ГАСАН САНЧИНСКИЙ
ПРЕМУДРЫЙ АХМЕД
Драма. Фарс.
Действующие лица:
АХМЕД
АМИНАТ – старшая жена
ПАТИМАТ – вторая жена
ИБРАГИМ – лекарь
МАХМУД, УМАР, САЛИХ и другие
Сцена первая
Годекан. На скамейке сидят несколько мужчин, среди них и Махмуд, ведут оживлённую беседу. Появляется Ахмед.
АХМЕД. Ассалам алейкум!
ВСЕ. Ваалейкум ассалам! (Каждый встаёт и здоровается с ним за руку.)
МАХМУД (подвинувшись, уступая место Ахмеду). Вях, смотрите, сам Ахмед на годекан вышел! Садись, садись, дорогой, поговори с нами.
АХМЕД. Спасибо, постою.
УМАР. Клянусь бритой головой, он скоро и в мечеть начнёт ходить.
САЛИХ. Пора, пора уже… (Покачав головой.) Ахмед, тебе сорок лет скоро, а ты даже по пятницам в мечеть не ходишь. Ты что, не мусульманин?
АХМЕД. А что, чтобы быть мусульманином, надо обязательно в мечеть ходить?
УМАР. Салих, он, наверное, доллару молится, а не Аллаху… (Смеются.)
АХМЕД. А что, в мечети вас учат насмехаться над людьми?
МАХМУД. Он же шутит, Ахмед, не обижайся.
АХМЕД. А мне и дома никто не запрещает молиться. Наоборот, спокойнее, и торопиться никуда не надо.
САЛИХ. А Махмуд молодец, настоящий мусульманин, всегда вижу его в мечети – сердце радуется.
АХМЕД. А что мне туда ходить, если не знаю за собой греха? (Махнув рукой.) Да и некогда мне, работать надо.
МАХМУД. И мне было некогда, пока, по совету муллы, не взял в дом вторую жену. (В сторону.)На грех мастера нет.
АХМЕД. И что?
МАХМУД (гордо, покрутив усы). Ай, маша аллах! Ничего не дают мне делать: всё сами! Которая лучше справится – с той и ночь провожу. (Смеётся.) Вот и стараются… (В сторону.) Да простит меня Всевышний!
АХМЕД (проглотив слюну). И что, после всего, на следующий день она способна ещё и работать, наравне с другой?! И не устаёт?
МАХМУД. Она устаёт ночью… (Все смеются.) И потому, следующую ночь она уступает другой. Так и живу!
УМАР. Не жизнь, а рай!
АХМЕД. Да, Махмуд, счастливый ты человек.
МАХМУД. Всё в наших руках. (В сторону.) Каждый счастлив по-своему.
УМАР. Это Аллах возблагодарил его за усердие на пути истины.
САЛИХ. И в мечеть ходит, и садака исправно раздаёт.
МАХМУД (в сторону). Не дай Аллах, о том узнают жёны, со света белого сживут.
АХМЕД (посмотрев на часы). Ах, мне же на работу!
САЛИХ. Да и нам пора в мечеть. (Уходят, Ахмед остаётся один.)
АХМЕД (один). Счастливые какие, никаких забот. (Вздохнув.) Везёт же некоторым! Я не могу позволить себе посидеть с ними хоть часок, а они целыми днями хабарничают. (Снова вздыхает.) Что делать, на всех и солнца не хватит.
Появляется Патимат.
ПАТИМАТ. Добрый день, Ахмед.
АХМЕД. Здравствуй, Патимат.
ПАТИМАТ. Странно видеть тебя без машины. (Улыбается.)
АХМЕД. Ай, Патимат, от машины тоже устаёшь. Иногда полезно и пешком пройтись.
ПАТИМАТ. Да, верно говоришь, Ахмед, движенье – это жизнь.
АХМЕД. Вот, тебя встретил, давно не виделись. Исхудала ты, как мужа похоронила.
ПАТИМАТ. Ушёл таким молодым, и пожить-то вместе не успели, нарадоваться друг другом…
АХМЕД. Что делать, Патимат, такова эта жизнь. Какая-то роковая случайность может оборвать нашу жизнь в любой момент.
ПАТИМАТ. Сколько говорила ему, чтобы не садился пьяным за руль.
АХМЕД. Да, водка – это оружие Иблиса. Скольких она погубила – не поумнеем никак.
ПАТИМАТ. Если не можешь остановиться, лучше не пить.
АХМЕД. Тоскуешь по нему? Несладко, наверное, одной?
ПАТИМАТ. Ой, Ахмед, не говори. Как-никак, но был мужчина, а теперь и голову некуда склонить.
АХМЕД. Год уже прошёл, замуж тебе надо. Не будешь же век одна куковать.
ПАТИМАТ. Овёс за лошадью не ходит.
АХМЕД. А в глазах – любви огонь горит. Тебе же нет ещё и тридцати, любую льдину растопить ты в силах.
ПАТИМАТ (тоскливо). Сама с годами в льдину превращусь я.
АХМЕД (нежно посмотрев на неё). А если выйдешь замуж, Патимат, и другому сердце отогреешь.
ПАТИМАТ. И кого же ты видишь в женихах?
АХМЕД. Да любого, Патимат. Ты красива очень и стройна, что…
ПАТИМАТ (прерывая). Не смейся надо мной, Ахмед. И свататься ко мне никто не станет, когда так много девушек в ауле. (В сторону.) На всякое хотенье есть терпенье.
АХМЕД. Ах, Патимат, ах, не ценишь ты красоту свою. Если б знал, что не откажешь, я б первым сватался к тебе. Но, даже думать я о том боюсь.
Пауза. Улыбаются друг другу.
ПАТИМАТ. Ах, какой же ты шутник, Ахмед, развеселил меня. (Смеётся.) А как же Аминат твоя?
АХМЕД. Признаться честно, жены одной мне мало… (переминается) я часто думал о тебе, прости. (В сторону.) Охота пуще неволи.
ПАТИМАТ. Ты это… сейчас… серьёзно?..
АХМЕД. Как никогда. Я давно в тебя влюблен, когда ещё с портфелем ты ходила. Но, не смел о том признаться и тайно по тебе вздыхал.
ПАТИМАТ. Ахмед, ты хороший человек и, пожалуйста, не шути ты так.
АХМЕД. А я не шучу, Патимат, я люблю тебя.
ПАТИМАТ. А Аминат?..
АХМЕД (вздохнув). И Аминат люблю, но тебя… тебя люблю сильнее. И главное, Аминат хочет детей, но она бесплодна. Не бросать же её – это же грех.
ПАТИМАТ. Ой… Ой, Ахмед… (Пауза.) А где же жить с тобой мы будем? Ты ж не войдёшь в дом мужа моего?
АХМЕД. Патимат, иные нынче времена, что и жену вторую можно в дом ввести. Не я же замуж выхожу – я поведу тебя в свой дом.
ПАТИМАТ. Но… (Волнуется. Вздыхает.)
АХМЕД. Аминат у меня хорошая, не бойся ты её. Если у Махмуда две жены – я ничем его не хуже: и силёнок больше, и ума, и денег.
ПАТИМАТ. А что мне с домом делать?
АХМЕД. Продай, а деньги пригодятся. Ездить научу тебя, машину тебе купим.
ПАТИМАТ. Ой, Ахмед, подумать надо мне, так неожиданно всё это. Как молния во тьме.
