«РАБОТАЙТЕ, БРАТЬЯ!»
Памяти героя России Магомеда Нурбагандова посвящаю. (Ничего общего с реальными событиями драма не имеет.)
ДРАМА
Действующие лица:
МАГОМЕД – капитан полиции, сотрудник уголовного розыска
КУРБАН – его двоюродный брат, старший сержант полиции
АСИЯТ – жена Магомеда
ХАЛИД ОСМАНОВИЧ – начальник уголовного розыска
АХМЕД – лейтенант полиции, сотрудник уголовного розыска
АЛИ – лейтенант полиции
ДЖАМАЛ – лейтенант полиции, и другие
МУХТАР – глава бандформирования
ХАБИБ – его младший брат,
ХАМИД, МУСЛИМ, ОМАР, ИБРАГИМ и другие члены бандформирования
ПРОЛОГ
Перед закрытым занавесом. На Сцене Магомед и Мухтар. Мимо, оглядываясь на Магомеда, проходят несколько молодых ребят 17-19 лет.
МАГОМЕД (сопровождая их взглядом). Мухтар?.. Что, вас отпустили?..
МУХТАР. Как видишь… А за что нас держать?.. Мы закон не нарушали.
Пауза.
МАГОМЕД. Мухтар, зачем тебе это всё? Неужели тебе не жалко этих ребят, зачем сбиваешь их с пути, отравляя неокрепший мозг?..
МУХТАР. Не понял, Магомед, о чём ты?
МАГОМЕД. Да всё ты понял…
МУХТАР. Ты хочешь в чём-то обвинить меня?
МАГОМЕД. А ты ни в чём не виноват, да?
МУХТАР. Раз отпустили, значит, нет…
МАГОМЕД. Вот как… Одумался бы ты, пока не поздно…
МУХТАР. Я на верном пути – я ищу справедливость, и найду! А вот, тебе с Саидом, не мешало бы и подумать, кому вы служите…
МАГОМЕД. Мы Родине служим и народу своему.
МУХТАР. Ты так думаешь?
МАГОМЕД. Я в этом уверен.
МУХТАР. Ну-ну… Ничего, жизнь ещё покажет, на чьей стороне истина…
МАГОМЕД. Ты сомневаешься?..
МУХТАР. Поживём – увидим, всё впереди ещё… (Направив на него руку, вытянув указательный палец.) Паф-паф!.. (Смеясь, уходит.)
Появляется Саид.
МАГОМЕД. Не понял я, Саид?.. Мы столько следили за ними – зачем отпустили их?
САИД. А что нам оставалось делать, если позвонили сверху, и приказали отпустить!..
МАГОМЕД. Как же так?..
САИД. А вот так, брат! Мы задержали их необоснованно…
МАГОМЕД. Но… хоть ребят надо было задержать, поговорить с ними…
САИД (взяв его за руку, прерывая). Мухтар отказался выходить без ребят… Ах, ладно… Приказ есть приказ. Не нам это решать… Пошли в кабинет, поговорить надо. (Уходят.)
Занавес раздвигается
Акт первый
Сцена первая
Лето. На сцене Саид, Магомед и Али, притаившись (можно изобразить макет машины), наблюдают за домом напротив. Окраина города, тупиковая, небольшая улица. Раннее утро, на улице пока нет никакого движения.
САИД (вздохнув, посмотрев на часы.) А может, они переиграли и дом пуст?.. Мало ли, вдруг у них информатор среди наших… Деньги любят все…
МАГОМЕД (пожимая плечи). Не знаю, всё может быть… Ну, раз мы уже здесь, подождём ещё.
АЛИ. Честно говоря, когда Курбан сказал мне, что Магомед попросил меня, в воскресенье рано утром, приехать к нему на дачу, я был уверен, что еду на шашлык, а тут… (Грустно усмехнувшись.) Вместо весёлого выходного дня, скучное ожидание неизвестно чего.
МАГОМЕ (с улыбкой, дружески похлопав ладонью по плечу Али). Ничего, дорогой наш Али, если сегодня наш план осуществится, то будут тебе и шашлыки, и весёлый выходной.
САИД. Да, разумеется…
МАГОМЕД (размышляя вслух). А может, как-нибудь, вместе с семьями, на природу выедем – в сторону гор, где лес, речка…
САИД (толкнув, перебивая Магомеда). Смотри!..
Из дома напротив выходят двое и, оглянувшись по сторонам, неспешно направляются в сторону города, и скрываются за углом.
САИД (звонит по телефону). Оранжевый и белый направились в вашу сторону. Встречайте. Мы заходим в дом.
Саид с Магомедом выходят из укрытия и бегут к дому.
САИД (на ходу). Али, жди нас… Действуй по обстоятельствам, но от машины – ни шагу! (Уходят.)
АЛИ (один, в волнении топчется на месте. Звонит телефон, после короткого сомнения, отвечает.) Да, я слушаю… Да… Что?.. Я… я не знал… нет… Да не мог я!.. Говорю же, не мог… (Вздохнув.) Хорошо… (Со стороны города, где скрылись двое, раздаются выстрелы.) Стреляют… Извините, я не могу говорить… Что?.. Да, Омар, я понял… Сделаю, что в силах… Нет, не подведу… (Отключив и убрав телефон, берёт пистолет и, передёрнув затвор, выходит из укрытия.)
Из-за угла появляется мужчина в оранжевой футболке и бежит к нему.
ОРАНЖЕВЫЙ (в нескольких шагах от Али, не замедляя бег). В машину!.. Заводи!.. Быстрее!..
Али резко выбрасывает руку вперёд, и несколько раз стреляет в него.
ОРАНЖЕВЫЙ. Ах ты, гад!.. (Падает и умирает.)
АЛИ (подойдя к нему и пиная ногой). Собаке – собачья смерть!.. (Вздохнув.) Ах, как многое бы я отдал, чтобы не стало никого из вас!.. Сволочи!..
Раздаются выстрелы со стороны дома. В спортивных брюках и в майке на улицу выбегает Ибрагим. В левой руке его пакет, а правой – красной от крови – он зажимает бок. Увидев Али, бежит к нему, оборачиваясь к дому. Не теряясь, Али стреляет в него несколько раз. Тот, пошатнувшись, падает и умирает. Через несколько минут, следом за ним, выбегают на улицу и Саид с Магомедом.
САИД (сжимая в руке пистолет и, хватаясь за голову). Блин!.. Что за неудача!..
АЛИ. А что, кто-то сбежал?..
МАГОМЕД. Да нет… (Подойдя к Ибрагиму, проверяет пульс).
САИД (с надеждой смотрит на Магомеда). Ну?..
МАГОМЕД (потрясая головой, переворачивая тело убитого). Нет, мёртв… (Вздохнув.) Не понял… Смотри, Саид!..
САИД. Что?..
МАГОМЕД. Это же Ибрагим – приближённый Мухтара и близкий родственник его!..
САИД. Да, точно… (Задумавшись.) Интересно, почему он здесь?.. Что их связывало?..
МАГОМЕД. Не догоняешь?..
САИД (вздохнув). Не дурак, всё понятно… Скорее всего, этот лидер новообращенных мусульман Мухтар правит и тут, но, к сожалению, у нас на него никаких доказательств…
АЛИ. Этот Мухтар – просто Робин Гуд неуловимый…
САИД (недовольно посмотрев на Али). Да какой он Робин Гуд – палач… Шайтан проклятый!..
МАГОМЕД. Точно… (Освобождая от цепкой хватки мертвого Ибрагима, пакет.) Угу, смотрите, сколько денег! Служебную иномарку можно купить…
САИД. Это не нам решать. (Забирает у него пакет и убирает.) Вот, зачем он здесь… Теперь всё ясно.
Появляется капитан Салахов.
САЛАХОВ (бросив взгляд на убитых). Ну, что тут у вас, есть пленные?..
МАГОМЕД. К сожалению…
САИД. Вся операция – коту под хвост!
САЛАХОВ. А кто знал, что все они окажутся при оружии…
МАГОМЕД. Даже не предполагал никто… Хорошо, что и сами пришли не с пустыми руками. (Посмотрев на убитых.) Они не оставили нам шанса…
АЛИ (шумно вздохнув). И, если бы не мы – то они бы нас…
САЛАХОВ. Нет уж, лучше мы их…
АЛИ (довольно усмехнувшись). Зато никто не ушёл.
МАГОМЕД. Это да… Спасибо, Али, ты настоящий друг.
САИД. И всё же, это провал, раз никого не взяли живым…
САЛАХОВ (дружелюбно похлопав по плечу Саида). Ты слишком самокритичен, Саид…
МАГОМЕД. Да, наркоман – это конченый человек, и, по идее, он – тот же маньяк…
САИД. Беда сегодняшнего дня в том, что и религию превратили в оружие и втоптали в грязь… И с каждым днём она всё больше и больше теряет духовность и своё прямое назначение – очищать душу человека, укрепляя в сердцах любовь и добро.
МАГОМЕД. Это да, даже во время Советской власти религия была намного выше и лучше, нежели сегодня.
САИД. И чище… (Вздохнув.) Ну да, посмотрите, кто у нас сегодня религиозные лидеры – то бывшие коммунисты-лицемеры, то несостоявшиеся личности. Конечно, не все, разумеется.
АЛИ. А по мне, лучше бы все они сдохли, спокойнее было бы, и никто бы не боялся.
САИД. Разумеется, лучше бы этих шакалов совсем не было бы, но, к сожалению, они есть – и это факт, хоть и печальный.
САЛАХОВ. И вскоре, снова поднимут голову и зашевелятся, как и ящерица, которой отрезали хвост, а не голову.
САИД. Ничего, придёт час, отрубим и голову.
МАГОМЕД. Боюсь, что с этим злом и тогда не покончим, пока не разорим гнездо их… САИД. Знать бы ещё, где это гнездо… (Али.) Подъезжай к дому. (Повернувшись к капитану Салахову.) Пусть грузят трупы на машину.
