Рагим Мусаев
ЛЕГАСОВ: НАДО ЖИТЬ
Драма в 1 действии по мотивам реальных событий.
В пьесе использованы тексты воспоминаний и телевизионных выступлений В.А. Легасова.
Наши экраны заполнены выдуманными супергероями, регулярно спасающими человечество от самых невероятных угроз. И мало кто вспоминает про Валерия Алексеевича Легасова – человека, которому суждено было спасти жизни миллионов людей от реальной атомной катастрофы. В его внешности было мало героического, она больше соответствовала образу типичного ученого. Но в критической ситуации, когда в растерянности пребывало даже правительство СССР, именно Легасов смог взять на себя ответственность за ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции, случившейся 26 апреля 1986 года. До этого случая никто и никогда в мире не сталкивался с атомной катастрофой, не знал, что делать с расползающейся радиацией. Но все понимали, что счет для человечества идет на минуты. Без смелых решений Валерия Легасова и действий тысяч советских людей, совершивших самый настоящий подвиг, наша планета имела бы совсем другое лицо. Часть территорий Европы стала бы просто непригодна для жизни. Пьеса Рагима Мусаева «Легасов: надо жить» – попытка заглянуть в душу ученого, обязанного принять решение в условиях отсутствия выбора. Она о достоинстве простых советских людей, столкнувшихся с катастрофой, их мечтах и судьбах.
Действующие лица
Валерий Алексеевич Легасов,
ученый-химик, 50 лет
Маргарита Легасова,
его жена
Алексей Иванович Легасов,
его отец, 30 лет
Валера Легасов
в детстве
Серафима Моисеевна,
врач
Партработник
Борис Баранов,
начальник смены ЧАЭС
Сергей и Коля,
тульские шахтеры
Оппоненты на совещании МАгАтЭ
Курт и Марика,
ведущие австрийских новостей
29 августа 1986 года, Вена.
Пролог.
Баранов на могиле Легасова.
Баранов. Привет, академик. Вот и я. Ты, надеюсь, не занят? Ну, мало ли… Вас, ученых, иной раз и не поймешь. А я с парнями в госпиталь приезжал, на реабилитацию. С Лешкой Ананенко и Валеркой Беспаловым. Помнишь? Подлечили нас, теперь, значит, домой. Парни по магазинам пошли, подарки детишкам надо, женам опять же. А я вот к тебе решил, Валерий Алексеевич. Хорошо тут у вас в столице. Москва – это Москва, что и говорить. И врачи, и лекарства – все как в лучших домах. На Красную площадь водили, в театр. Я артистку эту видел, из кино. Помнишь, Васька еще сказал, что она баба красивая, жена его тряпкой по роже и на неделю из спальни отселила, а мы его ссыльным-арестованным дразнили. Да… Как ты тут? Обжился? Свечку купил? У вас же там как у негра… Соседи не обижают? Понимаю, что не должны. Я почитал надписи на плитах, куда ни плюнь – академики да генералы. Все одно люди. А люди – они всякие. Видишь, как бывает. Вроде тогда меня с ребятами в последний заплыв отправлял, прощался… А теперь… Мы здесь, а ты… Как же ты, Валерий Алексеич… Ну все, все. Ты это, не плачь только. Не положено академикам. И генералы засмеют. А хочешь насмешу? Нас же с парнями так и схоронили. Меня, Лешку и Валерку. Помнишь, тогда мы нырнули вентиль открутить? Вот после этого по телевизору на всю страну показали, что мы герои, но нам кранты. Нам всем троим домой звонки, телеграммы с соболезнованиями. Сколько раз я трубку беру и говорю: «Я слушаю!» А на другом конце кто охнет, кто Господа поминает, а тетка моя, как меня в трубке услышала, в обморок грохнулась. Да когда падала, аквариум столкнула. А там… В общем, соседям снизу пришлось потолок белить по новой, а кота Ваську к ветеринару тащить, поплохело рыжей морде от скалярий и меченосцев. Смешно… Только надоело всем объяснять, почему мы тогда не сдохли. И почему если про нас, чернобыльских водолазов, везде пишут, что мы герои и полмира спасли, то ничем нас не наградили. Веришь, Валерий Алексеич… Случись оно сейчас, я бы все так же сделал. Да хрен с ними, с этими наградами. Ведь не для наград мы… Не говори мне ничего. Ты сам понимаешь. Тебя тоже, я смотрю, орденами не обвешали. Хоть ты и академик. Жаль, только уже руку тебе не пожму. Настоящий ты мужик. Правильный. Хоть и академик. Спасибо тебе, Валерий Алексеич. От меня и от ребят. Спасибо. Бог даст – на том свете свидимся. А пока… Будем жить!
Затемнение.
Явление 1. Новости.
На телевизионном экране возникает новостная заставка иностранного телеканала.
Ведущий. Добрый вечер, дамы и господа! Напоминаю, что в эфире Nachrichten – короткие новости. И мы переходим к главной теме дня – приезду русских на специальное совещание МагАтЭ.
