пауза.
И не квартал Красных фонарей для пенсионерок.
Пуза.
У нас в витринах мужчины не стоят.
Пауза.
Да и где бы это мы их столько набрали?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Сима, пошли отсюда. Стыдно как-то. Нам все-таки с тобой 60 лет.
ПРОДАВЕЦ: Что естественно, то не безобразно.
Пауза.
У нас и 70-летние клиентки есть. Постоянные.
Пауза.
И вообще у нас богатый ассортимент.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Сима, пошли отсюда. Стыдоба.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Значит так. Тома, угомонись. Мы все равно уже здесь.
Пауза.
А вы нам покажите свой ассортимент.
ПРОДАВЕЦ: Вам какой нужен-то?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Красивый.
ПРОДАВЕЦ: У нас все красивые. Дизайнеры работали.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Сима, давай быстрее.
Пауза.
Какой у вас самый дешевый?
Тыкает в витрину пальцем.
Этот вот сколько стоит?
ПРОДАВЕЦ: Этот? Восемь тысяч. Но у него богатый функционал и несколько режимов работы.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Восемь тысяч!!! Сима, пошли отсюда.
ПРОДАВЕЦ: Ну есть дешевле. Менее функциональные. Но для вас сойдет. Без изысков.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Зачем там изыски? Все же просто.
Пауза
Сколько?
ПРОДАВЕЦ: Четыре тысячи.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Дорого. Сима, это дорого.
Тамара Аркадьевна идет к выходу.
ПРОДАВЕЦ: Я вам по скидочной карточке своей отобью.
Тамара Аркадьевна замирает у двери.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Он же, наверное, вообще не функциональный?
ПРОДАВЕЦ: Вам хватит. Во всяком случае не жаловались. И обратно до сих пор еще не приносили.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Тамара, успокойся. Мы уже все равно пришли.
Пауза.
Давай хотя бы раз в жизни сами выберем.
Пауза.
Сколько будет со скидкой?
ПРОДАВЕЦ: Три тысячи шестьсот.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Все равно дорого.
ПРОДАВЕЦ: Так вы возьмите один на двоих. У нас часто так делают.
Пауза.
Неделю у одной. Неделю у другой.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Как это? Это же негигиенично.
ПРОДАВЕЦ: Я вас умоляю! Помоете. Продезинфицируете. Ну уж если совсем брезгливые, то вон презервативы возьмите. У нас хорошие. У нас и санитайзер фирменный. С ароматом вишни есть.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А и правда, Тамара, дешевле будет на двоих взять.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Нет уж. Я Петю на двоих делила. И что опять? За свои деньги опять на двоих?
Пауза.
Я хочу своего. Единственного и неповторимого.
Пауза.
Я бы ему пирожки стряпала. Вареники с вишнями.
Пауза.
Книжки бы вместе читали.
СЕРАФИМА АРКАДЬЕВНА: С членом? Ему твои вареники зачем?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Ой, а то мужики прямо после секса есть не хотят.
СЕРАФИМА АРКАДЬЕВНА: Так то мужики… А это же член.
ПРОДАВЕЦ: Ну, насчет вареников не знаю. Ничего сказать не могу.
Пауза.
А книжки у нас читают. Перед тем как… Ну вы же понимаете?
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: А что? Тома, берем? Или денег подкопим?
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Можно и подкопить. Можно и на двоих взять.
Пауза.
А только знаешь, Сима, он ведь тебя вечером не встретит. Не спросит: как у тебя дела? Он тебя вообще ни о чем не спросит. И ночью одеялом не укроет. Если тебе холодно станет. И не обнимет, если тебе кошмар приснится.
ПРОДАВЕЦ: Зато и налево не пойдет. Надоест, тряпочкой протер, в коробку положил. На антресоли закинул. И никто тебе мозг не выносит. Пьяным не шарахается. Жрать не просит.
СЕРАФИМА ИЛЬИНИЧНА: Пусть лучше мозг выносит. Зато он вот здесь. Рядом. Есть на кого накричать. Есть на кого обидеться. Даже есть на кого пожаловаться.
Пауза.
А вот на ЭТО (показывает на витрину с членами) и разозлиться не за что. И в лоб он тебе не даст.
Пауза.
Пошли, Тома.
Женщины выходят из магазина. Продавец вздыхает. Смотрит им вслед. Пожимает плечами.
ТАМАРА АРКАДЬЕВНА: Знаешь, Симка, я все думаю. Ну почему женщины живут дольше мужчин? Зачем? Зачем нам жить одним? Это ведь все равно не жизнь.
Екатеринбург
2020