Али и капитан Салахов уходят.
МАГОМЕД. Мухтар не останется в долгу – будет мстить…
САИД. Знаю, думал об этом. Исход этой операции очень разозлит его, даже, хотя бы из-за Ибрагима.
МАГОМЕД. Представляю его гнев …
САИД. А когда человек в гневе, он недалёк и до ошибки.
МАГОМЕД. Думаешь, скоро он даст о себе знать?
САИД. Во всяком случае, это заставит его действовать. Он не успокоится, пока не накажет за Ибрагима и не отомстит.
МАГОМЕД. Да, Мухтар не тот человек, он такое не простит…
Уходят.
Сцена вторая
Мухтар и его бригада.
МУХТАР (в волнении ходит по сцене). Ах, сволочи!.. Гауры проклятые!.. Сколько денег потеряли!.. Сколько ущерба они нам нанесли!.. Нет, не будет им прощения!.. Накажу!.. Накажу!.. Псы ментовские!.. Демоны ада!..
МУСЛИМ (сомнительно). А может, это Аллах специально так сделал, чтобы мы больше не занимались наркотиками?..
МУХТАР (задержав шаг и сурово глянув на него). Что?.. Что ты сказал?..
МУСЛИМ (вжав голову в плечи). Ну-у, Мухтар, ты же сам говорил, что наркотики – зло…
МУХТАР. Да, говорил, и не отрицаю это. Но, запомните, зло – надо кормить злом. Поняли? Мы же их гаурам продаём, шайтанам, потерявшим имя человека. Безбожникам, а не своим. Отвергнув Закон Аллаха, они проявили непокорность, вступив на путь Иблиса. Так пусть и упиваются его зельём, раз им так и хочется жить по законам Иблиса, а не Аллаха.
ГОЛОСА. Верно!.. Верно говорит!..
МУСЛИМ (питаясь оправдаться). Я…
МУХТАР (перебивая его). И никаких сомнений относительно действий наших, и наших дел! Я отвечаю, как за жизни ваши, так и за будущее, как и за то, чтобы никто из вас ни в чём не нуждался. Надеюсь, на эту тему вопросов больше нет… Ну, всем всё ясно?
ВСЕ. Да… да…
МУХТАР. Ничего, друзья… братья мои, они за всё ответят, обещаю: и за жизни ребят, и за украденный товар. А если эта продажная тварь полицейская проколется ещё раз, то, я сам лично кишки ему выпущу! Каждый ответит за всё, за все деяния свои – каждый!..
ХАМИД (почесав голову). И всё же, разве человек не может решать сам, что выбирать и, как ему жить? Говорят, что свобода…
МУХТАР (перебивая, пренебрежительно усмехнувшись). Говорят многое, может быть… Если он живёт в свободном обществе, где каждый имеет равные права и, равные возможности, то, да, наверное… Но, разве мы живём в таком обществе?
ГОЛОСА. Нет!.. Нет, разумеется…
МУХТАР. Так вот, Хамид, когда утвердим в стране ислам и построим шариатское государство, мы и получим такое общество, где у всех будут равные права и единый закон. Что за память у тебя, Хамид, я же не раз разъяснял это…
ХАМИД (почесав голову). И тогда наступит рай, да?
МУХТАР. Тогда для всех будет один закон – Шариат.
ХАМИД. И что, Шариат даст нам всем равные права?
МУХТАР. Ты что, Хамид, сомневаешься в справедливость Шариата?
ХАМИД. Не знаю… (Скривив глаз, чешет затылок.) Я сомневаюсь в справедливость людей по отношению друг к другу. (Покрутив головой и, посмотрев на всех.) Помните, ещё в школе нам Анвар Саидович рассказывал, что даже в начале становления Халифата, как обогащались халифы при всей бедности и нужде народа.
ОМАР. Анвар Саидович был коммунистом, а значит – враг! Да и сын его Саид – первый враг наш!
МУХТАР (покачивая голову, с укоризной). Эх, Хамид, слаба вера твоя. Ты ведь должен знать, что сомнение – это уже есть грех. Жизнь на земле, братья мои, это – испытание, а жизнь настоящая – вечная жизнь – ожидает нас после смерти. И запомните, только истинные мусульмане попадут в рай.
МУСЛИМ. Говорят, в раю нас будут ублажать прекрасные гурии. А кто они, гурии?
ХАМИД (смеётся). А ты сначала попади в рай, там и разберёшься.
МУХТАР (снова покачивая головой). Эх, друзья мои, грех мусульманину не знать о гуриях – о прекрасных девственницах рая. А более того, даже уродливая жена, попав в рай, будет возрождена бесподобно чудесной красавицей, превосходя гурии настолько, насколько она была покорна воле Аллаха.
ХАМИД (задумавшись). А как же миллиарды людей немусульман – увидят ли они рай или будут гореть в аду, корчась в его пламени?
МУХТАР (усмехнувшись). А ты как думаешь, Хамид?
ХАМИД (искренне, вздохнув и, пожав плечи). Не знаю… Если у человека чистая душа, и он…
МУХТАР (гневно, перебивая). Не бывает чистой души у неверного! И даже мысль такая – это грех! (Погладив бороду). – Салляллаху алейхи ва саллям.
ОМАР. Мы объявили Джихад этой власти и, в первую очередь, псам власти – ментам, они наш главный враг.
МУСЛИМ. Но, среди них есть и родственники наши…
МУХТАР. Кяфир не может быть родственником мусульманину! Запомните это! И в борьбе с ними хороши все средства! И никакой пощады!..
ОМАР (посмотрев на всех). И никакой жалости!
МУХТАР. И, если они думают, что уже победили и сломили нас – они сильно ошибаются: нас не победит! И мы это докажем! Аллаху акбар!
— Аллаху акбар! (С возгласом «Ля иллаха иллалах» все уходят.)
Сцена третья
Саид и Магомед, на работе.
МАГОМЕД. Слушай, Саид, ты не заболел случайно? Что-то ты без настроения.
САИД. Да какое тут настроение, брат…
МАГОМЕД. Случилось что?
САИД. А то ты не знаешь…
МАГОМЕД. А должен был? Ну, говори, что ты всё вокруг да около…
САИД (после небольшой паузы). Да никак не могу простить себе этот провал! Столько охотились за ними, вычисляли и, когда они были почти в руках, на тебе – ни одной живой души… (Тяжело вздохнув.) Я всю ночь думал над тем, в чём мы ошиблись, что сделали не так…
МАГОМЕД. Ну, всё уже, Саид, что случилось – то и случилось. Ты же сам учил меня, чтобы…
САИД (перебивая). Да, да… Но Ибрагима-то мы могли взять живым – он был почти в наших руках! Ранили, выбили с его рук оружие – бери хоть голыми руками, а нет!.. Зачем Али застрелил его, если…
МАГОМЕД. Саид, ты что, в чём-то подозреваешь его?
САИД. Нет, но не могу понять, почему он застрелил его!..
МАГОМЕД. Это равносильно, что и подозревать… Он нам помог, а мы…
САИД. Обидно, понимаешь…
МАГОМЕД. Понимаю, брат, но, что делать… Испугался, наверное, не ожидал, видимо, и не сразу разобрался: другой-то был при оружии…
САИД (вздохнув, недовольно согласился). Да, может быть… (Взъерошив пятерней волос головы.) И всё же, операцию мы провалили.
МАГОМЕД. Да, прав был Салахов, ты слишком самокритичен. Тебе точно надо развеется. А слушай, давай, на следующие выходные съездим на природу – порыбачим, отдохнём, а заодно и день моего рождения отметим.
САИД. Ах да, у тебя же на днях день рождения, совсем из головы вылетело.
МАГОМЕД. Значит, самое время дать организму развеется и отдохнуть.
САИД. А что, неплохая идея, однако.
МАГОМЕД. Вот, о чём тебе и говорю! (Подавая руку.) Ну, договорились?
САИД (улыбнувшись, тепло пожав руку друга). Да, конечно, я согласен. А может, и семьи с собой возьмём?
МАГОМЕД. Разумеется, пусть отдохнут, пообщаются.
САИД. Позовёшь, может, ещё кого?
МАГОМЕД. Курбана, скорее всего, а может и Али: обещали же.
САИД. Можно. И, давай, поедем в субботу, с ночёвкой. Тем более в субботу Ахмед дежурит.
МАГОМЕД (радостно). Хорошо, брат, так и сделаем! (Задумался, вспоминая о чём-то.) А помнишь, Саид, как мы ещё мальчишками обещали друг другу всегда быть вместе и поддерживать друг друга?
САИД (тоже задумался). Да-а… (Смеётся.) А когда ты признался, что влюблён, у меня – сердце в пятки ушло…
МАГОМЕД. Да?.. С чего бы это?.. Ты мне об этом не говорил…
САИД. А я, как вчера всё помню… В то время я уже был влюблён в Зухру, и был уверен, что лучше неё девушки, нет во всем мире.
МАГОМЕД (смеётся, радуясь откровениям друга). И что, ты подумал, что я тоже влюблён в неё, да?!
САИД. Ну да, мы же мальчишками ещё были. (Смеётся.) И, если я был уверен, что Зухра лучшая в мире, то, в кого ж ещё ты мог влюбиться, как не в неё…
МАГОМЕД (улыбаясь воспоминаниям). А для меня, с самого детства, лучшей была Асият, и я был влюблён в неё, как себя помню… Она казалась мне богиней неземной красоты… Да, любовь – это чудо.
САИД. Любовь – это дар Всевышнего, чтобы помочь человеку в его жизненном пути.
МАГОМЕД. Согласен.
САИД. Даже не сомневайся! В этом плане тебе повезло как никому…
Затемнение. Саид, Магомед и Ахмед – обедают в кабинете.
САИД (устало потянувшись). Да, Магомед, вчера ночь выдалась неспокойной, особенно вторая половина её. Так что, брат, заварил бы ты нам чаю, да покрепче.
