Людмила  Зубенко

НАСТЕНЬКА

 

ДРАМА В ТРЁХ ДЕЙСТВИЯХ

mila.zubenko.52@bk.ru

8 913 592 12 19

Издано в новой интерпретации в 2025 году.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Все артисты изначально молодые, затем через семнадцать лет.

Ролей: Мужских 13.     Женских 9. Половина из них короткие или эпизодические.

Савелий – казак, отец Насти,  крепкий, высокий красавец казак.

Мария – мать Насти,  Как цыганка красивая, покладиста, весёлая казачка.

Настя – 16 лет, их дочь,  чернявая,  красавица, строга, деловита.

Алексей – 16 лет, сын Насти и царевича Павла. Артист тот же, что Павел в 17 лет.

Степан – 17 лет, казак, друг Насти с детства, крупный мужлан, светловолос в отца Феофана.

Панкрат и Дёма – казаки, друзья Степана.

Павел – 17 лет, царский сын,  красив, чернявый, высокий.

Генрих –17 лет,  князь, друг Павла с красивой бородкой, очень ухожен.

Анна – мать Павла, царица, крупная,  женщина с жёстким характером.

Елизавета – 16 лет, внучка Анны, дочь Павла, (позже).

Коля – слуга Анны, добрый, полненький, весельчак.

Толик – слуга Анны, худой, высокий, злой.

Яшка – стрелец и друг Павла с детства.

Алина – 16 лет, подруга Насти – рыженькая хохотушка.

Феофан – отец Степана, друг Савелия,  – типичный казак, крупный.

Акулина – мать Степана –  добрая женщина казачка.

 Демьян – поп в деревне Кружевница — толстый, комичный образ, не ухожен.

Иннокентий – батюшка в большом храме – высокий, приятной внешности, в чине.

Дуняша – его супруга, светлая, дородная, русская красавица.

Пелагея (бабка) – ворожея с заимки – стара и не ухожена, как баба Яга.

Массовка – Крестьяне, слуги, мастеровые, торговки, дворяне на балах. Короткие роли, могут играть одни и те же артисты и массовку в том числе.

Действие происходит на Руси в XVI — XVII веке.

            Автор просит, все совпадения считать случайными, и некоем образом не покушается на исторические моменты России – матушки. Произведение, является полным вымыслом автора.

Казак  Степан, мальцом, совсем

Малышку Настю приглядел,

А подросла горой стоял,

И свой кулак пускал без дел.

Подруги к ярмарке, однажды

Все кружева свои  собрали.

Взяв рукоделье, бязь с каймою,

С собою Настеньку позвали.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая.

Казачья станица в Подольском уезде, назовём «Кружевница». С одной стороны изба, где живёт Настенька. С другой стороны живёт Степан с родителями. Во время действия освещают то одну, то другую избу.

В доме Савелия и Марии (в разрезе). В горнице печь, лавки, стол, коклюшки с начатой работой. Их дочери Настеньке шестнадцать лет. Она за рукоделием, коклюшки, так и мелькают в её маленьких ручках. Смеркается, её зовут спать, но она желает завершить начатое плетение.

САВЕЛИЙ.  Настя, чаевать пора, да спать укладываться.

МАРИЯ. И то верно, Настенька, что так убиваться, работа мелкая, а от лучины толку мало.

НАСТЯ. Тороплюсь, батюшка, матушка, потерпите. На ярмарку в столицу собираюсь.

МАРИЯ. (Ворча). Мала ты ещё, одна по столицам шастать.

САВЕЛИЙ. (Тяжело вздыхая). Ох, хо, хох. Мария, пообещал отпустить Настеньку на ярмарку, а сам теперь места не нахожу и отказать не могу, смотри, как серьёзно дочь готовится.

МАРИЯ. Что делать-то Савелий, мала ведь ещё Настенька, ребята головы потеряли.

САВЕЛИЙ. Да Мария, если бы не Степан, что бы мы с тобой делали. Так защитником и стоит. Ни как наш зять будущий подрастает.

МАРИЯ.  Савелий, Настя не привечает Степана, а что толку, вон парни с носами побитыми ходят. Стёпкина работа.

Постепенно гаснет свет.  Настя  ложится спать.

Утро, звонит колокол, народ у церкви собрался. (Можно, просто выйти на сцену). Казаки и их бабы, провожают жителей деревни на ярмарку в столицу. Среди них Настя,  её подруга Алина, и ещё пара подружек. (На усмотрение режиссёра). Степан поодаль стоит чистенький, даже причесал свои не послушные соломенные волосы.

НАСТЯ. (Глядит на Степана). Долго не будем, гостинцев прикупим.

Настя, взяла узелок у матери, поклонилась и побежала догонять подруг.

Картина вторая

Девочки входят с другой стороны, виден глухой лес, волки воют, Филин ухает.  Сумерки.  Взошла луна, летают вороны.  В глубине леса в тусклом свете появляется дряхлая избушка.

НАСТЯ. Подружки мои, нам бы шалаш,  отдохнуть ночь?

АЛИНА. Ой, Настя,  смотри, избушка.

НАСТЯ. Где?

АЛИНА. Туда смотри, а  дряхлая какая, надо внутри посмотреть.  (Присела от страха, заухал филин).

НАСТЯ. Алина, не отходи одна в лес.

Девочки взялись за руки, Алина видит, что к ним навстречу, идёт бабушка с клюкой и корзиной.

АЛИНА.  Подруженьки, гляньте,  бабушка идёт. (Подходят).  Добрый вечер, бабушка.

ПЕЛАГЕЯ. Здравствуйте девоньки, а я Лесная Фея, Пелагея.  Вас давно заприметила.  Не страшно  по лесу топать?

АЛИНА. Боялись, да что толку, идти-то всё одно надо.

ПЕЛАГЕЯ.  Не удивляйтесь, избушка волшебная изнутри настоящий терем.  Заблудились ни как?

АЛИНА. На телеге ехали, ягоды увидели и побежали собирать, так и отстали.

ПЕЛАГЕЯ. Заходите, думала с кем бы поужинать, а тут девицы, красавицы, да рукодельницы, станицу вашу вся округа знает, в Подольском уезде, сколько там мастериц на коклюшках кружева плетут.

НАСТЯ. Мы бабушка Пелагея,  побежим, своих мастеровых догонять.

ПЕЛАГЕЯ.  На ярмарку ни как? Сюда годков тридцать никто не захаживал. Я и погадать вам могу. Давно не тешилась.

АЛИНА. (Мечтательно).  Так за хорошего казака, да за богатого, замуж  хочется.

ПЕЛАГЕЯ. Ох, девоньки, разве в богатстве счастье – то?

АЛИНА.  А как же….

ПЕЛАГЕЯ.  Оно ведь как бывает, и золото, и хоромы белокаменные, да свет не мил.

АЛИНА. Родители говорят,- стерпится, слюбится.

 ПЕЛАГЕЯ.  Сбежала я от богатого, да постылого, и оказалась в лесу, без богатства, зато с любимым, весь век прожила, до старости. Топиться хотела, да парень пригожий рыбу ловил и спас меня.

Пелагея, смотрела на ладони подружек,  очередь до Алины дошла. Пелагея посмотрела и покачала головой.

ПЕЛАГЕЯ. За богатого она хочет, а сама дружка подруги любит.

АЛИНА. (Озираясь).  Ой, бабушка Пелагея, как вы узнали? С детства по Степану плачу.

ПЕЛАГЕЯ. Ладно, не по судьбе он тебе, не печалься,  не торопи счастья своего, оно и постучится к тебе.

АЛИНА. Правда, само меня счастье найдёт?

ПЕЛАГЕЯ. Правда, только это не Степан.

ПЕЛАГЕЯ.  Давай уже руку Настенька, вот  дороги и тревоги, замуж Настенька, два раза пойдёшь.

НАСТЯ. Счастья, счастье будет ли бабушка?

ПЕЛАГЕЯ. Счастье-то, а куда же молодым, да красивым без счастья.

            Пелагея встала, и пошла, накрывать на стол.

НАСТЯ. Бабушка Пелагея, всё хорошо будет?

ПЕЛАГЕЯ. Лучше не знать милая, а то ведь таких дел натворишь, живи, как Бог велел.

Настя тяжело вздохнула и немного погрустнела.

НАСТЯ. Что подружки, нагадали кому жениха богатого?

АЛИНА. Ага, жди. До великого заговенья. У тебя Настя Степан защитник,  сильный, да грозный.  А тут ни одного на примете.

НАСТЯ.  Завидуешь ни как?

АЛИНА. Больно надо, мы на чужое не падки.

Пелагея  посмотрела на Алину и покачала головой.

АЛИНА. Степан ни кого акромя Насти не видит.

Алина отвернулась, закрыла лицо руками, будто плачет.

ПЕЛАГЕЯ. Средь вас девоньки, как будто  царица  есть, да только принесёт ли счастье.

АЛИНА. Так скажите, которой честь царицей стать?

НАСТЯ. Скажи бабушка Пелагея, что,  правда, царица среди нас?

 Алина пошла, чинно показывая важную особу, гордо подняв голову, придерживая сарафан в стороны. Все рассмеялись.

ПЕЛАГЕЯ. Походит, походит, не запнись.  Только я  пошутила, развеселить вас захотелось.

АЛИНА. Простите бабушка Пелагея, мы причинили вам хлопоты. Вы не накажите нас?

ПЕЛАГЕЯ. А за что? Грибочка зря ногой не топтали, веточек не ломали, лесного зверя не обидели.  Вы спать ложитесь, рано приду. (Уходит).

 Ночь, потом светает,  утро солнечное.  Девочки вышли из избушки, Пелагея указала им путь. Подружки поклонились,  простились с бабушкой.

ЗАНАВЕС

Картина третья

Девочки прошли по краю сцены. Настя смотрит из-под руки вдаль.

НАСТЯ. Кажется,  правильно идём, гляньте столица белокаменная. Красота-то какая!

АЛИНА. Ой, а домов-то, домов, терема  красивые, высокие.  Скорее девочки, ярмарка, в полном разгаре. (Уходят).

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

Ярмарка.  Бродячие артисты, кукольные Петрушки. Появились цыгане с шумом. Звучали скрипки и гитары, сверкали разноцветными красками цыганские одежды. Цыгане поют и танцуют. (На усмотрение режиссёра).  Вдруг  слышится  топот  коней, с гиком. Поберегись!

ЛЮДИ.  (Кричат). Царица приехала! Царица с сыном приехала! Расступись народ!

Входит  царица Анна,  её сын Павел, лет семнадцати, в сопровождении стрельца и друга Яшки, стрельцов, Коли и Толика.  Царица с недовольным видом ходила по рядам, покрикивая на своего сына.

АННА. Павел, не смей заглядывать, каждой девке в глаза. Здесь твоего счастья нет.

ПАВЕЛ. Матушка, ваше величество, мне,  что с закрытыми глазами ходить?

 Анна увидела красивое кружево в руках Насти.

 АННА.  Как паутинка полотно, твоя работа?

НАСТЯ. (Смущаясь). Да ваше величество, моя работа.

Анна, разглядывая кружево, посмотрела на Настю. Павел и Яшка во все глаза разглядывали казачек-мастериц.

АННА. (Сыну). Тебе Павел, я невесту заграничную приглядела, казна наша опустела, пора её пополнить.

ПАВЕЛ. Матушка, глянь, какая красивая казачка вольная.

АННА. Да, казачка  простая, не принцесса.

            Павел, выглядел озорным, а увидел Настю и оторопел.   Анна, бросила на прилавок мелкое серебро Насте. Настя край ткани не отпустила и денег не взяла.

АННА. Что, работу свою  выше ценишь? Перечишь мне, своей царице.

Подружки Насти засмущались, а Павел и Яшка только Настю и видят.  Правда Яша ещё к Алине подошёл и пошутил. Поняла Анна, что  девушка высоко ценит свой труд, подала сыну золотые, говорит с Яшей.

АННА.  (Яшке). Яша, глянь,  девка добрая, красивая, была б  женой под стать сыну моему, да нам заморская, да богатая нужна.

ЯША.  Ваше величество, я могу жениться.

АННА. Выдумал, чтобы  сын мой голову заворачивал на твою красавицу.  Нет  Яшенька, тебе придётся другую девушку поискать.

             Павел взял ладонь Насти, положил в них золотые монеты и закрыл другой ладонью. Тут их взгляды встретились. Павел  разглядывает Настю.

ПАВЕЛ. Вот это да, разве красавицы такие  бывают? (Анна окликнула Павла).

ЯША. (Подошёл и тоже разглядывает  Настю). Какая девушка, Павел, дорогого стоит. И мастерица, и красавица. Не посвататься ли мне? Казачка в самый раз стрельцу царскому будет.

ПАВЕЛ. Яшка, не зли, что тебе матушка сказала, на этой казачке не женишься. Мне нельзя, а тебе и подавно.

ЯША.  Павел, тебе матушка принцессу присмотрела, бал во дворце, а мне мою жену подальше  от тебя  держать надобно.

Анна опять окликнула Павла, она шла и разглядывала вещи торговок.

АННА. Павел! Не задерживайся.

ПАВЕЛ. (Недовольно). Да иду, иду.

Павел с Яшкой убегают, Настя стоит, как будто её заморозили, не шевелится. На деньги смотрит, о царевиче думает.

АЛИНА. Очнись, Настенька, прячь  золотые, увидит кто, отберёт

Настя, не шелохнулась.  Алина взяла руку Насти, зажала золотые, и  насильно, вложила в её карман фартука.

АЛИНА. Не станем больше торговать, у меня всё продано.   Бежим,  домой в станицу.   (Убегают).

ЗАНАВЕС

Девочки опять идут,  пройдя, уходят.  За занавесом картина меняется.

Картина четвёртая.

Выходит Анна и сын Павел. Она ругает его, что не обедал, просидел грустный, думая о чём-то.

АННА. Что с тобой? Не обедал, задумался, не рано ли?

ПАВЕЛ.  Плохо мне что-то, матушка.

АННА.  Чего выдумал? Или заболел.  (Трогает лоб).

ПАВЕЛ. Не заболел, как-то не хорошо, сердце стучит в висках.

Анна, весело, подтрунивая над сыном.

АННА. Ничего, от этого не умирают. Я сразу поняла, о казачке той, чернявой  задумался. (Строже). И думать забудь.

ПАВЕЛ. Не думаю я, а сердце стучит.

 АННА. Павел, сынок, завтра бал, смотрины, на девиц глянешь, там одна другой краше. Одна пухленькая, хорошенькая, несметно богата. Прииск золотой у её батюшки, тебе надобно Агнессу присмотреть.

ПАВЕЛ. Голова кружится, о  казачке  душа болит, странно, только взглянул, а так в сердце кольнуло.

АННА. Ну, простушку так найдёшь. За казачку с казаками ссориться я тебе не позволю. Не вздумай, искать её.

ПАВЕЛ. Пойду, с Яшкой в шахматы поиграю, да коня своего проведаю. (Уходят).

Картина пятая

 Павел и Яшка идут друг другу навстречу на фоне закрытого занавеса. Или если есть возможность театра спроецировать дворцовый, осенний, цветущий сад. На фоне, которого и происходят действия. Конюшня, стол лавочки, фонтан, клумбы.

ЯША. Павел, ты чего такой грустный, случилось чего?

ПАВЕЛ. Яшка, ты на базаре сегодня девушку с кружевами видел?

 ЯША. А то….

ПАВЕЛ.  Ну, так видел?

ЯША. (С гонором). Ты же знаешь, что видел, глаз не хотел отводить, уведут девочку. Жаль матушка царица запретила сватать.