АХМЕД (ласково, нежно посмотрев ей в глаза). Позволь, в этом тебе помочь.
ПАТИМАТ. А чем ты тут поможешь?
АХМЕД. Не запирай на ночь ворота, это – вопрос о нас двоих и решать его нам вместе.
ПАТИМАТ (засмущавшись). Не знаю даже, как мне быть, толкаешь ты меня к греху. (В сторону.) Ах, сладко как забилось сердце!
АХМЕД. Я разделю с тобою грех, и будем до утра молиться. (В сторону.) Бог богом, не будь и сам олухом.
Уходят в разные стороны.
Сцена вторая
У Ахмеда дома. Аминат одна дома, смотрит телевизор, говорят о резком падении доллара с 50 рублей за один доллар до пяти рублей. В сердцах отключает телевизор, отбросив пульт на диван. Встаёт и подходит к окну. Снова садится на диван.
АМИНАТ (вздохнув). Ой, Ахмед, где же ты до сих пор пропадаешь? Вторые сутки уже! Чует моё сердце неладное: хоть бы не продал ты эту машину! Вай, сколько ещё ждать?! У меня сердце разрывается!
Появляется Ахмед.
АМИНАТ. Слава Аллаху, вернулся.
АХМЕД. Ты что, думала, что я не вернусь?
АМИНАТ. Я ждала вчера. Вуя, что так долго, где ты был столько времени?
АХМЕД. А ты не знала – в Махачкале, разумеется. Я же машину продавать уехал.
АМИНАТ. Ты вчера утром уезжал – ещё темно было. Приехал – снова темно, ночь во дворе.
АХМЕД. На попутках добирался.
АМИНАТ. Продал, значит?
АХМЕД. А иначе добирался бы на попутках? Продал, конечно.
АМИНАТ. За рубли или доллары?
АХМЕД. Конечно за доллары, кому рубли нужны.
АМИНАТ. Вай аман, я так и знала! А… по какому курсу?
АХМЕД. По обычному: пятьдесят за доллар.
АМИНАТ. Вуя, Ахмед, ты дурак?!
АХМЕД. Э-эй, женщина, придержи язык!
АМИНАТ. Вай! (Хватается за голову.) Как ты мог, как?! Скажи, что это не так? Ты меня разыгрываешь?!
АХМЕД. Не понял, с чего бы это… Да что случилось?! Ты о чём вообще?
АМИНАТ. О долларе, дорогой, о долларе!
АХМЕД. А… (небольшая пауза) а что с долларом?
АМИНАТ. Ещё вчера в новостях объявили, что доллар упал до минимума.
АХМЕД. Что?.. Упал?.. Как упал?.. Почему упал?..
АМИНАТ. Ты… ты что, телевизор не смотрел?! Радио не слушал?!
АХМЕД. Нет, вчера допоздна был на базаре, а ночью – спал.
АМИНАТ. Хм… Спал он!.. Один?!
АХМЕД. Нет – с королевой! Что за вопрос? Я поехал машину продавать, а не гулять.
АМИНАТ. Я откуда знаю. А что телефон дома оставил?
АХМЕД. Спешил.
АМИНАТ. Вот и насмешил.
АХМЕД. Ты это, по существу говори: что с долларом?
АМИНАТ. Упал доллар, ниже плинтуса докатился. Ну, за сколько продал свой Мерседес?
АХМЕД (вынув и протягивая доллары). Вот.
АМИНАТ (посчитав и, разинув рот, плачевно). Что?.. И… и всё?! Так дёшёво?..
АХМЕД. Разве? Что, такая разница?
АМИНАТ. Да ты… ты за эти деньги теперь одну лошадиную силу не купишь!..
АХМЕД (побледнев). Ты… ты что, жена, не говори так…
АМИНАТ. Вуя, как ты мог дать себя так одурачить?!
АХМЕД. Да ну?.. Неужели так плохо?.. (Задумался.) Вот почему первый же клиент почти вырвал машину из рук и сразу же оформил.
АМИНАТ. Ещё бы! Нашли дурака! А ты – довольный и домой…
АХМЕД. Тебя обрадовать спешил.
АМИНАТ. Спасибо, обрадовал!
АХМЕД. Не могу поверить! Ты меня разыгрываешь? Шутки шутишь?
АМИНАТ. Какие шутки?! Не до шуток тут!
АХМЕД. Доллар всё время рос.
АМИНАТ. Рос, рос – умер, не дорос! Доллар теперь пять рублей стоит! Не пятьдесят, а пять!
АХМЕД. Не может быть!.. О Аллах!.. (Ноги подкашиваются, падает на пол.)
АМИНАТ. Э-эй!.. Ахмед!.. Ты что?! Вставай!.. (Наливает стакан воды и, набрав полный рот, брызгает ему в лицо. Ахмед приходит в себя.) Живой?! Слава Аллаху! Вставай, не надо теперь из-за доллара умирать.
АХМЕД (хочет встать, не может). Не могу… Ноги… ноги не слушаются…
АМИНАТ. Ой, хватит шутить, нашёл время.
АХМЕД. Я не шучу, Аминат, не шучу. Ног не чувствую…
АМИНАТ. Что?.. Ты серьёзно? Не можешь встать?
АХМЕД (стонет). Не-мо-гу!..
АМИНАТ. Вуя! Мало нам одной беды, следом и другая. За что Аллах нас наказал, Ахмед?
АХМЕД. Я не знаю, Аминат, не знаю!
АМИНАТ. А ты подумай, какой грех за тобой, подумай!
АХМЕД. Какой грех? Ты о чём?
АМИНАТ. Мне откуда знать, тебя же Аллах наказывает, не меня.
АХМЕД. Аминат!.. Не сыпь мне соль на рану!.. Плохо мне!..
АМИНАТ. И мне плохо, что тебе плохо… Ой беда!.. (Пыхтя хватается за него и тащит его на кровать.)
Ночь, комнату освещает свет луны. Ахмед и Аминат в постели. Ахмеду нездоровится и не может заснуть, Аминат лежит на спине и храпит во сне.
АХМЕД (стонет). Ой!.. Вай!.. Ах!.. Эй, Аминат!.. Жена!..
АМИНАТ (поворачиваясь к нему лицом, сквозь сон). А!.. Что!? (Снова засыпает.)
АХМЕД. Аминат!.. Жена!.. Я горю!.. горю весь!.. я в огне!.. Дай мне воды!.. Ой, ноги мои, ноги!.. Умираю!..
АМИНАТ. А-а!.. (Открывает глаза и тут же закрывает их.) А, живой ещё… (Поворачивается на другой бок и засыпает.)
АХМЕД. Аминат, жарко мне… горю… живым сгораю!.. Дай мне воды!.. Дай воды холодной, Аминат!..
АМИНАТ. А!.. Да-да… (Спит.)
АХМЕД. Ах, как крепко спит!.. А я и глаз сомкнут не в силах!.. Всё нутро горит… и жажда томит… И сердце стонет от обиды!.. (Пауза. Резко кричит.) Аминат!.. Ва, Аминат!.. Дай воды!..
АМИНАТ. А!.. Ах!.. (Снова повернувшись к нему.) Ну что ты раскричался?! Сам не спишь, так другим бы не мешал! (Поворачиваясь на спину, засыпает.) Х-х!..
АХМЕД (толкая в бок). Э-эй!.. Не спи!.. Дай воды – не дай мне умереть!..