Ведущая. Курт, думаю, не только я не знаю, как расшифровывается эта аббревиатура.
Ведущий. Марика, это Международное агентство по атомной энергии, которое квартирует у нас, в Вене.
Ведущая. Атомная энергия и русские. Два этих понятия держат в напряжении весь мир уже четыре месяца.
Ведущий. Ты права, Марика. Виной всему ужасная катастрофа на атомной электростанции в Чернобыле. Огромные территории подверглись воздействию смертельно опасной радиации.
Ведущая. Это пугает больше всего. Когда я, сидя дома, получаю рекомендации не выпускать дочь на улицу из-за угрозы русской радиации. Радиация уже в Германии, Швеции, Норвегии, Дании. Загрязнены сотни населенных пунктов! Это война!
Ведущий. Ты забыла упомянуть Польшу, Румынию, Венгрию, Чехословакию, Болгарию, Албанию и Югославию. Это гораздо страшнее войны, поскольку радиацию не в состоянии остановить никакие границы или войска.
Ведущая. Именно поэтому к сегодняшнему специально созванному совещанию приковано внимание всего мира. Что скажет глава СССР Горбачев?
Ведущий. Он ничего не скажет. Ему нечего сказать. Поэтому он прислал Легасова.
Ведущая. Легасов – кто это?
Ведущий. Ученый. Химик или физик.
Ведущая. Европе не хватает своих химиков? Курт, зачем он приехал?
Ведущий. Он единственный из ученых был в Чернобыле и что-то знает.
Ведущая. Русские все равно ничего не скажут. Не зря президент США назвал СССР империей зла.
Ведущий. Ты права, Марика. Если бы русским было что сказать, приехал бы сам Горбачев.
Ведущая. Смотрите прямую трансляцию заседания МагАтЭ на нашем канале. А мы уходим на рекламу.
Затемнение.
Явление 2. Зал МагАтЭ.
Легасов, оппоненты.
Голос. Дамы и господа, доктор химических наук, профессор, действительный член Академии наук СССР Валерий Легасов, Советский Союз.
Гул зала. На трибуну выходит Валерий Легасов.
Его выступление сопровождается слайдами.
Легасов. Здравствуйте, уважаемые члены Международного агентства по атомной энергии. Тема моего доклада – авария на Чернобыльской атомной электростанции, которая, как известно, произошла 26 апреля нынешнего 1986 года. Для начала я бы хотел сказать несколько слов о самой Чернобыльской электростанции. Она была введена в эксплуатацию 14 декабря 1977 года. Пуск последнего, четвертого энергоблока, на котором и произошла авария, состоялся в конце 1983 года. По состоянию на апрель 1986 года в эксплуатации находились четыре энергоблока с реакторами РБМК-1000 суммарной генерирующей мощностью 4000 мегаватт. Таким образом, на момент аварии Чернобыльская АЭС входила в тройку самых мощных атомных электростанций Советского Союза.
На экране (экранах) за спиной Легасова возникает трансляция
крупных планов оппонентов, задающих вопросы из зала.
Первый оппонент. Вынужден прервать вас, уважаемый. Почему вы называете случившееся аварией? Это самая настоящая катастрофа. Заражению подверглись миллионы людей в нескольких странах.
Легасов. Это вопрос терминологии.
Первый оппонент. Вопрос терминологии? Тысячи людей вынуждены были покинуть свои дома. Десятки людей уже умерли, и это только начало. Почему вообще на этой трибуне стоите вы? Вам известно, что здесь ждали совсем не вас? Кто вы?
Легасов. Я ученый, занимаюсь, в том числе, вопросами атомных электростанций.
Первый оппонент. Вам известно, что мировым сообществом рассматривается вопрос наложения санкций на СССР в виде запрета на использование атомной энергетики? Вы у русских главный по АЭС? Что вы здесь делаете?
Последние слова вызывают у Легасова воспоминания.
Оппонент на экране продолжает шевелить губами, но Легасов его больше не слышит.
На переднем плане оживает детское воспоминание Легасова:
он убегает от зовущего его отца.
Оппонент исчезает. На экранах мелькают отрывистые кадры-переживания Легасова:
Чернобыль, выброшенный на берег кит, играющая с дочерью жена, сосредоточенные глаза людей и т.п. Наконец, хаос на экране останавливается на крупном плане жены.
Явление 3. Дом.
Валерий и Маргарита Легасовы.
Маргарита. Валера, что ты там будешь делать? Не хочу, чтобы ты ехал.
Легасов. Я должен.
Маргарита. Что? Кому? Ладно, никого не оказалось в Москве, когда рвануло в Чернобыле. Отправили тебя, хоть атомные станции и не твой профиль. Но сейчас? В Вену должен ехать политик, а не ученый. И вопросы там будут политические. Где ты и где политика?
Легасов. Думаешь, Горбачев сможет что-то ответить про ядерный реактор? Он только начал понимать, что там вообще случилось.
Маргарита. Но ведь начал! Ему напишут речь, выучит. На худой конец, прочитает.
Легасов. Я должен.