ПАВЕЛ.  Я хочу найти её.

ЯША. (Почти обозлился).  Ну, зачем тебе простая казачка?

ПАВЕЛ. (С грустью). Я серьёзно, понравилась она мне.

ЯША. Опять у тебя глаза разгорелись,  при виде красивой девушки. Мне она тоже нравится, нам придётся подраться.

ПАВЕЛ. И что тебе не нравится?

ЯША. Я всё понял, вашему величеству угодно, чтобы я эту девушку нашёл и привел вам на полное растерзание, её души и тела.

ПАВЕЛ. (Психует).  Дурак ты Яшка, и чего выкаешь. Это не прихоть, я теперь без её глаз и роскошных кос жить не смогу. Околдовала, как с ума сошёл. А всего-то раз в глаза глянул.

ЯША. (Присаживается на лавочку).  Может она и правда ведьма, в деревнях и станицах  всякого хватает.

ПАВЕЛ. Правду говорю, по рукам и ногам будто связала, делать ни чего не могу, думать не о чём не могу. Ещё утром у меня были совсем другие планы, а теперь, как с ума сошёл, ни чего с собой поделать не могу.

ЯША (Стараясь убедить). Так просто, казаки свою казачку не отдадут.  Я бы не стал связываться.

ПАВЕЛ. Яшка, я понял, ты помогать не будешь.   Ступай за другом моим Генрихом.  Без твоего совета обойдусь. Я с тобой, как с другом, а ты, учить меня вздумал.

ЯША. (С усмешкой). Ну, ну, именно Генрих вас и поймёт, у которого одни барышни на уме и богатое приданое. (Уходит, оглядываясь на Павла).

 ПАВЕЛ. (Кричит). Яшка, ступай уже, не зли, без тебя тошно.

 Яша уходит и возвращается, он что-то объясняет Генриху, приносит лавочку, предлагает присесть.   Генрих,  весел, любит шутить.

ГЕНРИХ.  Привет Павел,  слышал, вашим сердцем завладела принцесса.

ПАВЕЛ.  Генрих, тише, матушка услышит, какая там принцесса….

ГЕНРИХ.  Всё понял, деревенскую девку приглядел.

Павел соскочил с лавочки и встал в стойку подраться. Он обозлился.

ПАВЕЛ. Понял он, чего ты понял. И не смей её так называть.  Я убью  вас, если смеяться,  над ней  вздумаете. (Опять садится на лавочку).

ГЕНРИХ. (С насмешкой). Ой, ё, ёй, Павел, как тебя торкнуло.

ПАВЕЛ. Не злите лучше меня.

ГЕНРИХ. Смею поинтересоваться, и надолго это у вас, ваше величество?

ПАВЕЛ. Э, эх, и ты туда же, а ещё другом называешься. Яшка понятное дело, тоже втюрился, но я её  не уступлю.

ГЕНРИХ.  Чего? Кому нужна твоя деревня, в ситцевом сарафане и наверняка без     штанов.

ПАВЕЛ. Я  думал  вы, настоящие друзья, а вы только насмехаться.

Павел был очень злой, решил уйти,  Генрих глядя на Яшку, и  показывая в сторону Павла, покрутил у виска.  Павел заметил  непристойный жест друга и схватил Генриха за грудки и такая драка началась. Яшке пришлось встревать и разнимать друзей.

ЯША. Прекратите драться. Лучше поспешим на базар. Вдруг девушки не ушли.

ГЕНРИХ. Небо хмурится, гроза собирается. (Уходят).

Картина шестая.

Слышен топот копыт. Гром и шум дождя, потом стихает. Шум базара,  занавес открывается и там ярмарка, но народу уже не так много. Ищут девушек, но их нет.   Друзья  присели на лавочку,  беседуют.

ПАВЕЛ.  Я, даже имени кружевницы  не спросил. Может она рядом живёт?

ЯША. Вряд ли.  Девушка  скорее из  станицы. Я бы такую красавицу,  давно приметил и посватался,  вам бы пришлось только позавидовать.

ПАВЕЛ. Яшка, я бы вперёд тебя её увидел.

ГЕНРИХ. Павел, я домой пойду. Вы пока не подерётесь, спор не закончите.    На балу  выберешь девушку.

ПАВЕЛ. (Показывая, кривляние девушек).  Казачка, ни в какое сравнение с этими кривляками.    (Все засмеялись).

ГЕНРИХ.  Павел, а если кружевница косолапая.  Хромая или вообще  беззубая. Ты зубы смотрел?

ЯША. Она вам лошадь что ли? Идите вы со своими зубами.

ГЕНРИХ. Я вообще-то и обидеться могу.

ПАВЕЛ.  Вот выкраду девушку и обвенчаюсь тайно.

ГЕНРИХ. (Иронично смеётся).  И прямиком  в казаки,  в глухомань, саблю наголо.  А в Сибирь, так ещё лучше.

ЯША. (Бьёт себя по лбу).  Ой, вспомнил, она же кружевница.

ПАВЕЛ.  Да, ну, и что?

ЯША. Как что, такая деревня, в Подольском уезде есть, Кружевница.

ГЕНРИХ. Во! А я, что  говорил, найдём. Павлуху женим.  Из дворца его матушка  прогонит, все самые богатые невесты, мне достанутся.

ПАВЕЛ. Генрих, я так понимаю, ты собираешься  жить не с женой, а с сундуком  золота, даже если он на двести килограмм и с умом не дружит.

ГЕНРИХ. Зато золото!

ПАВЕЛ. Мне матушка велела приглядеться, к такому сундучку с золотом.

ГЕНРИХ. Павел, я бы не стал возражать. Возьму в жёны два сундука золота.

ПАВЕЛ. Да Генрих, я знал, что есть дурни, но чтобы среди них был князь знатного рода.  Знать ошибался.

ГЕНРИХ. Ну, да, два сундука золота лучше, чем один. Думаешь к Насте убежишь? Твоя маман не позволит.  Ты нищим пойдёшь.

ПАВЕЛ. Генрих, далось же тебе золото. А любовь?

Павел соскакивал с лавки,  жестикулируя, спорил с друзьями.

ГЕНРИХ. (Морщась).  Павел, я тебя умоляю, какая любовь? Тебя что в детстве уронили? На самой богатой  женюсь. (Потягиваясь). Ты у нас вообще царский сын, или вольный казак?

ПАВЕЛ. Ну, и женись, хоть на мешке с золотом.  Яшка, лавочка, почему мокрая?

ЯША. Я что уже и за осадки отвечаю….

ГЕНРИХ. (Павлу).  Ты, хочешь всё бросить. Ради чего? Матушку, трон, балы и приёмы, ради деревенской юбки. Ты не обижайся, но я с нищими не вожусь. Как-то не по рангу.

ПАВЕЛ.  Ну и не надо.

ГЕНРИХ. Подумай Павел, маман, тебя в крепости, сгноит, но из дворца не отпустит.  С мамой твоей вообще лучше не шутить. Честно, я бы не стал.

Павел,  остервенело, хватаясь за свою голову, соскакивает и мечется.

ПАВЕЛ. Ааа, ничего-то ты не понял. Влюбился я, по — настоящему и мне так плохо, что хоть вешайся или топись. Думать ни о чём не могу. Посмотри, руки трясутся, как у больного.

ГЕНРИХ. (Неуместно пошутил). Ничего страшного, от любви не умирают.

ПАВЕЛ. (Вне себя от злости).  Я тебе душу открываю, а ты ….

На этот раз даже Генрих отпрянул от Павла.  Павел с воплем  наскочил на Генриха. Яшка увидел драку, с трудом оторвал руки Павла от одежды Генриха.

 ГЕНРИХ. Я  не хочу терять друга,  Яша, я понял, что Павлу лучше помочь, чем уговаривать отказаться.

Генрих, с трудом пришёл в себя, отряхивая и поправляя свои одежды, обнял друга.

ГЕНРИХ. Ну, ладно, Павел, не обижайся, прости, если я неудачно пошутил. Я же думал у тебя не серьёзно.

Павел сел на корточки, схватил руками голову и  зарыдал.  Генрих подошёл к Павлу, поднял его, и прижал к себе его вздрагивающие плечи.

ГЕНРИХ. Ты успокойся, завтра найдём.

ПАВЕЛ.   Запрет у меня на других девушек.  Пойду я, матушка не велит надолго отлучаться

Занавес закрывается.   Вместо ярмарки, на сцене бал во дворце. Если возможно, то проекция внутреннего убранства дворца, в стороне стол с гостями.

Картина седьмая.

Во дворце бал.  Царица Анна и её сын Павел, сидят на тронах. Опустив голову, Павел  о чём-то озабоченно думал, не приглядываясь к  невестам. Царица,  была не совсем в хорошем расположении духа.  Она с укором поглядывала на сына, а потом поворачивалась к гостям, делая не настоящую улыбку. Звучит музыка,  все танцуют.

АННА. Павел, не зли меня, присмотрись к девушкам.

Павел, думал о кружевнице, и как  скорее удрать из дворца. Генрих, проводил очередную барышню на место,  жестом позвал Павла. (Отходят в сторону).

ГЕНРИХ. Ну. Что дружище, выбрал себе невесту, а то вдруг твою уведу, опять подерёмся.

ПАВЕЛ. Драться? Вот из-за этих кривляк? Я тебе говорил, забирай всех, гарем устроишь.

Они все на одно лицо, даже  прячутся за веер одинаково.

Павел, смешно сделал лицо, показал,  якобы  отмахиваясь веером, придерживая платье, чуть не грохнулся рядом с диванчиком. Генрих хохотал и был рад, что Павел первый раз улыбнулся.

ГЕНРИХ. Павел, ты  бы матушку успокоил. Вон та, в розовом платье, пухленькая, богата несметно, в приданое прииск золотой, иди, танцуй.

ПАВЕЛ.  Иди, сам. Мать гонит и ты туда же.

ГЕНРИХ. (С сожалением). Не могу с…. Отец мой строго запретил. Агнесса для тебя припасена, а золота у неё столько, что казне вашей на сто лет хватит. Я бы очень хотел эту девушку сосватать. Батюшка не велел. Не хочу,  говорит в немилость к царице Анне попасть.

Павел,   испуганно глядя из-под руки на танцующих девушек, увидел полную Агнессу в розовом платье, хлопнул себя ладошкой по губам, сильно раскрыв рот.

ПАВЕЛ. Да ты что…. Вот это?  (Смеётся не веря).  Ладно, пошли, посмотрим, что за подарок подложила мне маман.

Павел и Генрих направились к Агнессе. Девушка, двумя руками держала перед собой большой кусок торта, намереваясь вонзить в него зубки. Парни рассмеялись и поспешили удалиться.  Агнесса только на мгновение глянула на них. (Бутафорский кусок торта). Анна с умилением разглядывала Агнессу.

АННА.  Ну, посмотрел на Агнессу? Что этот прохвост тебе наговорил?

ПАВЕЛ. (Ёрничая). Посоветовал приглядеться к Агнессе.

АННА. Ну, вот хоть иногда твой дружок бывает разумным. Всё правильно, приглядись. А я уже свой выбор сделала.

ПАВЕЛ. Вообще-то жениться мне. Выбор должен быть за мной.  Зачем вы так со мной матушка? Она же глупа, кушает руками, как ребёнок. Как с ней общаться? Несколько слов по русски.

АННА. Придётся Павел, напрячься тебе и выучить её язык.  Она, может себе позволить всё.  Даже есть руками, когда есть что. А ты вынужден экономить.

ПАВЕЛ.  Мамочка! Надеюсь, вы не оставите своего сына без ужина….

АННА. Не паясничай, на кухне, Пузан приготовил вам праздничный ужин. С Яшкой придёшь и поешь. Два балбеса, детство на уме, да скачки, все штаны протёр. Казна пуста. Только с Агнессой будешь, про казачку, и думать не смей. Мне армию кормить и содержать надо.  Я всё сказала.

Павел понял, что мать так просто не отступится, решил не гневить.

 ПАВЕЛ. Ладно, ладно, матушка, пойду,  но только потанцевать.

АННА.  Не радуйся, в спальню тебя ещё не приглашают.

ПАВЕЛ. Что, и это по вашему приказу?  (Уходит).

Павел идёт пригласить Агнессу на танец. Агнесса ела мороженое, с ложечки соскользнул кусочек ледяного кушанья и упал на большую грудь декольте. Агнесса заверещала, мать помогла ей справиться с ситуацией. Всё это время Павел стоит и терпеливо ждёт Агнессу.

ПАВЕЛ. Агнесса, позвольте пригласить вас на танец.

АГНЕССА. Корошо, корошо.  Ваше величество.

МАТЬ АГНЕССЫ. Да, да, сейчас,  я  помогу встать Агнессе.

(Ремарка для режиссёра постановщика). Агнесса была хорошенькой, избалованной  дочерью. Правда, чуть пухленькой, чем соперницы. У Павла не возникло отвращения от девицы, но сравнивая её с кружевницей, Павел смеялся в душе, над этой шестнадцатилетней девчушкой. Павлу тоже было всего семнадцать. Он взял руку принцессы, она была в перчатке без пальчиков, а пальчики были увешаны кольцами и браслетами. На голове Агнессы красовалась огромная, бриллиантовая диадема и фероньерка, которая могла стоить бешеных денег. Такое же колье, было на шее и прикрывало большой вырез.

ПАВЕЛ. Агнесса, вам не тяжело, носить столько драгоценных украшений?

АГНЕССА. Корошо, корошо. Ваше величество.

ПАВЕЛ. Вы меня понимаете, что я вам говорю?

АГНЕССА. Корошо, корошо, я согласна.

Агнесса говорила заученными фразами, ни чего не понимала, что говорил Павел. Она весело смеялась, разглядывая Павла, как красивую игрушку с восхищением в глазах.   Родители с умилением смотрели на дочь, они даже встали из-за стола, чтобы лучше видеть её.

МАТЬ АГНЕССЫ. (Мужу). Я же говорила, царский сын будет наш. Не графиня теперь наша дочь, а царская особа.

ОТЕЦ АГНЕССЫ. Генрих тоже глядел на нашу дочь, оказывая знаки внимания.  Генрих, князь знатного рода и тоже достойная партия.

МАТЬ АГНЕССЫ. (Нервно, отмахиваясь веером).

Нет уж, дорогой, Павел будет наш. Интересно, кому наша дочь отдаёт предпочтение….

ОТЕЦ АГНЕССЫ. (Почти нервно).  Да… Предпочтение, наша дочь отдаёт большому куску торта. А посмотри сколько она слопала мороженного, того гляди, в снежную бабу превратится. Приглядела бы уже за дочкой – то.

Как ни старались родители Агнессы говорить тише, на них обратили внимание сразу несколько дам и их дочери, которые с завистью смотрели на Агнессу.

ПАВЕЛ. Агнесса, танец окончен, пойдёмте к вашим родителям. (Павел подвёл Агнессу к её родителям).

Павел присел на трон.

АННА. Так дорогой сынок, мой выбор пал на Агнессу. Решено, я объявлю помолвку, сегодня и не днём позже. Иначе умыкнут девочку.

ПАВЕЛ. Что? За эту глупышку?   А моё мнение? Я крепостной?

АННА. А меня спрашивали?  До свадьбы, я в крепости  на хлебе и воде  сидела.

ПАВЕЛ.  Яшку больше меня любите,  он  что, тоже ваш сын?   Вот его и жените на Агнессе.

АННА. Не смей так о матери.  А Яшку,  женила бы, но мой сын ты, а Яшка грудным от моей подруги остался сиротой, потому вас вместе растили.

ПАВЕЛ. Прости матушка.

