Вячеслав Бурмистров
СКАЗ О ПОТЕРЯННОЙ ПАМЯТИ
забавная история
Действующие лица
С о л д а т
А к а к и й – друг детства
В а р в а р а
Е г о р к а – ее сын
М а р ф у ш а – девочка-сиротка
Б р а д о в л а с – цирюльник
Л ы с а я с т а р у х а – знахарка
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Вернулся С о л д а т в родную деревню, удивляется. Дома перекосило, крыши дырявые, заборы
на земле, а народ – хохочет, песни поет, хороводы по деревне водит.
С о л д а т. Здравия желаем, земляки! Праздник, что ли, какой?
Обступил народ солдата, разглядывают. Близко никто не подходит.
Что глядите, как ребятня на крапиву? Живого солдата не видели?
Н а р о д (перебивая друг друга). Надолго ль, солдатик? – А на войне страшно? – Мил
человек, дело-то к миру идёт? – Правду говорят, что лекарство есть умное для царей? – А новая изба полагается служивым?
Мимо проходит С т а р и к. На голове не то чалма, не то волос копна, с бородой спутана.
Все разом умолкли, в пояс ему уважительно кланяются.
С т а р и к. Гостюешь, служивый?
С о л д а т. Это ты – в гостях. А мои штаны здесь каждый забор с малолетства помнит.
С т а р и к. Оно и видно.
С о л д а т. Одной только родни – полдеревни! (Все молчат.) Землячки, не огорчайте меня! Шурку-шалопая не признали? А ну-ка? (Поет и приплясывает.)
Бай татарин-басурман
Посадил девку в карман.
Девка голосом ревет,
Свои волосы дерет.
Свои волосы дерет,
Детям спать не дает!
Народ достает гребни, расчески, начинает испуганно причесываться.
С т а р и к. С кем теперь воевать собираешься, солдатик?
С о л д а т. Ты, старичок, панику в народе не сей! К державе нынче полное уважение.
М а л ь ч и к. Дядь, а на войне очень страшно?
С о л д а т. Всяко бывало. Как в жизни.
Причесался народ – и в пляску-хоровод пустился, танцуют недружно и не в такт.
В а р в а р а. Надолго ль к нам, солдатик? Или мимоходом?
С о л д а т. Можно сказать, насовсем. (Приобняв.) Я, Варюха, чай, домой вернулся!
В а р в а р а. Отпусти, бесстыдник.
Л ы с а я с т а р у х а. Варька, что за знакомец?
В а р в а р а. Впервой вижу!
В а р в а р а, отпихнув опешившего С о л д а т а, тоже пускается в пляс.
С о л д а т (старухе). Баба Ленка! Чего это с Варюхой?.. Если и ты меня не призна̀ешь, хоть камень на шею.
Л ы с а я с т а р у х а. Ты из какой из деревни-то?
С о л д а т. Вот те на! Вы совсем все ополоумели? (Дразнит ее.) «Бабка Ленка – лысая коленка!» Вспомнила?
Л ы с а я с т а р у х а (шипит). Сам ты «лысая»! Да на мне волос больше, чем у генерала медалей! И-и-ых!
С т а р у х а поправляет платок, пляшет со всеми вразнобой.
С о л д а т, достав кисет с табаком, отходит в сторону.
С о л д а т. Гляди, какие все обидчивые.
М а л ь ч и к. Дядя солдат, а пули больно пихаются?
С о л д а т. Можно и без пули так пихнуть… не поднимешься. Как звать-то?
М а л ь ч и к. Меня? Егорка!
С о л д а т. Егорка, ну-ка, к мамке пешком, шагом – марш!
Е г о р к а прижимается к В а р в а р е.
Это что, мамка твоя?.. (В а р в а р е.) Совсем не помнишь меня?.. Эх, Варвара-краса, где ж твоя коса? Коса, говорю, где?
Е г о р к а. Старикашка, вон тот, всех причесывает.
Д е в о ч к а — с и р о т к а. Чтобы красиво было!
С о л д а т. Красота – дело хорошее. Ежели с умом.
Ерошит Е г о р к е волосы.
Е г о р к а (мотнув головой). Это Брадовлас! Он парикмых… парикмех… цирюльник это!
В а р в а р а. Правильно, сыночек.
Поправляет сыну волосы гребнем.
Д е в о ч к а — с и р о т к а. Брадовлас у нас цирюльню открыл и всех стрижет.
Е г о р к а (на сиротку). Она по-городскому стричься хочет, а баба Ленка ее не пускает!
Д е в о ч к а — с и р о т к а. А ты не хочешь, да тебя мамка заставляет!
Е г о р к а (отпихнув гребень). И не буду причесываться! Я не девчонка!
Е г о р к а бросается на Д е в о ч к у — с и р о т к у, та прячется за С о л д а т а. Гребешок падает,
С о л д а т нечаянно наступает на него и ломает – все в ужасе замерли.
В а р в а р а. Зачем ты это сделал?
С о л д а т. Брось, я же нечаянно.
Е г о р к а, увидев сломанный гребешок, ревет. Все давай его успокаивать:
кто платочком обмахивает, кто конфеткой потчует, третий игрушку придумал.
Л ы с а я с т а р у х а. Ты ребенка обидел.
Б р а д о в л а с. Уходи, солдат.
С о л д а т. Можно подумать, яичко упало – вся деревня сгорела.
Б р а д о в л а с мальчонку по голове погладил, другим гребешком причесал, тот и притих.
Д е в о ч к а — с и р о т к а (С о л д а т у, шепотом). Это Брадовлас тетку Варвару обстриг. Баба Ленка говорит, что он скоро всех под одну гребенку!..
Л ы с а я с т а р у х а (схватив ее за ухо). Ах ты, вруша Марфуша! Ты зачем на людей наговариваешь? Живо домой.
М а р ф у ш а. Не пойду!
С о л д а т (пританцовывая). То без памяти любила,
То всю память позабыла!
Эх! Сегодня угощаю! Все приходи, никого не обижу!
В а р в а р а. Пойдем домой, Егорушка.
В а р в а р а, забрав сына, уходит.
Б р а д о в л а с отводит Л ы с у ю с т а р у х у в сторону.
Б р а д о в л а с. Про солдатика скажи. Что за птица?
Л ы с а я с т а р у х а. Шалопай и есть. Сызмальства не люблю, за все его надсмешки!
Б р а д о в л а с. А ты перетерпи. В милость к нему войди. И про всё мне докладывай.
Такого одним гребнем не причешешь.
Л ы с а я с т а р у х а. Девочку-сиротку мою…
Б р а д о в л а с. Не трону. Пусть старость твою нянчит.
С о л д а т подходит к М у ж и к у, собирающему солому, обнимает его.
