Светлана Сологуб
«Так святой Валентин стал покровителем влюблённых, хотя в списке святых, помогающих в тех или иных нуждах, у него совсем другое предназначение. С давних пор и по настоящее время в Католической церкви святой мученик Валентин, епископ Тернийский, считается помощником в душевных болезнях и эпилепсии. Впрочем, если считать любовь «болезнью душевной», то новая «специализация» святого вполне оправданна». (Фрагмент статьи «Святой Валентин – покровитель душевнобольных?», сайт Prazdnikinfo.ru)
ПУСТЫНЯ
Зарисовка об ожидании в одном действии
Мелодрама
16+
Она
Он
Здесь пустыня и ничего, кроме пустыни. Здесь она живёт. Здесь она ждёт. Здесь у неё костерок и небольшая палатка. Нагромождение деревянных ящиков.
Сейчас почти утро. Очередная ночь отступает.
Она откуда-то тащит Его волоком по песку. Тяжёлый.
Притащила. Уложила. Оглянулась. Взяла фляжку, брызгает на него водой.
ОНА. Эй… Эй, ты… Очнись? Ты живой?
Трясёт его за плечи. Он фыркает, вскрикивает, садится рывком.
ОН. Сергей Петрович?! Катя?! What the fuck is going on?! Where am I?! Где автобус?! Автобус?!(вскакивает) Мама! Песок! Опять песок! Ма-ама!!!
Видит наконец Её.
ОН. О, блин! Ты кто? Who are you? Do you understand?
Она смотрит на него пристально, как будто пытается узнать.
ОНА. Ты помнишь…
ОН. Блиииииин!!!
ОНА. …Помнишь, как долго мы спали, как бережно хранили Боги сон наших тел, пока мы путешествовали по Тем Мирам и набирались Сил. Здесь веяли вьюги и выли волки, бурчали в берлогах медведи, а синицы клевали кусочки сала с тонкой мясной прожилкой, подвешенные на ветки берёз хозяйской заботливой рукой…
ОН. Ты говоришь по-русски?!
ОНА. …А мы пили Молоко Пути, и горстями ели звёздную пыль, сладкую и колкую…Мы танцевали Танец Любви и Жизни, древний, как сам Творец, и отдавали Ему Благодарность за возможность Узнать….
ОН. Ты наша, что ли?!
ОНА. …Пойдём, пойдём обратно…Пошли просыпаться… Послушай — снова Весна…
ОН. Что ты гонишь там?! Выход где?! Автобус где?! Ты из какой компании?!
Она слушает его истерику. В конце концов разочарованно отворачивается.
ОНА. Не тот…
ОН. Ты гид??!! Или кто??!! Что за бред вообще происходит??!!
Она села к костру, смотрит на пламя. Кивнула.
ОНА. Гид. Выход там. (показывает рукой в сторону, противоположную той, откуда она его притащила)
ОН. Нет, слушай. Послушай. Ты кто? Ты откуда здесь? Тоже заблудилась?
Она поворачивается, смотрит на него долго.
ОНА. Я здесь, потому что я здесь, а не там. А ты?
ОН. Оо, блин. Юродивая какая-то. (громко и отчётливо) Я – на – экскурсии! Корпоративный – выезд!
ОНА (спокойно). Мм. Богатенькие буратинки? Нефть?
ОН. Газ.
ОНА. Вот и сидели бы дома, шарики надували.
Отворачивается к костру. Он мнётся, мнётся, подходит.
ОН. Ты знаешь, где город?
ОНА. Знаю.
ОН. Проводишь?
ОНА. Нет.
Он озадаченно молчит.
ОН. Тут телефон берёт?
Она опять поворачивается, смотрит на него, как на дурачка.
ОНА. Ага. У меня даже интернет есть.
ОН. Правда, что ли?! Раздай вай-фай!
Она вздыхает, поднимается, уходит в палатку. Он ёжится, протягивает руки к костру. Ночи в пустыне бывают прохладными. Она возвращается. Суёт ему в руки компас.
ОНА. На. Пойдёшь на северо-восток. Строго на северо-восток. Всё время на северо-восток.
Он крутит компас в руках.
ОН. А как тут…
Она закатывает глаза.
ОНА. Ты кроме телефона в руках держал что-нибудь когда-нибудь, дитя миллениума?
ОН. Не хами. Я тебе не хамил.
ОНА. Северо-восток.