АННА.  А  если не понял, я тебе твой пыл остужу в камере. (Громче добавила).  Понял, или тебе ещё повторить?

 Павел, подошёл к Генриху и увлёк его за собой на край сцены к зрителям. Бал продолжается.

ПАВЕЛ. Генрих, матушка выбрала эту глупышку, что я с ней делать буду?

ГЕНРИХ. Видимо то же, что и все, после венчания.

ПАВЕЛ. Генрих мне плохо, я даже повеситься или утопиться хочу.

ГЕНРИХ. Пожалуй, лучше в спальню, чем в петлю, а в речке ещё страшнее, вода холодная.

 ГЕНРИХ. Пожалуйста, покорись, лишит ведь всего. В крепость закроет. Женись. Потом  поедем, поищем твою  казачку.

ПАВЕЛ.  Как поедем, матушка следит за мной.

ГЕНРИХ.  Жениться на Агнессе тебе  просто необходимо. Вам армию содержать надо.

Генрих подвел Павла к Анне, а сам отправился на своё место, рядом с родителями. Анна решила не ждать окончания бала, а объявить помолвку немедля. Она встала  с трона и позвонила в колокольчик.

АННА. Павел вставай.

ПАВЕЛ. Куда, я Генриха жду, он сказал, что голодный.

АННА. Ну,  Генрих твой мне сей час не нужен, а ты пойдёшь,  и будешь делать всё, что я тебе скажу. Сделай улыбку.

ПАВЕЛ. (Скривил лицо).  Вы правы матушка, да и Генрих, государство на первом месте.

АННА. Хоть иногда, твой друг бывает с мозгами.

ПАВЕЛ. Мамочка, ты  меня пойми, я же молод ещё,  боюсь.  А мои чувства, они ни кого не волнуют. А вдруг…

АННА. Ни каких вдруг, не трясись. Всем когда-то было страшно.

ПАВЕЛ. Хорошо матушка.

АННА. Уважаемые господа, прошу внимания. Мой сын, выбрал себе невесту и его выбор пал на графиню Агнессу.

Анна подвела Павла к Агнессе.  Агнесса сидела и кушала. Все захлопали, кто-то был не доволен, но все заискивали перед Агнессой. Она крутила головой, не понимая, что происходит.  Отец подвёл Агнессу к Павлу, Анна соединила их руки.

АННА. Будем считать господа сегодняшний день помолвкой Павла и Агнессы.

 Гости поздравляли  новоиспечённую пару,  Генрих жевал и подошёл к Павлу и тоже поздравил, чем насмешил Павла.  Агнессу забрали родители, а Павел  увлёк Генриха за собой.

ПАВЕЛ. Пойдём.

Неожиданно  подошла Анна. Генрих растерялся от неожиданности. Анна строго посмотрела на Генриха и сына.

АННА.  Куда сбегаете?

ГЕНРИХ. Ваше величество, всё будет хорошо.  Нам бы в охотничий домик дня на три четыре. Ну, как-то надо Павлу прийти в себя.

АННА.  Ладно, поверю.

Анна строго посмотрела на Генриха и притихшего сына. Генрих потащил Павла за рукав на выход, пока Анна не передумала.

ЗАНАВЕС

Картина восьмая

 Павел на краю сцены кличет Яшку громко, тот прибегает с дугой стороны сцены.

ПАВЕЛ. Яшка, иди ближе. (Яша подошёл). Седлай коней. На несколько дней из дворца исчезнуть можно.

ЯША. Отпустили, даже не верится.

 ПАВЕЛ. Знал бы ты, чего мне это стоило.  Я согласился на брак с Агнессой.

На воротах стоят стрельцы Толик и Коля. Не привлекая внимания,  друзья пошли тихо,  беседуя.

 Коля добрый и весёлый толстячок, а Толик, длинная, длинноносая каланча со злобным характером,   рад  достать компромат из-под земли и выслужиться перед царицей. У него даже профиль был крысиный.

ГЕНРИХ. На двух сразу жениться собрался? Агнесса, я  видел, тебе тоже понравилась.

ПАВЕЛ. А она ничего, не противная, хохотушка, пахнет вкусно, как ребёнок, думаю и ума, как у ребёнка. Кружевница статная, да гордая, как царица на троне. Так и хочется ручки её маленькие поцеловать. Как вспомню, дрожь берёт.

ГЕНРИХ.  С тобой не соскучишься. Что надумал?

ЯША.  И так понятно, на поиски. Сразу на двух девушках его женим.

Парни засмеялись, вышли и послышался топот трёх коней с гиканьем.

Картина девятая

 Во дворце неспокойно. Анна выстроила слуг, повара Пузана, стрельцов Колю и Толика, все стоят постойки смирно, боясь возразить. Толик строго смотрит на повара Пузана. Пузан друг Павлу, обычно всё знает, покрывает Павла.

АННА. Почему никто из вас не знает, в какую сторону исчез Павел. Его нет во дворце пятые сутки. Где Яшка и Генрих?

ТОЛИК. Мы ваше величество не могли видеть. Кареты расставляли.

Послышался торопливый топот копыт коней. Потом мимо строя прислуги, через всю сцену, в свои покои прошёл  измождённый Павел, в сопровождении Яшки. Павел скрывается.

АННА. Павел, где тебя…?

ПАВЕЛ. Я устал, всё потом.  (Уходит).

АННА (На Яшу). Где вас носило? Убирайся, и не смей попадаться мне на глаза, иначе прикажу выпороть. (Яшка поспешил уйти).

АНТРАКТ.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина десятая

Станица, дом родителей, Настя на коленях молится перед иконой. Потом поднялась, принесла отцу подарок и матери.

МАРИЯ. (Мужу). Савелий, Настя с ярмарки грустная вернулась,  дружка своего Степана вчера прогнала. В хоровод на реку не пошла.

САВЕЛИЙ.  Доченька, Настенька, всё ли ладно у тебя, или на ярмарке случилось чего?

НАСТЯ. Всё хорошо батюшка, вот резцы привезла, тебе и Степану.  Денег много выручила, золотыми, сама царица заплатила.

МАРИЯ. Так уж и сама.

НАСТЯ. Сын её Павел принёс золотые и мне в ладонь положил.

Входит Алина. Мария её спрашивает.

МАРИЯ. Что случилось с Настей, Алина?

АЛИНА. Царевич Павел   золотые дал Насте и поговорил с ней, вот она теперь о нём и печалится. Пройдёт, там невесты заморские понаехали во дворец. Такой бал царица закатила.

МАРИЯ. А ты откуда знаешь?

АЛИНА. Так на ярмарке столько всего говорят. Ладно, пойду я, Настя не хочет выйти погулять. (Уходит).

САВЕЛИЙ. Настя, иди,  погуляй с подругами, работаешь без отдыха. На что нам столько, этих денег, что есть, так  тратить не на что.

НАСТЯ. Что батюшка такое говоришь, в городе всё на деньгах,  без денег ни чего не купишь.

САВЕЛИЙ. Решила заработать на приданое, это хорошо. Только   не просиди в своём углу-то за работой. Степан все глаза проглядел, ждал тебя.

НАСТЯ. Степану, я ничего не обещала.

САВЕЛИЙ. Что-то ты скрываешь  дочка. Ждёт тебя, кто в городе?

НАСТЯ. Никто не ждёт меня батюшка,  кому я нужна, казачка простая. В столице такие барышни красивые по улицам ходят.

Залаяла собака.

САВЕЛИЙ. Мария, глянь в окно, кого там  несёт нелёгкая

МАРИЯ. Ой, Савелий, Степан,  лёгкий на помине.

            Степан был взволнован, поздоровался и сразу прошёл к Насте в горницу.

СТЕПАН. Настя, тебя в хороводе вечера не было, приглядела, кого в городе так скажи.

НАСТЯ. Ну, прости Степан, полюбила я другого.

СТЕПАН. Так, хорошие дела. Ну! И кто?

НАСТЯ. Бабы сказывали на базаре кто он, только лицо его, да глаза синие, как море из сердца нейдут.

СТЕПАН. Да ты что, сдурела Настя? Знать не знает, любит. Он-то видать о тебе и не думает.

НАСТЯ. Стёпа! Ты уж не ругайся, не могу работать, не могу ни спать, ни есть. Свет не мил, так тошно мне, в град хочу опять бежать, никто не удержит.

СТЕПАН. Хватит Настя убиваться напрасно, раз другого любишь, отпущу тебя, знаю я, как больно это, переживу печаль свою. Ты Настенька будь счастлива. Пошли к нему.

НАСТЯ. Так живёт он в самой столице, сын царский, нам с тобою господин.

СТЕПАН. Куда замахнулась…. Часом не ополоумела девка? Что ж ты душу-то мою терзаешь, погибаю, как люблю тебя Настенька.

Стёпа по косяку двери так кулаком шандарахнул, что посуда где-то рядом загромыхала.  Савелий выгоняет  Стёпку, тот вырвался и опять к Насте.

САВЕЛИЙ. Уходи Степан по — хорошему  тебя прошу, видишь она сама не своя.

МАРИЯ. Не сторожем надо было ходить, а в женихи свататься, упустил девку.

Мать губы руками закрыла, чтобы не заплакать, так дочь жалко стало. Савелий сидит на лавке у печи, опустив голову.

НАСТЯ. Ты, Стёпушка, не кори меня, не – то руки на себя наложу. Свет белый не мил без глаз его синих, как море.  Стёпушка, как брата тебя люблю, отпусти.

СТЁПА. Я тебе  наложу руки, думать не смей. Хочешь горе родителям своим причинить. О них, хотя подумай.

   Стёпа злой, громко хлопнув дверью вышел.

Картина одиннадцатая

На сцене дом Насти и дом Степана с крылечками и плетнём,  по разным сторонам сцены. В доме Степана.

Степан,  сел на крыльцо и плакал, как мальчишка. Сильные плечи Степана вздрагивали, Подошла мать Акулина, присела и обняла сына.

АКУЛИНА. Сыночек,  Степанушка,  кровиночка моя,  не убивайся, отпусти Настю.  Сам измучился, нас измучил.

СТЕПАН. Не лезь мать, свет не мил, жизнь пройдёт, а её не забуду.

  На крыльцо,  вышел отец Степана Феофан.

ФЕОФАН. Ну,…. Акулина, чего вы тут опять сырость разводите? Степан, брось, ты же мужик. На что тебе, такая жена упёртая…. Век маяться хочешь? (Присаживается на крылечко).

 СТЕПАН. Оставьте меня отец,  не-то утоплюсь, так душа горит.

АКУЛИНА.  (Мужу). Пойдём Феофан, не до нас ему, видишь,  страдает сынок.

Картина двенадцатая

В доме Насти. Настя  на коленях перед иконой. Отец вышел и сел на крылечко.

НАСТЯ. Господи! Помоги, погибаю, помоги справиться, утешь сердце мое. Жить без царевича не могу.

Мать подошла, обняла Настю. К ним в дом  с криком вбегает Алина. Она очень взволнована и напугана.

АЛИНА. Настя! Настя!

НАСТЯ. Ну, чего кричишь?

Через сцену стрельцы Толик и Коля,  выволокли попа, пьянёхонького Демьяна, тот падает, лыка не вяжет.  Потом притащили Степана, тот тоже пьян. Стрельцы,  требуют Настю, машут руками, намахиваются. Степан за палку взялся, грозит, стрельцы  убегать.

АЛИНА. Настя, глянь в окно, из столицы стрельцы прискакали.  Кружевницу требуют.  Попа  Демьяна притащили, а он с крестин, стрельцы спрашивают, а он только мычит.

НАСТЯ. Я одна что ли кружевница.

АЛИНА.  Золотых у тебя много, отнять видать хотят.

НАСТЯ. Выдумала, у них своих золотых полно. Зачем бабам на рынке о себе рассказывали.

МАРИЯ. Дочка! Что сменилась вдруг с лица?

НАСТЯ. То за мною из дворца стрельцов царица  направила. За сына печалится.  Ненароком батюшка бы мой казак не пострадал. Мне лучше уйти из станицы.

АЛИНА. Ну, как знаешь, Настя, добрый путь, можешь к бабке Пелагеи  заглянешь.  Царицей станешь, так подругу свою не забудь, забери с собой.

САВЕЛИЙ. На кого ты нас бросаешь Настенька? Степана оттолкнула. Пропадёшь одна в городе.

НАСТЯ. Батюшка родимый, маменька, простите, и отпустите. (Уходит).

ЗАНАВЕС ЗАКРЫВАЕТСЯ.

Картина двенадцатая

На фоне занавеса, идёт Настя быстро, чуть не бежит, а навстречу ей друзья из дворца. Павел, ещё издали заметил девушку. Настя,  увидела того, о ком её сердце болит.  Как приблизились они, глянула Настя на Павла и в обморок начала падать.  Павел подхватил Настю.

ПАВЕЛ. Нашёл, нашёл, счастье моё. Настя, Настенька! Как же я люблю тебя. ( Настя очнулась).

НАСТЯ.  Любимый, сокол мой, ясный.

ПАВЕЛ. За тобою, Настя, шёл.  Мне стрельцы сказали, что  жених у тебя на примете есть. Не знал, что делать, так тебя увидеть хотел. А жених твой пьяным мужиком оказался.

НАСТЯ. Со Степаном мы с детства друзья,  отказалась я замуж за него пойти, вот он и напился. Степан добрый, обидела я его, как брата жаль.

Настя и Павел  обнялись. Поодаль Генрих с Яшей стоят.

ЯША.  Настя,  мне бы хорошая жена была. Так видимо холостым и останусь

ГЕНРИХ. Яша, тебе надо девчонку задорную, да бедовую. На что тебе эти бесконечные слёзы. Честно, я бы,   не женился.

ЯША. Может ты и прав, Генрих. У Насти подруга Алина, такая бедовая, да весёлая, как солнышко ясное.  Вот буду в деревне, обязательно её посватаю.

ПАВЕЛ.  Мне  во дворец надо, Настенька. Яшка проводит тебя, где тебе помогут остановиться.

Павел и Генрих пошли в одну сторону, а   Яша и Настя пошли в другую сторону.

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ.

Картина тринадцатая

 Дворцовый сад.  Возможен диалог на фоне закрытого занавеса.  Анна ругает слуг. Коля и Толик, не нашли кружевницу. Анна кричала и топала ногами.

АННА. Почему мне не доложили, когда царевич покинул дворец?  Не появится сегодня, всех велю пороть. (Уходят).

  Павел вернулся,  встретил Пузана, друга и повара в одном лице.

ПУЗАН. Павел, вы опять надолго пропали из дворца, вас матушка искала, велела нас пороть, если не признаемся, где вы. (Уходят).

ПАВЕЛ.  Не печалься, нашёл я Настеньку.

ПУЗАН. Вам Павел осторожно надобно, матушка сердится.

ТОЛИК. (Со страхом). Коля, глянь, Павел.  Пороть нас не будут.

КОЛЯ.  Матушка царица строга слишком с Павлом, всё же сын.

ТОЛИК. Нашел, кого жалеть,  бабу деревенскую ищет, с Яшкой и Генрихом по станицам мотается.

КОЛЯ. (Со страхом). А ты откуда знаешь? Следишь за царевичем? Смотри,  Яшка тебе за царевича голову тайно отсечёт. Яшке подставляться, тоже не резон, не забыл, они ещё и как братья росли.

ТОЛИК. (Оглядываясь). Я не нарочно, нечаянно разговор их в конюшне услышал.

КОЛЯ. Ну, Толик, подведёшь ты нас, не сносить головы.  Рассказывай уже, что там подслушал. Обоим отвечать.