Маргарита. Стране?
Легасов. И стране тоже.
Маргарита. А кому еще?
Легасов. Вам. Тебе, детям, Мишке, Валерику…
Маргарита. Последние месяцы ты все время в Чернобыле. Валерик по тебе очень скучает. Говорят, связь с внуками гораздо сильнее, чем с детьми.
Легасов. Валерик еще слишком маленький, чтобы что-то понимать про связи.
Маргарита. Способность любить не зависит от возраста.
Легасов. Знаю.
Маргарита. И Том по тебе тоскует ужасно.
Легасов. Я заметил: сгрыз все тапки.
Маргарита. Он тебя тоже любит.
Легасов. Вот потому я и должен ехать.
Маргарита. Откажись. На дворе давно не тридцать седьмой год, сейчас не расстреливают.
Легасов. Нет, конечно. Но и ходу не дадут. Прежде всего вам. Если я не поеду, вам без меня придется несладко.
Маргарита. Ты о чем?
Легасов. Ты все понимаешь.
Маргарита. Я не хочу думать про это.
Легасов. Ты все понимаешь.
Маргарита. Зачем… Зачем ты туда полез. Ладно, другие, но ты… Ты же знал, что, подходя к реактору, ты получаешь максимальную дозу радиации!
Легасов. Ты когда-нибудь видела кита, выброшенного на берег?
Маргарита. При чем здесь кит…
Легасов. Знаешь, иногда стихия выбрасывает китов из океана. И это гигантское, могучее млекопитающее вне привычной среды оказывается беспомощным. Эта сила лежит, смотрит на тебя беспомощными глазами и надеется. Если огромная волна не смоет кита обратно или если ему не придут на помощь, он погибнет.
Маргарита. Валера, ты о чем?
Легасов. Ты бы видела их глаза. Взрослые, сильные мужики. Военные, пожарные, шахтеры… Каждый в своем деле все может, все умеет. У многих семьи, кто-то прошел Афган. Это огромная, реальная сила! Но никто из них не знает, что делать с этой радиацией. Они смотрят на тебя беспомощными глазами и надеются. Только я, как средневековый чародей, могу открыть им тайну победы над радиацией. Их жизнь и жизни их семей, выброшенных на берег радиацией, зависят от меня. Здесь и сейчас.
Маргарита. И твоя задача поднять этого кита и бросить обратно в океан?
Легасов. Да.
Маргарита. Хорошо… Все будет хорошо. Мы будем ждать тебя.
Легасов. Ты все понимаешь.
Затемнение.
В темноте возникает последняя фраза, услышанная Легасовым на заседании.
Фраза слышится как бы издалека, постепенно доходя до привычной громкости.
Явление 4. Зал МагАтЭ.
Легасов вновь на трибуне.
Первый оппонент. Вам известно, что мировым сообществом рассматривается вопрос наложения санкций на СССР в виде запрета на использование атомной энергетики? Вы у русских главный по АЭС? Что вы здесь делаете?
Легасов. Я как ученый возглавлял работы по ликвидации последствий чернобыльских событий. Именно я с первых часов работал на месте катастрофы.
Второй оппонент. Результат вашей работы – заражение сотен километров территории далеко за пределами СССР. Это крупнейшая мировая катастрофа, с последствиями которой всем нам только предстоит столкнуться!
Третий оппонент. Господа, остановитесь! Он здесь для того, чтобы мы что-то узнали о том, чего все так боятся. Господин Легасов, прошу извинить моих коллег. Мы все очень взволнованы случившимся. Полагаю, вам действительно есть, что сказать. Так что случилось в Чернобыле?
Легасов. Произошел взрыв на реакторе четвертого энергоблока, в результате которого реактор был полностью разрушен. Облако, образовавшееся от горящего реактора, разнесло различные радиоактивные вещества, прежде всего радионуклиды йода и цезия, по большей части Европы. Наибольшие выпадения отмечались на территориях советских республик: Белоруссии, России и Украины.
Третий оппонент. Что СССР удалось сделать для ликвидации опасности, созданной данной катастрофой?
Легасов. Прежде всего создана правительственная комиссия, членом которой я являюсь. Из тридцатикилометровой зоны отчуждения вокруг атомной станции эвакуировано все население – более ста тысяч человек. Для ликвидации последствий в первые же минуты после взрыва мобилизованы значительные ресурсы: пожарные, войска химзащиты, медики, шахтеры и многие другие. В общей сложности в ликвидации последствий аварии задействовано более полумиллиона специалистов. Нам удалось в сжатые сроки…
Второй оппонент. Это правда, что все, кто там работал, уже умерли?
Последние слова вызывают у Легасова воспоминания.
Легасов больше не слышит оппонента на экране.
На переднем плане появляется убегающий от отца Валера.
Оппонент исчезает. Его сменяют отрывистые кадры-переживания самого Легасова.
Наконец, хаос на экране останавливается на крупном плане врача Серафимы Алексеевны.
Явление 5. Медпункт в Чернобыле.
Легасов и врач.