Садится к костру. Он вертит компас, пытается в свете костра разглядеть циферблат.
ОН. А у тебя другой есть?
ОНА. Нет.
ОН. Ты мне этот отдашь, другого у тебя нет – как ты сама выходить собираешься?
ОНА. Я не собираюсь.
ОН. То есть?
ОНА. Бывают пути призрачные. По ним бродят наши души. А бывают земные. По ним бродят наши тела. И когда два пути, Там и Здесь, сплетаются воедино, выход становится виден обоим…
ОН. Опять повело.
ОНА. Меня выведут.
ОН. Да? Когда? Можно я с вами?
ОНА. Тогда, когда будет суждено, и два пути сольются в одно. И тебе с нами нельзя.
Он молчит.
ОН. Я понял. Ты из психушки сбежала. Или из ашрама? Заморочки вот эти вот про суждено – не суждено…
ОНА. Я из жизни сбежала.
ОН. Хикикомори?
ОНА. Сам ты кикимора.
Он присаживается к костру, смотрит на неё заинтересованно, как на зверушку.
ОН. А что ты ешь?
Она пожимает плечами.
ОНА. Тушёнку с макаронами. Тушёнку с гречкой. Тушёнку с рисом. Крекеры. Но обычно я не хочу есть.
ОН. А откуда ты это берёшь? На северо-восток ходишь?
Она кивает на ящики.
ОНА. Друзья с самолёта сбрасывают раз в месяц.
Он поперхнулся.
ОН. С самолёта?!
ОНА. Угу. С кукурузника такого. Видел когда-нибудь кукурузники?
Он молчит.
ОН. У тебя точно всё с головой в порядке? Ну то есть… Нейролептики, транквилизаторы, антидепрессанты…
ОНА. Мне не нужны нейролептики.
ОН. Почему ты не улетаешь?! На кукурузнике.
ОНА. Я жду.
ОН. Чего?
ОНА. Того, что суждено.
ОН. Пипец.
ОНА. Северо-восток.
ОН. А меня самолёт может забрать?
Она опять смотрит на него, как на дурачка.
ОНА. Здесь может сесть самолёт?
ОН. А. Да. Блин.
Вертит в руках компас.
Светает окончательно. Она встаёт, вешает на костёр котелок. Наливает воду.
ОНА. Чай будешь? С крекером.
ОН. Буду. Вообще-то я голодный, если честно.
ОНА. Тушёнка с макаронами днём. Хочешь – оставайся до обеда, хочешь, сейчас иди, пока не жарко.
ОН. Воды дашь мне с собой?
ОНА. Дам. Но мало. У меня всё рассчитано.
Готовит чай.
ОН. А когда следующий самолёт?
ОНА. Сегодня.
Он подскакивает.
ОН. Так я дождусь! Они меня увидят, кому-нибудь расскажут, кто-нибудь меня заберёт. Кукурузники – они же вроде низко летают, да?
Она раздумывает.
ОНА. Нет.
ОН. Почему?
ОНА. У меня всё рассчитано. На одного человека. Если я буду тебя кормить, голодного, до тех пор, пока тебя не заберут, мне не хватит еды до следующего самолёта.
ОН. Ты же обычно не хочешь есть.
ОНА. Я не из ашрама. Солнечной энергией не питаюсь.
Подаёт ему чашку и крекер.
ОНА. Пей. После тебя я.
ОН. У тебя и чашка на одного человека?
ОНА. Чашек на двоих. Но не на тебя. Пей.
ОН. Ты само гостеприимство просто.
ОНА. Северо-восток.
ОН. Да понял я, понял. Спасибо.
Пьёт чай. Она ворошит угли под костром.
ОН. А когда самолёт?
Она смотрит на солнце.
ОНА. Через семь часов.
Он грустнеет.
ОН. И рации у тебя нет?
Она качает головой.
ОН. Что же ты такое ждёшь?! Чудо? Тебе, небось, в ашраме чудо пообещали. Да? Типа просиди тридцать лет в пустыне и узришь.
ОНА. Я жду того, кто будет пить из второй кружки.
ОН. Но это не я?
ОНА. Не ты.
ОН. Ты его знаешь? Кого ждёшь?
ОНА. Я его узнаю. И он меня узнает. А ты меня не узнал.
ОН. Ну извини. Я тебя раньше не видел.
ОНА. Не надо видеть, чтобы узнать.