С о л д а т. Здорово, Акакий! Чего глазами юлишь? И ты заходи, отпразднуем мое возвращение! Или и ты… друга забыл?
А к а к и й. А как, куда?
С о л д а т. Как – куда? Раскудахтался! Ты, Акакий, видать, и вовсе поглупел. (Всем.) Всем, кто позабыл – моя изба с краю, напротив березы со скворечником!
Б р а д о в л а с подходит к Л ы с о й с т а р у х е.
Л ы с а я с т а р у х а. Кабы бедой не вышло.
Б р а д о в л а с. Не шипи. (С о л д а т у.) И я говорю: народу радость нужна. Праздник!
С о л д а т. Радость… Она, старик, в душе должна быть, а не на башке.
Б р а д о в л а с. И я про то! А то ходят по деревне немытые да нечесаные. Говорят, служивым теперь новая изба полагается?
С о л д а т. Ежели тебе избу надо срубить, ты скажи. Я могу.
Б р а д о в л а с. Мне не надо, я за других беспокоюсь.
С о л д а т. И постричь могу. Когда припрёт, я всё умею.
Б р а д о в л а с поправляет народу прически.
Б р а д о в л а с. Зря ты это… Я как-никак самого Царя гребенкой по голове гладил. Хочешь, и тебя причешу?
С о л д а т. Стало быть, это ты Варьке косу-то отстригнул?
Б р а д о в л а с. Ну, ежели надумаешь, заходи. Крайняя изба напротив березы со скворечником.
Уходит.
С о л д а т. Это он про что сказал?
Л ы с а я с т а р у х а (хихикая). В твоей избе и стрижет.
С о л д а т. Кого?
Л ы с а я с т а р у х а (хихикая). Да всех подряд.
С о л д а т. В моей избе? Да я ему все волосенки!.. А ты чему радуешься, старая?!
Л ы с а я с т а р у х а. Ничему тебя жизнь не научила.
Все занялись каждый своим делом. Да дела-то у всех непонятные: кто камни – водой поливает,
кто ветер – платком ловит, а кто и того чуднее придумал.
Не связывался бы ты с Брадовласом.
С о л д а т. Изба моя здесь причем?
Л ы с а я с т а р у х а. Ты геройски пропал, родичи твои – сам знаешь. Ну и порешили: чего избе пустовать?
С о л д а т. Это мой дом, родительский!
Л ы с а я с т а р у х а. Молодой еще, выстроишь. Старичок на таких верхах дружбу водит, лучше и не суйся!
С о л д а т. А я круго̀м, шагом – марш, значит?
А к а к и й пытается причесать С о л д а т а.
А к а к и й. Солдатик!
С о л д а т. Какой я тебе «солдатик»?! Ты, Акакий, в своем уме? Я твой друг! С детства! Я тебя из проруби вытащил, чуть от кашля-чахотки не помер, а ты меня узнавать не желаешь?
А к а к и й. Нету у меня друзей, солдатик.
С о л д а т. Да, ребята! У вас тут беда с головами немалая, как я погляжу.
Л ы с а я с т а р у х а. Что? Не помнят тебя никто?
С о л д а т. Ты-то помнишь.
Л ы с а я с т а р у х а. Через это и страдаю.(Тряхнув головой.) Эх, головушка моя бедовая!
Со старухи падает парик, она, и правда, – лысая. М а р ф у ш а, машет платком,
словно пытаясь остудить старуху. Та выхватывает платок, быстро повязывает себе на голову.
С о л д а т (смеется). Баба Ленка! Да ты никак опять без кудрей осталась?
Л ы с а я с т а р у х а (шипит). Я хоть и лысая, зато при уме!
С о л д а т. А «гнездо» на голове откуда?
Л ы с а я с т а р у х а. Птицы принесли. Может, ты себе новую избу срубишь? Еще
лучше?
С о л д а т. А ночевать где я стану, у тебя?
Обступил народ С о л д а т а, слушают.
Подругу, зазнобушку мою, как подменили! Друг околесицу несет! Позабыли – ровно и не было меня! Кто ж так постарался над вами, а?
Огляделся С о л д а т, а глаза у всех – чужие, незнакомые. Мало того, что все причесаны на
диковинный манер, так норовят и его каждый своим гребнем по волосам зацепить.
С о л д а т (кричит). Вы чего тут, эй?.. Совсем умы потеряли от безделья?
Надел С о л д а т шапку – все сразу от него отстали, прежними делами занялись.
А к а к и й. Огоньку не найдется?
С о л д а т. Крыши дырявые, заборы на земле… (Дает спички.) Ураган, что ли, прошел?
А к а к и й. Чайку бы попить горячего.
А к а к и й, обложив соломой колодец, пытается поджечь.
М а р ф у ш а скачет вокруг и машет на огонь платком.
М а р ф у ш а. Гори-гори ясно,
Чтобы не погасло!
С о л д а т. Эх, беда!
С о л д а т отнимает у А к а к и я спички, тушит и разбрасывает солому.
Обиженный А к а к и й отходит в сторону, причесывается.
С о л д а т (отбирая гребень). Угомонись! А то совсем без волос останешься.
А к а к и й (его трясет). Отдай, ну… пожалуйста, отдай…
С о л д а т выбрасывает гребень. М а р ф у ш а не успевает его поднять, как на нее набрасывается
А к а к и й. Их разнимают, возвращают гребень А к а к и ю.
С о л д а т. На, чешись.
А к а к и й. Ты это, солдатик, как тебя… спасибо…
Л ы с а я с т а р у х а (М а р ф у ш е). Я тебе дома свой гребень дам. (С о л д а т у.) А ты, коли себя не жалко, Варвару вон пожалей.
К колодцу подходят В а р в а р а с пустым ведром, за ней Е г о р к а.
Набрав из колодца воды, поливают огромный камень-валун.
С о л д а т. Варюха, может, помощь нужна?
В а р в а р а. Сами справимся.
С о л д а т. Егорка, как житье-бытье? Хочешь, я тебе большую саблю выстругаю?
Е г о р к а (поливая камень). Это чтобы он быстрее вырос.
С о л д а т. Камень «вырос»? Как это?
В а р в а р а. Сейчас – камень. Зимой будет горка.
М а р ф у ш а скачет вокруг и машет на камень платком.
М а р ф у ш а. Вверх, до неба! Вверх, до неба!
В а р в а р а. С горки-то всё веселей.
С о л д а т. Что – веселее?
В а р в а р а. На санках кататься. Детишкам.
С о л д а т (теряя терпение). Какие санки, лето на дворе!
В а р в а р а. Ты, если не понимаешь, отойди и не мешай.
С о л д а т отбирает ведро и обливает В а р в а р у водой.