ТОЛЯ. А что говорить-то, кружевницу ищет.

 Слуга,   доложил Анне,  что Павел в спальне отдыхает.

СЛУГА. Ваше величество! Ваш сын во дворце, искупался и отдыхает в своей опочивальне.

АННА.  Он что в окно влетает? Опять повар Пузан сыну помог? Ну, узнаю, кто помогает Павлу, высеку. Только попадите мне.  Убирайтесь. Вон! (Слуги в страхе разбежались).

Картина четырнадцатая.

Лес, охотничий домик. (Если нет возможности, можно на фоне занавеса). Настя и Павел,  счастливы, бегают, иногда целуются, потеряв осторожность.  Вдруг они услышали крик Яшки.

ЯША. (Вбегает). Павел, Павел! Матушка ваша сюда  пожаловала, Толик вас выследил. Настя, скорее уходи с глаз царицы. Быстрее! (Яша уходит).

            Анна в сопровождении  кровожадного и злого Толика, входит и сразу налетела на Настю. Пока игнорируя сына. Толик ликовал, потирал руки.

ТОЛИК. Это я выследил Павла с Настей, так и надо ему.  (Довольный).

АННА. (Гневно). Тварь, как ты посмела посягнуть на царевича? Сгною тебя в скиту заживо.

ПАВЕЛ. Мама опомнись, не тронь Настю, она невиновна, я её сам нашёл и привёл сюда.

АННА. А ты сыночек, посидишь в крепости, пока ума не наберёшься. Яшка, тебя больше не спасёт. В солдаты Яшку! В солдаты!

Анна кричала и кричала. Настя зажала лицо руками и плакала от стыда.

НАСТЯ. Что будет с батюшкой? Пощадите, ваше величество.

Настя упала на колени перед Анной. Павел тоже упал на колени рядом, умоляя мать о прощении.

ПАВЕЛ.  Матушка! Пощади Настеньку, тяжёлая она от меня….

АННА. Хорошее дело  сынок. Государство должно быть на первом месте.  Не хватало мне наследников из подворотни…. В монастырь её! В монастырь!

ПАВЕЛ. (Умоляет).  Мама!  Пощади Настю!  Обещаю забыть!  Не стану жить, если с Настей, что приключится. Лучше меня казни, но Настю не тронь.

АННА. Вот значит, как заговорил. Ну, раз согласен забыть её, пусть живёт (Пауза).  Пока, а там посмотрим на твоё поведение.

 Анна разглядела Настю и поняла,  трудно будет разлучать их.

АННА. Портить жизнь хорошему казаку не стану. И тебя сын понимаю, что ты потерял голову. А солдатам жалование Настя будет платить?

Анна достала и подала Насте, мешочек с золотыми.

АННА. К повитухе, бегом, не скроешь,  тогда и батюшку своего не увидишь больше. Мне такой казак не нужен, что с дочкой своей ладу не даст.

НАСТЯ. Простите ваше величество, я не возьму ваши золотые. Мне своих золотых,  девать некуда, а батюшку пощадите. Он и знать не знает, где я. Матушка плакала, как я убегала.

АННА. Вот как? Сбежала, значит. Мать не пощадила.

НАСТЯ.  Простите меня. Сердцу не прикажешь,  но против вашей воли не пойду.

АННА. Зарабатывать умеешь.  Казне не такие золотые нужны. (Анна и Толик уходят).

Павел кинулся к Насте, пал на колени, обнимая её.

ПАВЕЛ. Настя, милая прости.  Надо ехать, а не-то меня в крепость  закроют. Не волен я распоряжаться судьбой своей.

НАСТЯ. Не сержусь я на тебя, люблю и буду любить.

ПАВЕЛ. За Степана выходи, сопьётся без тебя, пропадёт мужик. Прощай. (Все уходят).

ДВОРЕЦ.

Картина пятнадцатая

АННА. Мне жаль Павел, ты мой  сын, но я заключила мирный договор с иностранной державой,  слово обязана держать.

ПАВЕЛ.  Без Настеньки теперь мне и жизнь не мила. Я не согласен жениться.

АННА. Согласия твоего не требуется, для налаживания двусторонних отношений между державами.

ПАВЕЛ. А можно как – то проще.

АННА. Тогда надо было родиться проще, в деревне на стерне, без перин и подушек.

 ПАВЕЛ. Всё равно сбегу.

АННА. Что, бунтовать? Настю пожалей. Стража! Арестовать непослушного Павла, запереть в крепости до самой свадьбы. Яшка появится и его туда. (Коля и Толик уводят Павла).

 Картина шестнадцатая

            Настя вернулась домой в деревню, познакомила родителей  с Яшей.

САВЕЛИЙ. Возлюбленный твой, что ли Настенька?

НАСТЯ. Нет,  батюшка, матушка, это стрелец, слуга Павла и друг его с детства. Ему можно доверять.

ЯША. Мы убежали от греха подальше. Царица в гневе. Настя тяжёлая.

САВЕЛИЙ.  Горько, да дочь жальче.  Пусть всё своим чередом будет.

НАСТЯ. Мама! Может к повитухе?

САВЕЛИЙ. Нет! Пуще глаза береги наследника трона, да никому ни сказывай. Будем вместе мы ответ перед Господом держать.

МАРИЯ. Ты ведь Настя Павла любишь, ребёнок  родится  не скоро, за Степана выходи чуть не спился паразит,  тебя ждёт.

ЯША. А скажите тётка Мария, девушка рыженькая, что с Настей в городе торговала,  приходит к вам?

МАРИЯ. На что она тебе? Понравилась что ли?

ЯША. Да, очень  понравилась, весёлая девушка.

МАРИЯ. Алина  работящая, певунья, а наготовит, наварит так, что любого заграничного повара за пояс заткнёт.

ЯША. Не прогоните, знаю,  в солдаты сошлет матушка Анна. Так разгневалась, страх Божий. Судьбы своей угадать не могу.

САВЕЛИЙ. Не печалься мил человек. Пойдём, почаюем, да поговорим. (Уходят).

Настя стоит на коленях в уголочке, она  молится,  тихо шепчет молитву. Потом встала, взяла коромысло и вёдра и пошла по воду.

Картина семнадцатая

            Мимо плетня Степана, прошла Настя и ушла. Степан даже не понял,  он на крылечке пил молоко, прямо из крынки. И  решил, что опять ошибся и отвернулся, да сердце не обманешь. Глянул и обомлел, не померещилось….

СТЕПАН. Не может быть…..  Мать честная. Настя, ни как Настя, с городу домой пришла.

            Степан, забегал, заволновался. Входит мать Степана Акулина.

АКУЛИНА. Что с тобой, сынок? Ни как Настя померещилась.

СТЕПАН. (Мечется,  руки трясутся).   Не померещилось.  Мама, Настя, Настя приехала.

Степан махнул рукой и побежал. Навстречу отец, чуть Степан его не сшиб.

ФЕОФАН. Фу, ты, чёрт ошалелый.  (Стёпа не оглянулся). Акулинушка, ты часом не обидела Степана?

АКУЛИНА. Его обидишь….. Ещё не родился тот, окромя Насти. Ах ты, господи, прости нас грешных (Она перекрестилась). Что делать-то отец, все-то жилочки она с него вытянула. Добром это не кончится.

 ФЕОФАН. Что за любовь такая дикая, поманили пальчиком, он и побёг.

АКУЛИНА. Никто его не приманивал,  сам на крылечке сидя заприметил, мимо говорит,  прошла.

ФЕОФАН. Чего тогда побёг, как оглашенный. Дали  отворот поворот и неча унижаться.  И чего он в этой Насте нашёл…. Алина, сколько лет его любит.

АКУЛИНА. Чего нашёл в Насте, нам с тобой не ведомо, сыночка жаль, один он у нас.

ФЕОФАН. К Насте побёг, вот чудак, прячь мать самогонку, как в прошлый раз всю вылакает.

Картина восемнадцатая

Степан со всех ног к дому Насти побежал. Настя, хлопотала у печи.

НАСТЯ. Батюшка, почто так царица Анна, со своим  сыном жестока?

САВЕЛИЙ. Государственные дела дочка, знамо дело важнее. Так завсегда было. Мы – то казаки, подле царской семьи защитниками стоим, а ежели беда, какая….. Держава Русская велика, ей и защита нужна великая.

НАСТЯ. Я не обижаюсь на царицу, моё дело не мешать замыслам её.

МАРИЯ. Вот и не мешай, а дитя оставь. (Перекрестилась).  Выходи замуж за Степана. Он паразит сопьётся, без тебя.  А про дитя-то не сказывай, образуется.

.

НАСТЯ. Нет, матушка, не дело жизнь новую со лжи начинать. Одна буду жить, а прогоните, уйду к бабушке Пелагеи в лес, не пропаду.

МАРИЯ. Что ты дочка, не смей думать про родителев такое. Что мы басурмане какие. Собственное дитя на погибель.

САВЕЛИЙ. Вот рассуди  Яша, Настя со Степаном  выросли вместе. Любви оно конечно нет, но и ненависти не проглядывается.  Спасибо тебе за Настю, поезжай, спасай друга своего.

ЯША. Нет, Савелий,  за Настю никогда его не прощу.  В солдаты проситься буду.

САВЕЛИЙ. Не дури,  солдату так достаётся, мама не горюй.

 На пороге появился Степан, сходу, опустился на колени рядом с Настей и крепко обвил её руками. Настя не сопротивлялась. Настя строго посмотрела на Степана. А он быстро говорил, глядя в её заплаканные и такие родные  глаза. Видно было, что он рад был жизнью расплатиться, только Настю ни кому не отдать.

СТЕПАН. Что? Вернулась, наконец. Пойдёшь под венец со мной?

НАСТЯ. Что ж, Степан, подумай, не девица я дитём тяжёлая, да отец его с принцессой заморской венчается. А матушка царица Анна, строго наказала избавиться от незаконного наследника.

СТЕПАН. Нашла, значит царевича своего.  Я на всё  согласен, лишь бы с тобою быть.  Настя! Милая! Голубка моя, ненаглядная. Не губи ты души моей. Выходи за меня. А дитё нашим станет.

НАСТЯ. Бежать мне в лес надо, к бабушке Пелагеи, там меня никто не найдёт.

СТЕПАН. (Вскричал).   Не пущу, за тобой следом ходить стану.

НАСТЯ. Царица со стрельцами, меня всюду искать будет.

СТЕПАН. Не бойся, Настенька! Никому в обиду тебя не дам. Сам не обижу. Дитя, как своего приму.

НАСТЯ. Что ж делать-то родители мои дорогие?

САВЕЛИЙ. Соглашаться доченька, глядишь,  матушка Анна, и забудет про тебя.

НАСТЯ. Хорошо Степан, пойду за тебя. Люблю тебя, как брата своего.

Настя посмотрела на Степана, на родителей, те одобрительно кивнули головой.

СТЕПАН. Ну, так я это…. Побежал.

САВЕЛИЙ. Что и не поговорим, и чайку с нами не попьёшь? Самое время завтракать.

СТЕПАН. Побегу мать с отцом обрадую, пусть к свадьбе готовятся. А ты Яша не серчай, на меня, всю жизнь я люблю Настю, не суди строго.

ЯША.  Я понимаю, что уж теперь.

СТЕПАН.  К попу, Демьяну побегу, день венчания назначить. Не-то нелёгкая унесёт его, на  крестины, именины. Вчерась видел, как пьянёхонького привезли на телеге. Пока Настенька, жди со сватами. (Убегает).

Картина девятнадцатая

Трапезная в церкви или у крылечка церкви сидит поп Демьян. Степан бегом подбегает, крестится и прямиком к Демьяну. Тот   только отобедал, довольный, а попадья плетёт ему косичку, мило о чём- то тихонечко говорят и весело переглядываются.

СТЕПАН. (С порога).  Демьян! Демьян!

ПОПАДЬЯ. Чего орёшь, как оглашенный, опять набрался?

СТЕПАН. Нет, матушка, не пьян я. Радость у меня великая, спугнуть боюсь.

Демьян, поглаживая всклоченную бородку, почесывая под бородёнкой, лукаво заулыбался, разглядывая взволнованного Степана.

ДЕМЬЯН. Так, так, так, ну, выкладывай.

СТЕПАН. (На колени).  Венчание назначь, срочно. Христом, Богом прошу, не откажи.

ДЕМЬЯН. (Хитро улыбаясь). Что так? Чего так торопишься, грешен, небось…. Грех прикрыть хочешь?

СТЕПАН. Что ты, Демьянушка! Я руки Насти не касался. Всё околицей вокруг неё, а она кобенится, удерёт ведь опять в столицу. Сколько лет, её согласия дожидаюсь,  а тут согласилась.

 ДЕМЬЯН. Ну, что ж, быстрее, так быстрее. Три дня хватит на сборы?

СТЕПАН.  Хватит трёх дней, завтра сватов зашлю.

Степан перекрестился  и вышел.  По дороге его перехватили друзья Панкрат и Дёма.  Друзья обнимали Степана. Степан помчался домой.

СТЕПАН. Панкрат, Дёма, друзья мои дорогие,  венчание Демьян назначил.

Картина двадцатая

Настю одевают к венцу,  играет музыка.

Во двор Насти вваливается целая ватага  казаки и их жёны. Гости с гармошкой, с песнями.

Алина тоже в пляс пошла, а потом, глядя на Степана и Настю заплаканную.  Запела песню свою любимую.

АЛИНА.

Песня «Казак черноокий».

Я казачка была молодая,

А в станице был праздник большой.

Улыбнулся мне парень весёлый,

Раскрасавец, казак молодой.

И запала мне в душу улыбка,

И сияние глаз молодца.

Тёмной ночкой мы с ним распрощались

На ступеньках родного крыльца.

Скатерть белая, кисти до пола,

И платок с бахромой по краям.

Мне цыганка гадала, гадала

Бой червонцам давала рублям.

Казака я любила, страдала

Безутешна была день и ночь.

Безответно любила и знала,

Что никто мне не может помочь.

Полюбила его дорогого,

А открыться ему не могу.

Не поймать казака молодого,

Дать отпор поскакал он врагу.

Там мой сокол, казак черноокий,

За уздечку ты держишь коня.

В стороне на чужбине далёкой

Вспомни милый, ну, вспомни меня.

Алина пропела песню, а Яша всё это время смотрел на неё и понял, что ему нужна именно эта девушка. Он подошёл ближе к Савелию.

ЯША. Савелий!  Вот оно счастье! Ай да деваха!

ЯША. (Обращается к Алине). Алина, выходи за меня.

АЛИНА. Коли не шутишь, подумаю.  Когда же ты успел меня приглядеть, да  полюбить?

ЯША. И не спрашивай, смеяться будешь…

 АЛИНА. Это почему же?

ЯША. Вот пока ты пела, я и полюбил тебя, а присмотрел ещё на ярмарке, не веришь?

АЛИНА. Нет, не верю, так не бывает.

ЯША. Бывает Алина, я тоже не верил, когда мне Павел сказал, что без Насти умрёт, а видел её несколько секунд на базаре, а потом, как полоумный с ума сходил по ней, и сейчас плачет,  жизни не рад.

АЛИНА. Это, что правда, так сильно Павел любит Настю?

ЯША. Да, Алиночка. Пойдём к твоим родителям, я сговор заключу, обвенчаемся, как приеду. Время подумать у тебя будет. Вчера, я желал в солдаты, а теперь боюсь  потерять тебя.  (Уходят вместе).

 На венчание, звонят колокола,  музыка стихает. Все уходят на венчание.

ЗАНАВЕС

Картина двадцать первая.