МАГОМЕД (с улыбкой). Слушаюсь, майор! Война – войной, обед – по расписанию.
АХМЕД (задумавшись). Как ты думаешь, Саид, это убийство таксиста случайность или, месть за недавнюю операцию?
САИД. Я тоже думал об этом. Может быть даже так…
МАГОМЕД (вздохнув). А зачем таксиста-то надо было убивать?
САИД. Скорее всего, наверное, таксист заупрямился и потребовал денег…
АХМЕД (продолжая рассуждать). А наркоши были под дозой и без денег…
САИД (констатируя). Следов борьбы не было, таксист умер от потери крови.
МАГОМЕД. А что, если таксист их знал и вёз уже не в первый раз? Но, время было позднее, и поэтому…
САИД. И поэтому, таксист начал ссылаться на усталость…
АХМЕД. А кому-то из пассажиров это не понравилось – и зарезал его…
МАГОМЕД. И после, выбросив тело, за руль сел кто-то из своих…
САИД. Надо искать машину!
МАГОМЕД. Это да, но только, знать бы ещё – где…
АХМЕД. А, что за модель?
САИД. Жигули, девятка. Но они могут её перекрасить и поменять номера.
АХМЕД (протирая лоб и допивая третий стакан чая с пирожками). Думаю, так они и сделают.
МАГОМЕД. Ты что-то сегодня как никогда налегаешь на чай. Что это с тобой, Ахмед?
АХМЕД. Чай вкусный, с чабрецом.
МАГОМЕД. Нет, Ахмед, серьёзно?..
АХМЕД (вздохнув, и снова протерев лоб). Не знаю, знобит что-то…
САИД. И вправду, Ахмед, ты весь красный…
МАГОМЕД (шутя, с улыбкой). Это ему стыдно стало, что много чаю выпил.
САИД (тоже улыбается). Смотри, Ахмед, не вздумай заболеть, завтра тебе на дежурство…
МАГОМЕД. Да, Ахмед, не смей болеть – это не входит в наши планы.
АХМЕД (ответно улыбаясь, вытянувшись). Никак нет, товарищ капитан.
МАГОМЕД. Мы с семьями на природу собрались, так что, не подводи…
АХМЕД. Будем держаться. (Улыбается.) Магомед, наливай ещё.
МАГОМЕД (в очередной раз наполняя чаем кружку Ахмеда). Куда ещё, итак уже весь багровый от чая.
САИД (продвигая и свою кружку). Наливай и мне, раз такое дело. Как-никак, 33 года – это солидный возраст.
МАГОМЕД (наполняя всем кружки). Да, в этом возрасте Христос пожертвовал жизнью своей за грехи людские.
АХМЕД. А кто его знает, как всё было…
САИД. Давай, не будем спорить. Поговорим лучше о дне сегодняшнем.
МАГОМЕД. Да, столько лет прошло, а проблемы также и остались…
АХМЕД. Верно, не поумнеет человек никак.
МАГОМЕД. А мне кажется, во всём человеческая жадность виновата.
АХМЕД. Все хотят хорошо жить, но не все хотят работать…
САИД. Ахмед – ты философ!
АХМЕД (улыбается). С кем поведёшься – того и наберёшься. (Серьёзно.) Ребята, без шуток, я так счастлив, что оказался в одной команде с вами…
МАГОМЕД. Мы – не только команда, мы – друзья.
АХМЕД. Я счастлив, иметь таких друзей.
САИД. А сначала косо на нас смотрел…
МАГОМЕД. Боялись даже пошутить с тобой, чтобы не обидеть.
САИД. Мы даже поспорили, что сбежишь через месяц.
АХМЕД (смеётся). Не дождётесь!
МАГОМЕД. Спокойное было время…
САИД. Пока Мухтар не объявился и снова взбудоражил молодёжь…
АХМЕД. Саид, ты веришь в Бога?
САИД (твёрдо). Да, конечно, верую.
АХМЕД. Но, ты же не молишься…
САИД (улыбнувшись). О, это серьёзный вопрос, Ахмед. Смотря, что считать молитвой: если это обращение Души к Высшему Разуму, то – да, а, если это некий обязательный атрибут, типа зубрёжки, то – нет. Чем храм построенный руками, мне ближе храм души – нравственный и духовный. Нравственный храм – это преображение человеческой души, гармония душевного совершенства.
АХМЕД. Душа она бессмертна или, вместе с телом, исчезнет и она? Неужели человек, кому дан такой разум и дар творчества, так и уйдёт в мир забвения, превратившись в прах, словно песчинка какая-то?
САИД (посмотрев на Ахмеда со всей серьёзностью). Ну, это зависит от человека самого, как он проживёт эту жизнь свою. Я считаю, что жизнь наша и есть жизнь души, а тело – это временное вместилище души. Но, если мы, отвергнув любовь и добродетель, предавшись одним инстинктам тела, оскверним и очерним душу плохими делами, то душа может бесследно пропасть во тьме наших злодеяний.
АХМЕД. А это и есть ад, да?
САИД. Наверное, да…
МАГОМЕД (высказывая мысли вслух). Может, этим Бог и искушает нас, чтобы подготовить душу для приближения к себе, к Божественному миру.
АХМЕД (задумавшись). Интересно, а что будет с душой таксиста, которого лишили жизни так неожиданно? Исчезнет бесследно или…
САИД. Скорее, в следующей жизни, если она у него осталась, ему будет предоставлен шанс для спасения души. Я так думаю.
МАГОМЕД (рассуждает). Да, если б не было души, то эту жизнь нашу нельзя ничем и никак оправдать, когда такой нелепый случай может так внезапно оборвать её.
АХМЕД (вздохнув). Честно признаться, всегда остаётся какая-то надежда в закромах души, что человек не может и не должен исчезнуть бесследно…
САИД. Но, даже если мы бесследно исчезнем во Вселенной, разве это что-то меняет? (Улыбается.) По мне, лучше один день прожить достойно, чем целый век оставаться невеждой.
АХМЕД. Тоже верно… (Кивает головой и смотрит на Саида.) Ты боишься смерти, Саид? У нас такая работа, что и не знаешь, что ждёт впереди. Вдруг какой-то случай и завтра уже может не наступить…
МАГОМЕД. Не надо думать о плохом, Ахмед…
САИД (перебивая). Нет, Магомед, ты не прав… (Небольшая пауза.) Да, случай может прервать жизнь нашего тела в любую минуту. Потому и надо жить так, чтобы никто и ничто не могло заставить тебя врасплох, не теряя здравого смысла ни от благ больших, ни от гнева и зла. Мы же все понимаем, что наш земной путь не бесконечен.
АХМЕД. Да, все мы смертны, ясное дело…
САИД. Запомни, Ахмед, смерти боятся незнающие, и Магомеду о том я говорил уже не раз.
МАГОМЕД. Я помню, брат, и очень благодарен тебе за то.
САИД. Так что, Ахмед, если ты знаешь, что смерть лишит тебя только тела, как временной оболочки души, но никак не навредит душе, то я не вижу причин бояться смерти. Конечно, и это бесспорно, больно и трудно расставаться с близкими, но, если смерть неизбежна, то, разве страх здесь поможет – нет, разумеется.
МАГОМЕД (с улыбкой, благодарно посмотрев на Саида). «Смысл не в том, чтобы жить долго, а в том, чтобы прожить достойно, хоть и краткой, но, полной жизнью». Я помню твои слова, Саид
АХМЕД (неуверенно). Но, Ницше говорит, что душа также смертна, как и тело…
МАГОМЕД. Это его право так рассуждать…
САИД (продолжая улыбаться). А я согласен с ним.
МАГОМЕД (с удивлением посмотрев на Саида). Что?.. Значит…
САИД (перебивая). Значит, зависит от нас, умрёт душа, канув во тьму, или будет жить, озарённая светом.
АХМЕД (задумался). Да…
МАГОМЕД (посмотрев на часы и ставя точку). Ахмед, надеюсь, на сегодня твои вопросы исчерпаны? Философствовать – это хорошо, но, пора за работу.
Уходят.
Сцена четвёртая
В субботу Ахмед и вовсе захворал, что не смог подняться на ноги, и Саиду пришлось заступить на дежурство вместо него. На природу, отмечать день рождения Магомеда, выехали без Саида. Рабочий кабинет, Саид один за компьютером. Звонят по рации, Саид отвечает. Взволнован. Объявляет тревогу. Собирается наряд во главе с лейтенантом полиции Джамалом Гасановым.
САИД. Да, открыли по ним огонь и скрылись. Позвонил раненный сотрудник ДПС.
ДЖАМАЛ. Думаете, это они?
САИД. Не могу сказать уверенно, но чувствую нутром, что они…
ДЖАМАЛ. И, как думаете, куда они могли уехать?
САИД. Ничего не могу сказать, пока… Поговорим с раненным сотрудником, там и решим.
ДЖАМАЛ. Поехали?
САИД. Да.
Уходят. Затемнение. На сцену выбегают Саид, Джамал и ещё двое сотрудников.
ДЖАМАЛ. Вот! Это их следы!
САИД. Да, точно… Давайте, ребята, вперёд, надо догнать их!
Быстро уходят.
Голоса за сценой:
— Это наши!..
— Есть кто живой?!
— Да, есть!..
Раздаётся взрыв, и всё заволакивает дымом. Затемнение. На сцену выходят боевики и волокут за собой раненного Саида. Смеясь, пинают его ногами, но Саид пока без сознания. Постепенно он приходит в себя и хочет подняться на ноги. Но, перебитые ноги не слушаются его, и он, скрипя зубами, валится на землю. Появляется Мухтар и, ухмыляясь, подходит к нему.
ОМАР (усмехаясь). Мухтар, твой друг очнулся… (Поднимают и сажают Саида на землю, облокотив об стену.)
МУХТАР. Это хорошо, а то давно с ним не виделись… Было время, учились вместе с этим безбожником. (Посмотрев на Саида в упор.) Ну, что, герой, поговорим? Давно не слышал умудренных высказываний твоих.