С о л д а т. Охолони-ка маленько.
В а р в а р а. Дурак ненормальный! (Пытается расчесать мокрые волосы.) Откуда ты только взялся на нашу голову?
С о л д а т. Совсем всё позабыла?
С о л д а т отбирает у нее гребень.
В а р в а р а (ее начинает мелко трясти). Чего ты хочешь?
С о л д а т. Мальчонка – чей?
В а р в а р а. Мой.
С о л д а т. Отец кто?
В а р в а р а (кричит). Отдай гребень!
С о л д а т. Говори, что за беда вас одолела, я ведь не отстану.
В а р в а р а. Я тебе потом, после всё расскажу!
С о л д а т (с угрозой). Гребень сломаю.
В а р в а р а. Появился убогий старичок, назвался Брадовласом…
С о л д а т. Почему – убогий?
В а р в а р а. Волосы у него туда-сюда… Из бороды наверх растут, в самое темя, и обратно. Ну и пожалели. Одни приютят, другие покормят. А он за это и причешет, и подстрижет. Раньше-то одни хлопоты-заботы, а теперь хорошо… Отдай гребень?
С о л д а т. Что – хорошо?
В а р в а р а. Появится какая забота, причешешься – и нет её. И жить сразу легче.
С о л д а т. Поди, всех уже причесал? Старичок ваш убогий?
В а р в а р а. Марфуша осталась. Гребень!!
С о л д а т отдает гребень. В а р в а р а, причесавшись, успокаивается.
(Радостно.) Узнала я тебя! Ты… из дальнего Заречья, тетка у тебя там.
С о л д а т. Да нет, здешний я. А помнишь, как в детстве коза на веревке бегала – и тебя к дереву примотала? А песню, тоже не помнишь? Мамка твоя пела. (Напевает.)
Тишина в лугах, в лесах,
Звезды ходят в небесах,
И дудит им во рожок
Тихий месяц-пастушок.
В а р в а р а (снова причесываясь). Красивая, я бы запомнила. Пойдем, Егорушка.
В а р в а р а с сыном уходят.
С о л д а т. Я этого «убогого» на ладонь посажу, а другой прихлопну!
Л ы с а я с т а р у х а тут как тут, ровно из-под земли выросла.
Л ы с а я с т а р у х а. Об чем речь?
С о л д а т. Я вашей нежити парикмахерской – баталию объявляю.
Л ы с а я с т а р у х а. Ты думай, потом в ладоши хлопай. (Шепотом.) Отступись! Вся нежить у него с руки ест! Банник-страхолюдина – и тот против него молчком.
С о л д а т. Какой еще Банник?
Л ы с а я с т а р у х а. В бане твоей живет. Такую власть забрал, спасу нет. После захода солнца и не суйся! Кого не залюбит, на печь-каменку затащит и кожу сдерет. В бане такое нынче творится!.. Так что угомонись, и успокойся.
С о л д а т. В моей бане – нечисть?!
К ним подходит А к а к и й.
Еще поглядим, кто кого причешет, а кто без волос останется. Да, Акакий?
Л ы с а я с т а р у х а. А мне плешивой одинаково.
С о л д а т. Акакий, будем военный совет держать.
А к а к и й. Кого задержать?
С о л д а т. Глянь, старая, что из дружка смастерили! А что с Варварой сделали? А из детишек что вырастет, ты головой не думала?
Л ы с а я с т а р у х а. Никто их волоком не тащил. Сами под его гребень встали.
С о л д а т. Сами – не сами… Он людей памяти лишил! Вон, полдеревни родни – и ни один меня не признал!
Л ы с а я с т а р у х а. И что?
С о л д а т. Тебе «одинаково», а народ – надо из беды вызволять.
Л ы с а я с т а р у х а. А ему это надо? (На А к а к и я.) У друга спроси!
С о л д а т ерошит А к а к и ю волосы, тот в ответ. Между ними возникает будто игра:
кто кому волосы сильнее взлохматит. Л ы с а я с т а р у х а пытается остановить баловство.
С о л д а т. Акакий, ты со мной?
А к а к и й. Как скажешь. А чего делать?
С о л д а т. С Брадовласом биться!
Л ы с а я с т а р у х а (испуганно). Погодь! Так уж и биться? Зачем биться?
А к а к и й (С о л д а т у). Где-то я тебя… прежде видел.
С о л д а т. Вспоминай!
Л ы с а я с т а р у х а (лицемерно). Ой! Гребешочек!.. Глянь, не ты, Акакий, обронил?
А к а к и й. Может, и я…
А к а к и й радостно хватает гребень, как ребенок новую игрушку, и быстро причесывается.
(С о л д а т у.) Вспомнил!
С о л д а т. Ай да Акакий!..
А к а к и й. Я тебя у колодца сегодня вида̀л.
С о л д а т (разочарованно). Ну, хоть что-то…
Л ы с а я с т а р у х а. С Брадовласом не сила, там хитрость нужна. Притопаешь к нему, и чего? Вон из моей хаты, супостат?
С о л д а т (ёрничая). Нет, останься заместо отца родного. (Кричит.) Взашѐй! В пинкѝ его выгоню!
Л ы с а я с т а р у х а. Брадовлас уйдет, а народ?.. Дураком останется?
С о л д а т. Тогда я не знаю.
Л ы с а я с т а р у х а. Ты разведай сперва, что да как. Узнай, где сила Брадовласова упрятана. А уж потом ладошами хлопай.
С о л д а т. Тогда план такой…
Высовывается М а р ф у ш а, видно, что она подслушивала.
М а р ф у ш а. Не верь ей, дяденька солдат! Она на помеле летает!
Л ы с а я с т а р у х а (хихикает). Ах ты, вруша-Марфуша! Я ей сказки рассказываю, а она вон чего…
М а р ф у ш а. У тебя волосы на голове и те не свои!
Л ы с а я с т а р у х а. Пойдем, Марфунюшка, домой. Растрепалась ты что-то.
Л ы с а я с т а р у х а уводит недовольную М а р ф у ш у домой.
С о л д а т. «Волосы… и те не свои». Вот и лазеечка в заборе.
А к а к и й. Где?
С о л д а т. Надо, чтоб на мне тоже волосы фальшивые были. Тогда никакие ножницы не страшны… Акакий, а давай заново задру̀жимся?
А к а к и й. А как?
С о л д а т. Придется постараться.
Вбегает М а р ф у ш а с корзинкой.
М а р ф у ш а. Гляди, раз не веришь, вот! Конский волос и смола. И на голове у бабки Ленки – то же самое!
С о л д а т. Ах ты, умница-разумница! Это же то, что мне надо.
А к а к и й. Зачем?