В крепости  Павел и Яшка.

            Яшку  арестовали. В крепости сыро и холодно, но Павлу и Яшке жарко, они дерутся.   Одежда в клочья, синяки и заплывшие глаза, сбитые локти и колени. Стены в камере каменные и шершавые, бить лицо о них было не желательно, но уж так получилось.

ЯША. У, хвалёная твоя морда, как я  мечтал тебе хорошо надавать. Получай!  Только о себе думаешь. (Удар, ещё удар).

ПАВЕЛ. Да остановись ты, Яшка! Поговорим.  Я же просил маменьку не губить Насти и не трогать родителей её.  Я, люблю Настю.

ЯША. Ты  портишь всем жизнь. Когда ты повзрослеешь?  Я  отпустил Настю, Степана она выбрала.   Убил бы тебя, да повесят.  А я себе подругу Насти  Алину сосватал,  для неё жить буду. (Повалил Павла на пол).

Павел, отчаянно сопротивляясь,  достал Яшкино лицо кулаком, тот, впечатался в стену и поцарапал щёку, текла кровь. Яша, наседая сверху, бьёт Павла по лицу, пошла кровь из носа и рассечённой брови. Оба были окровавлены и в синяках. (Как, вставая с пола, артисты будут добавлять себе кровавые подтёки, решит режиссёр).

ПАВЕЛ.   Моя Настя!

ЯША. (Бьёт Павла). Не твоя Настя, Степана она выбрала.  Служить тебе больше не стану. В казаки уйду, в станицу к Алине уеду. Я твоей собачкой больше не буду.

ПАВЕЛ. Яшка, не дури, я Насти никогда не буду врагом и тебе тоже. Прости, если я не прав, но мне не легче. Давай просто поговорим.

Яшка отвернулся, опускаясь на пол с соломой.

Картина двадцать вторая.

 

            Анне доложили о драке сына и Яшки.

СЛУГА. Ваше величество, Павел и Яшка дерутся.

Анна, увидела лицо Яшки и чуть не засмеялась.

АННА.  Как сынок старательно отделал своего Яшку. Молодец! Теперь видимо всё выяснили?

Но когда она повернула за плечи своего Павла, ей было не до смеха.

АННА. Кто? Кто тебя так посмел избить? Надеюсь не Яшка? Я велю его немедля казнить. Или тебя слуги розгами забили, говори правду.

ПАВЕЛ. (Ёрничая). Что вы, матушка, как можно так думать о Яшке. Розги Толика, мне очень понравились, он так старался исполнить вашу волюшку, ваше величество, что рубашка полопалась.

АННА. Не смей врать, розгами по лицу не бьют, а спина заживёт. Глядишь ума прибавится.

ПАВЕЛ. Это я сам себя так отделал, об стены.

АННА. Не ври, зачем тебе это надо?

ПАВЕЛ. От счастья матушка.

Анна смотрела на сына,  сердце её заходилось от жалости к нему, но она ничего не могла изменить.

АННА. (Обняла). Сыночек, родной мой, прости свою мать, но выхода у нас нет. Казна пуста, солдатам жалование платить надо. Я не могу ставить под удар интересы государства, даже ради твоего счастья.

Павел и Яшка стояли рядом. Анна понимала, что это сделал Яшка, но Павел ни за что,  не посмеет признаться. Яшка был избит не меньше. Анне Яшку тоже было жаль, она относилась к нему, как к сыну и жалела.  Она  потрепала обоих за чупры.

АННА. Так заговорщики, избили друг друга, выпороть бы вас ещё, да на вас и так места нет, свадьба на неделе. А от тебя Яша я такого не ожидала. Павел тебе, всё — таки не холоп, так прикладывать к нему руки.

Яша, опустив голову, молчал, Анна, тяжело вздохнув, покачала головой и вышла. Навстречу шёл Генрих, он приветствовал царицу.

ГЕНРИХ. Доброго дня ваше величество, а где мой друг Павел?

АННА. Иди, полюбуйся на своего друга, я думаю, он тебе очень  понравится.  Я велела  отправить пленников в баню, туда их и сопроводи.  Павла надо привести  в порядок. Яшку отправить на конюшню, а то там кони без присмотра.

            Генрих был в шоке, когда увидел лица своих друзей. Он пытался сдержать смех, но у него не получилось. Уродливая гримаса вылезла наружу.

ГЕНРИХ. Мать честная, это кто так вас отделал, от души поработал. Я так понимаю, вы теперь всё выяснили?

ПАВЕЛ.  Что  делать? Настю за Степана отдали.

ГЕНРИХ. Так синяки лечить, побег отменяется.  Свадьба на днях. Ладно, Яшка, ему в конюшне в самый раз. Но ты-то жених, как тебя показать Агнессе?

ПАВЕЛ. И мне в самый раз. Объясняться не придётся, она всё равно, ни бельмеса не понимает. Сбегу, как каторжник сбегу.

ГЕНРИХ. Упаси Господи, не накликай, а то матушка тебе устроит каторжную жизнь, горемыка ты наш. Не надо тебе к Насте, свадьба прошла весёлая, выдали её за Степана.

Яша, понял, что Павел рассердится и сразу встал за спину Генриха. Павел хотел врезать Яшке, но Генрих не дал.

 ПАВЕЛ. Как, так быстро?

ГЕНРИХ. Как, как. А вот так.  Как ты  сам, предлагал Насте, она теперь за Степаном.

ЯША.  Гм. Обрюхатил девушку, как она должна скрыть от людей.

ПАВЕЛ. Она что, не пошла к повитухе? Молчун, я тебе врежу, уши отвалятся.

ЯША. Подробности я не знаю.  Решать уже не тебе. И попробуй догони. Я же не дурак, ждать, когда мне дадут в ухо. (Убегает, а Павел за ним).

ПАВЕЛ. (Кричит).  Это мой ребёнок, а вдруг сын…

Генрих, улыбаясь и похлопывая по спине Павла.

ГЕНРИХ. Тебе Павел, смирение и ещё раз смирение.

ПАВЕЛ.  Опять вы насмехаться.

ЯША. Не до смеха, у меня  всё тело болит, матушка постаралась и всем за тебя досталось. Ну, представится случай, я этого Толика стрельца услужливого, сам выпорю, с пристрастием.

            Уходят не просто, а шумно. Павел сердит и гонит друзей, они убегают.

ЗАНАВЕС.

Картина двадцать третья

 Звонят колокола, выходят новобрачные,  будто из церкви. Павлу замазали синяки белилами и запудрили.  Начинается бал. Вдруг Агнессе плохо. Она кричит.

АГНЕССА. (Выходит, читает перевод в блокноте). Мне плохо.   Яду налили?

АННА. Что ты дорогая, деточка, как можно, мой сын любит тебя.  Агнесса, вы  съели много  сладкого. (Агнессу уводят).

АННА. Ты сын ни чего не хочешь мне сказать о болезни Агнессы.

ПАВЕЛ. Ну, что я ещё сделал не так? Ни кого я не травил. Она просто объелась. Понимаешь, объелась. (Он скривил лицо).

Павел расстроенный, вышел  из-за стола, хватая за рукав Генриха. Тот кокетничал с девушкой.

ПАВЕЛ. Генрих, сей час бы убежать, матушка не позволит.

Картина двадцать четвёртая

Музыка постепенно стихает. Гости  прощаются,  уходят.  Видна дверь в спальню, там ругается и стонет Агнесса. Павел на цыпочках проходит мимо. Оборачивается и передразнивает Агнессу. Выходит в сад. Друзья садятся на лавочку.

ПАВЕЛ. Я сегодня в трауре, как подумаю, что супружеский должок за мной, такой страх берёт.

ГЕНРИХ. (Засмеялся).  Какой страх? Тебе разве привыкать?

ЯША. Нам с тобой не тягаться.

ПАВЕЛ. Друзья, может, убежим?

ГЕНРИХ.  Кто тебе позволит.  Вон Коля идёт, видимо по твою душу.

  Павел прочёл и рассердился. Накричал на Колю.

ПАВЕЛ.  Вот ещё,  выдумали.   Мне что, даже в опочивальню к   жене по приказу матушки?

КОЛЯ. Вернитесь во дворец, опять в крепость запрут, зачем вам с матушкой ссориться?  Не работать же  зовут, ночь брачную провести.

 ПАВЕЛ. Ладно, пойду сдаваться, кто со мной? Так напиться хочется.

ГЕНРИХ. Вот здесь дорогой, мы тебе не помощники.

ЗАНАВЕС

Карина двадцать пятая

Друзья уходят.   Анна,  сердита. Сын обязан провести брачную ночь. Все причастные к этому, стоят рядом.  Анна ругает сына.

АННА. Где тебя носит?

ПАВЕЛ. Отдохнуть уже нельзя.

АННА. Не вздумай, сбежать  из дворца.

ПАВЕЛ. Зачем?  Настю отдали замуж за Степана.

АННА. Вот как,   быстро,  однако.  Что там за Степан такой, порченую девку, в жёны взял.

ПАВЕЛ. Мама, Степан хороший мужик, крепкий казак, он Настю любит, вот и взял.   Яшка по любви на Алине женится. Они простые люди счастливые, а мне нельзя, я же крепостной.

АННА. А тебе теперь нет дела до Насти, ступай к своей жене и смотри у меня…

Павел осторожно  руками,  раздвигает занавес и всовывает туда голову. Потом разворачивается и на цыпочках хочет уйти, мать оглядывается и грозит ему.  Павел чешет затылок, глядя в зал, затем опять оборачивается,  оглядывается в зрительный зал, крестится и  на цыпочках, входит  за занавес, якобы к жене в спальню.

Картина двадцать шестая

В Кружевнице Насте пришло время рожать.  Савелий и Степан сидят на крылечке. Из бани слышен крик роженицы, затем ребёнка.

МАРИЯ. (Выходит с куклой в пелёнках).   Радуйтесь мужики, мальчик родился. (Отдаёт куклу в пелёнках Степану).

САВЕЛИЙ.  Ну, вот, Стёпка, нашего полку прибыло. Принимай своё хозяйство.

Выходит Настя, подошла к Степану.

НАСТЯ.  Имя надо сыну.

СТЕПАН. А давайте его Алёшкой назовём.

НАСТЯ.  Алёшкой, так Алёшкой, я согласна. (Уходят).

Картина пока  не меняется, деревня остаётся,  просто закрыть занавес.

ЗАНАВЕС.

Картина двадцать седьмая.

Перед занавесом, на сцену выходит Павел в руках несёт новорождённую дочь Елизавету.  Анна рядом.

АННА. Надо же, слабенькая родилась доченька,  держи  аккуратно, Агнессу иди,  поздравь. Назовём принцессу Елизаветой.

Павел уходит с новорождённой, Анна остаётся и кличет стрельцов Колю и Толика. Выходит Яшка, сразу прячется, он нечаянно подслушивает разговор Анны и стрельцов.

АННА. Толик и Коля, поручаю вам найти Настю, убить новорождённого и привезти ко мне, схороним тут. Мало ли, вдруг,  наследник трона жив.

ТОЛИК. Так она замужем ваше величество, у них теперь свои дети.

АННА. Пусть даже так, но я плакала, теперь пусть Настя поплачет. Что бы ей жизнь сладкой не казалась.

Анна уходит, в другую сторону,  стрельцы убегают.  Выходит Яшка, ему надо срочно спасать Настю и её Алёшку.

 Павел сделал одинаковые медальоны детям, серьги с царским вензелем, приготовил одёжки для Настиного ребёнка, а тут как раз представился случай.

ПАВЕЛ. (Крадче подозвал Яшку). Скачи, отдай Насте для ребёнка. И предупреди Степана, он поможет дитя спрятать.

ЯША. Вот гады, ведь могут убить Алёшку. Надо предупредить Настю.  Как раз и вещи царские увезу и серьгу с медальоном. (Уходит и сразу слышится топот копыт коня).

Картина двадцать  восьмая

В деревне.

Слышится топот коня. Яша уставший,  с трудом передвигается,  входя на сцену,  кричит Насте.

ЯША. Настя,  Настя, спасай Алёшку, стрельцы следом скачут, убить его хотят. Вот серьга скорее проткните ушко, не потерять ребёнка.

НАСТЯ. Ну, вот и дождались первой весточки от царицы. Не оставит она нас. Стёпа, прячь дитяти. Скорее, прокали ушко. Раздаётся крик младенца.

 Она укладывает куклу в корзину.

ЯША. Я случайно подслушал, скачут убить дитя, не верит Анна, что ты избавилась от наследника трона, у Павла и Агнессы дочь родилась.

Настя в слёзы. Прибежали друзья Степана, Дёма и Панкрат.

ПАНКРАТ. Степан, Настя в деревнях  умирают всякий час дети бедняков, найдём дохленького и заменим. Ждите, мы быстро. (Убегают).

Панкрат и Дёма убегают, Настя мечется в слезах с Алёшей на руках, вскоре   возвращаются друзья Степана с куклой в пелёнках.

ДЁМА. Подходящего достали.

ПАНКРАТ. Средь печального обряда, отыскали мы младенца.

СТЕПАН. Настя,  Алёше  медальон царский надеть  надобно.

             Степан  уносит корзину.  Следом вбегают Коля и Толик. Собрались деревенские жители и казаки. Возле дома Насти шумит народ.

  КОЛЯ. ТОЛИК. (Кричат). Настя где? Ребёнок где?

Насте всунули мёртвенького, она отпрянула, волосы не чёсаны, в слезах. Страшно ей в руки мёртвое тельце брать.  Причитает.

НАСТЯ. (Упала на колени). Нет…. За что нам сынок судьба такая…..

СТЕПАН. Настя я привязал на реке корзину.

   Алина выпихнула Настю ближе к стрельцам.  Настя плакала. Плакала она, конечно о своём Алёше.  Стрельцы   отняли мёртвого ребёнка, насильно выхватывая из рук, и сразу  уронили.   Народ гулко ужаснулся. Толик злорадствовал, над Настей, она падает в обморок, её подхватывает Алина. Народ возмущается.

НАРОД. (Выкрикивают). Нельзя так с матерью. Не по — божески это.

КОЛЯ.  Настя! На что он тебе? Анна велела схоронить ребёнка, на их усыпальнице.

ТОЛИК. (Злорадно). И то, правда, на что он тебе дохлый, а у нас приказ.

НАРОД. Изверги, зачем глумитесь над  матерью.

Толик, со злом  запихивая тельце в дорожный мешок,  ликовал. Поднял мешок вверх  и потряс им.

ТОЛИК. Чего орёте дурни,   вам, какая печаль? Не привезём, нам голову отрубят.

КОЛЯ. Да Настя, не хочется голову на плаху, а ребёнок всё одно не живой. Похоронят по царски. (Уходят, слышится топот копыт коней).

Степан,  ищет Алёшу,  но  корзины нигде нет. Слышен  жуткий вой волчицы из лесу. Она ищет своих кутят, их мужики на рукавицы утащили из логова.

ПАНКРАТ. Что делать будем? Волчица воет, кутят её,   на рукавицы побили, а она хитра, капканы обходит, хотя стемнело уже. Можа завтра поищем….

ДЁМА. Конечно, чего там….

СТЕПАН. Ладно, мужики  по домам. Темнеет уже. Ночь всё одно не видать.

            Уходят, свет приглушается, затем совсем темно, потом слышны звуки утра, светает.

Картина двадцать девятая.

Утро, петушок поёт. Идут бородатые мужики с другой деревни или не большого городка и беседуют. На проекции экрана или декорации лес густой, логово волчицы, берег реки.  У логова  волчицы, корзина на боку лежит пустая,  мужики,   увидели пустую корзину, пелёнку и испугались, оглядываются.  Заглянули в логово.