САИД. А что, есть какой-то смысл говорить с тобой?
МУХТАР. Смысл есть всегда, и, если согласишься на мои условия, может и поможем, сохраним тебе жизнь. (Вопросительно посмотрев на всех.) Разве этого мало, что есть дороже жизни?
САИД. Жизнь?.. Прятаться по лесам ты называешь жизнью?
МУХТАР (разведя руки в сторону). Что делать, если вынудили, объявив охоту на нашего брата? К сожалению, и ты к этому причастен, за что и пострадал…
САИД. Надо жить согласно закону, как все люди, и никто не станет преследовать.
МУХТАР. Но мы не согласны с твоими законами…
САИД. Это не мои законы, а страны нашей, нашего государства.
МУХТАР. А если нас они не устраивают? Вы же не собираетесь жить по нашим правилам?
САИД. Так в чём вопрос, Мухтар? Кто вас держит? Уезжайте в ту страну, чьи законы и правила вам по нраву.
МУХТАР. Это и наша страна, и уезжать нам некуда! Мы хотим жить здесь, установив для всех один незыблемый закон – Шариат.
САИД. Ну, извини, у нас светское государство и своя Конституция. И, нарушать закон – это преступление. А свободу вероисповедования у нас никто не отменял. Пожалуйста, исповедуй любую религию, но не мешай и другим в свободе их выбора.
МУХТАР. Ты не знаешь ислам, потому и судишь неверно.
САИД. Ошибаешься, Мухтар. Когда я изучал ислам, ты о ней даже и не думал.
МУХТАР. Ну и что? Зато, я – прозрел, а ты – так и остался в неведении.
САИД. Тогда, ты должен знать, что «нет в религии принуждения», как сказано в Коране.
МУХТАР. Мы не принуждаем – мы призываем. Это ты, Саид, недопонимаешь смысл и суть Корана.
САИД. Ты же знаешь, Мухтар, ислам, да и любую религию я знаю намного лучше, чем любой из вас. И, к вашему сведению, ислам запрещает любой наркотик, а убийство в исламе – тяжкий грех. Так что, лучше бы ты о своей душе подумал.
МУХТАР. Моя душа, как и жизнь – в руках Аллаха, и на всю воля Его.
САИД. Это всё слова, к сожалению. Ты ещё в детстве был гордым и самовлюблённым мальчиком, и всегда злился и нервничал, когда кто-то оказывался лучше тебя и брал вверх.
МУХТАР (усмехнувшись, гордо). Но сейчас ты в моей власти, а не я в твоей.
САИД. Это ничего не меняет…
МУХТАР. Это меняет всё!
САИД. Мухтар, твоя болезнь в том, что ты укреплял и заботился о теле, почти не беспокоясь о душе. Но, запомни, как бы ты не накачал свои мускулы, человека легко сломить, если он слаб душой.
МУХТАР. Да что ты знаешь о душе, когда даже в пятницу в мечеть не ходишь, и не молишься со всей уммой вместе?
САИД. Для меня общение с Богом интимное дело…
МУХТАР (начинает злиться). Я и говорю, безбожник…
САИД. Говорить можно всё. Но, главное – вера, а не слова. Ты выбрал зло и ненависть, а я – любовь и добро.
МУХТАР. Это ты так думаешь, но жизнь твоя в моих руках.
САИД. Ошибаешься. В твоих руках только тело моё, израненное и убитое, а жизнь души моей тебе не отнять. Она в той сфере, до которой тебе не дотянуться.
МУХТАР. А почему тогда Бог на моей стороне, а не твоей – не подумал?
САИД. Бог – Он у нас в душе. И потому, пренебрегать душой и не заботиться о ней – и есть неверие. Если мы позволим порокам властвовать над нами, поработив наше тело и разум, то, естественно, будет развращена и душа наша, и отягощена этими пороками.
МУХТАР. Ах, какие мы умные!.. А что, если я сейчас отрежу твою голову и сделаю посылку друзьям твоим, (усмехается) обрадую твоего неразлучного друга, что ты скажешь?
САИД. Помнишь, в школе ещё я притчу тебе рассказывал, о птичке, зажатой в кулаке? (Улыбается.) Всё в твоих руках, Мухтар…
МУХТАР. И ты хочешь сказать, что тебе не страшно, что ты не боишься смерти?
САИД. Всё когда-то заканчивается, как дороги наши, так и жизни. В данное время ты волен поступить так, как считаешь нужным. Но, одно скажу, пока ты жив, никогда не поздно вернуться на правильный путь и всё исправить. Подумай, Мухтар, не губи и других ребят, а я, чем смогу – помогу, обещаю.
МУХТАР. Я, как и все здесь, в твоей помощи не нуждаюсь, а вот ты – вопрос другой…
САИД. К сожалению, по-другому мне ты никак и ничем не поможешь. Я на верном пути, и не сверну с него.
МУХТАР. Значит, выбираешь смерть?
САИД. Нет, выбираю жизнь. Но я никогда не боялся, как жить, так и умереть…
МУХТАР. Врёшь!.. (Нервно.) Настанет час, назначенный Аллахом, и ангел смерти отберёт у тебя жизнь, а тело твоё так и останется в лесу, заброшенное и забытое всеми. Звери всякие разорвут его на клочья, и будешь ты вскормлён шакалам и разной птице…
САИД. Уж не ты ли этот ангел, несущий смерть?
МУХТАР (скривив губы). Если Аллах захочет, я и стану им. Но, мы ещё можем договориться…
САИД. Нет, не можем… (Вздохнув). Разные взгляды у нас на жизнь, и нам, думаю, уже никогда не перейти ту реку, что разделяет нас.
МУХТАР. Ты взываешь ангела смерти…
САИД (без всякого страха в глазах посмотрев на него). Тогда, вот что ещё скажу тебе, Мухтар. Не надо возносить алчных и заискивать перед ними.
МУХТАР (нервничая от злости). И это говоришь мне ты?! Ты – мне?!
САИД. А кому же ещё? Не я же раболепствую перед Западом, преклонив колени перед ним.
МУХТАР. Колени я преклоняю только перед Аллахом!
САИД (покачав головой). И перед долларом…
МУХТАР. А ты, перед нищенской зарплатой Кремля!
САИД. Я исполняю свой долг.
МУХТАР. У человека только один долг – долг перед Аллахом!
САИД. И в чём же он?
МУХТАР. В служении Аллаху!
САИД. А не кажется ли тебе, что главный долг наш – это быть и оставаться человеком?
МУХТАР. Человек – это воин Аллаха!
САИД. Мухтар, если ты хочешь изменить мир – начни с себя. И, только изменив свой внутренний мир, ты увидишь, как изменится и внешний.
МУХТАР. Что за чушь ты несёшь?!
САИД. Хочу сказать, что степень внутреннего мира зависит от степени нашего развития. Так что, каковы наши знания – таков и наш дух, таким будет и мир.
МУХТАР. Ха-ха-ха! Вот сейчас, возьму и отрежу тебе голову, и сведу на нет все знания твои.
САИД. Ты можешь отнять жизнь моего тела, но знаний моего духа и души моей тебе не отнять.
МУХТАР. Это мы сейчас посмотрим, когда уста твои онемеют… (Усмехнувшись, и, схватив Саида за волос головы, выхватывает из ножен кинжал.) – Бисмиллахи рахмани рахим… (Убивает.)
Затемнение.
АКТ ВТОРОЙ
Сцена первая
Магомед, Курбан и Али вместе с семьями отдыхают на природе. Жён и детей не видно, слышны лишь голоса. Мужчины сидят за импровизированным столом, пьют сухое вино и закусывают шашлыком.
КУРБАН. Мой отец рассказывал, что люди и раньше молились, но, и на свадьбы ходили, и от бокала вина не отказывались.
МАГОМЕД. Да, так и было. Сейчас много о чистоте говорят, о братской любви, а на самом деле, с каждым днём, всё больше зла и бездушия.
АЛИ. Просто, все видят, как живут другие, и потому, каждый хочет жить красиво и богато.
МАГОМЕД. Может, это и хорошо, ни в чём себе не отказывать, но не за счёт других же, а добываться всего своим умением и трудом.
АЛИ. Магомед, разве своим трудом в мире чего-то добьешься?
КУРБАН. Да, Али тут прав, это уже область фантастики.
МАГОМЕД. Жаль, что Саид сегодня не смог на природу с нами выбраться. Он бы точно ответил вам на все вопросы.
АЛИ. Это да, он слишком правильный и умный.
МАГОМЕД. Он честный и справедливый, и в школе был таким.
КУРБАН. Однажды случай был, меня Мухтар обидел. И тут подоспел Саид, схватил его за руку, и так её заломил, что тот завопил от боли, и стал оправдываться. Но Саид заставил его извиниться передо мной, и только после этого отпустил.
МАГОМЕД. Да, брат, мы дружили с ним с малых лет, и я горжусь им. И учился он лучше всех, а Мухтар – переписывать только и умел.
КУРБАН. Да и теперь он за счёт других только и живёт.
МАГОМЕД. Жаль тех молодых ребят, которых он привлекает на свою сторону религиозными спекуляциями.
АЛИ. Что ни говори, но язык у него подвешен, и хитёр, словно лиса.
МАГОМЕД. Что есть – то есть.
КУРБАН. Наверное, у каждого есть и плохие, и хорошие качества. Главное – это выбрать правильный путь.
МАГОМЕД. Давайте, братья, поднимем бокалы свои за друзей, которые с нами на одном пути. Дерхъаб!
АЛИ. Жан дерхъаб!
КУРБАН. Арадеш, узикьар! Дай Аллах здоровья всем!
Чокаются. Пьют. Появляется Асият.
АСИЯТ. Мы уже собрались, дети спать хотят…
МАГОМЕД. Хорошо, Асият, Али вас отвезёт.
АЛИ. Да, конечно.
АСИЯТ. Мы ждём. (Уходит.)