С о л д а т голову смолой намазал – конские волосы к своим приклеил.
С о л д а т. А бабка где?
М а р ф у ш а. Приболела, говорит.
С о л д а т. Хочу сюрпризец кое-кому сделать. (Крутит головой.) Ну, как?
М а р ф у ш а (восхищенно). Ух ты! Как свои. Всё, я к бабке Ленке, а то она вредная, когда болеет.
С о л д а т. Про волосы пока молчок. Это будет наша Секретная Тайна.
М а р ф у ш а. Никому, молчок.
М а р ф у ш а уходит.
А к а к и й. А хочешь, я тоже?
С о л д а т. Что – тоже?
А к а к и й. Из проруби тебя вытащу.
С о л д а т (вздыхает). Очень хочу. Только еще рано.
А к а к и й (вздыхает). Ну да, лето.
С о л д а т. Как думаешь, Марфуша не проболтается? (А к а к и й пожимает плечами.) Гренадёры, ведро на пле-чо! За мной, на неприятеля, ползком-наскоком – марш!
КАРТИНА ВТОРАЯ
Заходит С о л д а т в родную избу: М а р ф у ш а подметает пол,
Б р а д о в л а с раскладывает ножницы и гребни, каких С о л д а т и не видывал.
Б р а д о в л а с (М а р ф у ш е). Иди, погуляй.
М а р ф у ш а. Бабка Ленка велела, чтоб чисто было…
Б р а д о в л а с. На̀ тебе гребешок новый, иди.
М а р ф у ш а (С о л д а т у). Тс! Молчок.
М а р ф у ш а уходит.
С о л д а т. Вот, надумал зайти.
Б р а д о в л а с. Заходи, раз надумал.
С о л д а т (прислушиваясь). Шумнуло что-то за печкой.
Б р а д о в л а с. Кошка приблудная, из жалости держу. Ну, с чем явился-пожаловал?
С о л д а т. Я вокруг этой печки пацаном ягнят гонял. Один беленький, другой черненький. Как ты да я! (Направляясь к печке.) Может, это наша Мурка?
Б р а д о в л а с. Нет, это на чердаке что-то… там, наверху!
С о л д а т. Схожу-погляжу. (Поднимается на чердак.)
Из-за печки появляется Л ы с а я с т а р у х а, злобно хихикает.
Б р а д о в л а с. А ты чего хрюкаешь? Чуть не испоганила всё!
Л ы с а я с т а р у х а. Это я, Хозяин, так радуюсь. Ты ж всех моих врагов попричесал, всю эту деревенщину. (Кудахчет.) У курей нынче и то больше мозгов.
Б р а д о в л а с. В детях их сила, все их корни. А корни – рубить надо! Девчонку свою сегодня приведешь.
Л ы с а я с т а р у х а. Я ж угодила тебе, всё выведала, доложила. Ты обещал сиротку не трогать.
Б р а д о в л а с. Тут или всех под корень, или… (Смеется.) Я б и тебя обстриг, да нечего.
Л ы с а я с т а р у х а (шипит). Не смей потешаться надо мной! У самого волосы из бороды в башку растут! Себя обстриги!
Б р а д о в л а с. В волосах – вся моя сила. (Спохватившись.) Ох, зря я… Ладно, не шипи. Так и быть, приведешь Марфутку завтра. Пусть побегает, завтра подстригу.
Л ы с а я с т а р у х а. Аукнутся тебе мои слёзки.
Л ы с а я с т а р у х а, погрозив пальцем, уходит.
С чердака спускается С о л д а т.
Б р а д о в л а с. Ты, служивый, не держи зла на старика. Желаешь, хоть прямо щас съеду, и живи. Я ж всё понимаю.
С о л д а т. А косу у Варьки зачем срезал? Такая была коса.
Б р а д о в л а с. И я ей… куды ж тебе без косы, дуреха? Нет, хочу по-городскому, и все! Хочу, чтоб Шурка мой наглядеться не мог!
С о л д а т. Чего ж она меня узнавать не желает?
Б р а д о в л а с. Обидно ей. Пришел ты, и что доброго сказал? Ты ее новой красы даже не заметил.
С о л д а т. А Акакию? А народу, что я худого сделал?
Б р а д о в л а с. Язычок у тебя хуже бритвы. А народ у нас, сам знаешь, досаду долго помнит. Он, как ребенок, без тятьки с ремнем – никуда! Хочешь чайку с наливочкой? Или в баньке попариться?
С о л д а т встает с кресла, куда его незаметно, за разговором усадил
и уже приготовил к стрижке Б р а д о в л а с.
С о л д а т. Красиво поешь, старый соловей… да и я тебе – не Акакий.
Б р а д о в л а с (любуясь им). Весь в батьку сынок… Я про Егорку. Просто твоя копия, даже волосы как ты поправляет.
С о л д а т чуть мимо кресла парикмахерского не сел.
А ты не знал? Так все знают.
С о л д а т. Врёшь.
Б р а д о в л а с. Какое семя посеяно, то и всходы даёт.
С о л д а т. Говори яснее!
Б р а д о в л а с. Ты лучше Варьку спроси. Стричь-то по-городскому или по-военному?
С о л д а т (оглядываясь). А что за нежить у тебя… в моей бане поселилась?
Б р а д о в л а с (смеется). Огонь и воду прошел, а всё старушечьим сказкам веришь.
С о л д а т. Оброс я. Не по уставу.
Б р а д о в л а с. Сей момент! Так причешу, что твоя Варвара просто ахнет.
С о л д а т садится в кресло. Б р а д о в л а с ходит вокруг, пританцовывая, стрижет С о л д а т а.
Волосы хоть и не свои – конские, а все равно слипаются глаза у С о л д а т а. И снится ему СОН:
будто летают вокруг огромные ножницы, гребни, грабли, и все так и норовят его причесать.
Б р а д о в л а с. Непокорный волос пошел, всё по-своему вихрится. Не то, что в наше время. Ничего, скоро всех причешу!
С о л д а т (пытаясь встать). Изба плывет, как по реке… не помню, где я…
Б р а д о в л а с. Еще две прядочки, и вспомнишь. Ну-ка, наклони головушку.
Врывается чем-то очень расстроенный А к а к и й, подбегает к С о л д а т у, трясет за плечо.
А к а к и й. Вставай, это… солдатик! Скорее!
Б р а д о в л а с. Пшел вон, недоумок!
С о л д а т схватил Б р а д о в л а с а за руку с ножницами – и очнулся.
С о л д а т. Стриги, старик. Не останавливайся.
А к а к и й. Бегом, утопнет же!
Б р а д о в л а с. Чтоб ты захлебнулся, чуть ножницы не сломал!
С о л д а т (А к а к и ю). Ты мешаешь.