АМИНАТ (сквозь сон). У тебя жар – нельзя тебе воды…
АХМЕД (снова толкает). Э-э-эй!.. Аминат!.. Я пить хочу, понимаешь, воды хочу!..
АМИНАТ. Хватит толкать!.. Вечно толкаешь!.. Ты только это и умеешь!..
АХМЕД. Эй!.. Воды дай, воды!..
АМИНАТ. А воду дам – умрёшь, что скажут люди? Что убила тебя? И что – меня в тюрьму? Не-ет, дорогой, потерпи уж, скоро петух пропоёт.
АХМЕД. И часа не протяну – умру от жажды!.. Дай мне воды!
АМИНАТ. Мой муж сошёл с ума! Эй, глянь в окно, стужа-то какая во дворе! Там всё примёрзло!
АХМЕД. А я горю, жена, жар у меня!.. Ах, дай хоть глоток воды! Да хоть кусочек льда!
АМИНАТ. Ты кувшин давно опустошил! А льдом скормлю – в тебе замёрзнет всё, и не только ноги… Кому потом ты будешь нужен?
АХМЕД. Вода остудит во мне жар и глаза закроет сном.
АМИНАТ. А если сон окажется последним?
АХМЕД. Лучше умереть, чем так страдать!..
АМИНАТ. Ой, балах на голову мою! Беда! Беда! Тебя и смерть, наверно, не усыпит!
Аминат поворачивается на другой бок и засыпает. Ахмед безнадежно стонет. Поют петухи. Медленно пробуждается рассвет. Аминат встаёт, выходит, и, возвратившись, начинает молиться. Ахмед смотрит на неё, сопровождая каждый её шаг, и ждёт, когда она подаст ему воды напиться. Но жена будто забыла про него. Закончив молиться, она, тотчас, начинает повторно молиться.
АХМЕД (с трудом приподняв голову). А?.. А… Аминат… ты… ты что делаешь?..
АМИНАТ. Вуя, ты что, уже и ослеп?! Не видишь разве, я молюсь, а ты мешаешь.
АХМЕД. Но!.. Ты же помолилась только что!..
АМИНАТ. Это я за себя помолилась, а теперь за тебя буду молиться.
АХМЕД. Нет!.. Не надо за меня молиться! Ты… ты мне воды лучше дай!.. Молитвами ты жажду не утолишь!
АМИНАТ. Нет, родной, ты тут не прав. Я за молитвой о тебе забыла, что с ночи жаждою томим ты.
АХМЕД. А!.. (Разинув рот, следит за ней.)
АМИНАТ (помолившись и убрав коврик, наливает в кружку горячей воды с печки). Пей, дорогой.
АХМЕД (жадно схватив, делает глоток и, поперхнувшись, роняет кружку). Я… я и так горю, а ты… ты поишь меня кипятком!..
АМИНАТ. Я жаром жар хотела остудить твой, извини.
Уходит и, вернувшись с кусочком льдинки, суёт его ему в рот. Он страстно сосёт его, словно соску.
АМИНАТ. Ты полежи пока, родной, а я за лекарем схожу. (Уходит.)
Ахмед засыпает. Появляются Аминат и лекарь Ибрагим.
ИБРАГИМ. Аминат, ты всё поняла, что я сказал?
АМИНАТ. Да, Ибрагим, да, поняла.
ИБРАГИМ. Это очень важно, иначе ты можешь всё испортить.
АМИНАТ. Главное, чтоб ты его вылечил.
ИБРАГИМ. Повторю ещё раз. Я поставлю твоего мужа на ноги, но с одним условием: ничему не удивляться и слушаться меня во всём, чтобы я ни делал.
АМИНАТ. Хорошо, Ибрагим, всё, что скажешь.
ИБРАГИМ. Говоришь, что ноги у него отнялись после того, как узнал, что упал доллар?
АМИНАТ. Да, всё так и было. Как услышал, что доллар упал с 50 рублей до пяти, схватился за голову, задрожал, ноги подкосились, и он свалился, будто дерево срубленное.
ИБРАГИМ (задумавшись, рассуждая вслух). Так сразу и свалился?
АМИНАТ. Да, Ибрагим, в ту же минуту. Только и восклицал: «О, мой «Мерседес»! Теперь за эти деньги я даже ишака не куплю! О горе мне!» И вслед за долларом упал и сам.
ИБРАГИМ. И долго он так убивался?
АМИНАТ. Лежит и стонет до сих пор.
ИБРАГИМ. Ничего, я и не таких на ноги ставил.
АМИНАТ. Говорю ему: «Ну что теперь поделаешь, Ахмед, вставай уже. Доллар упал – и цены упадут». А он – ни в какую! Не слышит меня! Я ему снова: «Вставай, Ахмед», — а он смотрит на меня, и глазами хлопает. Не сдержалась, и говорю ему: «Ну и чёрт с тобой, лежи!», — а он жалобно так смотрит на меня, словно ребёнок, и стонет: «Не могу-у!..». Так и не встал.
Ахмед лежит на кровати, лицом к зрителю. Лекарь подходит к Ахмеду, слушает дыхание, проверяет пульс. Ахмед просыпается, но не раскрывает себя.
ИБРАГИМ. М-да… Тяжёлый случай…
АМИНАТ. Что?.. Неужели всё так плохо?..
ИБРАГИМ. Он уже не дышит, и пульса нет. Признаков жизни я не вижу: он мёртв уже с вчерашней ночи.
Ахмед таращится, округлив глаза, но не выдаёт себя, лежит затаив дыхание.
АМИНАТ. Вях!.. Вай!.. Не может быть, жан Ибрагим, всю ночь стонал – он спать мне не давал.
ИБРАГИМ. Да нет же, говорю тебе, он мёртв! А это всё тебе приснилось!
АМИНАТ. Вуя!.. Вуя, Аллах!.. Вот чудеса!..
ИБРАГИМ. Нет тут чудес! Бывает, что иногда, кажутся нам явью сны. Со всеми часто так бывает, если спишь не крепко.
АМИНАТ. Да, спала я плохо и часто просыпалась. (Вздохнув.) Наверное, всё спуталось в мозгу.
ИБРАГИМ. Ничего, теперь ты крепко будешь спать – не будет муж тебе мешать.
АМИНАТ. Вуя, как же я теперь без мужа?!
ИБРАГИМ. Теперь тебе муж нипочём! Ты можешь делать всё, что хочешь! И деньги все его – твои! За любого выйдешь замуж, Аминат!
Ахмед стискивает зубы, но терпит.
АМИНАТ (ударив ладонью об ладонь). Ах, мой бедный муж! Ходил всё время недовольный, а теперь – доволен всем! (Притворяется, что плачет.)
ИБРАГИМ. Аминат, ты молода ещё, красива, не стоит плакать вслед за ним. Когда в твоих руках богатство, возьмёшь в мужья себе любого.
АМИНАТ (всхлипывая). Ты так думаешь?
ИБРАГИМ. Иные нынче времена, жене второй муж не помеха. Ах, тьфу, тьфу!.. Хотел сказать, жена вторая не помеха, всё дозволено теперь.
Ахмед, продолжая таращить глаза, кусает губы, сжимая пальцы в кулак.
АМИНАТ. Ах, Ибрагим!.. Ещё тело мужа не остыло – и думать я о том не смею! (Улыбается.)
ИБРАГИМ (подмигивая). Не стоит далеко ходить, могу себя я предложить – чем не жених…
АМИНАТ. Ой!.. Ой, Ибрагим, ты меня смущаешь.