ОН. Да, пожалуй, мне на северо-восток.
Она идёт к ящикам, достаёт маленькую бутылочку с водой, очень маленькую, буквально на пару глотков.
ОНА. Вот. Больше не могу. Прости.
Забирает у него чашку, выплёскивает остатки, наливает себе чай.
Он молчит. Думает. Решает, что же делать.
ОН. Я всё-таки дождусь самолёт.
ОНА. Я же сказала, у меня всё рассчитано.
ОН. Они меня увидят, а потом я пойду. Они же знают, что я пойду на северо-восток. Значит, где-то там они меня будут искать и по дороге меня подберут.
Она молчит. Думает. Решает, что же делать.
ОНА. Ну ладно. До самолёта оставайся. И обедом покормлю.
Он шутливо кланяется ей, как будто поклоняясь божеству.
Какое-то время сидят молча.
ОН. Мы будем молчать все эти семь часов?
ОНА. Хочешь – говори.
ОН. А ты не хочешь?
ОНА. Я не люблю разговаривать с незнакомыми.
ОН. Так давай познакомимся.
ОНА. Не надо.
ОН. Почему?
ОНА. Это лишняя информация.
ОН. Ты живая вообще? Или мумифицировалась тут уже, как египетские фараоны?
ОНА. Я обладаю всей информацией, которая мне необходима на данный момент.
ОН. Может быть, я – тоже информация, которая необходима тебе на данный момент.
ОНА. Вряд ли.
ОН. Вот так сразу.
ОНА. Да.
ОН. Ну ладно.
Молчат.
ОН. Я в школьном театре играл. Главные роли, между прочим.
Она молчит, потом нехотя спрашивает.
ОНА. Ромео?
ОН. Теодоро. В «Собаке на сене». В стихах, между прочим.
(пауза)
Но я молчу, чтоб низость
Высоту не оскорбила.
Я остановился,
Не преступив заветную черту.
И без того довольно я открылся.
Забыть о счастье я мудрей сочту,
Иначе могут счесть,
Что я забылся.
ОНА. Типа талантливый.
ОН. Типа да. И Медведя ещё играл в «Обыкновенном чуде». Здравствуйте, милая девушка!
ОНА. Что?!
ОН. Просто когда я вижу, что девушка милая, я ей так и говорю – здравствуйте, милая девушка.
ОНА. А. Тоже цитата.
ОН. Ага. А если вы меня поцелуете, я превращусь в дикого зверя. Знаю-знаю, северо-восток. Но надо же как-то с тобой коммуницировать.
ОНА. Выпей еще чаю. Чай рассчитан на три порции на раз. Крекер не дам.
ОН. Это чтобы рот мне занять, я понял. Спасибо, я столько не выпью.
Встаёт, обходит её лагерь по кругу, рассматривает палатку, ящики. Смотрит, приложив руку козырьком ко лбу, на горизонт.
ОН. Здесь же с ума сойти можно. Песок и песок, и ничего, кроме песка.
ОНА. А разве ещё что-то нужно?
ОН. А разве нет?
ОНА. Что?
ОН. Ну не знаю. Микроволновка. Телефон.
ОНА. Зачем?
ОН. Еду погреть. Позвонить кому-нибудь.
ОНА. Зачем?
ОН. Жизнь! Потому что это жизнь!
ОНА. Это не моя жизнь.
ОН. Твоя жизнь – это ожидание принца в пустыне?
ОНА. Суженый – не принц.
ОН. Да ну?
ОНА. Суженый – это не подарок. Это приговор. Потому что по Суду. Тому Суду. Приговор за все пути, Здесь и Там, за все обиды, Здесь и Там, за всю не-любовь, за всё не-прощение. Нас приговорили друг к другу. Опять. Как тысячу лет назад. И я… Я просто жду, когда этот приговор будет приведён в исполнение.
ОН. В пустыне. У вас тут, что, стрелка забита? Как тысячу лет назад?
ОНА. Место не имеет значения. (пауза) Ты в городе живёшь – вокруг тебя разве не пустыня?
ОН. Ну… как…. В городе люди.
ОНА. А здесь нет людей. Вот и вся разница.
ОН. То есть ты ждёшь второго такого же трёхнутого, который потащится искать свою суженую в пустыню?
ОНА. Я же сказала. Место не имеет значения.
Пауза.