Врач. Пожалуйте ручку, Валерий Алексеевич.
Легасов. А смысл, Серафима Моисеевна?
Врач. Я должна удостовериться в вашем добром здравии.
Легасов. Ценю ваш юмор.
Врач. У врачей это называется цинизм, молодой человек. Причем, заметьте, здоровый цинизм.
Легасов. У ученых, видимо, тоже. Вы же только что у меня кровь брали.
Врач. У работающих непосредственно в зоне отчуждения анализы берем ежедневно. Ежели какие отклонения, сразу отстраняем.
Легасов. Ну меня вы отстранить все равно не сможете.
Врач. А смысл, Валерий Алексеевич? Вы уже свое получили. Причем, увы, по своей же доброй воле.
Легасов. Почему же увы?
Врач. Такие головы как ваша должны жить долго и приносить пользу людям. А вы так отчаянно и в самое пекло… И ведь вы один из немногих, кто сразу понимал, что это пекло.
Легасов. Разве кто-то этого еще не понимает?
Врач. Так как вы мало кто понимает. Сейчас у многих пришло осознание опасности, но без подробностей. А у тех, кого к нам доставляли в первые дни, это понимание, увы, уже не наступит. Жалко мальчишек. Там и со станции были, из той ночной смены, и пожарные, которых туда первыми вызвали. Жены к ним прорывались, а нельзя. Они ж были живая радиация! Если б даже не общая эвакуация, нашу больницу после той ночи только с землей сравнять можно, да пустое место солью посыпать и за версту колючей проволокой обнести.
Легасов. Погодите, вы что же, работали в той больнице в Припяти?
Врач. Работала. А до того служила военным хирургом.
Легасов. На фронте?
Врач. А как же. Аккурат перед войной мединститут окончила. И после войны служила. А как на пенсию проводили, сюда приехала, уже работать.
Легасов. Почему сюда?
Врач. Хорошо тут. Молодежи много. Припять – город новый, все свежее. Сиренью пахнет до одурения. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся… Как мы в юности. Ну и Гриша мой рядышком.
Легасов. Ваш супруг?
Врач. Не успели. Учились вместе. Его прямо в сорок первом фашисты… В Чернобыле. К тетке на каникулы приехал. Оказалось, в самое пекло. Навечно. Не смогла я без него. И с ним в Чернобыле не могу. Все мне там кажется, кричит он. Меня зовет. А меня нет, помочь не могу. Ну а теперь я рядом.
Легасов. Извините.
Врач. О чем вы! Сорок пять лет … в ноябре будет…
Легасов. Серафима Моисеевна, что с нами будет?
Врач. Валерий Алексеевич, все хорошо будет! Не переживайте. Мы с вами еще поживем! Года три – четыре, думаю.
Легасов. А потом?
Врач. Поначалу усталость, тошнота, стойкие головные боли. Затем все прелести: облысение, анорексия, хроническая бессонница и тремор рук. Дальше не интересно: поражение костного мозга, последовательное снижение числа эритроцитов и лейкоцитов, — ни себе посмотреть, ни людям показать. Кровь, как вы понимаете, к чертям. Зато потом внутренние кровоизлияния, абздольц иммунитету – и после первой же инфекции милости просим на кладбище. Вы и без меня все это знаете. С фашистами, знаете ли, все же проще было. Пристрелил его, он и добренький. А как убить излучение, которое везде, даже в тебе самой?
Легасов. Почему вы не эвакуировались со всей больницей?
Врач. А вы? Академик, столичное светило. Могли бы и из Москвы указания строчить. Но вы тут. Есть хоть одна норма защиты, что вы не нарушили?
Легасов. В пекле иначе не бывает.
Врач. Биологически задача любого организма – продолжение жизни. Вот я ее моим пациентам и продолжаю. Как могу. Мне и ехать некуда. Да и Гриша здесь. Куда я без него. Пока работаю. Не молодым же в этом пекле… Жить надо. Жить! А Гриша позовет – я и рядом.
Затемнение.
В темноте нарастает последняя фраза, услышанная Легасовым на заседании.
Явление 6. Зал МагАтЭ.
Легасов на трибуне.
Второй оппонент. Это правда, что все, кто там работал, уже умерли?
Легасов. Увы, первые ликвидаторы получили высокие дозы облучения.
Второй оппонент. Так это правда?
Легасов. В первые месяцы после взрыва от острой лучевой болезни скончался 31 человек.
Четвертый оппонент. Говорят, в вашем рабочем кабинете стоит русский самовар?
Легасов. Вы хорошо осведомлены.
Четвертый оппонент. Один русский инженер сказал, что советская атомная электростанция так же проста и безопасна, как русский самовар. Неужели русские самовары взрываются? Мы могли бы предложить вам для изучения принцип работы европейского самовара.
Легасов. Самовар напоминает мне о моей малой родине – Туле, самоварной столице России. У нас и поговорка есть: в Тулу со своим самоваром не ездят. Тем более, что европейского самовара не существует.