ДАНИЛА. Тихо,  Никита, волчица  хитрая.

НИКИТА. Что ты Данила, шуми, не шуми, долго собирались. Волчица на охоту ушла, плакала наша добыча.

ДАНИЛА.  Никита,  в корзине-то видимо ребёнок был, вон пелёнка, а ребёнок где, не уж-то волчица пообедала. Ну-ка глянь хорошо, что там в логове.

НИКИТА. Да здесь спит он, надо батюшке Иннокентию в церковь его отдать, спрятал кто-то ребёнка. Или избавиться хотел.

 Ребёнок крепко спит. Никита кладёт дитя в корзину. На лицах страх и недоумение. (Быстро убегают, подобрав корзину и пелёнку).

ДАНИЛА. Никита, у дитя на шейке золотая цепочка. В ушке такая же серьга. На каждой ручке по золотому, витому браслетику. На ножках  лапоточки.

НИКИТА. Данила,  мальчонка-то из господских будет. Так и до беды не далеко,  тут не чисто дело.

ДАНИЛА. Можа спрятали дитя,  от злых людей, от беды какой. (Уходят).

Картина тридцатая.

Храм или большая церковь.  Мужики принесли корзину с ребёнком к батюшке Иннокентию домой, в ограду зашли, поставили корзину.

ИННОКЕНТИЙ. Ну,  рассказывайте, чего принесли.

Наперебой, стали рассказывать, что да как на ухо батюшке шепотом. Клялись,  божились, что рядом ни кого не приметили. В общем, махали руками, крестились и кланялись.

ИННОКЕНТИЙ. Ни чего, себе на беду не утаили?

НИКИТА. Упаси Бог батюшка (Крестится).  Я сам собирал, что нашёл всё здесь. Кто-то выкинул мальца,  иль хранил от лютой смерти, знать не знаем.

ИННОКЕНТИЙ. Ну, что мужики, слово держать умеете? Ни одна душа  знать не должна. Можа, страшная тайна кроется, потому молчите.

ДАНИЛА. Да батюшка, помилуй и спаси нас от греха подальше. (Уходят).

Иннокентий перекрестился сам и перекрестил мужиков. Мужики поклонились и вышли. Выйдя сразу в разные стороны по домам, на ходу одевая свои шапки. Иннокентий окликнул жену Дуняшу.

ИННОКЕНТИЙ. Дуняша, глянь, какой большой подарок нам река принесла.

ДУНЯША. (За ширмой). Неси батюшка Иннокентий на кухню свою рыбину, пирога испеку. Так хочется, раз  рыбина большая,  говоришь.

ИННОКЕНТИЙ. Что ты Дуняша, из такой большой рыбины, разве, что беду испечь можно…. Прячь, никому ни сказывай.

Дуняша подошла к мужу, поправляя платок.

ДУНЯША. Что за рыба такая диковинная?

ИННОКЕНТИЙ. Вот подарочек, принимай, рыбаки принесли.

 ДУНЯША. А, матушки мои, батюшка Иннокентий,  тут только свой народился, что я с двумя делать стану….(Уходят).

ИННОКЕНТИЙ. Кормить Дуняша, кормить.

Картина тридцать первая.

Выходит Яша с Алиной,  вся семья Насти. Яша кланяется, прощается.

ЯША. Прощайте люди добрые,  что-то ждёт меня в столице,  какую беду я вам сегодня привёз. Поменял бы всё, да не в моей власти.

САВЕЛИЙ.  Ступай с Богом.  Мы Яша, завсегда тебе рады, возвращайся, в казаки примем.

Яша уходит. На сцену выходит Степан, идёт к Насте и её родителям навстречу.

НАСТЯ. Что? Опять Алёшку не нашёл? Почто опять один? Где дитяти?

СТЕПАН. Нет корзины Настя, как в воду канула, всё обыскал.

НАСТЯ. (В крик). Что ты наделал, Стёпа, загубил дитё малое…

Настя упала на пол перед его ногами.  Степан  уходит.

МАРИЯ. Настя, разве ж он мог такое сотворить….  Степан мухи не обидит. Соседи можа кто взял.  Погоди причитать-то.

НАСТЯ.  Где, где сыночек мой, утопил, не родый он ему, не родный….

МАРИЯ. Не смей думать так,  Степан  ни чего не сделал Алёше.

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ.

Картина тридцать вторая.

Дуняша прошла по сцене с куклами, которым месяцев по семь-восемь, сидят на руках. Дёма и Панкрат уходят в церковь, а Степан в ограду к Иннокентию. Он заприметил детей, на руках Дуняши.  Один чёрненький,  на Алёшу похож, другой беленький.

СТЕПАН. Мужики, вы ступайте, я догоню вас.

ПАНКРАТ. Ты недолго Степан, постоим обедню и в обратный путь.

 Степан стоит спиной к зрителям, облокотился на плетень. Дуняша, ругает  Степана, отгоняет,  детей домой понесла. Тут и Иннокентий на обед идёт из церкви.

ДУНЯША. А ну, отойди от детей, ходят тут всякие, чужие.  Вот муж скоро придёт, властям сообщит.

Степан пошёл навстречу Иннокентию. Поклонился, поцеловал руку.

ДУНЯША. Батюшка Иннокентий, мужик, хочет отобрать дитяти.

ИННОКЕНТИЙ. Терпи  Дуняша, мать-то дитяти тоже извелась.

СТЕПАН. Батюшка, поверь слову моему, мы с женой Настенькой сына  потеряли.

ИННОКЕНТИЙ. Тогда все приметы расскажи и денег попрошу за мальчика.

Стёпа правильно указал на корзину.

СТЕПАН. Сам я плёл корзину  когда-то. Вот узор мой.

ИННОКЕНТИЙ. Всё ж ребёнка не отдам, заплати золотыми. Пусть за ним сама мать приедет.

Степан на колени упал, целует руки Иннокентию.

ИННОКЕНТИЙ.  Документ выправлю, будет он   Алёшей. Только не серчай, мил человек, я так отцом ему и останусь, а Настю твою мамой запишу. Так безопасно будет и вам спокойно. Да и княжичу учиться надо будет, я и устрою.

СТЕПАН. Будь,  по-вашему, батюшка Иннокентий.  Обидно не скрою,  хотя я на всё согласен.

ИННОКЕНТИЙ. Вот и правильно.

СТЕПАН.  Слава Богу, ребёнок жив и здоров. А то уже не чаяли свидеться.  Я за Настей поеду, привезу, пусть сама Алёшеньку заберёт. Спасибо вам батюшка.

Опять Степан на колени, всем своим могучим телом упал перед Иннокентием. Благодарит его, руки целует. Отдал Степан деньги за Алёшу, документ за пазуху положил. Вышел, навстречу ему Панкрат и Дёма из церкви идут.

 ДЁМА. Ты чего это, Степан, на службу не пришёл?

СТЕПАН. (Лгал, не хотел говорить про Алёшу). Так говорю, родню хотел повидать,  домой скорее мне надо.

ПАНКРАТ.  Чего это ты, вдруг домой торопишься?

СТЕПАН. (Лгал и отворачивался, чтобы радости не выдать).

Так это, жена моя Настенька, приболела.

ПАНКРАТ. Хм. Когда она у тебя не болела, как женился, так в слезах и ходит, бьёшь её, что ли, так зря, ненавидеть будет, а жена радоваться должна, тогда и лад в семье.

СТЕПАН. Да не обижаю я её, не знаете, что дитя потеряла.

ДЁМА. Так пора уже нового завесть.

ПАНКРАТ.  Куда ему, Дёма,  Степан, пропил своё здоровье.

ДЁМА. На что ты ей тогда нужон?

ПАНКРАТ. Не печалься, мы ей хорошего мужика найдём.

СТЕПАН. Идите вы со своими шуточками.

Степан с друзьями уходят. Затем Степан возвращается с Настей, заходят во двор к батюшке Иннокентию. Дуняша отдаёт Алёшу Насте. Они со Степаном кланяются и уходят.

Карина тридцать третья

СТЕПАН. Алёша, вырос – то,  как быстро, помощник хороший. Пойдём с тобой на охоту в лес, смотри не отставай.

Настя помахала им рукой.  Вдруг на сцену выбегает Алёша и кричит.

АЛЁША. Мама, мама, Степана медведь задрал.

На сцену выходят в суматохе казаки, родители Степана, родители Насти и прочие жители Кружевницы.  Казаки с дробовиками или с вилами, побежали выручать Степана.

ПАНКРАТ. Идём мужики выручать Степана, может, ещё успеем спасти его. (Уходят).

  Настя, уже без Степана, ведёт Алёшу.  Они расстроены, соседи и родители их утешают.

НАСТЯ. Что за жизнь теперь будет наша с тобой сынок. Нет Алёшенька больше Степана, медведь задрал. (Уходят).

ЗАВАВЕС

АНТРАКТ

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина тридцать четвёртая

ЗАНАВЕС ЗАКРЫТ

Алёше семнадцать лет. Настя городская дама.

НАСТЯ. Алёша, сыночек, как же ты повзрослел.

АЛЁША. Мама поедем к крёстному батюшке Иннокентию, пора мне высшее  образование получить.  (Уходят).

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

Дворец или охотничий домик. Прошло семнадцать лет.  Павел и Генрих по 34 года.  Оба усатые,   играют в шахматы. Яшка, тоже усатый,  с Алиной смотрят за игрой. Она в одежде городской дамы. Затем  прогуливаются и беседуют.  Яша и Алина,  уходят.

ГЕНРИХ. Однако дружище ты начал терять форму.

ПАВЕЛ. Может быть, может быть. Все заезды проиграл на скачках. Только с Настей я и был счастлив. Ложусь спать, думаю о ней. И встаю так же.

ГЕНРИХ. Брось хандрить. Ты же три года, как вдовый. Вот бы сына тебе, наследника. Алёшка, так на тебя похож.

ПАВЕЛ. Кто такой этот Алёша?

Павел встал, потянулся, взволновано заходил около стола. Возмущался.

ПАВЕЛ. Ну, зачем всё ворошить.  Мать узнает, трёпку мне такую устроит. Сегодня  во сне Настю видел, с ребёнком на руках.

ГЕНРИХ. Вот тебе и сбылся сон.

ПАВЕЛ. (Сомневаясь). Врёшь ты всё, Ну, не знаю.

ГЕНРИХ. А Алёшка твой на скачках первым пришёл.

ПАВЕЛ.   Кого же тогда мы схоронили в царской усыпальнице?

Генрих просто подскочил от негодования. Он не ошибся. Возмущался.

ГЕНРИХ.  Не лгу я. Пошли на базар прямо сей час.

ПАВЕЛ. Ладно,  Генрих, одеваюсь

ГЕНРИХ. Нет! Нет! Нет! Тряпки царские сними.

ПАВЕЛ. И зачем мне придуряться?

ГЕНРИХ. Чтобы не узнали.

ПАВЕЛ. Хорошо.  Пойдём, переоденемся. (Уходят).

 Как ни старались быть похожими на крестьян, не получилось. Кольца на руках, красиво стрижены причёски и усы, руки  ухожены, а манеры, так и вовсе не спрячешь.

ПАВЕЛ. Что-то мне страшно, может,  не пойдём. Я так устал от чего-то.

ГЕНРИХ.   Может от одиночества?

ПАВЕЛ.  Ты прав. Я очень одинок.

ГЕНРИХ. А я счастлив, женился на богатой красавице. Доченьки двойняшки растут, а недавно сынок родился.

ПАВЕЛ. Конечно, тебе хорошо, наследник родился, а у меня нет наследника, дочь.

ГЕНРИХ. А давай  Павел, выпьем за твоего  сыночка, уже семнадцать должно стукнуть.

ПАВЕЛ. (Сердится).  Ага, стукнуло бы, да не судьба, а тебя я сейчас точно стукну, дразнишь меня.

ГЕНРИХ.  Ну, ну, давай. Давненько мы с тобой не дрались. Я сына твоего вчера видел.

ПАВЕЛ. Слушай, Генрих, давай оставим эту тему.  Настя обо мне и думать забыла. Там в деревне уже давно старой бабкой  стала.

ГЕНРИХ. Не думал я, что ты так быстро отступишься, а какая любовь была.   Вам же только по тридцать три исполнилось. Я Настю на базаре видел.

ПАВЕЛ. Почему была, я люблю, только о  ней и думаю.

Павел нервно заходил по комнате.

ПАВЕЛ. Генрих, что же делать? Как я ей покажусь?  Слушай Генрих, а если, это сын Степана?

ГЕНРИХ.  Степан светлый.  А вот мальчик на тебя похож,  княжич, и фамилия у него чиновника высокого, церковного сана.  Друзья около Алёшки  тоже все барчуки.

ПАВЕЛ. Выходит Настя замужем  и нечего туда соваться.    Яшка, я уверен, всё знает, и скрывает.   Вот тихушник,  даже мне не сказал, что Настя в столице. Столько лет прошло, ну, устрою я ему трёпку.

ГЕНРИХ. Отстань уже от Яшки, он  всегда с нами, а там жена и сын  скучает.   Яшка теперь зарабатывает  на домик.  Я бы ему помог, а ты?  Давай поможем.  Позови Яшку, мне-то он не слуга.

ПАВЕЛ.  Я не против помощи.  Только выясню кое-что. Яша…. Яшаа…. (Показался Яшка).

ЯША.  Чего изволите ваше величество?

ПАВЕЛ. Я тебя чем-то обидел? Ты чего дуешься?

ЯША. Я слышал, вы опять про Настю говорили. Помогать не стану. К службе это не относится.

ПАВЕЛ. (Схватил Яшку за грудки). Ты всё знал и не сказал мне, я вдовый уже несколько лет.

             Генрих,  еле разнял дерущихся. Они остервенело, таскали друг друга за одёжки. Отталкивали Генриха.

ГЕНРИХ. Вы что, с ума   посходили?

ПАВЕЛ. Забыл, что я вдовый?  Генрих  утверждает, что Алёша похож на меня в юности.

ЯША. Ну, а если и похож, так что? Какое вам дело до чужого пацана, чтобы убить?  Он сын, преподобного батюшки Иннокентия.

ПАВЕЛ. Яша не ругайся, не один я,  виноват.

ЯША.  Настя в столице давно живёт в двухэтажном особняке с прислугой. Алёша ни один, а с   сыном Иннокентия учится.

ПАВЕЛ. У Насти два сына?

ЯША.  Я же сказал, не знаю.

ПАВЕЛ. Ладно, не горячись,  я хочу, знать мой сын, или не мой. Он имеет право наследовать трон. Настя,  не принцесса, но это можно уладить. (Уходят).

Картина тридцать пятая

Ярмарка. На сцене весь состав персонажей и массовки.  Генрих и Павел забыли, что утром  мылись, брились и брызгали себя  духами. Не сняли колец, отправились в крестьянских рубашках, натянув до самых глаз мужицкие шапки. Яшка, чуть не помер со смеху, когда их увидел. У него даже злость прошла.

ЯША. Я   не пойду. Настя обидится, если с вами меня увидит. (Уходит в сторону).

Генрих  увидел Настю и дёрнул Павла за рукав, Павел от неожиданности вздрогнул, так был напряжён.

ГЕНРИХ. Смотри, вот она.

Входит Настя, она стала ещё краше, знатная дама, с прекрасными манерами, статная, вельможная особа.

 Павел  не понял, как очутился рядом с Настей, обхватил её сзади. Ему стало так хорошо, он зажмурился и сразу получил оплеуху от Насти, а потом подбежал Алёшка и ударил Павла кнутом по спине.