ОН. И ты думаешь, что тот Суд есть?
ОНА. Думаю, есть. Кто-то же должен тебе рано или поздно сказать, Вася, у тебя как вообще с совестью.
ОН. Я не Вася, я…
ОНА. Стоп.
Пауза.
ОН. Человек с пёсьей головой? Мне это скажет?
ОНА. Ой, надо же, мы читали египетскую мифологию. Ну хотя бы он, да. Человек с пёсьей головой.
Пауза.
ОН. И долго ты так сидишь?
ОНА. Время не имеет значения.
ОН. А если он не придет?
ОНА. Он придёт, даже если я буду ждать его на дне Марианской впадины. Так оно работает. Есть пути призрачные, а есть…
ОН. И типа земные пути суженых всегда пересекаются?
ОНА. Всегда.
Пауза.
ОН. Может быть, в твоей теории брешь? Может быть, ты ждёшь не суженого, а первого встречного? И вот я встретился. А ты меня прогоняешь.
ОНА. Первый встречный – это для слабаков. Для нетерпеливых. Как ты.
ОН. Я – слабак?!
ОНА. Конечно.
ОН. С чего же, интересно, такие выводы?
ОНА. Тебя слишком много.
ОН (обиделся). Я просто пытаюсь хоть немножко тебя расшевелить.
ОНА. Не надо меня шевелить.
ОН. Ой, тому, кто придёт, небось разрешишь. Пошевелить.
ОНА. Северо-восток.
ОН. Чё так?
ОНА. Я не такая наивная, как кажусь, имей в виду.
ОН. Напугала.
Пауза.
ОН. И чё. Прям вот так всё и случится – ахалай-махалай-вингардиум-левиоса-и он пришёл?
ОНА. Примерно.
ОН. Почему примерно?
ОНА. Потому что я должна двигаться навстречу.
ОН. Так. Тут я завис. Как можно двигаться навстречу, сидя на одном месте?
ОНА. Пути бывают призрачные. По ним бродят наши души. Они ищут друг друга. И пока моя душа идёт к нему Там… Он, земной, идет ко мне здесь…
ОН. Ничо так теория. Просто ленивый фитнес для Будды. Сидишь, пока идёшь и идёшь, пока сидишь.
ОНА. Ты не веришь в свою душу?
ОН. Мне достаточно верить в себя, земного.
Она молча встаёт, убирает котелок и чашку, садится обратно, смотрит на тлеющие угли.
ОНА. Ты уверен, что не хочешь уйти сейчас?
ОН. Прогоняешь?
ОНА. Предупреждаю.
ОН. О чём?
ОНА. Ты тоже можешь захотеть.
ОН. Сидеть в пустыне?
ОНА. Дождаться того, что суждено.
ОН. Спасибо, меня вроде всё устраивает.
ОНА. А тебя никто не спрашивает.
ОН. Ну блин. Ты фанатик просто. Развела себе секту индивидуальную, на одну персону. Я, между прочим, — человек. Хомо сапиенс. У меня есть разум и воля. Я сам решаю, что делать, куда идти, чего ждать и чего не ждать.
ОНА. А я, по-твоему, безвольная тряпка?
ОН. Ты сама это сказала. Но если хочешь моё мнение – да, ты безвольная тряпка. Вместо того, чтобы что-то делать, чёрт, просто ЖИТЬ, ты выдумала себе сказочку для оправдания собственного пофигизма и сидишь на попе ровно в ожидании, пока не придёт какой-то добрый дядя. Маленькая девочка, в куколки не наигралась, дайте мне папика, который придёт и решит всё за меня.
ОНА. Всё?
ОН. Тебе мало?
ОНА. Да нет. Достаточно. Всё понятно.
ОН. И?
ОНА. Что?
ОН. Ты даже не обидишься? Не ответишь мне?
ОНА. Не обижусь. Хочешь – отвечу. Ты живёшь только ради удовольствия, выстраивая свою ЖИЗНЬ так, чтобы тебе было по кайфу. Ты сел в офис на тёплое местечко с хорошей денежкой и ты уверен, что в любой момент возьмёшь то, что тебе нужно. Только все эти твои нужности – навязанные иллюзии, морок, даже девушки, с которыми ты спишь. Ты спишь с ними ради галочки в ежедневнике, в котором отмечаешь их приметы.
ОН. У меня нет ежедневника.