МАГОМЕД (вслед). Пять минут. (Раздаётся телефонный звонок. Отвечает.) Да, Ахмед, я слушаю… (Меняется в лице.) Что?.. Когда это случилось?… Кто-нибудь выжил?.. Что?.. Как пропал?.. Ясно… (Вздохнув.) Да, скоро буду…
КУРБАН. Магомед, на тебе лица нет… Что случилось?..
МАГОМЕД. Теракт… Подорвали милицейский УАЗик… Все мертвы, кроме Саида…
АЛИ. А Саид… он ранен?..
МАГОМЕД. Не знаю… Он исчез…
КУРБАН. Как это, исчез?.. Он…
АЛИ. Может, в заложники взяли?..
МАГОМЕД. Не знаю, всё может быть…
АЛИ. Значит, будут выкуп требовать.
КУРБАН. Скорее всего… Уверен, это Мухтар!
МАГОМЕД. Да, почерк его, но, откуда он мог узнать?.. Ладно, надо ехать.
КУРБАН. Да, разумеется.
МАГОМЕД. Али, семьи поручаю тебе, а мне с Курбаном надо спешить.
АЛИ. Я понял, только, будьте осторожны.
МАГОМЕД. Да, конечно, Курбан сядет за руль.
КУРБАН. Хорошо.
Уходят. Затемнение. Кабинет начальника уголовного розыска. Халид, Ахмед и Магомед сидят за столом в раздумьях. У Магомеда в руках книга: Сенека «Нравственные письма к Луцилию». Ахмед временами кашляет и вытирает со лба пот. У всех мрачные, скорбно-задумчивые лица.
ХАЛИД (не выдержав, встаёт и мерит шагами комнату). Почему они не звонят? Почему не требуют выкуп? Сколько можно ждать?!
АХМЕД. А что, если они совсем не позвонят?
ХАЛИД. Что?..
МАГОМЕД. Как не позвонят?..
ХАЛИД. Ахмед, ты думаешь, что Саид нам мог изменить и, быть с ними заодно?
АХМЕД. Да вы что, Халид Османович, я и мысли такой не могу допустить, чтобы Саид…
МАГОМЕД. Халид Османович, вы подозреваете Саида в измене?! Как?..
ХАЛИД. А я не знаю уже, что и думать!.. В последнее время он сильно увлёкся религией, всегда Коран на столе, цитирует ещё!..
МАГОМЕД. Да вы что?! При чём тут Коран?.. При чём тут религия?..
ХАЛИД. А что при чём, что?!
АХМЕД. Друзья, успокойтесь, не хватало ещё мы сейчас между собой переругаемся. Магомед прав, Саид бы ни за какие деньги не предал!
ХАЛИД. Ты в этом ручаешься?.. (Подходит к столу.)
АХМЕД. Да.
МАГОМЕД. Я тоже, ручаюсь за него, головой ручаюсь!..
ХАЛИД. Ну-ну!.. (Небольшая пауза.) Тогда, где он, что происходит?! Почему никто не звонит?!
МАГОМЕД (вскочив). Я не знаю!.. Я не могу представить жизнь без него, понимаете, не могу!.. Он… он был мне ближе брата!.. (Подходит к окну. Вздохнув, проводить ладонью по лицу.) Живым они его не взяли бы в плен…
АХМЕД. А может, он был ранен, контужен?..
МАГОМЕД (подходит к Халиду и ставит на стол книгу). Вот, это – настольная книга Саида.
ХАЛИД. А при чём тут книга?
МАГОМЕД. Это – Сенека «Нравственные письма к Луцилию». Он знал эту книгу наизусть и жил по ней, не расставаясь с ней ещё со школы.
АХМЕД. И изучал он не только Коран, но и Библию, знал про все религии, не хуже преподавателей.
МАГОМЕД. Я вчера всю ночь не спал, читал Сенеку, вспоминал Саида и плакал… (Вздохнув.) Нет, Саид скорее примет смерть, чем покорится злу.
АХМЕД. Да, Магомед, я тоже в этом уверен. И насчёт боевиков он не раз высказывался, и считал их злом, порождённым этими переменами.
МАГОМЕД. И говорил, что они слуги Иблиса, а не Аллаха.
ХАЛИД. Но как-то они узнали об этой поездке, про их маршрут… И, надо же, все убиты, а Саида нет нигде, и никто не звонит.
АХМЕД (вздохнув, задумавшись). Ещё не вечер…
МАГОМЕД. Главное, чтобы он был жив, а в остальном – разберёмся.
Пауза. Звонит телефон Магомеда. Посмотрев, отклоняет. Снова звонит. Отвечает.
МАГОМЕД. Да, Курбан, я занят, перезвоню… Что?.. Какая сумка?.. Давно?.. С утра?.. Правильно, поступил, не надо трогать – и близко не подходи!.. Мы приедем с сапёром, ждите!..
ХАЛИД. В чём дело?.. Что ещё случилось?..
МАГОМЕД. Это двоюродный брат Курбан звонит. Какую-ту сумку бесхозную обнаружили, возле участка.
АХМЕД. Думаешь, бомба?
ХАЛИД. А кто его знает!.. Такие времена!.. Ахмед, возьми сапёра и разберись.
АХМЕД. Да, Халид Османович, понял. (Уходит.)
ХАЛИД. Магомед, а кто это такой – Сенека?
МАГОМЕД. Философ. Был учителем Нерона.
ХАЛИД. Нерон… Нерон… Это не тот, кто Рим спалил?
МАГОМЕД. Да, он самый.
ХАЛИД. И что же он так плохо воспитал его…
МАГОМЕД. Простите, Халид Османович, но, даже в одной семье бывают разные дети, и в истории столько случаев, когда и отцы и дети, и братья – оказывались по разные стороны баррикад.
ХАЛИД. Да, и твоя правда. (Улыбается.) Тараса Бульбу вспомнил.
МАГОМЕД. Саид, я и Мухтар учились вместе, но пути наши разошлись, хотя учителя у нас были одни и те же. Да и родители Мухтара образованные, уважаемые люди.
ХАЛИД. Убедил, есть такое.
Возвращается Ахмед с сумкой в руке. Вздохнув и потупив взор, ставит сумку на стол. Халид, приподнявшись, открывает сумку и, заглянув в неё, побледнев и заскрипев зубами в бессилии, тяжко опускается на стул.
ХАЛИД. Как же так, Саид?..
МАГОМЕД (дрожа от волнения и предчувствия). Что… что там?.. (Резко заглядывает в сумку. Отпрянув и, задышав в волнении, сжав кулаки, стонет.) Н-нет!.. Мухтар, будь ты проклят!.. Я убью тебя!.. Убью!.. Убью, сволочь!.. Как ты мог?! Он же вырос с тобой, вместе учились!.. А ты его, словно барана какого-то!.. (Плачет.) И этот человек смеет говорить о духовности?! Ответьте мне, что вы молчите?! А-а!.. Убью, Дьявол!..
Халид и Ахмед хватают его и удерживают, успокаивая.
Сцена вторая
Прошло время. У Магомеда дома. Магомед и Асият.
АСИЯТ. Магомед, в последнее время ты у себя дома словно гость, так редко мы тебя видим. Уже запах твоего тела забываю…
МАГОМЕД (виновато). Прости, Асият, много работы.
АСИЯТ. Да я что, я понимаю… Но, как это объяснить сыну – скучает он по тебе. Придёшь, а он уже спит.
МАГОМЕД. Что делать, родная, я тоже скучаю, но… (Вздохнув.) Как я могу жить спокойно, зная, что Мухтар на свободе, безнаказанно вынашивая очередные козни свои, как?.. Я не могу смотреть в глаза Зухры, вдовы Саида. Пойми, не могу я иначе, и не будет мне покоя, пока не отомщу за Саида, и не поймаю этого шакала Мухтара.
Пауза.
АСИЯТ. Предателя вычислили?
МАГОМЕД. Нет ещё… А ведь, в тот день, я должен был выйти, но Саид уговорил не отменять поездки на природу, и сменил меня.
АСИЯТ. А может, это Ахмед предатель и, специально притворился больным?
МАГОМЕД. Да что ты, Асият. Ахмеду я верю, как и себе, как и Саиду. Как узнал, с температурой, он встал с постели и вышел на работу. Это он позвонил мне первым.
АСИЯТ. А кто же тогда?
МАГОМЕД. Не знаю. Да любой сотрудник полиции, немало и среди своих нечистых на руку… (Вздохнув.) Но, не пойман – не вор.
АСИЯТ. Подозреваешь кого?
МАГОМЕД. Даже не знаю… Нет.
АСИЯТ. Ой, страшно мне… Ушёл бы ты с этой работы…
МАГОМЕД. Что?.. Асият, как ты могла сказать такое, как?..
АСИЯТ (обняв и прижавшись). Боюсь я, понимаешь, за тебя боюсь, за детей…
МАГОМЕД (посмотрев ей в лицо). Асият… Я уйду, другой уйдёт – что тогда, кто с этим злом будет бороться? Кто?..
АСИЯТ. Прости… А если с тобой вдруг беда случится, что я скажу детям… (Плачет.)
МАГОМЕД (нежно, поглаживая по спине). Асият, ты жена офицера, нельзя так…
АСИЯТ. Я человек…
МАГОМЕД. И что, я должен отойти в сторону и простить ему, и за Саида, и за все злодеяния его? Это что тогда, не предательство? Да я жить не смогу после этого! Да и ты перестанешь уважать меня…
АСИЯТ. Я всегда буду любить тебя!.. Всегда!..
МАГОМЕД. Асият, ты слышишь меня?.. А каково жене Саида с трёмя малышами, ты об этом думала? Я там должен был быть, не Саид…
АСИЯТ (рыдая). Да, я каждый день думаю об этом, каждый час, когда нет тебя рядом!.. И не хочу, чтобы и наши дети остались сиротами!..