ПАВЕЛ. Настя, Настя, это же я Павел. Всё, что угодно, но чтобы набили, я не ожидал.

            Алёша  повалил Павла на землю, сразу понял, что он не тот за кого себя выдаёт.  Генрих бегал рядом и пытался разнять. Его жутко разбирал смех. И конечно за то, что Павлу прилетела оплеуха от мальчишки.

НАСТЯ. (Всё поняла). Будет вам на земле валяться, поднимайтесь уже. Алёша, отпусти его, а-то повредишь ещё, отвечай потом, перед матушкой его.

АЛЁША. Мама, у мужика столько бриллиантов и запах, как у мадам. Кто он такой. Вижу, ты его признала и он тебя.

ПАВЕЛ. (Смеясь). Здоровый чертяка.  Ай да молодец, ну, силён, задушишь ведь. (Сопротивляться у него не было сил, Алексей отпустил Павла).

АЛЁША. Мама,  у него  медальон, как у тебя и у меня, он вор да? Разбойник? Мама, не молчите.

НАСТЯ. Ладно, сынок, ты уже взрослый,  я могу тебе всё рассказать.  Это твой родной отец.

АЛЁША. Отец? Живой. Да я всю жизнь считал отцом Степана. Потом,   оказался Иннокентьевич.  Мой отец вор и какой-то странный нищий с бриллиантами на холёных руках?

НАСТЯ. Матушка его, царица Анна, она  тяжёлого нраву, видимо выгнала.

АЛЁША. Да обносился, а бриллианты не спрятал. Матушка,  у вас в молодости, была интересная  жизнь.

НАСТЯ. А что не так? У меня был только твой отец. Самый дорогой. От этой любви ты и родился.

 ПАВЕЛ. Сынок не смей грубить матери, это не благородно.

АЛЁША. Кто бы говорил, разбойник с большой дороги.  И ни какой я вам не сынок. Мама, я так понимаю, что я не Степанович….

НАСТЯ. Не Степанович сынок.

АЛЁША.  Я не Иннокентьевич….

НАСТЯ. (Улыбаясь и глядя на сына). И не Иннокентьевич дорогой мой, разве что по документам. Ты же знаешь Иннокентий твой крёстный отец.  Дуняша,  кормила тебя, а я все глаза выплакала, пока нашла тебя.

ПАВЕЛ. А теперь уважаемый Алексей Павлович вы выросли и хамите своей матушке. Я-то точно вижу, что вы сын  разбойника Павла.

АЛЁША. (Дружелюбно). Всё с вами ясно, а вон туда посмотрите матушка, там ещё один странный разбойник.

НАСТЯ. Ладно, сынок, нас с тобой разыграли.  Знаю я этого князя, его Генрих зовут.

            Настя давно имела хороший дом и Алину к себе поваром забрала.  Яша подошёл и сделал вид, что случайно встретил Настю.

ЯША. О,  Настя, Алёша, здравствуйте, как там мои у вас живут, некогда вырваться, дела.

НАСТЯ. Яшенька, ты действительно редко приходишь к Алине, и сын твой скучает. Родители Алины привезли его вчера. Алина,  плакала перед матушкой своей. Решила, что ты другую даму себе нашёл.

ЯША. Что ты Настя, они для меня самое дорогое, что есть на этом свете. Дом куплю и перевезу их. Будем чаще видеться.

ПАВЕЛ. Яша, не печалься за дом. Мы с Генрихом решили тебе подарок сделать.

ЯША. Ладно, посмотрим. Вот Алина обрадуется. Своих родителей с деревни в город заберёт, сынок будет присмотрен.

НАСТЯ. Павел, и ты Генрих, признавайтесь что задумали. Я так просто не дамся. Алёша учится, у меня всё с документами в порядке. Живу я в двухэтажном особняке.

ПАВЕЛ. Настенька, да люблю я тебя до сих пор. Овдовел, теперь свободен.  Яша, ты всё знал, ходил к Насте, с ней твоя семья и молчал. Честно, мне тебя убить хочется, но теперь у тебя сын.

НАСТЯ. Будет вам, не ссорьтесь. Столько лет прошло Павел, зачем я тебе? Пойдёмте ко мне домой, здесь рядом, я вас обедом угощу. У меня подруга Алина, так готовит, лучше мастеров заморских. И Яшенька Алину успокоит.

ПАВЕЛ. Я не причиню вам вреда Настенька. Ради Бога не убегай.  Вот он, наследник трона. (Обнимает Алёшу, тот отмахивается.)

НАСТЯ. Алёша, будет тебе от отца кобениться. Прими уже, как есть. Там правда бабушка всем правит. (Настя отошла к женщине, которая смотрела её кружева).

АЛЁША. Придётся смириться, куда деваться, я сын разбойника.

ПАВЕЛ. Зачем ты так Алёша? Алешенька, сынок, я не вправе судить тебя, хотя и мог, всё же я царский сын. Я знаю, что виноват и очень, но и над моей головой всю молодость висела гильотина.

АЛЁША. А мама часто плакала. Я не знал почему.

ПАВЕЛ. Алёша, я порывался убежать из дворца.  Во дворце сам себе не принадлежишь, всё подчинено особым правилам и законам. Если бы я мог всё вершить сам, а у меня всем правит матушка, твоя бабушка и ей лучше не попадать под горячую руку.

АЛЁША. Получается, что мы здесь свободные и счастливые.

ПАВЕЛ.  Меня заперли в крепости, били розгами, так, что я долго залечивал раны. Без моего согласия женили. Я не помню ни одного счастливого дня с Агнессой, разве, что дочь Елизавета.

АЛЁША.  У меня есть сестра? (Глаза Алешки засияли чудесными искорками).  Буду рад знакомству. Только я не могу знать,  какое решение,  примет мама.

ПАВЕЛ.  Хорошо, я отойду к Генриху, решу один вопрос. Не убегайте, пожалуйста. Я хочу ближе с тобой познакомиться. (Уходит).

ПАВЕЛ. Генрих, мне нужна большая сумма денег, благо казна теперь полна.

ГЕНРИХ. Что ты задумал?  На Яшкин дом я тебе привезу деньги.

ПАВЕЛ.  Генрих, я, пока не знаю,  с чего начну. Дом Яшке конечно, и что останется здание на магазин. Скажи матушке, что я не смогу вернуться  без этой суммы, потому что  проигрался на скачках. (Все уходят).

Картина тридцать шестая.

Павел, идёт навстречу матери, помирился с матерью, (Целует ей руку).  Тщательно скрывая присутствие Алёши.

ПАВЕЛ. Матушка, я купил дом Яшке, хороший, потом сами посмотрите.

АННА. О, сыночек явился, ты ни чего мне не хочешь рассказать, где ты ночуешь, когда исчезаешь из дворца.

ПАВЕЛ. Мама, ни чего плохого я  не делаю, деньги понадобились на дело. И думаю, что я тебе их скоро верну.

АННА. Какое дело, ты только тратить умеешь. Хорошо, хоть надумал Яшке помочь.

ПАВЕЛ. Мама, у меня  важные  дела, да, я покупаю не большой особнячок, для Яшки. Мне нужно срочно уйти, не сердись. Я там ещё здание присмотрел.  (Уходит).

АННА. (Вдогонку). Опять? Что за блажь? Тебе мало дворца?

 Анна не находила себе места от тайн сына, нервно кричала на слуг.

АННА. Ни чего не понимаю, что с моим сыном? Он очень изменился, стал торопливым, деловым, исполняет  быстро все порученные,  и  исчезает, бывает  на несколько дней. Надо с этим что-то делать. Он изменился в хорошую сторону. Но именно это меня пугает.

 Анна позвала к себе стрельцов Колю и Толика.

АННА. Толик и Коля, вы проследили за Павлом. Я же вам велела.

 ТОЛИК. Ваше величество, ваш сын на скачках и сам участвует в заездах.

АННА. Он что на ипподроме живёт? И когда он наиграется. Ладно, Толик, ступай на ворота и в конюшню. Коля, повезёшь меня на ярмарку. Я этому прохвосту устрою весёлую жизнь.

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

Картина тридцать седьмая

Анна  на ярмарке, прячется, она увидела Павла, с ним рядом был юноша.  Анна обомлела, он был похож на Павла, мальчику лет семнадцать.  Анну это очень взволновало. Был жаркий полдень, Анне стало дурно, она махала веером, но он не помогал.

АННА. (Рядом с Колей). Ну, сынок.  Ах, ты, тихушник, опять меня обманывает. С кем это ты нагулял внебрачного сына. Ну, я выведу тебя на чистую воду.

КОЛЯ. О чём это вы? Ваше величество.

АННА. (Не обращая внимания). Так заговорщики, я раскрою ваши тайны. А Генрих, тоже посмел врать.  Надо возвращаться, иначе я упаду, такое пекло….  Возвращаемся во дворец. (Уходят).

Павел разговаривает с Алёшей. Хочет помочь ему с учёбой, Алёшка хитрит, что уже учится, не рассказывает.

ПАВЕЛ.  Я не спросил сынок, ты учишься, достойное ли ты получаешь образование.

АЛЁША (Лукаво глядя на отца). Грамотёшка маленько есть. У попа Демьяна нашего учился, в приходской  школе.

Подошёл Яшка к Генриху. Алёша и Павел стояли поодаль.  Павел увидел Яшу и тоже подошёл. Говорили они исключительно по  французски.  Алёша понял, что отцу грозит опасность. Он подал ему  уздечку.

АЛЁША. Скорее поезжайте отец, вас матушка выследила.

ГЕНРИХ. Павел, мы, кажется, опять попались твоей матушке.  Она только была здесь. И когда кончатся эти гонки,  ты уже объяснись с матушкой.

 

ПАВЕЛ. Что теперь будет, она нас видела с Алёшей. Какой я не осторожный. Настя меня не простит.

 ПАВЕЛ, (Алёше.) Алёша, как ты понял, что мне надо уезжать? Я говорил по французски с Генрихом и Яшей.

АЛЁША. Да ладно, бегите уже.  Скачки на сегодня отменяются. Садитесь на коня и быстро во дворец. Вперёд матушки успеете, и она ни чего не поймёт.

ПАВЕЛ. Алёша, скажи матери, я срочно отлучусь, но ненадолго.

Павел, был в недоумении, но быстро садясь на скакуна, полетел во дворец. (Уходит, слышен топот коня).

Картина тридцать восьмая.

Дворец. Друг  Павла, и главный повар Пузан.  Павел, прискакал вперёд Анны,  быстро пройдя, крикнул Пузану наладить себе ванну и быстро.

ПАВЕЛ. Пузан, дорогой, быстро наладь мне ванну и скорее, матушка догоняет.

Пузан убегает за кулисы с Павлом. Через секунду Павел выходит в халате, поверх всей одежды, с намыленным лицом и кисточкой.   Анне стало плохо. Она решила, что ошиблась, но Генриха – то она точно не спутала. Анна сомневалась и думала, что сын дурачит её.

АННА. (Ей плохо). Неужели мне всё показалось…. Я же видела  (Обращаясь к сыну). Как ты Павел, оказался вперёд меня дома. Не думаешь ли ты, что я схожу с ума.  Может, ты правда летаешь?

ПАВЕЛ. (Делая недоумение).  Что вы сказали матушка? Вы это о чём?

АННА. Что за мальчик сегодня был на скачках, рядом с тобой? Он твой небрачный сын?

ПАВЕЛ. Сын? Какой сын?   Вошла дочь Павла Елизавета, ей шестнадцать лет. Она нежная, хрупкая. Елизавета, слышала разговор бабушки и отца. Её взяла ревность, и она устроила настоящую истерику.

ЕЛИЗАВЕТА. Какой ещё сын? Я у папы одна дочка. Ты что меня бросаешь?

Павел, не знал, как объяснить и успокоить дочь. Глядя на мать Павел не знал, как выкрутиться.

ПАВЕЛ. Что ты доченька, я не знаю, о чём ты говоришь. Я никогда не брошу тебя.

Мать начала терять сознание, к ней прибежали  дали воды. Елизавета устроила разгром, кричала и плакала. Кидала подушки с диванов. Павел не знал, кого успокаивать. Павел не ожидал такой реакции матери на его выходку и не знал, как всё объяснить и решил пока молчать. Уходит с Елизаветой, успокаивая её.  К Анне прибежал Коля.

КОЛЯ. Ваше величество, вы звали меня?

АННА. Да. Проследи за Павлом, где и с кем проводит время. И главное про мать мальчика разузнай.

КОЛЯ. Слушаюсь, ваше величество.

АННА.  Пойду я лягу,  что-то мне не хорошо, а ты глаз не спускай с моего сына. Понял.

КОЛЯ.  Ваше величество, мне посвятить тайную канцелярию?

АННА. (В крик).  С ума сошёл, он же мой сын. Слышишь, никто не должен знать, только ты и я, а то найдутся добродетели, донесут ему. Толику тоже не говори, ему позволь он сына моего за золотые живьем закопает. (Уходят).

Анна, уходит, возвращается с  внучкой. Елизавета показывает бабушке вышивку.

ЕЛИЗАВЕТА. Бабуля,  где же папа? Он в твоём  кабинете?

АННА. Папа? Папа уже более часа, как улетел из дворца. Странно он опять исчез так, что его никто не заметил. Надо мне найти эту норку, или он вылетает в окно….

ЕЛИЗАВЕТА.  (Засмеялась).  Так не бывает, у папы нет крыльев.

АННА. Похоже, что крылья,  появились у него опять, как в молодости.  Я бы очень хотела знать, где твой папа летает и с кем. Я это непременно узнаю завтра, а может сегодня.

ЕЛИЗАВЕТА. Бабуля, не ругай папу, я его очень люблю. Я буду смотреть в окно и увижу, когда он прилетит. (Уходит).

Входит Коля, он докладывает Анне о наблюдениях.

КОЛЯ. Ваше величество, мальчик, которого вы видели, сын известного батюшки Иннокентия. Павел на скачках, куда уходил ночевать, я проглядел, наблюдал заезды. Простите меня, завтра я всё исправлю.

АННА. Ни чего не понимаю, почему так бесцеремонно этот барчук,  общается с моим сыном.

КОЛЯ.  Я думаю, ваш сын, скучает по общению.

АННА.  Какая дружба на стороне, о чём  ты говоришь, у него есть дочь.

КОЛЯ. Так и я о том же, дочь, а не сын. Мальчик очень похож на вашего сына.

АННА. А кто же тогда мать мальчика? Если этот мальчик, сын моего Павла и мой внук, Павла,  надо поженить. Сам говоришь, очень похож, мальчик на Павла.

КОЛЯ. Простите, но вы уже женили сына против его воли. Сколько всем пришлось пережить. Надеюсь, вы теперь не отважитесь испортить сыну остаток его жизни.

АННА.  Я подумаю, что мне предпринять.

КОЛЯ. Может ничего не надо предпринимать? Ваше величество, мне жаль  вашего сына.

АННА. Ладно, ступай, подожди меня в коляске у запасного выхода.  Страшного в том, что он проводит много времени на конюшне, нет. Следить больше не надо, я переоденусь и мы поедем.

Анна позвала свою служанку, покрутила её, прикидывая размер,   и велела ей принести платье прислуги с чепцом и быстро.

АННА.  Так дорогуша, принеси мне своё платье, я примерю.

СЛУЖАНКА (Испуганно). Что с вами ваше величество? Зачем вам платье  служанки?

 АННА. Так, твоё дело не спрашивать, а делать что велят. Ступай и принеси.

СЛУЖАНКА (сбегала) Вот, пожалуйста, смотрите, это подойдёт?