А к а к и й. Егорка там… В колодце!
С о л д а т пытается встать, падает, снова встает, отпихнув Б р а д о в л а с а, идет к двери.
С о л д а т. Уйди, старик, зашибу.
С о л д а т с А к а к и е м оказываются на улице, Б р а д о в л а с подглядывает.
А к а к и й. Там Егорка… гребень уронил, в колодец… мой гребень…
С о л д а т (схватив за грудки). Не помню никакого Егорки. И тебя первый раз вижу, уйди. Никого не знаю!
А к а к и й. А говорил, мол, из проруби меня вытащил… Я – Акакий…
С о л д а т. Ой, не могу! (Падает от смеха.) Что я, дурак? Зимой в холодную воду лезть. Эх ты, некумека!
А к а к и й. Пойду-ка я Варвару позову.
С о л д а т. А она тебе кто?
А к а к и й. Эх, гребень жалко… Варвара! (Убегает.)
Б р а д о в л а с подходит к С о л д а т у.
Б р а д о в л а с. Ослаб?
С о л д а т. Ноги не свои, голова, как ядро чугунное. Пособѝ!
Б р а д о в л а с. Бросил тебя дружок.
С о л д а т. Нету у меня друзей. Никого нет. Лучше подняться помоги… и водички, коли не жалко, вынеси…
Б р а д о в л а с. Поди да возьми.
Толкает С о л д а т а одним пальцем, тот снова валится на землю.
М-да. Жѝла в тебе, видать, некрепкая. Не боец.
С о л д а т. Не знаю, как тебя звать-величать…
Б р а д о в л а с. Я теперь Хозяин тебе, так и зови. Что скажу, то и делай.
С о л д а т. Сделаю, Хозяин… водицы дай!
Б р а д о в л а с (улыбаясь). Пыль стряхни с сапог – тогда получишь.
С о л д а т вытирает пыль с сапог Б р а д о в л а с а.
И запомни, тут все ко мне с уважением. Все счастливы, и думать ни о чем не надо! Я за всех думаю. Завтра Марфу-сиротку – последнюю! – подстригу и захозяйничаю по всей губернии.
С о л д а т. Хозяин… мне бы воды…
Б р а д о в л а с. На, причешись пока. (Бросает гребень.) Да гляди не сломай и не потеряй! Не то накажу. Понятно?
С о л д а т. Да, господин-хозяин… покорнейшее благодарим…
Б р а д о в л а с. Пшёл на колодец. И смотри, каждый твой шаг – мне доложат. (Уходит.)
С о л д а т, с трудом поднявшись, сделал вид, что причесался, и быстро засеменил прочь.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Вечер. С о л д а т видит у колодца Е г о р к у, который пытается что-то выловить ведром.
С о л д а т. Чуть память вместе с волосами не потерял. Спасибо Акакию… считай, из проруби меня вытащил. (Е г о р к е.) Эй! Мне бы воды напиться, сынок.
Е г о р к а. Не мешай.
С о л д а т. А ты чего такой серьезный? Случилось чего?
Е г о р к а. Не видишь, дело делаю.
С о л д а т. Давай я помогу? А то как выскочит Водяной!
Е г о р к а. Тьфу ты, чуть ведро не выронил. Вон, видишь, гребень блестит. Попробуй подцепить. А то дядька Акакий мамке нажалуется.
С о л д а т. Давай!
Берет ведро, пытается поймать гребень.
Он что, Акакий этот… твой папка?
Е г о р к а. Нет, мой геройски пропал.
С о л д а т (чуть не выронив ведро). Живой я.
Е г о р к а. Ты-то причем?
С о л д а т. И то правда…
Е г о р к а. Ты зачем мою мамку обидел?
С о л д а т набирает воды из колодца, пьет.
Е г о р к а достает свой, детский гребешок, причесывается.
С о л д а т (отбирая гребень). Это уж дудки!
Е г о р к а. Здесь все добрые и веселые. А ты пришел – злой! Мамку водой облил, на меня орешь! Уходи.
С о л д а т. Гонишь? А я думал, что домой пришел. А дома-то и нет. Не нужен никому.
Е г о р к а. Гребень отдай.
С о л д а т. А знаешь, почему все развеселые да хороводами ходят? (Держит гребешок над колодцем.) Потому что причешут голову дрянью всякой, а потом себя – не помнят! Добрые, говоришь? Вон, ставни позакрывали, ни один не вышел! Запомни, сынок. В поле – две воли: чья сильнее.
Е г о р к а. Чего?
С о л д а т протягивает сыну гребешок, но не отпускает.
С о л д а т (шёпотом). Егорка, мне лазутчик нужен. Как думаешь, на кого тут положиться можно? Есть такие?
Е г о р к а. Меня возьми.
С о л д а т. А как же мамка?
Е г о р к а. А мы ей не скажем.
С о л д а т. Только про гребенку придется пока забыть. Осилишь такое? Тс! Мамка идет. (Возвращает гребешок.) Молчок?
Е г о р к а. Губы на крючок.
С о л д а т залезает с ведром на камень-валун, поливает его водой.
Входят В а р в а р а с А к а к и ем.
В а р в а р а (на сына). Ты зачем гребень утопил дяде Акакию?
А к а к и й. Может, его как-то ведром подцепить?
Е г о р к а. Я пробовал.
В а р в а р а (С о л д а т у). Эй, красавчик! Как там, дождя не видать?
С о л д а т. А ты никак на покос собралась?
В а р в а р а. Ведро подай.
С о л д а т. А ты возьми.
В а р в а р а. А ты спустись!
С о л д а т. Ну, ежели поцелуешь…
В а р в а р а. Ага, граблями по спине! (Сыну.) Утопил гребень? Доволен?
Е г о р к а (покосившись на С о л д а т а, протягивает А к а к и ю свой гребешок). Возьми пока этот, дядя Акакий… Он даже лучше.
А к а к и й. Достанешь мой, назад сменяемся.
А к а к и й берет гребень, вбегает вся взъерошенная М а р ф у ш а.
М а р ф у ш а (С о л д а т у). Ты где разгуливаешь? Бабка Ленка тебя обыскалась!
С о л д а т (поливая камень). Это чтобы он к завтрему вырос. Вверх, до неба!
М а р ф у ш а. Камни не растут, слазь.
С о л д а т. Полью – вырастет о-го-го! Еще будешь с нашей Егоркой с горки кататься. Да, Варвара?
М а р ф у ш а. Слезай, бабка Ленка ждет.
С о л д а т (показывая). У меня теперь тоже гребень есть!
М а р ф у ш а. Подумаешь! У меня красивее.
С о л д а т. Померяемся?
Твой лучше. А давай сменяемся?