МАГОМЕД. А я не хочу, чтобы отец детей моих стал подлецом – никогда этому не быть! А подлость, со временем, всё равно проявляется, и начинает преследовать. Потому Иуда и повесился. (После небольшой паузы. Вздохнув.) И, давай, будем считать, что этого разговора не было. Я всё это ради детей и делаю, ради их будущего.
АСИЯТ. Я понимаю, Магомед… Это ты не можешь меня понять… Я… (Плачет, уткнувшись ему на грудь.)
МАГОМЕД (лаская её, успокаивая, нежно). Ничего, любовь моя, плачь… Поплачь, успокой свою душу, выдави свою боль…
АСИЯТ (постепенно успокаиваясь, продолжая всхлипывать). Прости… (Пауза. Вздохнув.) Я очень устала… ждать… бояться… Даже во сне нет мне покоя…
МАГОМЕД. Не бойся, любимая, всё будет хорошо, поверь мне. Аллах не позволит Иблису править миром.
АСИЯТ. Да, мой родной, да… Я буду молиться за тебя.
МАГОМЕД. Наша жизнь, наша человечность – это душа, и пока жива душа – жив и человек, потеряв душу – мы теряем всё, и жизнь, и себя.
АСИЯТ. А как же Мухтар и ему подобные? Им же, что барана зарезать, что человека…
МАГОМЕД. Уверен, душа давно рассталась с их плотью, и теперь один злой дух Иблиса движет ими. Он с детства отторгал Любовь Всевышнего, склоняясь к злу, возвеличивая гордыню и умножая зависть.
АСИЯТ. А твердит всем, что служит Аллаху, что…
МАГОМЕД (перебивая). Если у тебя нет души, а кровь отравлена гневом, можно говорить всё.
АСИЯТ. Помню, как он в школе ещё бегал за мной, писал письма, (улыбается) и столько там было ошибок. И так хвастался, что было смешно.
МАГОМЕД. Я знаю о том, мы даже подрались с ним из-за тебя.
АСИЯТ. Да, мне подруги рассказывали.
МАГОМЕД. Не справившись со мной, он подкараулил Курбана и придрался к нему… Хорошо, Саид вовремя подвернулся. Так что, ещё с детства мы были с ним по разные стороны.
АСИЯТ. Думаешь, он мстит вам из-за меня?
МАГОМЕД. Да нет, не думаю. У него своя семья, дети. Хотя, он всегда был злопамятным и никому ничего не прощал.
АСИЯТ. Как хорошо, что я полюбила тебя.
МАГОМЕД. Вот, на этой оптимистичной ноте и держись. (Улыбается.)
АСИЯТ. Я стараюсь, но, временами как надавит – я теряю все силы…
МАГОМЕД. На столе книга Сенеки – читай её, и крепись. Это – память от Саида.
АСИЯТ. Хорошо, постараюсь.
Звонит телефон. Асият вздрагивает.
МАГОМЕД (отвечает на звонок). Что?.. Да, понял… выезжаю… (Собирается.)
АСИЯТ. Ты что, уходишь?..
МАГОМЕД. Да, родная, надо…
АСИЯТ. Ты же недавно пришёл… ночь во дворе…
МАГОМЕД. Что делать, работа…
АСИЯТ. О Аллах, когда же я узнаю покой и перестану ждать и бояться?
МАГОМЕД. Прости, я побежал… (Обняв и поцеловав, уходит.)
АСИЯТ (одна). Даже одна мысль, что с тобой могут поступить как и с Саидом, бросает меня в дрожь и сводит с ума. (Вздыхая, медленно покидает сцену.)
Затемнение. На сцене Магомед и Курбан.
МАГОМЕД. Убив Саида, этот гнида почувствовал себя хозяином положения, и обнаглел до крайности.
КУРБАН. Да, брат, так и есть. Он уже открыто призывает молодёжь умножать ряды верных, и взывает к джихаду.
МАГОМЕД. И поэтому, я считаю, что сейчас самое время ударить по нему, когда он, как ему кажется, на высоте.
КУРБАН. Согласен, но, как это сделать, если он всегда, словно лиса, ускользает от нас? Где его искать?
МАГОМЕД. А искать не надо – надо сделать так, чтобы он сам к нам пришёл.
КУРБАН. Нет, он не дурак.
МАГОМЕД. Вот именно, и потому, если ему подвёрнётся шанс, расправиться со мной, уверен, он этот шанс не упустит.
КУРБАН. Это да, но…
МАГОМЕД. Что «но», братишка?
КУРБАН. Как ты себе это представляешь?
МАГОМЕД. Чем проще план, тем он правдоподобнее и реалистичнее.
КУРБАН. А что за план?
МАГОМЕД. Я посвящу тебя в наш план, но ты должен поклясться, что нигде и никому не скажешь лишнего слова, кроме тех слов, что надо будет сказать. Поклянись.
КУРБАН. Разве я…
МАГОМЕД. Это очень серьёзно, и успех операции, во многом, зависит от тебя.
КУРБАН. Клянусь!
МАГОМЕД. Теперь слушай. В угрозыске предателей нет, предатель – среди ваших.
КУРБАН. Что?..
МАГОМЕД. Мы в этом уверены, но нет у нас доказательств, и не знаем, кого подозревать.
КУРБАН. Вполне может быть, не спорю.
МАГОМЕД. Ты должен нам помочь…
КУРБАН. Всегда к услугам, брат. Готов выполнить любое поручение. Я твой должник.
МАГОМЕД. Да ладно тебе, не до шуток.
КУРБАН. Что надо сделать?
МАГОМЕД. Всего малость. Пустить слух, что твой брат Магомед никого и ничего не боится…
КУРБАН. Что?.. Как это понимать?
МАГОМЕД. Мол, послезавтра утром я собрался на рыбалку, но даже тебя отказался брать с собой – пофилософствовать решил на выходных, один, на фоне природы. И, если среди ваших есть предатель, план должен сработать.
КУРБАН. Гениально, просто, но опасно.
МАГОМЕД. Никаких лишних вопросов и размышлений.
КУРБАН. Всё, не дурак, понял.
МАГОМЕД. Повторяю, твоя задача, пустить слух – и всё. Тебе ясно?
КУРБАН. Да ясно всё: никаких вопросов и лишних слов.
МАГОМЕД. Вот именно!
КУРБАН. Меня, значит, с собой не возьмёшь?
МАГОМЕД. Не в этот раз, всё очень серьёзно. Тут проффесионалы будут работать.
КУРБАН. Думаешь, Мухтар клюнет?
МАГОМЕД. Это уже, как ты слух пустишь…
КУРБАН. Ну, раз так, я постараюсь.
МАГОМЕД. Да, брат, будь добр, постарайся.
Уходят. Затемнение. Раннее утро, только начинает светать. Возле речки, силуэт мужчины с удочкой в руках на пенёчке. Со стороны леса к нему осторожно, крадучись выдвигаются несколько боевиков. Подойдя как можно ближе, один из боевиков бьёт прикладом автомата по голове рыбака. Под ноги им валится чучело.
ОМАР. Мухтар, они устроили ловушку…
МУХТАР (со всей злостью пиная чучело ногой). Сволочи!.. Обманули!.. (Обернувшись, падает на землю и стреляет в сторону леса. Остальные боевики тоже следуют ему.)
Пауза.
МАГОМЕД (голос). Мухтар, сопротивление бесполезно, вы окружены, сдавайтесь.
МУХТАР. Магомед, ты оказался хитрее, чем я думал. Перехитрил ты меня. Но живым я тебе не дамся, не возьмёшь…
МАГОМЕД. Мухтар, я выйду к тебе один, только отпусти ребят, молодые они ещё, им жить да жить…
МУХТАР. Не верю я тебе! А ребят я не держу – это их выбор.
МАГОМЕД. Ребята, сложите оружие и сдайтесь, это вам сочтётся, обещаю.
МУХТАР. Не верят они тебе.
МАГОМЕД. Мухтар, ты же знаешь, я никогда не отступал от своего слова, скажи им.
МУХТАР. Какое слово у мента?! Магомед, ты – мент, и этим всё сказано.
МАГОМЕД. Мухтар, не бери грех на душу, дай ребятам самим решать.
ОМАР. Зря стараешься, Магомед, не верят они тебе.
МУХТАР. Они жизни отдадут за меня, но не сдадутся.
МАГОМЕД. В последний раз предупреждаю, сложите оружие и сдайтесь, не губите свои жизни.
МУХТАР. Какой ты милосердный!
МАГОМЕД. Мухтар, если сдашься, то и тебя не станем убивать.
МУХТАР. Ну да, так вам и поверили!
МАГОМЕД. Обещаю! Слово офицера!
МУХТАР. Ребята, не верьте им, это – менты!
МАГОМЕД. Я вижу, даже своих тебе не жаль… Как ты жесток…
МУХТАР. Зачем лишние слова? Тут ментам не верят!
ОМАР. Убить мента – благо, а не грех.
Пауза.
МАГОМЕД. Мухтар, скажи, как ты мог так поступить с Саидом? Отрезать голову… Он же был твоим одноклассником, рос с тобой вместе…
МУХТАР. Уж слишком был умный и упрямый! Попадись мне в руки, и тебя не пожалел бы…
МАГОМЕД. А мне тебя жаль… Саид для меня и теперь живее, чем ты… Ты человека потерял в себе, а Саид, и мёртвый, остался в памяти живым.
МУХТАР. Заткнись, философ!.. (Стреляет на голос.)
Пауза. Вдруг, раздаётся голос одного из боевиков: «Я хочу жить!.. Не стреляйте!..» Вскочив и, бросив автомат на землю, бежит в сторону леса, Мухтар стреляет в него и убивает. В ответ открывают стрельбу снайперы и убивают боевиков. Все выходят из-за укрытия, и, забрав тела убитых, уходят.
Сцена третья
Дома. Магомед и Асият.
МАГОМЕД (радостно). Вот (выкладывает на стол медаль «За Отвагу» и премиальные), награда за операцию «Перехват».