Третий оппонент. Господин Легасов, говорят еще шесть лет назад вы опубликовали статью о возможности аварии на ядерном реакторе и о мерах по предупреждению такой аварии. Значит ли это, что вы предвидели катастрофу в Чернобыле?
Легасов. АЭС в Чернобыле – одна из 15 атомных электростанций Советского Союза. Моя статья носила научный, чисто теоретический характер. Ведь даже такой совершенный механизм, как человеческий организм, имеет свои сбои.
Второй оппонент. Господин Легасов, очень хорошо, что вы вспомнили о людях. Имеются ли жертвы из числа местного населения? Ведь в непосредственной близости от взорвавшейся атомной станции находятся города Чернобыль и Припять. Что с их жителями?
Последние слова вызывают у Легасова воспоминания.
На переднем плане пробегает Валера, скрывающийся от отца.
Та же игра изображений-воспоминаний на экране.
Хаос останавливается на крупном плане партработника.
Явление 7. Кабинет партийного работника.
Легасов и партийный работник.
Партработник. Хорошо! Это очень хорошо, Валерий Алексеевич! Люблю, когда все под контролем.
Легасов. Поймите, работы только начаты, предстоит еще очень многое…
Партработник. Это все хорошо. Ты мне лучше скажи, когда мы вновь сможем запустить Чернобыльскую атомную станцию?
Легасов. В смысле, запустить?
Партработник. Валерий Алексеевич, дорогой, ты же понимаешь, что наша экономика не может допустить простоя предприятий легкой, а тем более тяжелой промышленности. План пятилетки должен быть выполнен, а лучше перевыполнен. Да и в дома людям электричество должно поступать бесперебойно. Поэтому Чернобыльская атомная электростанция имени Владимира Ильича Ленина должна в максимально сжатые сроки ударными темпами приступить к работе в штатном режиме.
Легасов. Вы понимаете, о чем вы говорите?
Партработник. Безусловно. И я жду ответа на поставленный перед нами вопрос. Не мной перед тобой поставленный, а страной и народом перед нами. Понимаешь?
Легасов. Поймите, в Чернобыле произошла не авария, а самая настоящая катастрофа. Катастрофа!
Партработник. Это вопрос терминологии.
Легасов. Вы понимаете, что такое радиация? Вы понимаете, что последствия ее воздействия коснутся не только нас, но и наших детей и внуков?
Партработник. Про детей и внуков вспомнил? Очень хорошо. Вот они нам за простой в энергетике точно спасибо не скажут.
Легасов. Если сейчас запустить четвертый реактор, они нам вообще ничего не скажут. Говорить некому будет. Нужно немедленно провести эвакуацию местного населения в радиусе минимум 30 километров от реактора. Эта зона отчуждения представляет смертельную опасность для всего живого и должна охраняться. Я связывался с синоптиками. Пока что роза ветров была благосклонна к нам, и ближайший город Припять не успел получить всю причитающуюся ей дозу радиации. Но на днях ветер поменяется, и тогда все население Припяти, а это тысячи взрослых и детей, можно будет уже не вывозить, а закопать прямо здесь.
Партработник. Ты понимаешь, что говоришь? Ты вот так, запросто требуешь…
Легасов. Я требую немедленной эвакуации города. Немедленной! Иначе мы обречем людей на страшную, мучительную смерть.
Партработник. Это что, паника? Не много ли ты на себя берешь?
Легасов. У вас семья есть? Дети? Так вот, здесь, вокруг атомной станции, живут такие же люди, как и вы. У них тоже дети, внуки, собаки, кошки, попугайчики… Если они просто продолжат жить у себя дома, они умрут. И это не все. Я требую отменить по всей стране первомайские демонстрации.
Партработник. То есть вы, господин хороший, хотите в нашей советской трудовой стране отменить праздник международной солидарности трудящихся? Когда вся страна в едином порыве семьями выходит на праздничные демонстрации и славит наш мирный труд?
Легасов. Вы в состоянии отменить явления природы? Дождь, ветер… Они уже разносят радиацию на сотни километров. Семьи, что выйдут на демонстрацию через несколько дней, как раз попадут под их воздействие. Да. Они не умрут. Но мы никогда не подсчитаем все те болезни, что подарит этим людям радиация: поражение сердечно-сосудистой и нервной системы, проблемы умственного развития, ускоренное старение, бесплодие, рак… Ограничить людей от радиации полностью мы вряд ли в силах, но мы можем уменьшить дозу возможного облучения.
Партработник. Об отмене первомайской демонстрации не может быть и речи. Я доложу о ваших панических настроениях в Москву. С вами будет разбираться КГБ.
Легасов. Очень рассчитываю на это. И очень надеюсь на мудрость генерального секретаря ЦК КПСС.
Партработник. Не надейтесь. Он примет правильное решение.
Затемнение.
В темноте возникает последняя фраза, услышанная Легасовым на заседании.
Явление 8. Зал МагАтЭ.
Легасов на трибуне.
Второй оппонент. Господин Легасов, имеются ли жертвы из числа местного населения? Ведь в непосредственной близости от взорвавшейся атомной станции находятся города Чернобыль и Припять. Что с их жителями?