М а р ф у ш а. Не, у тебя взрослый. Видишь, у твоего зубья какие? А у меня, гляди!
С о л д а т. Погоди, не причесывайся, дай гребень. Хотите фокус-покус?
М а р ф у ш а. Ты не умеешь.
Е г о р к а. Хотим!
С о л д а т показывает фокус с Марфушиным гребнем, тот – исчезает.
Все с восторгом обыскивают С о л д а т а, ищут гребень.
М а р ф у ш а. Ой, а где он делся?
А к а к и й. А как это?
С о л д а т. Один сарацин научил.
В а р в а р а. Ты в рукав положил, покажи!
Е г о р к а. Не, и там нету!
С о л д а т (смеется). Дома лежит, на печке дожидается.
Все смеются.
М а р ф у ш а. Назад-то отдай.
С о л д а т. Так всё, нету его. Я назад не умею.
М а р ф у ш а. Бабка мне за этот гребень голову откусит…
Е г о р к а. Она может.
М а р ф у ш а. Я ее боюсь!
В а р в а р а (С о л д а т у). Верни гребень девочке, фокусник.
С о л д а т (возвращает гребень). Живите, как хотите. (Залезает на камень.)
Эх, Варюха! Неужто ты всё про нас позабыла? (Кричит-поет.)
Только звездам, только ночке,
В синей сини над селом..
А для нашего сыночка
Сами песню мы споем.
В а р в а р а (М а р ф у ш е). Сходи за бабкой Ленкой. Пусть-ка сама сюда придет.
М а р ф у ш а убегает. С о л д а т танцует на камне.
С о л д а т. Как мы с тобой славно кадриль танцевали. Варя, вспоминай!
А к а к и й. Может, ему баньку растопить?.. попарить его?
В а р в а р а. На ночь глядя? Хочешь, чтоб Банник вам шкуры ободрал?
А к а к и й. Типун тебе на язык. (На С о л д а т а.) А ночевать ему где?
В а р в а р а. Ну не ко мне же! Егорушка, и то правда, пошли-ка домой. (Оглядывается.) А где он, сорванец?
А к а к и й. Вроде, к дому побежал.
В а р в а р а. Постереги этого танцора. Пока бабка Ленка не придет.
В а р в а р а уходит.
А к а к и й. Стереги, карауль… Что я, сторож ему?
С о л д а т (пытаясь спуститься). Эй, мужичонок! Соломки подстели, я спрыгну.
А к а к и й. Сиди, куда залез! Не то заору. (Лохматит себе волосы.) Лучше какой-нибудь вопрос спроси.
С о л д а т. Ну и кто ты после этого?
А к а к и й. Я?.. Акакий. Ты посложнее давай.
С о л д а т. А я кто?
А к а к и й. Вспомнил, ты мой друг!
С о л д а т. Тише, не ори. А как звать, помнишь?
А к а к и й. Говорю же, Акакий. Тебя? (Взбивает опять волосы, вспоминает.) Шурка-балагурка, Шуряха – последняя рубаха…
С о л д а т. Ай да Акакий! Еще, еще вспоминай!
А к а к и й. И ты меня вроде… от проруби спас.
С о л д а т. А говорил, памяти нет. (Шепотом.) На тебя положиться – можно?
А к а к и й торопливо причесывается.
А к а к и й. С непривычки тяжело. Голова болит.
С о л д а т. У вас тут, Акакий, беда бедою погоняет. Одному мне не управиться, помощник нужен. В лазутчики пойдешь?
А к а к и й. По деревьям лазать?
С о л д а т. Нет, дружище, не по деревьям.
Из-за камня появляется Е г о р к а.
Е г о р к а (возмущенно). Ты «лазутчика» мне обещал! Я тут лучше всех лазаю и в нору, и на дерево, и!..
С о л д а т. Тебя мамка ищет, а ты… Ладно! Твое дело, Егорка, поважнее будет. Надо Марфушу спрятать, на время. И забыть, где она! Понял?
Е г о р к а. Для всех?
С о л д а т. Даже для меня. Молчок.
Е г о р к а. Губы на крючок.
Убегает искать М а р ф у ш у.
С о л д а т. А ты, генерал-адмирал, будешь тылы охранять.
А к а к и й. То коров паси, то тылы стереги…
Входит Л ы с а я с т а р у х а, видит С о л д а т а верхом на камне.
Л ы с а я с т а р у х а. А мне сказали, ты больнехонькой! Сапоги Брадовласу лижешь, на ладан дышишь.
С о л д а т (А к а к и ю). Ты караулить умеешь?
А к а к и й. Это как?
С о л д а т. Берешь палку, ходишь вокруг камня. И никого ко мне не подпускаешь.
А к а к и й, как солдат в карауле, ходит с палкой вокруг камня.
А к а к и й (старухе). Стой! Не подходи!
Л ы с а я с т а р у х а. Акакий, уйди, у меня дело спешное.
С о л д а т (смеется). Смотри, бабка Ленка! Бывает – и палка стреляет.
Л ы с а я с т а р у х а. Так прикажи ему отойти!
С о л д а т. Кабы не кабы да не «но»,
То был бы я генералом давно.
Л ы с а я с т а р у х а. Ты эту заумь прекрати. (А к а к и ю.) Пропусти, не то уши надеру!
А к а к и й. Нельзя! Варвара велела его стеречь.
Л ы с а я с т а р у х а. От кого?
А к а к и й. Не велела, и всё!
Л ы с а я с т а р у х а. Так велела или не велела?
А к а к и й. Варвара велела… глаз с него не спускать. И тебя дожидаться…
Л ы с а я с т а р у х а. Так я уж тут, Акакий!
С о л д а т смеется над ними.
А к а к и й. Запутали! (Бросает палку.) Все, спрыгивай. Бабка Ленка ждет.
С о л д а т. Оно, может, и так. А может, она и не бабка Ленка вовсе. Почем я знаю?
Л ы с а я с т а р у х а. Совсем старость не уважают. (Поднимает палку.) Акакий, ты отойди, мы пошепчемся.
С о л д а т. Акакий, не отходи.
Л ы с а я с т а р у х а. Слазь, не то палкой сшибу! Ты мою руку знаешь.
А к а к и й с опаской отходит в сторону, С о л д а т нехотя спускается с камня.
С о л д а т. Эх, бабка Ленка!.. никогда ты меня не любила.
Л ы с а я с т а р у х а. Я и теперь не люблю.
С о л д а т. А пришла зачем?
Л ы с а я с т а р у х а. Времена переходчивы, да злыдни у нас – общие! Мне сироту спасать надо.
С о л д а т. А мне что за дело?
Л ы с а я с т а р у х а. Быстро ты хвост поджал.