ИБРАГИМ. Ты так стройна! Ты так красива! Я с радостью возьму роль мужа!
АМИНАТ. Ну что ты, что ты, Ибрагим? Не надо так, не видишь, муж мой на кровати.
ИБРАГИМ. Я вижу тут чурбан один, замёрзший как полено во дворе. Скинем мы его с кровати. (Толкнув, скидывает Ахмеда на пол.)
АМИНАТ. Ой!.. Но, как же так?.. (Еле сдерживает смех.)
ИБРАГИМ. А теперь же, Аминат, ляжем мы с тобою на кровать! Ой, хорошая моя, дай же мне обнять тебя. (Сдерживая смех, пятится к двери.)
АМИНАТ. Нет!.. Нет!.. Ой, что ты делаешь, Ибрагим?! Нет, не надо!.. Ой!.. Ой!..
Аминат ложится на кровать, Ибрагим крадучись, на цыпочках, уходит.
АМИНАТ (истомно). Ой, Аллах, как хорошо!.. Ах, так сладко ты целуешь, милый…
Не выдержав, позабыв обо всём, Ахмед вскакивает на ноги. Кружится вокруг кровати, ищет Ибрагима.
АХМЕД. Ах, вы!.. Ах, ты!.. Ах, я вам!.. А!..
АМИНАТ (протирая глаза, приподнимается, будто только что проснулась). Ой, Ахмед, ты уже встал?.. Ты здоров, мой милый?..
АХМЕД (повсюду ищет Ибрагима: за шторами, в шкафу, под кроватью). Где?! Где он?! Где этот шайтан?! Где этот маймун?!
АМИНАТ (удивлённо). Кто, родной?.. Кого ты ищешь?.. Что ты потерял?.. Что это вдруг с тобой?.. Какой ещё шайтан?..
АХМЕД (сжав кулаки, дрожа от злости). Где!.. где он?!
АМИНАТ (удивлённо улыбаясь). Кто, милый?.. Да объясни ты: что за шайтан тебе приснился7
АХМЕД (трясётся от гнева). Он!!! Этот маймун!..
АМИНАТ. Маймун?! Какой ещё маймун?..
АХМЕД. Ты… никого не видела?!
АМИНАТ. Только тебя… Я… я только что проснулась… А, тебе маймун приснился?..
АХМЕД. Да, приснился!..
АМИНАТ. И… какого он был рода?..
АХМЕД. Что?..
АМИНАТ. Женского или мужского?
АХМЕД. Кто?..
АМИНАТ. Хм… (Кричит.) Маймун!..
АХМЕД (кричит). Кто маймун – я маймун?!
АМИНАТ. Я не знаю… Тебе кто приснился?..
АХМЕД. Я не спал!..
АМИНАТ. Да спал ты, Ахмед, спал, спал и стонал… В бреду своём ты спать мне не давал: то – это дай, то – то…
АХМЕД. Что?..
АМИНАТ. Я за тобой ухаживала всю ночь, и лишь к утру вздремнула.
Пауза.
АХМЕД. Да?..
АМИНАТ. Ну да, отравами… тьфу, ты! – отварами всю ночь тебя поила.
АХМЕД (протирая лоб). Как же так?.. Значит, спал я, так, и лекаря тут не было в помине?.. И Ибрагим не приходил?..
АМИНАТ. Ну почему же, приходил.
АХМЕД. Что?..
АМИНАТ. Да, он вечером ещё пришёл, лечение назначил – и ушёл.
АХМЕД. Да?.. И… и всё?..
АМИНАТ. Ну да, а что ж ещё?
АХМЕД. Он… он… он к тебе не приставал?..
АМИНАТ. Что?.. О Аллах!.. Я всю ночь глаз не сомкнула, за жизнь твою дрожала, а ты…
АХМЕД. А… а что я?..
АМИНАТ. А у тебя, только это в голове!.. Как тебе не стыдно?!
АХМЕД. Прости, мне сон приснился нехороший. (Пауза.) А… что, и доллар не упал?!
АМИНАТ. Упал, ещё как! Вот он-то и свалил тебя!.. (Вздохнув, встаёт и обнимает мужа.) Что делать, мой родной, главное, что ты живой и на ногах. Я так боялась за тебя.
АХМЕД (прижимая жену к себе, благодарно). Спасибо, милая, тебе.
Затемнение.
АМИНАТ. Ахмед, давай, иногда, будем спать отдельно…
АХМЕД. Что?.. На разных кроватях? Это почему же?.. Ты разлюбила меня?..
АМИНАТ. Да нет, при чём тут это?
АХМЕД. Зачем тогда отдельно спать? Я не пойму, раз ты жена и мы друг друга любим…
АМИНАТ. Ты спать мне ночью не даёшь…
АХМЕД. Я же люблю тебя! (Обнимает её.)
АМИНАТ (ускользая от объятий). Ой, Ахмед, что толку обниматься, если не могу иметь детей и родить наследника тебе?
АХМЕД. Да разве женятся из-за одних детей? Твои объятия радуют меня и дарят наслажденье. Я с тобою счастлив, Аминат.
АМИНАТ. Не каждый день же обниматься… Ах, если б я могла родить! А так – устала я кровать давить.
АХМЕД. Не говори так, Аминат. Мне жизнь не в милость без твоих объятий.
АМИНАТ. Хожу я сонной от твоих занятий… Каждый день одно и то же!
АХМЕД. Я б не сказал… (Улыбается.)
АМИНАТ. Ой, какой ты ненасытный!
АХМЕД. Я мужчина, Аминат! Пророк имел двенадцать жён.
АМИНАТ. Ну, прямо так, двенадцать? (Небольшая пауза.) У вас, у мужчин, всё в свою пользу.
АХМЕД. Такова природа, Аминат. Без женщины неделя – это Ад, а ночь любви – что Рай.
АМИНАТ (кривя губы). А мне, что ад твой вечный рай! Хочу ребёнка, понимаешь!
АХМЕД. Ну что ж, придётся мне жениться на другой, чтобы тебя ребёнком осчастливить.
АМИНАТ. Меня?! (Смеётся.) Осчастливить – ребёнком от другой?! Да ты, в своём уме?!
АХМЕД (гордо). Ребёнком мужа твоего!
Пауза.
АМИНАТ (примирительно). Ладно, ладно… Ты подари сперва его, и будешь после петушиться. Но учти, управлять всем буду я – и будущей твоей женой. На правах старшей, так сказать!
АХМЕД (радостно). Ты… ты согласна?!
АМИНАТ. Пусть будет жена под моим боком, чем любовница тайком.
АХМЕД. Ты знаешь?.. Но откуда?!
АМИНАТ. Всё село давно о том судачит. Ты ж не шайтан и тьма тебя не скроет.
АХМЕД. И ты… не ревновала меня к ней?
АМИНАТ. Зачем? (Усмехнувшись.) Наоборот, я благодарна ей была.
АХМЕД. Спасибо, старшая жена! (Обнимает и кружит по комнате.)
Сцена третья
Ахмед женился на Патимат и привёл её в дом, в качестве второй жены. На сцене Ахмед и Аминат. Он хочет её приласкать, но она отталкивает его и бьёт по рукам.
АМИНАТ. Ах, старый кот, куда ты лезешь!
АХМЕД. Соскучился по тебе, родная.
АМИНАТ. А Патимат-то для чего?
АХМЕД. Да ты ж её работой завалила, что к ночи ей не до любви. Как легла – так и заснула. И спить себе без задних ног.