ОНА. Есть. Вот здесь (стучит себя по лбу).
ОН. То есть ты думаешь, что любить я не способен. От слова вообще. Что работу я не люблю, девушек я не люблю…
ОНА. Ты даже сам себя не любишь. И прекрасно об этом осведомлён. Тут и Буддой быть не надо.
Он молчит, ковыряет песок.
ОН. Ну ладно. Уела. Я и правда ещё никого не любил. Ну как не любил. В школе нравилась одна. Думал, что любил. А она нажралась на выпускном и целоваться ко мне полезла.
Молчит.
ОН. Так противно стало. От неё противно. От себя противно.
ОНА. Поэтому теперь ты не целуешься.
ОН. Поэтому – не поэтому, не твоё дело, не надо в моем сознании-подсознании копаться, тётя Фрейд.
Она пожимает плечами.
Молчат.
ОН. Ну, и что? С суженым этим твоим по-другому как-то будет?
ОНА. Все будет едино.
ОН. В смысле?
ОНА. Дух, душа и тело.
Пауза.
ОН. Ты что, реально во все это веришь?
ОНА (упрямо). Я не верю. Я знаю.
ОН. Голоса в голове сказали?
ОНА. Сердце.
Пауза.
ОНА. Я чувствую его. Слышу. Он знает обо мне. Он мой. А я…
Он хочет что-то сказать, Она перебивает.
ОНА. Лучше уходи сейчас. Северо-восток.
ОН. Да нет уж. Я посижу. Интересно стало.
ОНА. Здесь тебе не зоопарк.
ОН. Не веришь в меня? А вдруг я тут рядом с тобой как просветлюсь, чакры как оттопырятся, третий глаз откроется, и пойду я, просветлённый, по миру, босой и с котомкой, буду учить всех Истинной Любви, той, которая с единением тела, разума и души.
ОНА. Может, и пойдёшь.
ОН (шутливо падает на колени) Обучи меня своей мудрости, о, мастер Йода!
Она встаёт, идет в палатку, приходит с топором.
ОНА. Дрова поруби, юный падаван.
ОН. Слушаюсь, мастер Йода. Где дрова?
ОНА. Пустые ящики. Давай. Тебе как раз до самолёта хватит. Смотри, ручки не натри. Это тебе не мышка и не джойстик. И коленки себе не разруби.
ОН. Я, между прочим, у бабушки дрова колол покруче, чем твои ящики.
ОНА. Ах, простите.
Уходит в палатку. Он рубит дрова.
Прошло и правда много времени.
Она выходит, смотрит в небо. Небо пусто – только солнце. Откуда-то звучит тягучая, странная мелодия.
ОН. Что это.
ОНА. Что.
ОН. Как будто музыка. Меня мама в детстве на орган водила — вот очень похоже.
ОНА. А. Это пески поют.
ОН. Пески?! Как это.
ОНА. Не знаю. Наверное, от ветра. Там, на северо-востоке, бархан. Когда ветер дует с той стороны, бархан поёт. Песок, наверное, сползает, и… Вот так вот.
ОН. Жутковато.
ОНА. Я привыкла. Только…
Пауза.
ОНА. Тоскливо из-за него. Как будто зовёт кто-то. Большой и одинокий.
ОН. Слон.
ОНА. Дурак.
ОН. Большой и одинокий слон, которого твои друзья послали, чтобы он вывел тебя из пустыни.
Пауза.
ОНА (тоскливо). Слон…
Он шутливо предлагает ей руку.
ОН. Мадемуазель, большой тоскливый слон приглашает вас на фирменный слоновий вальс. Он называется просто: «Вальс пустынного слона».
ОНА. Какой вальс. Ты не просто дурак, ты сумасшедший.
ОН. Приятно слышать такое от девушки, которая сидит посреди барханов и ждёт суженого. Ну, давай же. А то ветер поменяется, и песочный концерт закончится.
Она мнётся.
ОНА. Я не умею.
ОН. Главное, что я умею. А ты слушай. Меня. Себя. Песок.
Она неуверенно подаёт ему руку. Они делают несколько неуклюжих па. Потом встречаются глазами — и танец начинает лететь. Песня песка заканчивается резко — падением оглушающей тишины. Она резко останавливается. Выдергивает руку. Уходит в палатку. Он ковыряет ногой песок. Смотрит из-под ладони на горизонт, в сторону далёкого невидимого бархана. Опять берёт топор.