С о л д а т. Собака на Хозяина не лает.
Л ы с а я с т а р у х а (всплеснув руками). Неужто и тебя обстриг лиходей проклятый? А кто ж сиротке моей поможет?
С о л д а т. Мы с Акакием на озеро. За раками.
Л ы с а я с т а р у х а. Зачем?
С о л д а т (шепотом). Одних замучим – других свистеть научим.
Л ы с а я с т а р у х а. Причесал тебя старичок.
С о л д а т. Так и доложи ему. Мол, на дорожку раков наловлю, и дальше пойду.
Л ы с а я с т а р у х а. Не управиться мне, плешивой, с Брадовласом, стара я… Пособил бы, солдатик, а?
С о л д а т. Мне он ничего худого не сделал.
Л ы с а я с т а р у х а. Ну, ежели избу отобрать, дитё без отца оставить, а всех памяти лишить – это ничего худого? Живи, как лишайник на осине! Радуйся!
С о л д а т. Лишайник и есть. Акакий, идем за раками.
А к а к и й. Ведро брать?
Л ы с а я с т а р у х а (С о л д а т у). Сирота она, пойми. Кто ж заступится, кроме тебя?
С о л д а т. Видать, некому.
Из далека доносится леденящий душу вой, всех передёргивает.
Л ы с а я с т а р у х а. Опять нечисть в бане твоей гуляет.
С о л д а т. Совсем распоясалась нежить.
Л ы с а я с т а р у х а. Ежели старик Марфутке волосы обрежет, никакой оглоблей его Власть не перешибешь. Потому как она – последнее дитё не стриженое.
С о л д а т. Не худо бы, Акакий, помыться с дороги…
А к а к и й. А раки?
С о л д а т. Пора с нечистью силами померяться. Говори, старая.
Л ы с а я с т а р у х а (хихикает). А я чуть тебе не поверила! Всё знаю, и всё расскажу! И про гребни, и про их власть, а ты уж мозгуй!
С о л д а т. Акакий, ты как?
А к а к и й. С тобой хоть в прорубь.
Л ы с а я с т а р у х а. Идем, по дороге и расскажу.
С о л д а т, Л ы с а я с т а р у х а и А к а к и й уходят.
АНТРАКТ
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Камень-валун. Вбегают запыхавшиеся А к а к и й и С о л д а т.
С о л д а т. Говорила же старуха, не трогай ничего! Чуть не сгубил обоих.
А к а к и й. А чего она от нас хотела?
С о л д а т. Уже забыл?
А к а к и й. Ага!
С о л д а т (смеется). Живы и ладно.
Ерошит А к а к и ю волосы, тот в ответ. Веселятся и балуются, как дети,
к ним подкрадывается Л ы с а я с т а р у х а.
Л ы с а я с т а р у х а. Взяли? Где она?
А к а к и й. Кто?
С о л д а т (старухе). Нет там ничего. Кроме веников и обмылка старого.
Л ы с а я с т а р у х а. Да вы, верно, не там искали!
С о л д а т. Всю баню обсмотрели. Пусто!
А к а к и й. Вдруг дурным голосом кто-то как заревет! «Уходи, не то погибель вам страшная!» Мы вприпрыжку и выскочили!
С о л д а т. Нет там никакой шапки.
Л ы с а я с т а р у х а. Какая шапка? Изверги! Я велела старую шайку, шайку-невидимку принести! Без нее Брадовласа не одолеть. Акакий, чего прячешь?
А к а к и й. Не брал я ничего.
Л ы с а я с т а р у х а. А в руке что, покажи?
Старуха дает А к а к и ю подзатыльник, разжимает кулак, из него выскальзывает обмылок.
А к а к и й. Больно!
Л ы с а я с т а р у х а. Ежели Баннику угодишь в глаз обмылком – он сгинет. Держи! (Даёт обмылок С о л д а т у.) А может, и нет.
Вбегает расстроенная В а р в а р а.
В а р в а р а. Егорка, мальчик мой… пропал!
С о л д а т. Как, куда?
Л ы с а я с т а р у х а. Куд-куда, раскудахтался. (В а р в а р е.) Толком говори!
В а р в а р а. Егорка привел Марфушу. Пока я расчесывалась, они ушли…
Л ы с а я с т а р у х а. Не сказали, куда?
В а р в а р а. Молчком ушли.
С о л д а т. Погуляют и вернутся. Сядь, успокойся.
Л ы с а я с т а р у х а. Теперь главное, солдатик. Есть у Брадовласа ножницы! Золотые! Его ножнями его и надо обстричь. Потому как вся его сила – в волосах спрятана!
С о л д а т (ёрничая). А он сидит и меня ждет.
Л ы с а я с т а р у х а. Ты шайкой-невидимкой прикроешься. Он и не увидит тебя. Тут и стриги его почем зря!
С о л д а т. И всё?
Л ы с а я с т а р у х а. Дальше – гребни попереломать, и вся недолга.
С о л д а т. Ломать-то зачем?
Л ы с а я с т а р у х а. Кто свой гребешочек сломает – память назад верта̀ет.
С о л д а т. Варюха! Всё будет хорошо, слово даю.
Л ы с а я с т а р у х а. В баню, бегом! Одна нога здесь, другая там!
С о л д а т и А к а к и й снова отправляются в баню за шайкой-невидимкой.
Л ы с а я с т а р у х а (В а р в а р е). Он управится, вот увидишь. Пойдем-ка ко мне, вдруг детки у меня.
Л ы с а я с т а р у х а и В а р в а р а уходят.
Из-за камня выглядывает Е г о р к а.
Е г о р к а. Обмылок? Старая шайка?.. Это не та ли, что в углу бани валяется?
Идет следом за С о л д а т о м и А к а к и е м.
КАРТИНА ПЯТАЯ
К бане подходят С о л д а т и А к а к и й, стучат. Никто не отзывается.
С о л д а т. Эй!.. Господин-хозяин! Пусти в баню помыться… Вроде, нет никого.
А к а к и й. Не, дальше ты сам… А я тылы охранять.
Заходит С о л д а т в баню, чиркнул спичку и видит: стоит перед ним нечисть: росту огромного,
обличья страшного, сплошь мохнат и весь в листьях от веника. А руки, как ухваты, железные!
С о л д а т. Ба-анник…
В дверях бани появляется голова Е г о р к и.
Е г о р к а (кричит). Обмылком ему! Обмылком в глаз целься!
С о л д а т. Егорка, сынок!.. уходи!
Взяв обмылок, плюнул на него, прицелился и с криком «Бей нечистого!» – попал Б а н н и к у прямо в глаз. Зашаталась баня, заходила ходуном. С о л д а т а по углам бросает, как куклу тряпичную.