АМИНАТ. Вот оно что. Мои ножки вспомнил…
АХМЕД. Разве я тебя забуду – да никогда, мой персик.
АМИНАТ. Ах-ах, бегемот ты мой… Значит, она там сладко спит, а я с тобой тут шуры-муры?
АХМЕД. Любимая…
АМИНАТ. Ну-ну… Извини, мой дорогой, подвинься, дай досмотреть мне мои сны.
АХМЕД. Сны, родная, это – сказки, надо настоящим жить.
АМИНАТ. Сны мои и есть настоящее, а ты всё лезешь сказками своими.
АХМЕД (отстраняясь). Ах, даже так!.. Ну, хорошо! С дня завтрашнего сама всё будешь делать, а Патимат – пусть отдохнёт!
АМИНАТ. О-о-о! Только что в любви мне объяснялся, теперь же в сердце только Патимат!
АХМЕД. Сама во всём ты виновата, Аминат! Не хочется любви – работай!
АМИНАТ. А ты меня работой не пугай! Одна я грела до сих пор тебя, к тому ж ещё, готовила, стирала – во всём я дома управлялась!
АХМЕД. И я тобой доволен был, пока…
АМИНАТ. Пока что?.. Ты сам привёл жену вторую, тебя о том я не просила! Вот и решай свои проблемы с ней!
АХМЕД. Вот и решу!..
АМИНАТ. Ну и решай!
АХМЕД. Да, я жену себе привёл, а не служанку для тебя!
АМИНАТ. Себя запрячь вам не позволю! И не мешай мне спать!
АХМЕД. Спи, соня бесчувственная, спи!.. Будешь мёрзнуть, одна страдать, грустить – не стану я тебя ласкать! И не проси! (Уходит размашистым шагом.)
АМИНАТ. Ой-ой-ой! Старый хрыч! Больно нужен был ты мне! (Показав язык, гордой походкой уходит в другую сторону.)
Входит Патимат, за ней – Ахмед.
АХМЕД (хочет обнять). Любимая, я счастлив, что мы вместе.
ПАТИМАТ (ускользая от объятий). Ах, до любви ли мне, родной, устала я от суеты дневной.
АХМЕД. Я завтра всё расставлю по местам! Пусть Аминат, готовит, убирает, а мы с тобой любовь будем делить.
ПАТИМАТ. Ой, Ахмед, не в силах я глаза открыть, какая тут любовь…
АХМЕД (нежно, ласкаясь). Любовь нам дарит блаженство и покой…
ПАТИМАТ (прерывая, прикрывая ладонью зевок). Ах, любимый, с женой другой ты раздели блаженство, а мне оставь один покой. Я не обижусь на тебя и буду благодарна ей.
АХМЕД. Патя, родная, ты меня гонишь от себя, ты?..
ПАТИМАТ (продолжая зевать). Нет, дорогой, ну что ты, старшей жене я уступаю место. (Уходит, продолжая зевать.)
АХМЕД (вслед). Нет, ну что ты!.. (Хлопнув дверь, уходит из дому.)
Сцена четвёртая
Ахмед и Махмуд выходят из мечети. Садятся на скамейку.
МАХМУД. Вях, Ахмед, неужели это ты?! В мечети?!
АХМЕД. А что – ослеп что ли уже, не видишь?! (Дико хохочет.) Позавидовал плешивый лысому!
МАХМУД. Ну что ты такой злой? (Вздыхает.) Нет розы без щипов.
АХМЕД. Нет, ты скажи мне, почему ты всё время или в мечети, или на годекане?
МАХМУД. А что мне делать – дома с жёнами воевать?
АХМЕД. А что ж ты хвастался: одна – скатерть стелет, другая – постель…
МАХМУД (снова вздыхает). Собеседника искал, потому и жён своих хвалил, выдавая ад за рай.
АХМЕД. Ах, вот как! Ну ничего, я с тобой недолго посижу тут! Я не Ахмед буду, если в хитрости я жён своих не обойду! Не боги горшки обжигают! (В сторону.) Нашла коса на камень! (Уходит. Понурив голову, вслед за ним уходит и Махмуд.)
Входит Аминат, а вслед за ней и Ахмед, улыбаясь, выходит ей навстречу.
АХМЕД (нежно и ласково). Моя первая… любимая жена моя…
АМИНАТ (без сопротивлений). Ах!.. Ах!.. (Улыбается.)
АХМЕД (дарит ей золотую цепочку). В знак большой любви, позволь мне сделать небольшой подарок… и обнять, желанная, тебя. (Одевает цепочку ей на шею и обнимает.)
АМИНАТ (радостно). Ой!.. (Целует его.) Ты ещё не разлюбил меня?
АХМЕД. Ах, милая Аминат, язык как повернулся твой сказать такое: о тебе одной я думаю всё время, и даже в снах моих одна со мною ты.
АМИНАТ (обнимая, в слезах). Прости меня, родной, обидела тебя я.
АХМЕД. Нет-нет, любимая жена, я не в обиде на тебя. Как я могу – я так тебя люблю.
АМИНАТ (уронив голову ему на грудь). Всегда твоя я, милый, хоть каждый вечер приходи, открыты будут мои двери.
АХМЕД (целует). Я так тебя люблю! Только Патимат не говори, что цепочку я подарил тебе.
АМИНАТ. Нет, Ахмед, конечно, не скажу, мне и самой скандал не нужен. Я подружиться с Патимат хочу, раз судьба свела нас вместе.
АХМЕД. Всё в твоих руках, любовь моя. Но, я хочу любить тебя, как прежде. Ты и я – и больше никого!
АМИНАТ (бросается ему на шею). О, мой любимый, мой родной!.. (Целует.)
АХМЕД. О, моя радость, жизнь моя, от страсти я сгораю! (Берёт её на руки и уносит.)
На сцену входит Патимат, ей навстречу с улыбкой выходит Ахмед.
АХМЕД. О Патимат, моя душа, желанная моя! Я так спешил к тебе, родная. (Дарит ей золотую цепочку.)
ПАТИМАТ. Ой, Ахмед, ты ещё не разлюбил меня? (Обняв, благодарно целует его.)
АХМЕД. Ой, ты солнышко моё, как могла подумать ты такое. Безумно я тебя люблю, и никогда не разлюблю.
ПАТИМАТ. Прости, обидела тебя…
АХМЕД. Ну что ты, моя радость. Я с каждым днём влюбляюсь всё сильнее, огонь любви бросает меня в жар. Как юноша от страсти я сгораю!
ПАТИМАТ. О, бедный мой! Мой Ахмед, идём, погасим мы огонь в твоей груди, буду всю ночь тебя любить.
АХМЕД. Идём, любовь моя. Но, только Аминат не говори, что цепочку тебе я подарил.
ПАТИМАТ. Конечно, не скажу, родной.
АХМЕД. О, Патимат, я так тебя люблю! (Берёт её на руки и уносит. В сторону, с улыбкой.) Не первый снег на голову.
Затемнение. Утро. На кухне. Вместе входят Аминат и Патимат.
АМИНАТ. Патимат, ты чем-нибудь другим займись, сегодня я обед буду готовить.
ПАТИМАТ. Нет, Аминат, иди ты лучше отдохни, мужу обед готовить буду я.
АМИНАТ. Не любишь ты его, как я, и потому, вкуснее будет моё блюдо.
ПАТИМАТ. Опять ему хинкал свой приготовишь?
АМИНАТ. Он обожает мой хинкал!