Она выходит из палатки с рюкзаком, компасом и большой флягой для воды.
Суёт вещи ему в руки, вешает флягу ему на шею, он неловко пытается вещи принять, в итоге рюкзак и компас падают.
ОНА. Иди сейчас.
ОН. В смысле.
ОНА. Прямо сейчас, говорю, встал и вышел.
ОН. Ты чего.
ОНА. Ничего.
Пауза.
ОНА. Не пойду я никуда. Что я, смертник, что ли. Сказал же, самолёт буду ждать.
Она начинает его бить, как попало и куда попало. Он отмахивается, уворачивается, в конце концов перехватывает её руки. Смотрят друг на друга — она со злостью, он раздражённо.
Она вырывается. Он держит, держит, отпускает.
Она поворачивается спиной, отходит в сторону, плюхается на землю.
Молчание. Он поднимает флягу.
ОН. Ну и куда ты столько воды мне налила. У тебя же всё посчитано.
Она молчит.
ОН. То есть вот — забери всё, забери последнюю воду, только свали, так?
Она молчит.
ОН. Знаешь, что, я свободный человек, и ты мне не училка, чтобы строить парами и водить по коридору туда, куда тебе надо. Хочу — иду, хочу — сижу и жду этот грёбаный самолёт.
Отвернулся, сел.
Молчат.
Она встаёт, достает из песка компас, сдувает с него песок. Ловит направление. Смотрит на горизонт. Забирает рюкзак, уходит в палатку.
Пауза. Он сидит.
ОН. Слышь. Можно мне тоже в палатку, жарко.
Из палатки вылетает зонтик, палатка закрывается.
ОН. Понял.
Открывает зонтик, сидит под зонтиком.
— Дорогие дети, мальчики и девочки. А кто себя сегодня хорошо вёл, послушайте сказку. Сказка про слона. Этот большой, уставший, неторопливый серый слон давным-давно в пути. Он вышел из дома тысячу лет назад по очень-очень важному заданию — найти и разбудить от долгой спячки одну очень упрямую принцессу. Эта принцесса сама уколола себя веретеном в знак протеста против норм, которые ей навязывал социум, и залегла в берлогу, то есть в палатку посреди безлюдной пустыни, чтобы уж наверняка ни один социально активный гражданин её не нашел. Во сне она, разумеется, видела прекрасного принца. Который, разумеется, всю свою жизнь посвятил дороге к ней. Но вот ведь незадача. Принц жил в другом мире и снился принцессе, сам того не подозревая. И только удивлялся — кой чёрт его носит по этим дорогам, и почему никто не говорит ему, куда же он в результате должен попасть. А сон принцессы, в котором она снила ему эти дороги, был бесконечен. Потому что ну как же он попадёт-то из своего мира в её мир, чтобы поцеловать и разбудить. Никак. Поэтому взмолился принц так, что даже слон его услышал. Пожалуйста, умолял принц, дорогой слон, найди её и протруби в песочный орган так громко, как только сможешь, чтобы она наконец проснулась и перестала мотать меня по дорогам, призрачным и земным. А там, глядишь, ей и местный кто подвернётся. И я смогу, наконец, заняться своими повседневными принцевыми делами. Вздохнул слон и пошёл. Да только, видать, заблудился. Компаса-то у него не было, а спросить, где палатка принцессы, было и не у кого.
Так и бродит, и трубит, горемычный. Надеется, а вдруг принцесса от его музыки проснётся и сама пойдет ему навстречу. А там и до социума недалеко. Тут и сказочке конец, а кто слушал, молодец.
Небольшая пауза. Она выходит из палатки.
ОНА. Ну ты, Оле Лукойе. Хочешь ждать — жди молча.
ОН. О, проснулась.
ОНА. Я не сплю. Это ты как раз в спячке. В Зазеркалье. Ты ходишь по улицам среди этих бетонных коробок, сетевых супермаркетов, электробусов и думаешь, что это реальная жизнь. А это сон.
ОН. Ну да, ну да, а чтобы проснуться, надо поехать на Гоа. Или уйти в пустыню.
ОНА. Да хоть бы и в пустыню. Лишь бы не спать.
Она смотрит из-под ладони на небо.
ОН. Что?
ОНА. Должны были уже прилететь.
ОН. Ну, может, ещё не время.
ОНА. Самолёт летает чётко по расписанию. У нас договорённость.