АННА. (Не разглядывая). Помоги мне переодеться. (Кричит). Коля! Коля! Жди меня в карете.    Сейчас поедем   на ярмарку, сама хочу посмотреть, чем занимается мой сын и с кем. (Уходят).

Картина тридцать девятая.

Ярмарка, Анна затерялась среди толпы.   Ей никто не уступал дороги, и даже норовили оттоптать ноги, и даже обругать.  Анне пришлось терпеть, иначе она бы себя обнаружила. Вдруг она увидела Настю, она была, как знатная дама.   Рядом, Анна увидела Павла и мальчика, которого все звали Алёшей. Там же был и Генрих. Генрих и Павел были одеты просто, а ещё им было весело.

АННА. Интересно, но отчего они все  одеты в простую одежду?  Хотя я тоже в простой одежде. Получается, они прячутся.  И от меня в том числе.  Коля, этот Алёша копия мой сын в молодости. Как это понимать?

КОЛЯ. Да.  Ваше величество они веселы и счастливы. Мальчик  видимо сын Павла. Какое сходство, копия. Отцом однако, называет батюшку Иннокентия.

 АННА.  Без сомнения они родные и очень любят друг друга.

Анне стало плохо. Анна,  чуть пошатываясь и опираясь на руку Коли, побрела к выходу. ближе к зрителям,  и говорят в зал.

КОЛЯ. Что с вами, ваше величество? Вам опять не хорошо?

АННА. (В зал к зрителю).  Да, мне плохо, я убийца и прощения мне не вымолить  у сына и Насти. А внук меня вообще никогда не захочет признавать. Что я наделала. Я столько причинила  им страданий. (Плачет).

 КОЛЯ. О чём это вы? Ваше величество.

АННА. Неужели стрельцы обманули меня?

КОЛЯ. Скорее обмануты были стрельцы. Что прикажете арестовать всех? И нас с Толей тоже?

АННА. С вами я потом разберусь.  Мальчик числится сыном отца Иннокентия, думаю, и с этим я разберусь тоже.  Надо пригласить на аудиенцию отца Иннокентия.

КОЛЯ. Я правильно понял. Предпринимать ни чего не надо. И что теперь будет со мной и Толей? Вы нас казните матушка?

АННА. Молчи горюшко, я поняла, что вас провели.  Надо вернуться во дворец, мне что-то не хорошо. Представляешь, я плохая мать, мой сын, имея дочь, счастлив на стороне с посторонним мальчиком, а возможно с родным сыном.

 КОЛЯ. Вы же сказали, что Алёша, похож на Павла.

АННА.  Возможно, сын моего Павла жив. А я столько горя причинила своему сыну. Думала о состоянии. Хотя тогда я думала, что права. Я шла с полным намерением наказать всех, а наказала себя и единственного сына. (Анна заплакала навзрыд, с трудом сдерживая крик и стон, вырывающийся из груди).

 КОЛЯ. Не плачьте, успокойтесь, ваше величество. Вас опять хватит удар.

АННА. Я не могу разлучить Павла с этим мальчиком, это убьёт его.  Ты слышал, Алёша  говорит по французски, а какие манеры.  Елизавета еле складывает несколько слов по французски. Науками заниматься не желает. (Уходят).

Картина сороковая

Проекция ювелирного, богатого магазина Насти и Павла. В магазин входят Генрих и его жена. Генрих грустный, подходит к Павлу. Павел встревоженно встретил друга.

ПАВЕЛ. Привет дружище, ты так печален, случилось что?

 ГЕНРИХ. Твоя матушка больна, дочь плачет.

ПАВЕЛ.  Мы с матушкой, последнее время опять ссоримся, Елизавета,  устроила истерику, я уехал и был занят.

ГЕНРИХ.  Матушка тебя слёзно просила приехать. Поторопись, мне не нравится, как она выглядит.

ПАВЕЛ.  А ты не обманываешь? Маман не приготовила там мне западню и арест.

 ГЕНРИХ.  Я не увидел агрессии.

НАСТЯ. Павел, ты опять надолго, или навсегда покинешь нас с Алёшей? Нам  будет очень не хватать тебя.

ПАВЕЛ. Если матушка плоха, у меня появятся другие обязанности, не будет времени приезжать часто.

НАСТЯ. Не волнуйся, мы с Алёшей справимся.  Управляющий справится с документами.

АЛЁША. Мама, не расстраивайся, но  мне хотелось познакомиться с сестрой  и бабушкой.

НАСТЯ. Ой, Алёша, не советую, это есаул в юбке с саблей наголо. (Уходят).

Картина сорок первая.

 Дворец. Во дворце уныние, мрачный свет, тишина. Ходят слуги и доктора. Для Павла это плохой мир, со скандалами и страхом. К нему подошёл слуга и просил подойти к постели или мягкому креслу матери.

АННА. (Слабым голосом).  Пришёл, подойди сынок.

 Павел  опустился на колено перед  матерью, поцеловал ей руку. Она поглядела ему в глаза, погладила по голове. С трудом выговаривая слова, она ласково поглядела на сына.

АННА. Сыночек мой, седеешь уже, а тебе идёт, красиво.  Устала я. Ступай, завтра за обедом поговорим. Зайди к Елизавете.

Навстречу радостно выбегает дочь Елизавета.

ПАВЕЛ.  Добрый,  вечер, дорогая.

ЕЛИЗАВЕТА. Папа, папочка, я так по тебе скучала.  Бабушка рассказывала про мальчика, которого видела на базаре. Это твой сын и мой брат да?

ПАВЕЛ.  Так вот почему бабушка заболела, она  расстроена.  Что бабушка ещё знает? Она кричала и ругалась.

ЕЛИЗАВЕТА.  Что ты папа, она плакала, потом ругала, ругала себя.

ПАВЕЛ.  Плакала? Ты ничего не путаешь? Бабуля ругала, меня.

ЕЛИЗАВЕТА. Не…. Я не путаю, у меня ухи есть, а потом она упала, доктора прибежали и слуги.

ПАВЕЛ. Ладно, дорогая, спокойной ночи, только не ухи, а уши. (Они заулыбались).

Послышались быстрые шаги. По сцене бегали слуги с тазиком и полотенцем.    КОЛЯ. Положить лёд на лоб?

Павел бегом побежал к спальне матушки.

ДОКТОР. Ваше величество, не беспокойте матушку, мы её чуть не потеряли, хорошо кровь вышла, а так бы уже не спасли. Сосуд у неё лопнул в голове.

ПАВЕЛ. (Доктору).   А вдруг матушка не доживёт до утра…. Нет, нет, только не это, я не смогу себя простить. Она не должна уйти с обидой на меня.

Павел вошёл к матушке, опустился на колени и говорил с матерью. Боясь не успеть сказать всё.

ПАВЕЛ. Мама, я очень люблю тебя, прости, что огорчаю.  Мама, я не могу разделить вас на родных и очень родных.  Я никогда не отважусь выбирать между Алёшей и Елизаветой.   Вы мне дороги матушка и Настя. Я не могу вырвать кого-то одного из вас из своего измученного, сердца или предать. (Плачет, целует матери руку).

Подошёл доктор и увёл Павла. Павел уходит, свет гаснет совсем.   Затем светло, Павел идёт к обеду.  Спрашивает у слуг о матери.

ПАВЕЛ. (Слуге). Как матушка доктор?

СЛУГА.  Вашими молитвами, ей лучше. Обедать  пошли, вас дожидаются.

ПАВЕЛ. Слава тебе Господи. (Вошёл в столовую).  Матушка, я счастлив, вы в добром здравии.

АННА. Плохо спал сынок. Береги себя сыночек, у тебя дети, а ты неважно выглядишь.

ПАВЕЛ. Вы хотели сказать о дочери, не так ли?

АННА.  Нет, я не оговорилась, сын и дочь. Ну, чего приуныл, радоваться надо.

ПАВЕЛ.  Я и радуюсь.

АННА.  По тебе не видно. А я  вот думаю, что мне с тобой делать?

У Павла всё похолодело в груди. Он привык к маминым выходкам, но отдать на растерзание Настю и Алёшу он не мог. Ему стало страшно, что предпримет мать.

АННА. Я, правда, ещё не приняла окончательного решения, что мне с вами делать. Думаю, вас надо …..(Не договорила).

ПАВЕЛ. Что? Кого? Я не понял матушка, вы не знаете, как меня наказать?  Мне и так плохо, я сам себя наказал, много лет назад.

Елизавета непонимающе, как-то неестественно улыбалась, поглядывая-то на отца, то на бабушку.

ПАВЕЛ. Матушка, зачем вы травмируете внучку, рассказали про Алёшу.

Павел, начал терять сознание, доктора,  привели его в чувства.

АННА. Да сынок я всё рассказала Елизавете, она мне все уши прожужжала, когда тебя подслушала нечаянно с Яшкой. Два заговорщика. Я решила проверить, что за мальчик, который занимает всё твоё свободное время. Из-за которого, ты, между прочим, бросил мать и дочь. На мне все государственные дела. Не пора ли тебе заняться делами.

ПАВЕЛ. Мама, я тебя умоляю, лучше возьми мою жизнь, оставь Настеньку. Тебе мало слёз, которые она выплакала. Зачем тебе это?

АННА. Это ты мне говоришь зачем, а за тем дорогой, что тебе надо жениться. Нечего прятаться, убегать, дочь забросил.

ПАВЕЛ. Что опять? Мама…..

Павел опять потерял сознание, началась суматоха. Доктора и слуги, подняли крик. Анна мечется и рядом Елизавета, она боится за отца, несколько слуг,   уложили  Павла  на диванчик.

АННА. Боже мой, что я наделала, я так действительно могу лишиться сына, а дочь отца. Бедная девочка, она погибнет без нас. Я-то уже на ладан дышу.

Анна,  села рядом с сыном, наклоняясь к лицу  Павла,  с тревогой смотрела на него, он открыл глаза. Она начала быстро говорить, боясь упустить что-то, чтобы его успокоить.

АННА. Сыночек, Павлуша, чудак ты мой.  На Насте тебе велю жениться, и Алёшу к себе забирай. Я давно прониклась уважением к твоей Насте. Это надо, сама образована  и сына воспитала. Настоящий княжич, Настя оказалась хорошей мамой, думаю,  Елизавете она тоже понравится.

ПАВЕЛ.  Мама, ты ни чего не перепутала?

АННА. Ни чего я не перепутала. Каюсь и корю себя, за то, что  чуть не загубила внука. Учиться ему за границей надо.

ПАВЕЛ.  Мама, он давно учится в академии.

АННА. Я тебе поражаюсь, ты, что хотел всю оставшуюся жизнь скрывать своего сына? А теперь я точно знаю и моего внука!

ПАВЕЛ.  Мама,  а у меня был выбор?

АННА. Ах. Ты сыночек, горемыка ты моя, что ж ты сразу мне не рассказал всего, не прятался бы от меня и дочери.

ПАВЕЛ. Мама, я тебя очень боялся, ещё боялся за Алёшу и Настю.

АННА. Да…. Если бы я захотела, подключила тайную канцелярию и всё равно бы узнала о тебе  всё. Но ты мой сын и я ограничилась собственными наблюдениями. Ну, ладно, что мы о грустном, поправляйся.

Анна встала, Елизавета, всё сидела рядом с отцом и только  крутила головой.

ЕЛИЗАВЕТА.  Бабуля, ты,  не будешь ругать папу?

АННА. Не буду, не буду, целуй его скорее.

Елизавета прижала руку отца к своей щеке и такая счастливая, поцеловала отца в носик.

ПАВЕЛ. Мама, я опять поссорился с Яшкой,  он  давно женился на Алине, подруги Насти. Про Настю и Алёшу всё знал и скрывал, мы чуть не подрались. Вовремя я остановился, у него сынок уже большой. Ему папка нужен.

АННА.  Помню, помню, ваши разукрашенные лица в молодости.

Павел поднялся, посмотрел на своё не бритое, уставшее лицо в зеркало, погладил рукой. Они опять присели обедать.  Елизавета была счастлива.

 АННА. Я, должна проверить, в каких условиях живёт мой внук.

ПАВЕЛ. В нормальных, как полагается князю.

АННА. Князю?   Я не ослышалась? Алёша имеет титул законного князя?

ПАВЕЛ. Не ослышалась мама. В отличие от тебя, наша тайная канцелярия не только наказывает, но и помогает, когда это требуется. Особенно за хорошие Настины деньги.

АННА.  Да, кстати. А ты, почему больше не просишь денег, откуда такие большие деньги у тебя и Насти…. Ты не находишь, что это странно.

ПАВЕЛ. Ни чего странного. Я же говорю, Настины ювелирные салоны,  ещё магазины народных промыслов, приносят хороший доход, она и обучение Алёше оплачивает сама.

 АННА. Настины магазины, и ты всё от меня скрыл?

ПАВЕЛ. Жизнь заставила матушка.

Все уходят со сцены.  Занавес закрывается. Картина меняется или проекция.

ФИНАЛ.

Картина сорок вторая.

Магазин, на крыльце стоит корзина с цветами, первым увидел её Алёша.

АЛЁША. Мама! Смотри, корзина с цветами, выйду посмотрю, это наверно от папы? А вот и письмо.  (Достаёт, подаёт матери).

 На пороге появился Павел с Елизаветой. Следом, грузно шагая и сразу требуя стул, вошла Анна.

АННА. Ну, здравствуй Настя. Не думала я, что ты так крепко любишь моего сына.

НАСТЯ.  Здравствуйте, ваше величество. (Поклонилась, от испуга зажала руками лицо).

АННА. Не пугайся, я уже не страшна, как старая кобра без яда. Прости старую, и ты сынок прости меня, жаль, что поздно, но уж как получилось, не сердитесь на меня.

Настя хотела упасть на колени, Павел её задержал. Предложил ей выйти за него и подарил кольцо.

ПАВЕЛ. Настенька, выходи за меня. Я столько лет люблю тебя и больше не смогу  ждать. Соглашайся.

Настя стояла и плакала. Видимо напряжение, и страх долго держали её. Елизавета подошла и попросила согласиться на предложение.

ЕЛИЗАВЕТА.  Соглашайтесь.  Мама Настя. Бабушка уже добрая.

ПАВЕЛ.  Выходи за меня Настя, пока её величество не передумала.

АННА. И не надейтесь, не передумаю. Благословляю вас, живите с миром. Вызывай Настя родителей своих навсегда сюда, будут жить в твоём доме, а вы с Алёшей перебирайтесь во дворец. Свадьбу назначим через месяц.

В магазин прибежали Алина и Яша. Следом Генрих с супругой. Вдруг Настя упала в обморок, Павел еле успел её поддержать.

ПАВЕЛ.  Настя! Настя!  (Взволновано кричал Павел).

Анна и Елизавета замахали на неё платочками и веером. Началась суматоха, кто-то кричал надо доктора. Настя, открыла глаза и улыбнулась.

АННА. Ну, не пугай нас, Настя. Мы только нашли Елизавете настоящую, любящую маму.

ПАВЕЛ. Что с тобой Настенька?

АЛЁША.  Мама! Мамочка! Надо доктора.

НАСТЯ. Не надо доктора, Алёшенька, я здорова. Павел, я жду долгожданного ребёнка.

АННА. Слава Тебе Господи! Кажется, обошлось, Елизавета, какое счастье, у тебя ещё, появится брат или сестра.

Елизавета подошла к Насте, и они все обнялись. Потом, Павел закружил Настю и приговаривал восторженно.

ПАВЕЛ. Спасибо тебе Настенька! Спасибо тебе любовь моя выстраданная!

ЗАНАВЕС.