ПАТИМАТ. Не знаешь ты менталитет мужчин, любят они, когда меню меняют.
АМИНАТ. Это… на что ты намекаешь?..
ПАТИМАТ. Да ни на что! Сказала всё, как есть. (В сторону.) Ягнёнок лучше, чем овца.
АМИНАТ. Ну уж нет! Я поняла тебя! Я первая его жена, и любит он меня!
ПАТИМАТ. А меня он просто обожает, называет он меня богиней, и возносит выше женщин всех.
АМИНАТ. А я – солнышко его!
ПАТИМАТ. А я – любимая жена!
АМИНАТ. Нет я!
ПАТИМАТ. Нет, не ты, а я!
АМИНАТ. Ну хорошо, не буду ссориться с тобой, и этим мужа обижать. Пусть скажет сам, кого из нас сильнее любит.
ПАТИМАТ. Вот здесь с тобою я согласна, и знаю, как любит он меня.
АМИНАТ. Домой вернётся – спросим мы его, а пока, обед сготовим вместе.
ПАТИМАТ. Схожу я за картошкой. (Уходит.)
АМИНАТ. Я зелени нарву. (Уходит.)
Появляется Ахмед. С разных сторон на сцену, поджав губы и, руки в бока, входят Аминат и Патимат.
АХМЕД. Что с вами, мои милые? Что смотрите так на меня, как будто видите впервые?
АМИНАТ. У нас к тебе вопрос, родной.
ПАТИМАТ. Спросить хотели мы, любимый.
АХМЕД. Ну, говорите, слушаю я вас.
АМИНАТ и ПАТИМАТ (вместе). Скажи, кого из нас сильнее любишь ты? Кто из нас милее сердцу? Кто желаннее тебе?
АХМЕД (весело, улыбаясь – то одной, то другой). Ах вы, жёнушки мои, раскрасавицы мои, я вас люблю сильнее всех на свете!
АМИНАТ и ПАТИМАТ (посмотрев друг на друга, вместе). Одной ты имя назови.
АХМЕД (вздохнув, после паузы, мило улыбнувшись и той, и другой). Кому подарочек я сделал – я ту сильнее и люблю.
Аминат и Патимат бросив друг на друга гордый взгляд, довольные, уходят по своим комнатам.
АХМЕД (один, хитро улыбаясь). Придётся мне всю ночь сегодня, обманывать поочерёдно. Порой, обман нас выручает и правды ложь ценней бывает. Вопрос один передо мной: какую первым посетить? Ах, язык мой льстивый всё решит! (Уходит в первую дверь, через некоторое время выходит, и заходит в другую дверь.)
Затемнение. На сцене Аминат, в правом углу. Красуется перед зеркалом: то надевая на себя цепочку, браслет, кольца, то убирая. Выходит на середину без украшений.
АМИНАТ (вздохнув, останавливается и поворачивается к залу.). Ах! Что толку от этих украшений, если не носить на людях, покрасоваться перед всеми? Ну уж нет, вернусь-ка я домой и выйду в свет при золоте своём! Пусть знают все, как дорога я мужу, да любить больше он меня, чем жёнушку младую!
Круто развернувшись, уходит обратно. С другого угла на сцену выходит Патимат, тоже без украшений.
ПАТИМАТ (погладив рукой область шеи и запястья рук, вздохнув). Ах! Зачем мне эти украшения, что прячу я от глаз чужих? Нас только зависть радует чужая. (Топнув ногой.) Ну, хватит, пряталась, довольно! Пусть видят все, как любит меня муж, как ценит он и обожает! Вернусь домой и всё надену: и цепь, и кольца, и браслет – пусть завидует весь свет.
Бежит обратно. На сцену входит Аминат, весело, с улыбкой, любуясь собой и украшениями. С другого угла, так же любуясь собой, с такими же украшениями и с улыбкой на лице, навстречу ей выходит Патимат. Замечают друг друга только на середине сцены. Разинув рты, застывают на месте. Улыбки сходят с лиц, нарастает возмущение.
АМИНАТ. А!..
ПАТИМАТ. Ах!..
АМИНАТ. Как?!
ПАТИМАТ. Что?!
На сцене появляется Ахмед, довольный и счастливый. Увидев жён – улыбается им, но, заметив их возмущение и гнев, начинает пятиться назад.
АМИНАТ. Ах ты плут!..
ПАТИМАТ. Ах ты обманщик!..
АМИНАТ. Вот как ты меня любишь!..
ПАТИМАТ. Вот как ты меня обожаешь!..
Ахмед срывается с места, прикрывая голову руками, они преследуют его, избивая дамскими сумочками.
АМИНАТ (бьёт мужа). Вот тебе от твоей «желанной»!..
ПАТИМАТ (бьёт мужа). Вот тебе от твоей «ненаглядной»!..
АХМЕД (убегая от них и защищаясь). Да стойте вы!.. Да погодите же!.. Дайте мне сказать!.. Ах, что за напасть!
Убегает, они за ним.
Сцена пятая
На сцене Аминат и Патимат.
АМИНАТ. Патимат, что с тобой? Сегодня ты, как никогда, бледна… Нездоровится что ли тебе?
ПАТИМАТ. Даже не знаю, Аминат, кажется, я отравилась…
АМИНАТ. Что?.. Не может быть!.. Мы все одно и то же ели… Да и ешь ты меньше всех…
ПАТИМАТ. Да и не хочется: тошнит, голова кружится…
АМИНАТ. Надо к врачу…
ПАТИМАТ. Не надо, пройдёт. Принеси лучше солёного…
АМИНАТ. Что?.. (Улыбается. Радостно.) На солёное тянет?..
ПАТИМАТ. Да, солённого только и хочется: банку огурцов бы съела.
АМИНАТ (обнимая, весело). Ой, Патя!..
ПАТИМАТ (удивлена). Что… я что, умру?..
АМИНАТ. Скорее, я сама умру, но этого не допущу! (Снова обнимает её и целует.)
ПАТИМАТ (ещё больше удивлена и чуть не плачет от радости). Аминат, ты… ты меня любишь, да?..
АМИНАТ. Патимат, я тебя не люблю – я тебя обожаю!
ПАТИМАТ. Что?.. (В слезах обнимает её.)
АМИНАТ. Патимат, ты не больна!.. Ты в положении, подруга!.. Ты ждёшь ребёнка!
ПАТИМАТ. Что?.. Ребёнка?..
АМИНАТ. Да!.. Да!.. Ты ждёшь ребёнка, дорогая!.. У нас будет ребёнок!..
ПАТИМАТ. Ребёнок?.. У нас?.. Ты откуда знаешь?..
АМИНАТ (снова целуя и обнимая). Да, милая! Да, родная! Все симптомы налицо! Сейчас будет ребёнок!.. Потом будет ребёнок!.. И ещё будет ребёнок! И тебе хватит, и мне хватит – всем хватит!..
ПАТИМАТ (сияя от радости). Ой, Аминат, какое счастье!.. (Целует её.) Если это ребёнок… то, я не знаю!.. Я всё сделаю для тебя! Я так тебе благодарна! СПАСИБО! (Снова целует.)