АСИЯТ (обнимая). Поздравляю, родной! Для меня главная награда, видеть тебя живым.
МАГОМЕД. Знаю, любимая. Наконец-то я перестал избегать встречи с вдовой Саида Зухрой, бояться укора её влажных глаз. (Вздохнув.) Я отомстил за Саида, и это для меня самая ценная награда.
АСИЯТ. Легче стало на душе?
МАГОМЕД. Признаться честно, нет.
АСИЯТ. Почему?
МАГОМЕД. Не смог взять их живыми: жаль молодых ребят…
АСИЯТ. А нас они жалели?
МАГОМЕД. Асият, так нельзя рассуждать. Иначе и мы станем похожи на них. Врач должен лечить больного, если это даже враг.
АСИЯТ. Это так, но… (Пауза.) Думаешь, от этого фанатизма их можно излечить?
МАГОМЕД. Если подойти к этому вопросу правильно, то, думаю, да.
АСИЯТ. Ой, не знаю, ты так фанатично предан своему делу…
МАГОМЕД. Нет, родная, это не фанатизм, это – долг.
АСИЯТ. К сожалению, не все так думают, и, ради денег, предают даже своих.
МАГОМЕД. Жаль, предателя мы так и не вычислили…
АСИЯТ. И всё же, даже при всём желании, ты не можешь избавить мир от фанатиков и предателей.
МАГОМЕД. Да, скорее всего, вскоре эта гидра снова поднимет свою голову. (В сторону.) Знают же все, что всё это – дело рук Запада, его козни…
АСИЯТ. Вот, и я о том же…
МАГОМЕД. Но, основная беда – это даже не фанатизм, а доллар. И, пока миром будет править доллар, проблема эта не исчезнет.
АСИЯТ. Спасибо, успокоил.
МАГОМЕД. Прости, но такова реальность дня. Пройдёт время, и место Мухтара займёт кто-то другой…
АСИЯТ. О Аллах, как я устала.
МАГОМЕД. И потому, давай сменим тему, и не будем думать об этом хотя бы на время, пока я в отпуске.
АСИЯТ (радостно). Что, тебе дали отпуск?! (Кидается ему на шею.)
МАГОМЕД (обняв и покружив по комнате). Да, любовь моя, да! Теперь я целый месяц буду с тобой, с детьми! Будем гулять вместе, отдыхать!
АСИЯТ. Это будет рай для нас! (Поникнув.) А на природу, думаешь, безопасно теперь?
МАГОМЕД. Получив такой удар, они не скоро поднимут голову. Так что, месяц этот наш, мы заслужили этот отдых.
АСИЯТ. Ой, неужели я хоть месяц проживу спокойно, без кошмарных снов и, не вздрагивая по пустякам!.. О Аллах, какая радость!..
МАГОМЕД. Я буду рядом, не надо никого бояться.
АСИЯТ. Может, поедем в село, к родителям?
МАГОМЕД. Да, так и сделаем. Собирайся, завтра же уедем.
АСИЯТ. Только, прошу тебя, не говори никому, куда мы едем. Хорошо?
МАГОМЕД. Ну, разве только Курбану и начальству.
АСИЯТ. Разумеется, Курбан итак будет знать…
МАГОМЕД. Всё, договорились. Завтра получаю отпускные и уезжаем.
Уходят. Затемнение. Прошло три недели. В селении. Магомед и Курбан за обеденным столом.
КУРБАН (доедая обед). Говоришь, хорошо отдохнули и никто не беспокоил…
МАГОМЕД. Да, сынок довольный такой, и Асият счастливая. Что мне ещё надо?
КУРБАН. Ну конечно, два года уже без отпуска трудишься. (Вздохнув. Задумавшись.) Хорошо тут…
МАГОМЕД. Да, но… Как бы ни старался скрывать от родных, неспокойно мне.
КУРБАН. Хочешь на работу?
МАГОМЕД. Как не спрошу Ахмеда, ответ один: «Все хорошо, брат, отдыхай…»
КУРБАН. Правильно говорит, ты в отпуске, и потому, отдыхай и не думай ни о чём. Нервы подлечи.
МАГОМЕД. И ты туда же… Ну, докладывай, какая там обстановка, всё ли тихо?
КУРБАН. Как тебе сказать…
МАГОМЕД. Не тяни резину, говори, пока Асият чай заваривает.
КУРБАН. Брат Мухтара Хабиб возглавил бандгруппу и уже успел проявить себя.
МАГОМЕД. Вот даже как… Ну, гадёныш!.. Хоть бы о родителях подумал, пожалел стариков… (Вздохнув. После небольшой паузы.) И что?
КУРБАН. Пока, скорее, финансовые вопросы решает: рестораны, магазины… Один вино-водочный магазин сожгли, видимо в цене не договорились… Да, ещё и наркоторговцы снова зашевелились.
МАГОМЕД. Смотри, шустрый какой, резко начинает…
КУРБАН. Наверное, решил брата превзойти.
Появляется Асият с чаем, и они меняют тему разговора. Асият присоединяется к ним. Пьют чай.
МАГОМЕД. Это хорошо, что есть время скучать.
КУРБАН. Да, брат, всё тихо, всё спокойно. В общем, так, обыденные темы: мелкие кражи, семейные разборки и тому подобные дела.
АСИЯТ. И дай Аллах, чтобы всегда было тихо, без стрельбы и тревог, без взрывов этих.
МАГОМЕД. Дай Аллах, Асият, дай Аллах! Мы все этого и хотим.
КУРБАН. Ну, а вы как тут, Асият, как отдыхается?
АСИЯТ. Ой, Курбан, не скажи, хорошо так. Всегда бы вот так! Моя бы воля, не уехала бы отсюда.
МАГОМЕД. Вот, доживём до пенсии, в село переедем.
КУРБАН. Аллах поможет…
АСИЯТ. А ты как, Курбан, как семья?
КУРБАН. Спасибо, всё хорошо, грех жаловаться.
АСИЯТ. А давай, приезжай на выходные с женой, на природу выедем, на шашлык.
МАГОМЕД. И вправду, Курбан, приезжайте: уху сварим, шашлык. Отпуск мой обмоем.
КУРБАН. Спасибо, конечно, мы бы с радостью, но…
МАГОМЕД. Ну, в чём дело тогда?
КУРБАН. Жена в положении – на шестом месяце, тяжело будет ей на моей старой машине.
МАГОМЕД. Тогда возьми с собой Али, у него же иномарка.
КУРБАН (обрадовавшись). А можно?
МАГОМЕД. Конечно, брат.
АСИЯТ. Что за вопросы, Курбан, чем больше нас, тем будет веселее.
КУРБАН. В таком случае, с меня – ящик пива.
МАГОМЕД. У отца в запасе есть вино сухое. Не надо пива.
АСИЯТ. Замаринуем мясо и будем ждать.
КУРБАН. Если так – подарки детям.
МАГОМЕД. Это можно, дети подарки любят.
КУРБАН. Вот жена обрадуется, давно на природу просилась.
МАГОМЕД. Если Али согласится – позвони.
КУРБАН. Он на днях расспрашивал о тебе. Уверен, он будет рад.
МАГОМЕД. В таком случае, считай, договорились.
КУРБАН. Да, брат, договорились. (Встаёт. Подаёт руку.) Мне уже пора, до встречи.
МАГОМЕД (пожимая руку). До встречи. Всем салам от меня.
КУРБАН. Обязательно передам.
Уходят.
Сцена четвёртая
На природе. Всё как в первой сцене. Магомед, Курбан и Али. Появляется Асият.
АСИЯТ. Магомед, мы уже собрались и ждём.
МАГОМЕД. Хорошо, Асият, Али вас отвезёт.
АСИЯТ. А вы, что, не собираетесь домой? Скоро начнёт темнеть…
МАГОМЕД. Ещё не вечер, Асият. Пару часов побудем ещё, там и приедем. Поболтаем пока.
КУРБАН. Да, кто знает, в следующий раз, когда ещё сможем вот так вырваться на природу и отдохнуть.
АЛИ. В этом году уже точно не получится.
МАГОМЕД. Ну что, Али, отвезешь их?
АЛИ (встаёт). Не вопрос, мигом.
КУРБАН. Нет, друг мой, не надо мигом, вези осторожно.
АЛИ. Разумеется.
МАГОМЕД. Вези к нам, Асият поставит мясо на хинкал.
АСИЯТ. Да, конечно. К семи часам вечера всё будет готово, не опаздывайте.
МАГОМЕД (шутит, подняв правую руку). Никак нет, полковник, будем точь в точь.
АЛИ. Ладно, поехали. Аллах поможет, через час буду обратно.
Али и Асият уходят. Магомед и Курбан.
МАГОМЕД. Наконец мы одни, и можем спокойно обсудить все вопросы. Ну, какие новости?
КУРБАН. Раскрыли и задержали банду наркоторговцев. И знаешь, кто возглавлял?
МАГОМЕД. Мухтар?
КУРБАН. Да. А теперь Хабиб руководит ими.
МАГОМЕД. Я давно догадывался, улик не было.
КУРБАН. Ахмед их раскручивает, такое проясняется: мама не горюй…
МАГОМЕД. Эх, хорошо бы внедрить в банду своего человека.
КУРБАН. Конечно, это прояснило бы картину, и позволило бы понять многое.
МАГОМЕД. Эта банда – всего лишь щупальца огромной гидры, голова которой даже не в Москве где-то, а на Западе.
КУРБАН. Ахмед тоже говорил об этом.
Звонит телефон Магомеда. Отвечает.
МАГОМЕД (по телефону). Да, Ахмед, слушаю тебя. (Улыбается.) Да, неплохо… Отдыхаем на природе… (Слушает. Улыбка сходит с лица.) Что?.. Да не может быть!.. Не могу поверить!.. Как это, предатель?.. (Побледнев.) Да, он с нами. Что, прикрывал наркоторговцев?.. Нет, сейчас его нет рядом… В аул уехал, отвёз женщин и детей… Да, я понял, примем меры…
КУРБАН. Брат, что случилось?.. Кого-то убили?..