Легасов. Они были эвакуированы на следующий день.
Первый оппонент. Только на следующий день? Почему так поздно?
Легасов. Потому что для эвакуации потребовалось собрать почти 1,5 тысячи автобусов и грузовиков. Кроме того, были задействованы поезда, речные пароходы. В результате около 50 тысяч местных жителей, в том числе 17 тысяч детей и 80 лежачих больных, эвакуировали за 2,5 часа.
Четвертый оппонент. Люди знали, что домой они больше не вернутся?
Легасов. Нет.
Первый оппонент. Вы понимаете, что это нарушение прав человека? Люди бросили свои дома, не взяв даже домашних питомцев.
Легасов. Если бы мы сказали об этом, люди бы стали собирать вещи, эвакуация бы затянулась, и доза полученной людьми радиации увеличилась в разы.
Второй оппонент. А что стало с брошенными животными?
Легасов. Они были утилизированы.
Второй оппонент. Что вы с ними сделали?
Легасов. Специальные команды их отстреливали, а затем захоронили по правилам утилизации радиоактивных веществ.
Второй оппонент. Это бесчеловечно!
Легасов. Домашние животные неминуемо потянулись бы к людям. Кошки, к примеру, могут пройти огромные расстояния, чтобы найти хозяина. Но из милых зверьков они превратились в источник радиоактивного заражения, который мог стоить кому-то жизни. В любом случае облученных животных ждала мучительная смерть.
Третий оппонент. Вы отправили животных на смерть, заботясь о жизнях людей. Но через пять дней по всему Советскому Союзу прошли массовые шествия в честь праздника 1 мая. Как это могло случиться? Почему не были отменены демонстрации?
Легасов. Шли первые дни… Мы не понимали истинных масштабов случившегося.
Третий оппонент. Господин Легасов, в зале присутствуют более 500 экспертов из 62 стран мира. Думаете, кто-то из нас поверит, что вы разбираетесь в природе радиации на уровне сельского комбайнера? Хорошо, оставим демонстрации и животных. А вам приходилось отправлять на смерть людей?
Последние слова вызывают у Легасова воспоминания.
Валера убегает от отца.
Та же игра изображений-воспоминаний на экране.
Хаос останавливается на крупном плане
начальника смены Чернобыльской АЭС Бориса Баранова.
Явление 9. В Чернобыле.
Легасов, Баранов.
Баранов. Валерий Алексеевич, звали? Поздравляю! Пожар на четвертом энергоблоке, считай, под контролем.
Легасов. Это хорошо, Борис Александрович. Но…
Баранов. Ой, не нравятся мне такие «но». Или академикам положено всегда быть недовольными?
Легасов. Реактор продолжает плавиться, прожигая бетонную плиту под ним. Под плитой бассейн с водой. Если раскаленная масса ядерного реактора достигнет воды…
Баранов. Вашу маму с солидолом… Оно же так рванет …
Легасов. … произойдет термический взрыв невероятной силы.
Баранов. Это ж первые три реактора снесет к чертям.
Легасов. И первый взрыв на четвертом реакторе покажется нам новогодней хлопушкой.
Баранов. Киеву с Минском кранты?
Легасов. Кранты всей Европе.
Баранов. Сколько у нас времени?
Легасов. Примерно двое суток.
Баранов. Мама, роди меня обратно! И что делать? Академик, ты же умный! Не молчи!
Легасов. Нужно немедленно слить бассейн.
Баранов. Да он только сливаться будет сутки, не меньше. Только до кранов нормальным путем хрен доберешься. Это ж четвертый реактор, там все подходы вдребезги.
Легасов. Значит, есть путь ненормальный?
Баранов. Через камеру четвертого реактора. Только ее пожарные водой залили, когда реактор тушили. Если туда нырнуть и найти в темноте затворные краны, то…
Легасов. Борис Александрович, вы понимаете, что это быстрая и мучительная смерть? Человек может вообще не вернуться из этого заплыва.
Баранов. Значит, на троих соображать нужно.
Легасов. Не понял.
Баранов. Из троих один, да выживет. Да и если краны заклинило, один не справится. Вдвоем надо.
Легасов. А третий зачем?
Баранов. Свечку держать, Валерий Алексеич! Там же темень как у негра в жилах!
Легасов. Это вода, которой тушили радиоактивную лаву. Никто толком не знает ее радиационный фон…
Баранов. Да понял я все. Кто нырнул, тот ласты склеил. Не переживай, академик. Есть у меня пара ребят толковых.
Легасов. Вы не понимаете…
Баранов. Это ты, Валерий Алексеевич, не понимаешь. Не каждому мужику в жизни шанс выпадает поступок совершить. Настоящий, понимаешь? Чтоб не просто родился, учился, женился и черта на могилке между цифирями. А чтобы внуки и правнуки фамилией гордились. Чтобы сам себя зауважал. Чтобы смысл в твоей роже небритой был.