АМИНАТ (в сторону, с улыбкой). Это не я – Ахмед тут постарался… Хотя, как-никак, я старшая жена! (Патимат, строго.) С этого дня – ни шагу без меня! Я научу всему тебя! Все вопросы я решу сама, не беспокойся ни о чём. Стирать, готовить, на базар ходить – моя забота! (Подмигивает.) С Ахмедом тоже разберусь сама, а ты ребёнка только береги… (Плачет.) Так долго я его ждала…
ПАТИМАТ (обняв её). Конечно, да… Всё сделаю как скажешь, Аминат. Во всём я буду слушаться тебя. (Вздохнув.) О Аллах, какое счастье!
АМИНАТ (в сторону). Я уже надежду потеряла – и вот так радость! Я буду матерью ему, буду купать его и нянчить!
ПАТИМАТ (в сторону). Ребёнок нас объединит, тепло и радость принесёт, и станем мы семьёй единой.
АМИНАТ. О Аллах, благодарю! (Обнимая друг друга, плачут от счастья и радости.) Вот так радость, Патимат!
ПАТИМАТ. Спасибо тебе, Аминат, я очень счастлива, родная!
Входит Ахмед. Застыв на месте, он удивлённо, в недоумении, растерянно смотрит на сияющих от счастья и обнимающихся жён.
АХМЕД. Вях!.. Куда я попал?! (Протирая глаза.) Кого я вижу, мои ли жёны передо мной?! Или я не в наяву – во сне?..
АМИНАТ. У нас такая радость, дорогой!..
ПАТИМАТ. Такая, что во сне даже не снилась!..
АХМЕД. Вы что, клад во дворе нашли?
АМИНАТ. Не во дворе, а тут…
АХМЕД. Ну-ну, раскройте свой секрет… Что за новость радует так вас, родных сестёр друг другу ближе стали?
ПАТИМАТ (переглянувшись с Аминат и подмигнув ей). Ага, так сразу всё тебе сказали…
АМИНАТ. Без подарка не скажу, родной! Какой мне – такой и Патимат!
ПАТИМАТ (обняв Аминат). Мы теперь с ней, не разлей вода.
АМИНАТ. Радость грудь переполняет!
ПАТИМАТ. Весенним солнцем греет кровь!
АХМЕД. Да не томите вы меня, что за новость для меня?
АМИНАТ. Что в обмен, скажи сначала.
АХМЕД. Всё, что пожелаете вы сами!
ПАТИМАТ. Я жду ребёнка, дорогой…
АХМЕД. Как… какого ребёнка?.. Откуда?..
АМИНАТ. Оттуда!..
ПАТИМАТ. Мне так сказала Аминат, (улыбается) а значит, так и есть…
АМИНАТ. А что, родной, ты ей не рад?!
АХМЕД. А?.. Да что ты… что вы, очень рад!.. Я просто… не в силах осознать…
АМИНАТ. Тогда, целуй нас и танцуй! Беременна Патимат!
Ахмед тянется целовать Аминат, но та ускользает от него и он целует воздух.
АХМЕД (улыбается). Ах, упорхнула птичка от меня…
АМИНАТ. Сперва её, она нам радость в дом внесла!
Ахмед тянется к Патимат, но и та ускользает от него.
ПАТИМАТ. Только после Аминат: она старшая жена!
АХМЕД (подняв руки, смеётся). Сдаюсь, мои царевны!
АМИНАТ и ПАТИМАТ (вместе, надвигаясь на него). Что-о?..
АХМЕД. Раз так, целуйте вы меня, я вам ту радость подарил!
АМИНАТ и ПАТИМАТ (вместе). А!.. (Переглянувшись, подмигивая друг другу.) Это верно, так и быть!.. (Подходят к нему вплотную и, под видом поцелуя, слегка прикусывают ему уши – с обеих сторон.)
АХМЕД (хватаясь за уши). А-а!.. Больно же!
Аминат и Патимат, смеясь, убегают, Ахмед – за ними.
Сцена шестая
На сцене Патимат, занимается уборкой. У неё заметно округлился живот. С пакетами в руках возвращается с базара Аминат.
АМИНАТ (отстраняя в сторону наклонившуюся за ведром с водой Патимат). Патимат! Ну что ты делаешь?! Я же запретила тебе работать, убираться! Хочешь, без ребёнка нас оставить?.. (Мягче и ласково.) Ну что ты, родная, я же не на целый день ушла… (Убрав пакеты в сторону, резко хватает с пола ведро с водой.)
ПАТИМАТ. Ой, Аминат, что со мной будет? Могу же хоть дома что-то делать. Стыдно мне перед тобой – ты всё сама да сама, не железная же…
АМИНАТ (так и застыв в Г-образном положении над ведром, хватаясь другой рукой за спину). Ай!.. Ой!.. А-а-ай!..
ПАТИМАТ (в испуге). Что?.. Что случилось?! Что с тобой, жан?..
АМИНАТ. Ой, Патимат, ой!.. Ой, спина моя!.. Ой, как больно!.. Я не могу выпрямиться!.. (В безуспешной попытке принять вертикальное положение.) Ой!.. А-а-ай!..
ПАТИМАТ (кричит). Ахмед!.. Ва Ахмед!..
АМИНАТ. Ой-ой!.. Патимат, за лекарем иди, скорей… А-а-ай!.. Ибрагима позови, только он поможет мне… Ой, как больно!.. Быстрее, жан… Пусть сразу же идёт ко мне… Патимат, скажи, зовёт… Ой!.. Умираю!..
ПАТИМАТ. Да… да, родная, я бегу… бегу!.. За лекарем!.. Так и скажу… так и отправлю… (Растерянно топчется и, вдруг, с криками срывается с места.) Ахмед!.. Вуя, Ахмед!.. Лекаря!.. Ибрагима!.. Срочно!.. (Убегает.)
АМИНАТ (вслед). Осторожно!.. О-о-ой!.. (Не в силах ни выпрямиться, ни сдвинуться с места, корчится от боли.) О, помоги, Аллах! О-о-ой!..
Входят Ахмед, Патимат и лекарь Ибрагим.
АХМЕД. Вай, жена… вай, Аминат… что с тобой… что с тобой, родная?!
АМИНАТ. Ой, Ахмед, умираю… Ой!.. Ой, как больно!..
ИБРАГИМ (подходит к Аминат и берёт её за руку). Что с тобой, Аминат? Что случилось?
ПАТИМАТ (сочувственно). Она резко подняла ведро и вот… (Тихо плачет, показывая на Аминат.)
АМИНАТ. Я сломала спину, Ибрагим, и теперь от боли умираю…
ИБРАГИМ. От боли не умирают, Аминат, от боли лишь страдают.
АМИНАТ. Я не умру, да?.. А-а-а!.. Ой, как больно!.. А как хотелось мне детей понянчить…
ИБРАГИМ. Всё впереди ещё, успеешь.
АХМЕД. Всё… всё сделаю, что скажешь, Ибрагим!.. Денег дам, сколько скажешь… только… только спаси нам её!.. Помоги, пожалуйста!..
ПАТИМАТ (продолжая всхлипывать). Как мне жаль тебя, Аминат…
ИБРАГИМ (строго и громко, вытянув указательный палец, подняв руку). Не мешайте думать!..
ПАТИМАТ. Да-да…
АХМЕД. Да, разумеется…
АМИНАТ. О-о-ой!.. А-а-а!..
ИБРАГИМ (решительно). Чем быстрее мы поможем ей, тем лучше. (Ахмеду.) Раздевайся!
АХМЕД (в недоумении). Что?..
ИБРАГИМ. Одежду свою снимай, скорей! Чтобы вылечить её, нужна твоя одежда.
АХМЕД. А… Понял… (Раздевается и передаёт одежду Ибрагиму. Остаётся в трусах и в майке.)