МАГОМЕД. Хуже… (Вздохнув.) Али – предатель…
КУРБАН. Что?! Да… да не может быть!.. Он…
МАГОМЕД. Он был в какой-то связи с наркоторговцами, и они этим шантажируют его и заставляют работать на себя…
КУРБАН. О Аллах, как же так?..
МАГОМЕД. Да, брат, такие дела.
КУРБАН. Вот откуда ему иномарка и столько денег… (Скрипит зубами.) Вот гнида! Родители ему помогают…
МАГОМЕД. Нам надо собираться и уезжать, немедленно. (Поднимается.)
КУРБАН (тоже встаёт). Да, конечно…
Появляется Хабиб с несколькими боевиками. В руке у Хабиба пистолет, остальные вооружены автоматами.
ХАБИБ. Эй, Магомед, куда собрался? Не спеши, должок за тобой.
КУРБАН. Хабиб…
ХАБИБ. Что, не ожидали?
МАГОМЕД. Вот значит как… И за сколько гривенников Али нас продал?
ХАБИБ. А, знаешь уже… Молодцы! Вычислили – ценю…
МАГОМЕД. Будешь убивать или…
ХАБИБ (перебивая). Ну, зачем сразу так, убивать… Все мы люди, все мы человечки: договоримся.
МАГОМЕД. А если нет?..
ХАБИБ. Разумеется, диктовать условия буду я, а соглашаться – это в твоих интересах…
МАГОМЕД. Думаешь, ты сможешь мне диктовать?
ХАБИБ (смеётся). Браво! Уважаю достойного противника! А то, к кому в гости не придёшь, сразу нюни пускают. Как дети, ей Богу!
МАГОМЕД. Смотрю, говорить ты мастер не хуже брата…
ХАБИБ. А я, господин мент, и воевать мастер. Аллах нам помогает.
МАГОМЕД. Да неужели?..
ХАБИБ (нервно дёргается правый глаз). Всё, лимит исчерпан, хватит базарить. Слушай теперь меня…
Магомед и Курбан тянутся к оружию. Заметив это, боевики бьют их по голове прикладами автоматов. Они падают и теряют сознание. Их обыскивают, забирают оружие, и связывают руки, заломив за спину. Постепенно они приходят в себя. Боевики поднимают их и ставят на колени.
МАГОМЕД. Вот значит, как ты договариваешься…
ХАБИБ. Я же сказал, условия я диктую. Ну, каково чувствовать себя в шкуре зайца?
МАГОМЕД. Ошибаешься, мы этого не чувствуем.
ХАБИБ. Врёшь! (Бьёт его по лицу.)
Магомед падает, но, тут же поднимается и хочет встать на ноги. Боевики бьют по ногам, и снова ставят его на колени.
КУРБАН. Да, с безоружными воевать вы мастера, тем более, если связаны руки.
МАГОМЕД (выплюнув кровь и усмехнувшись). А ещё, взрывать и убивать исподтишка…
ХАБИБ (смеётся). Ну-ну, поговорите ещё у меня.
МАГОМЕД. Я бы, конечно, поговорил, но, к сожалению, говорить не с кем.
КУРБАН. Да и какой смысл говорить с вами?
ХАБИБ. Курбан, ты не прав, как и брат твой старший. Если будете меня слушаться, авось и смысл появится.
МАГОМЕД. Да пошёл ты!
Хабиб снова бьёт его. В этот раз Магомед, чуть отклонившись, держится и не падает.
КУРБАН. Что ты хочешь, Хабиб, чего добываешься?
ХАБИБ. О, всего лишь малость!
МАГОМЕД. Ну, говори, что ходишь вокруг да около.
ХАБИБ (Магомеду, в лицо). Очистить землю от таких тварей как вы!
КУРБАН. На таких, как Магомед, земля держится и гордится ими. А вот такие, как ты, пачкают её и унижают.
ХАБИБ. Заткнись! (Бьёт его рукоятью пистолета. Курбан теряет сознание.)
МАГОМЕД. Ты пришёл убивать – убей! Зачем издеваться?
ХАБИБ. Убивать?.. М-м, кто сказал… Нет, я пришёл спасать!
МАГОМЕД. Ну конечно!.. Святой!..
ХАБИБ. Хочешь показать себя героем, да?!
МАГОМЕД. Нет, Хабиб. Просто, хочу, чтобы спектакль этот завершился поскорее.
Курбан приходит в себя, и боевики снова ставят его на колени.
ХАБИБ. Ну, если так, то желание это обоюдное. (Берёт небольшую камеру и начинает снимать.) Вот, передо мной на коленях два сотрудника полиции. Я милосерден, как и Господь наш Аллах Великий, так что, готов простить им всё и, подарить жизнь: пусть живут, кто против. Но, условия на этот раз диктую я. (Обращается к Курбану, приставив оружие к его голове.) Проси пощады, Иуда!
КУРБАН. Иди к чёрту!
ХАБИБ. Вот ты как! (Потрясая оружием.) Думаешь, я шучу, игры с вами играю?! Ну, выбирай: жизнь или смерть?!
КУРБАН. Подаренная тобой жизнь – хуже смерти…
ХАБИБ. Сдохни тогда! (Стреляет и убивает.)
МАГОМЕД. Н-нет!..
ХАБИБ. Что, страшно?!
МАГОМЕД. Сука! Ты ещё пожалеешь!..
ХАБИБ. Ах, ты ещё смеешь мне угрожать?! В твоём положении-то!..
МАГОМЕД. Ну, стреляй, сволочь, стреляй, что медлишь!..
ХАБИБ. Хочешь сказать, что не страшно?..
МАГОМЕД. Страшно жить так, как ты со своей сворой!.. Жизнь – это душа, а у тебя её нет!
ХАБИБ. А, ты же у нас философ!.. Да-да, брат говорил мне… (Усмехнувшись и приставив дуло пистолета к голове Магомеда.) А вот, сейчас я нажму на курок и, кирдык всей философии твоей, и душе твоей, и жизни…
Появляется Али, он взволнован и растерян. Смотрит на Магомеда, на труп Курбана, на Хабиба.
АЛИ. Хабиб, ты же обещал не убивать!..
ХАБИБ. А я и сейчас обещаю не убивать, если будут выполнять мои условия! Разве я виноват, что они такие упрямые, и сами себе вредят? Я здесь ни при чём…
МАГОМЕД. Али, как ты мог?.. Ты же присягу давал…
АЛИ. Прости, Магомед, они не оставили мне шанса…
МАГОМЕД. Шанс есть всегда, только, надо быть человеком и оставаться им.
АЛИ. У меня семья, дети…
МАГОМЕД. У Саида тоже были дети, у меня тоже семья, у Курбана сын должен родиться…
ХАБИБ. Али, может, сохраним ему жизнь, а?
Али, сглотнув, молча кивает головой.
МАГОМЕД. Али, я никогда не дам даже повода детям, краснеть из-за меня… И, если выбирать между смертью и подлостью, я выбираю смерть.
ХАБИБ. Ах, какой герой, жаль мне его… Али, а давай, сделаем подарок его детям, сохраним ему жизнь?.. (Пауза. Улыбается.) Ну, что молчишь, Али?..
МАГОМЕД. Хватит, Хабиб…
ХАБИБ. Да, Магомед, ты прав, наш разговор затянулся что-то, а время-то идёт, часы тикают…
МАГОМЕД. Да, Хабиб, жизнь моя в твоих руках, сделай своё дело…
ХАБИБ. Ты что, так спешишь умереть?
МАГОМЕД. Нет, не хочу жить в унижении…
ХАБИБ. Тут просят за тебя, а ты… А что, ты не мог выбрать другую профессию?
МАГОМЕД. Пока всякая мразь поганит землю – нет!
ХАБИБ (усмехнувшись). А ты вот у ребят спроси, кто самая последняя мразь на земле… Не хочешь? Ну, друзья мои, скажите ему.
БОЕВИКИ (все вместе). Мент!
ХАБИБ. Вот, понял теперь? Так что, бросай эту грязную работу, и, скажи всем остальным ментам тоже, чтобы ушли с этой работы. Пусть уходят! Ну, я жду…
МАГОМЕД. Чего ты хочешь?
ХАБИБ. Вот, смотри на экран и скажи: «Друзья, коллеги, я ухожу с этой работы. Уходите и вы». И ты спасён.
МАГОМЕД. А если не скажу?
ХАБИБ. В таком случае, придётся убить тебя… И всех ментов – до последнего!
АЛИ (умоляющим голосом). Магомед…
МАГОМЕД. Заткнись ты, Али…
ХАБИБ. Ну, я жду…
МАГОМЕД. Чего?..
ХАБИБ. Твоих слов…
МАГОМЕД. Нет.
ХАБИБ. Чего «нет»?
МАГОМЕД. Я не скажу этого.
ХАБИБ. Подумай, хорошо подумай, что тебе дороже, жизнь или…
МАГОМЕД (перебивая). Работайте, братья!
ХАБИБ. Что?..
МАГОМЕД. Работайте, братья!
ХАБИБ. Ах так!.. Сдохни!.. (Стреляет и убивает Магомеда.)
АЛИ. Нет!.. Нет!.. (Убегает и возвращается с автоматом в руках. Хабибу, направив на него оружие.) Ты же обещал!.. Обещал!.. (Плачет и, в отчаянии стреляет по не ожидавшим такого исхода боевикам. Расстреляв всю обойму и, уронив автомат, рыдая, склоняется над телом Магомеда. Положив голову Магомеда себе на колени и, поглаживая по его голове.) Прости… прости меня, Магомед… Прости… (Заметив рядом пистолет Хабиба, поднимает его.) О Аллах!.. За что Ты с нами так!? А-А!.. (Улыбаясь сквозь слёзы, направляет пистолет на себя, приставив к виску, нажимает на курок.) Работаем, брат… (Умирает.)
КОНЕЦ