Легасов. Нужны водолазные костюмы, защита…
Баранов. Верно мыслишь, Валерий Алексеич. Только мы все здесь свою дозу уже хапанули. Так что поздно пить боржоми. Есть, правда, одна мыслишка… Если дальним краем проплыть, может, не так и заляпаемся? Как думаешь?
Легасов. Теоретически это возможно.
Баранов. Опять же это… Жалко… Европу жалко. Куда эти дюдики без русского мужика? В сорок пятом от Гитлера освободили и сейчас не бросим. Люди жить должны. И радоваться. Даже в их Европе, мать ее тудыть! А у нас и подавно! Как думаешь, Валерий Алексеич? Надо жить?
Затемнение.
В темноте возникает последняя фраза, услышанная Легасовым на заседании.
Явление 10. Зал МагАтЭ.
Легасов на трибуне.
Третий оппонент. Господин Легасов, вам приходилось отправлять на смерть людей?
Легасов. Да.
Четвертый оппонент. И вы так спокойно об этом говорите?
Легасов. Я сам смотрел в лицо смерти. И да, я отправил несколько сотен людей на смерть. И они были готовы пожертвовать собой ради жизни миллионов. Ради ваших жизней. Иначе бы последствия чернобыльской катастрофы были бы совсем другими. Возможно, всех вас просто не было бы в живых. По счастью, большая часть этих людей жива.
Четвертый оппонент. Господин Легасов, вы говорите о каком-то спасении, а знаете ли вы, какой экономический ущерб причинила чернобыльская радиация странам Европы? Знаете ли вы, что ряд экспертов требует от СССР возмещения этого ущерба?
Третий оппонент. Господин Легасов, а как обстоят дела с четвертым реактором сейчас?
Легасов. Над ним возводят специальный саркофаг, который защитит атмосферу и значительно снизит дозу излучения.
Третий оппонент. Это хорошо. Но как быть с грунтовыми водами? Если ядерное топливо заразит грунтовые воды, то все ваши усилия окажутся бесполезны.
Легасов. Вы правы. В непосредственной близости от реактора протекает река Припять. Она впадает в Днепр – четвертую по длине реку Европы. Площадь бассейна Днепра полмиллиона квадратных километров. Ну и, как вы знаете, Днепр впадает в Черное море, относящееся в бассейну Атлантического океана. Так что ваши опасения не беспочвенны.
Второй оппонент. Так скажите же что-нибудь! Вы же что-то сделали? Господин Легасов! Господин Легасов!
Последние слова вызывают у Легасова воспоминания.
Валера вновь бежит от отца.
Та же игра изображений-воспоминаний на экране.
Хаос останавливается на крупном плане тульских шахтеров.
Явление 11. Тульские шахтеры.
Легасов, шахтеры.
Сергей. Товарищ, подскажите, где здесь столовая?
Легасов. Вон в том здании. Красный кирпич видите?
Коля. Вон тот? Видим. Спасибо.
Сергей. Мы пока ничего тут не знаем.
Легасов. Давно приехали?
Коля. А сейчас сколько?
Сергей. Уже без двáдцати.
Коля. Да час назад и приехали.
Легасов. Туляки?
Сергей. Туляки. Как догадались?
Легасов. «Без двáдцати»! Я сам в Туле родился, потом еще долго от местного говора отходил.
Коля. Земляки – это хорошо! Я же говорил, как Москва в опасности – без туляков не обойдется!
Легасов. Это как?
Коля. В сорок первом кто Москву прикрыл? Вот! Да с Петра Первого все войны с тульским оружием выигрывали. Опять же сегодня вы здесь, нас четыре с половиной сотни привезли! Что, не могли ребят с Донбасса позвать? Не могли!
Легасов. Не могли. Там шахтеры по твердому грунту работают, а здесь песка много. Как в Туле.
Сергей. Вон оно как. А вы здесь давно?
Легасов. Практически с самого начала.
Сергей. Земляк, скажи по совести, опасно здесь?
Легасов. Опасно. Вам что, не сказали, куда вы едете?
Коля. Сказали. А вдруг неправду?
Легасов. Хотите знать правду?
Сергей. Правду? Мы надежды хотим. Вот детишки у меня теперь будут?
Легасов. Детишки? Вот именно теперь и будут. Это как с лекарством: в больших дозах вредно, а в малых стимулирует. Если, конечно, о защите помнить.
Сергей. Все одно страшно.
Последнее слово эхом отдается в памяти Легасова.
Явление 12. Детство.
Возникает уже знакомая сцена: Валера Легасов убегает от отца.
Отец. Валера! Валера, подойди! (мальчик мотает головой). Валера, подойди ко мне. Да не буду я ругаться. Я тебя когда-нибудь обманывал?
Валера. Нет…
Валера медленно подходит.
Отец. Куда ты дел олину игрушку? Слышал, как Оля плачет во дворе?
Валера протягивает кусок веревки.
Отец. Это веревка от мячика, а где сам мячик?
Валера. В подвале. Он оторвался и ускакал.
Отец. Оторвался? Не страшно, привяжем обратно. Принеси мяч.