ИБРАГИМ (Патимат). А ты, сестра, лучше уходи.
ПАТИМАТ. Да… Как скажете… (Уходит.)
АХМЕД (оставшись в одних трусах). А что, трусы тоже снимать?..
АМИНАТ. О-о-ой!..
ИБРАГИМ. Трусы?.. Нет, трусы можешь оставить. Постараемся без трусов.
АХМЕД. Благодарю.
ИБРАГИМ. А теперь, и ты иди за ней, а одежду мне оставь.
АХМЕД. Что… мне тоже уходить?..
АМИНАТ. Ай!.. Ой!.. что за наказание такое!.. Как больно!..
АХМЕД. Да, я понял, ухожу… (Уходит за ту же дверь, за которой скрылась Патимат.)
ИБРАГИМ (вслед). И не смейте мне мешать, пока не позову! Если сунете свой нос, я не смогу ничем помочь.
АХМЕД (закрывая за собой дверь). Хорошо, я понял, Ибрагим.
Пауза.
ИБРАГИМ (с улыбкой обходя вокруг Аминат). Вот и вдвоём мы, Аминат. (Смеётся.) Ты хорошо придумала всё это, потешимся с тобой вдоволь.
АМИНАТ (ничего не соображая от боли). Ой, Ибрагим, зачем так много слов, скорее к делу приступай! У меня нет сил уже терпеть!
ИБРАГИМ. Зачем спешить тут, Аминат? Мы с тобой теперь одни, пока не позову я, никто не потревожит.
АМИНАТ. Боль сводит меня с ума!..
ИБРАГИМ. Ну, раздевайся, Аминат…
АМИНАТ. А-ай!.. Что?..
ИБРАГИМ. Я не могу вот так, в одежде, извини…
АМИНАТ. Ой, больно мне, скорее же, лечи!..
ИБРАГИМ. Лечить бы рад я, не послушна ты…
АМИНАТ. Скажи, что делать мне?..
ИБРАГИМ. Разденься, дорогая!..
АМИНАТ. Что говоришь ты, Ибрагим, я не могу…
ИБРАГИМ. Ах! Будь послушна, Аминат, ты сказала – я пришёл: раздевайся.
АМИНАТ. Что?.. Как ты смеешь, Ибрагим?.. Не до шуток мне сейчас!..
ИБРАГИМ. Если не разденешься сама, придётся сделать это мне. Я куш свой тут не упущу!
АМИНАТ. Ах ты нахал! Какой же ты наглец! Я скорей умру, но перед тобою не разденусь! Какой позор!.. О-о-ой!..
ИБРАГИМ. Ах, Аминат, я же не стар ещё, и в силах вылечить тебя! Будь послушна, не упрямься, и забудем обо всём. (Тихо.) Моя жена недели две в Москве, а у Ахмеда целых две.
АМИНАТ. Я умираю, он надо мной смеётся! А-а-ай!..
ИБРАГИМ. Разденешься?..
АМИНАТ (дрожа от злости, кричит). Нет!.. Нет!!. Нет!!!
Подходит к ней сзади и слабо дёргает за край юбки. Дверь немного приоткрывается и появляется голова Патимат.
ПАТИМАТ. Ой!.. (Скрывается за дверь.)
Высовывает голову Ахмед.
АХМЕД. Интересно, что он собирается делать?..
АМИНАТ. Убери свои руки!.. Не смей меня трогать!.. (Резко выпрямляется и одёргивает руку Ибрагима.) Ах ты бессовестный!.. Ах маймун!..
АХМЕД (резко распахнув дверь, выскакивает на сцену). Что ты задумал, шайтан?! Вот нахал!.. Какой подлец!.. (Подняв кулак, наступает на Ибрагима.)
За Ахмедом входит и Патимат, бежит к Аминат и обнимает её. Шепчутся. Ибрагим пятится и убегает, Ахмед хочет поймать его. Кружатся по сцене.
ИБРАГИМ (смеясь и пританцовывая). Я это сделал!.. Я её вылечил!.. Ай да Ибрагим!.. Ай да молодец!..
АХМЕД (догнав и взяв за грудки, заносит кулак для удара). Ты что себе позволяешь, шайтан несчастный?! Маймун проклятый!
АМИНАТ и ПАТИМАТ (вместе, хватаясь за мужа и удерживая его). Ахмед!.. Не надо, Ахмед!.. Послушай нас!..
АХМЕД (освободив руку и снова замахиваясь). Я его убью!.. (Жёны снова хватают его за руки.)
ИБРАГИМ (с улыбкой). Убей, убей!.. (Смеётся.) А заболеешь – кто будет лечить?
АМИНАТ (Ахмеду). На меня смотри, родной, успокойся.
АХМЕД (ничего не соображая от ярости). Да я… да я убью его!..
ИБРАГИМ. За что, Ахмед? Ты что, не рад за жену свою? Я же вылечил её!
АХМЕД. Что?.. (Пауза.)
АМИНАТ (поглаживая его за руку, нежно). Я здорова, милый мой, и уже ничего не болит. От радости могу сплясать лезгинку, а ты…
ПАТИМАТ (поглаживая его за другую руку, нежно). Ну, посмотри, родной, он вылечил Аминат.
АХМЕД. Что?.. Как вылечил?.. Чем вылечил?..
ИБРАГИМ (с улыбкой, важно вытянувшись). Умом своим и мастерством!
АХМЕД (растерянно). И что, Аминат, ты здорова?..
АМИНАТ. Да, любимый, и можешь убедиться… (Тянется за ведром с водой.)
АХМЕД (бросаясь к ней и перехватив ведро). Не надо, Аминат, я сам!
ИБРАГИМ. Не бойся за неё, Ахмед, ей ничего не угрожает. (Аминат.) Движений резких опасайся только.
АМИНАТ. Спасибо, доктор, я запомню. (Забрав у мужа ведро.) Не мужское это дело. (Патимат.) Родная, проводи их в зал. Я вынесу ведро – вернусь. (Улыбается.) Угостим мы Ибрагима славно, не в первый раз он выручает нас. (Уходят.)
Сцена седьмая
Ахмед сидит на диване и смотрит телевизор. За сценой шум и крик Аминат: «Ахмед!..» — Ахмед вздрагивает и вскакивает на ноги. Появляется запыхавшаяся Аминат.
АМИНАТ (радостно, бросаясь на грудь мужа). Ахмед!.. Он родился!.. Сын… сын родился!.. Молодчина Патимат, сына… сына родила!.. Богатыря!..
АХМЕД (обнимая). Что… сын родился?! Наш сын?! Богатырь?!
АМИНАТ. Да, родной!.. Да, дорогой!.. Да, любимый!.. Сын!.. Богатырь!.. (Прижимаясь к мужу.) Ой, я так счастлива, милый, так счастлива!.. (Радостно вздыхает.)
АХМЕД. Пусть тогда будет Богатыр*– так и назовём его.
АМИНАТ. Я согласна! Ой, как хорошо, теперь у нас есть сын!
АХМЕД (ласково поглаживая её). Спасибо тебе!
АМИНАТ. Мне за что?.. Это тебе спасибо, и Патимат, конечно. (Плачет от радости.)
АХМЕД. Я люблю тебя, жена.
АМИНАТ. Старшая жена!
Дружно смеются.
ЗАНАВЕС
* Распространённое имя в Дагестане, разновидность имени Багадур, и пишется без мягкого знака в конце.