ОН. А друзья вообще как к тебе относятся? К твоему вот этому вот всему? Нормально им тебе в пустыню на самолёте продукты возить?
Пауза.
ОНА (неуверенно). Нормально.
Смотрит в небо.
ОНА. Не понимаю.
Раздаётся отдаленный звук мотора самолёта, приближается, приближается. Сверху падает один ящик с красным крестом. Звук самолёта удаляется. Он открывает ящик топором. Достаёт оттуда лист бумаги и большую коробку с лекарствами. Начинает читать, но Она вырывает у него лист. Пробегает глазами первые строчки.
ОНА….предполагается, что терапевтическое действие препарата при…при…при обострении параноидального бреда, в том числе любовного, обусловлено сочетанием частичной агонистической активности…
С отвращением отшвыривает бумагу, Он подбирает.
ОН… медицинский самолёт прибудет в 7.00 по местному времени, настоятельно рекомендуем собрать личные вещи и принять первую дозу препарата согласно графику…
Она кричит, вырывает у него коробку с лекарствами, разрывает её, расшвыривает баночки и коробочки. Он хватает её, обнимает крепко, держит, пока она не успокаивается. Она плачет.
ОНА. Как они… Как они…могли…так…
ОН. Им, наверное, надоело.
ОНА. У нас…была договорённость…
ОН. Они хотят как лучше. Как лучше.
ОНА. Как лучше??!!
ОН. Они такие же, как ты? Живут в ожидании суженых?
Она молчит, всхлипывает.
ОНА. Нет. Они…
ОН. Нормальные?
Она молчит.
ОН. Послушай. А если так. Может быть, вот оно – то, что тебе суждено? Суждено выйти отсюда со мной. Пойдём. Со мной тебе не будет страшно.
ОНА. Мне и так не страшно. Нет. С тобой я не пойду.
ОН. Блин. Ну чо вот упёртая такая, а?!
ОНА (кричит) Разве ты не хотел бы, чтобы к тебе пришла та, с которой ты будешь дышать одним воздухом, смотреть одним взглядом, которая стала бы для тебя опорой, защитой, нежностью, страстью, заботой, сражением, победой, равновесием, источником, дождём и солнцем, громом и молнией, твоим сердцем, твоей… твоей ЖИЗНЬЮ?!
Он молчит.
Он молчит.
Он молчит.
ОН. Не бывает такого. Глупая девочка, которая начиталась сказок про русалочек.
ОНА. Глупый мальчик, который боится любить. И который не умеет ждать.
ОН. Да что ты понимаешь?! Что ты понимаешь в ожидании?! Ты ни черта не представляешь – что такое ждать что-то настоящее и раз за разом обламываться! Забота, нежность, равновесие?! Ха! Да вам это всё на фиг не надо! Жадность, выгода, секс и побрякушки! Всё!
Она гладит его по щеке – нежно, но не как девушка парня, а как сестра брата. Он отскакивает от неё, как от прокажённой.
ОН. Нечего ждать!
Хватает топор, начинает крушить лагерь. Сломал всё, что смог. Она смотрит, уронив руки.
Крушил, крушил. Выдохся. Запал прошёл. Сел на груду досок – остатков от ящиков.
Она долго стоит. Потом идёт мимо него, нагибается, подбирает что-то с земли. Компас. Подходит к нему, протягивает. Он отталкивает её руку. Она стоит рядом. Потом поворачивается, смотрит на компас, сверяется по солнцу и идёт прочь. Скрывается. Он сидит, свесив голову. Кажется, плачет. Она возвращается. Бросает ему под ноги компас. Уходит совсем. Он остаётся сидеть. Сидит. Сидит. Подбирает баночку с таблетками, высыпает оттуда несколько штук, держит в ладони, смотрит на них. Вышвыривает таблетки, вскакивает, с силой поддаёт баночку ногой, баночка улетает далеко в песок. Он мечется туда, сюда. Опять садится. И опять вскакивает. Наконец принимает решение.
ОН. Подожди!
Быстро уходит, почти убегает – за Ней.
Издалека раздаётся тягучая, странная мелодия.
Конец.
2021 – 2023 г.г.
(NB: В пьесе использовано название книги Луки Крымского «Дух, душа и тело»; про поющие барханы автор слышала, потом яндексила, слушала, на видео «поющий» бархан «поёт» совсем не так.)