Валера. Там страшно… Там темно…
Отец. Ты все еще боишься темноты? Хочешь, открою тебе страшную тайну? Ты знаешь, что самое страшное в темноте?
Валера. Что?
Отец. Самое страшное в темноте – твой страх. Потому что сама темнота – это ничто, просто выключенная лампочка. Смотри (выключается свет). Тебе страшно?
Валера. С тобою нет.
Отец. Без меня все то же самое. Не бойся своего страха. Просто иди к нему навстречу и включай свет. Только так можно его побороть. Не надо бояться. Жить надо. Жить!
На последних словах папа находит мяч,
прикрепляет его к веревке и отдает счастливому сыну. Затемнение.
В темноте возникает последняя фраза, услышанная Легасовым на заседании.
Явление 13. Зал МагАтЭ.
Легасов на трибуне.
Второй оппонент. Вы же что-то сделали? Господин Легасов! Господин Легасов!
Легасов. Чтобы обезопасить грунтовые воды, под взорвавшимся реактором вручную прорыт тоннель, в котором смонтирована охлаждающая рубашка на жидком азоте.
Второй оппонент. Вручную?
Легасов. Технику заводить было нельзя, любые колебания могли привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому вручную. Все вручную.
Первый оппонент. Безопасен ли реактор теперь? Что теперь будет?
Третий оппонент. Вернется ли когда-нибудь жизнь в Чернобыль?
Четвертый оппонент. Вы понимаете, сколько зла Чернобыль причинил Европе?
Первый оппонент. Считаете ли вы справедливым лишение русских права использовать атомную энергетику?
Четвертый оппонент. Почему вы молчите? Вы же отправляли людей на смерть!
Третий оппонент. Господин Легасов, вы – посланник смерти. Вы боитесь смерти? Чего вы боитесь?
Легасов. Это не у меня страх смерти. Я уже умер. С той дозой радиации, что я получил, долго не живут. Но я хочу, чтобы у вас не было страха жизни. Вы боитесь прогресса, хотите решить проблему, поставив мою страну в угол. Но это не решит ничего. Чернобыльская катастрофа дала миру опыт, которого ни у кого не было. Это наш общий шанс спасти мир. У русского писателя Льва Толстого есть последнее, незаконченное произведение. Оно называется «Нет в мире виноватых». Правительственная комиссия, в составе которой я работал, выявила множество недостатков и в проекте реактора, и в его обслуживании. Не обошлось и без человеческого фактора. Но самое ужасное, что выявленные обстоятельства ни по отдельности, ни в совокупности не могли привести к катастрофе. Мне бы тоже хотелось найти козла отпущения, но его нет. Нет в мире виноватых. Правда заключается в том, что никто толком не знает, какая именно капля стала последней и привела к взрыву. Нам с вами вообще повезло, что мы здесь сейчас сидим. Нам нравится думать, что мы покорили атом, но, увы, это не так. Пока не так. Надо ли вообще развивать атомную энергетику? Ведь атом – это не чья-то выдумка, удачная или неудачная. Это источник энергии, появившийся у человека с той же неизбежностью, с которой не могли не появиться огонь, уголь, нефть, газ… Без развития атома нельзя представить дальнейшего развития человечества. Это глобальная задача современности. Даже взаимодействие человека и машины не оптимизировано ни в одной стране мира. А мы говорим про атом. В руках человека оказались мощные и опасные технологии. Любой необдуманный шаг политиков может привести к катастрофе. Гонка вооружения сверхдержав не имеет смысла. Не будет многих ядерных ударов с двух или нескольких сторон. Один единственный удар приведет к необратимым последствиям для всей Земли. Пора отбросить политику и начать работать вместе в интересах всех людей на Земле. Еще сто лет назад Толстой говорил о личной, нравственной ответственности перед будущим, которую должен осознать каждый из нас. Я не боюсь смерти. Мне бы только не хотелось напугать своим уходом близких. В отличие от вас, я буду уходить в страшных мучениях. Найти виноватых – не сложно. Гораздо сложнее не искать козла отпущения, а самому сделать первый шаг к решению проблемы. Это трудно, но мы должны.
Зал МагАтЭ приветствует Легасова стоя.
Явление 14.
Появляется Валера. В руках у него веревка.
Он протягивает ее Легасову, и они вдвоем уходят в темноту под монолог мальчика.
Валера. Ты все еще боишься темноты? Хочешь, открою страшную тайну? Самое страшное в темноте – твой страх. Не бойся своего страха. Просто иди к нему навстречу и включай свет. Не надо бояться. Жить надо. Жить! Жить…
Занавес.
Чернобыльская катастрофа 1986 года остается белым пятном в истории нашей страны.
Однозначного мнения о причинах аварии
и точной информации о масштабах ее последствий нет до сих пор.
Из 450 тульских шахтеров, работавших в Чернобыле, сегодня живы менее 200 человек.
Почти все они имеют различные группы инвалидности.
Всего в ликвидации последствий этой аварии приняли участие более 2,5 тысяч туляков.