И – пропал Банный хозяин. Одни мокрые листья остались.
Егорушка, сынок, ты живой?
Г о л о с Е г о р к и. А ты, и правда, мой отец?
С о л д а т. Правда.
Г о л о с Е г о р к и. А мамка знает?
С о л д а т (улыбается). Спросим. Жалко опять шайку не нашли. Ищи ее теперь! Егорка, выходи, не бойся.
Г о л о с Е г о р к и. Ты что, не видишь меня?
С о л д а т. Пока нет.
За оконцем бани светает. Перед С о л д а т о м возникает и качается в воздухе деревянная шайка.
Г о л о с Е г о р к и. Вот же я, напротив!
С о л д а т. Мамка с ума от горя сходит, а сын в невидимки играет.
Шайка опускается, под ней с виноватым видом Е г о р к а.
Е г о р к а. Мог бы и спасибо сказать.
С о л д а т (изучая шайку). Спасибо, из большой беды выручил. А там, глядишь, и не меня одного. Как же ты нашел ее, сынок?
Е г о р к а. Валялась, под вениками.
С о л д а т. Акакия не видал?
Е г о р к а. В огороде прячется твой Акакий.
С о л д а т. Всё, дальше один пойду. А за шайку-невидимку, сынок…
Оборачивается – Е г о р к и нет, одна деревянная шайка качается в воздухе.
Вот проказник, опять испарился!
Г о л о с Е г о р к и. Иди сюда. Тут обоим места хватит.
С о л д а т. Главное с Брадовласом разобраться, пока он до Марфуши не добрался.
С о л д а т залезает под шайку, становится невидимым.
В баню заглядывает трясущийся от страха А к а к и й, пытается поймать шайку.
А к а к и й. Меня возьмите! Я же честно, я тылы охранял!
КАРТИНА ШЕСТАЯ
К колодцу подходят Л ы с а я с т а р у х а и В а р в а р а.
В а р в а р а. Может, к Брадовласу сходить?
Л ы с а я с т а р у х а. И что скажем?
В а р в а р а. А вдруг дети у него?.. Гребень дома забыла. Знобит маленько. У тебя нет причесаться?
Видит – на срубе колодца гребень лежит.
Надо же… гребень.
Л ы с а я с т а р у х а (отбирая). Отдай, это Акакия. Видать, нечисть подбросила.
В а р в а р а. Дай гребешок, я быстренько.
Л ы с а я с т а р у х а. Успеешь! А чего это Марфуша у вас позабыла?
В а р в а р а. От тебя прятали. Чтоб ты на стрижку ее не свела, к Брадовласу.
Л ы с а я с т а р у х а. От меня?
Появляется шайка-невидимка, под ней С о л д а т и Е г о р к а. Проверяя свою невидимость,
шалят и незаметно вытаскивают гребень у Л ы с о й с т а р у х и.
Ты, девка, со мной так не шути.
В а р в а р а. Да ты чего сегодня?
Л ы с а я с т а р у х а. Ну-тка, гребешочек обратно положи.
В а р в а р а. Весь день на меня грешишь.
Л ы с а я с т а р у х а (находит гребень). Чудно́! Тока что пусто было, а теперь вот…Еще что-нибудь про Шурку вспомнила?
В а р в а р а. Вспомнила. И про козу, и как он Акакия из проруби… И Марфутку твою он в обиду не даст.
Л ы с а я с т а р у х а. Добро бы так. Егорка-то сын аль не сын ему?
С о л д а т и Е г о р к а перестают шалить, прислушиваются.
В а р в а р а. Шурка, помню, говорит… Родишь сыночка, Егоркой назови. (Напевает.)
Он дудит, дудит, играет,
Складно песню напевает…
Забыла опять…
Только звездам, только ночке
В синей сини над селом,
Г о л о с Со л д а т а. А для нашего сыночка
В а р в а р а. Сами песню мы споем.
Из-под шайки, прямо под ноги В а р в а р е и Л ы с о й с т а р у х е, вываливается Е г о р к а. Те
визжат и прячутся за колодец. Шайка, помахав рукой С о л д а т а, неслышно растворяется в воздухе.
В а р в а р а. Чур меня, чур!
Е г о р к а. Вы тут песни поете, а папка пошел с Брадовласом рубиться!
В а р в а р а. Какой еще «папка»?
Е г о р к а. Такой! Побегу я… А то он опять без меня учудит чего-нибудь.
Л ы с а я с т а р у х а. Стой-ка!
Достает кисет, насыпает туда горсть земли, шепчет над ней, вручает мешочек Е г о р к е.
Батьке передашь! Пусть кинет под ноги Брадовласу и скажет: «Отдай не твоё!» Авось поможет. (В а р в а р е.) Не держи его, пускай идет.
Е г о р к а. Молчок, губы на крючок.
Л ы с а я с т а р у х а и В а р в а р а. Крючок! Молчок!
В а р в а р а целует Е г о р к у, тот, спрятав кисет, убегает.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Бывшая изба С о л д а т а, ныне цирюльня Б р а д о в л а с а.
В парикмахерском кресле, болтая ногами, сидит М а р ф у ш а.
Б р а д о в л а с. Ну-с, красавица, приступим?
Торжественно извлекает из футляра – Золотые ножницы.
Жаль, что старуха твоя не увидит.
М а р ф у ш а. Приболела она. Ты обещал по-городскому постричь.
Б р а д о в л а с. Головку держи пряменько. А куда Солдат запропал, не знаешь?
М а р ф у ш а. Ой, он совсем плохой стал. То фокусничает, то, говорит, спрячься! А я все равно пришла.
Б р а д о в л а с. Умница, красавица! (Принюхивается.) И дядя Солдат скоро придет, я свой
ох-деколон за версту чую.
М а р ф у ш а. Дедушка, стриги скорее.
В цирюльню незаметно вплывает деревянная шайка, под ней (невидимый для остальных) прячется
С о л д а т. Б р а д о в л а с заносит над М а р ф у ш е й Золотые ножницы и – получает сзади пинок; разворачивается – сзади подзатыльник. Крутится, а ничего сделать не может: не видит никого.
Б р а д о в л а с. Вечно ты, солдатик, не во время. (Смеется.) Чего молчишь?
С о л д а т делает знаки М а р ф у ш е, но та тоже его не видит. А Б р а д о в л а с злится,
тычет ножницами вокруг себя, принюхивается и снова тычет, тычет.
Схватил М а р ф у ш у в охапку, ножницы к ее голове приставил.
С огнем играешь, солдат!
Г о л о с С о л д а т а. Дело привычное. Отпусти сироту.
Б р а д о в л а с. Не то – что?
М а р ф у ш а. Ой, дяденька Солдат, где ты? Помоги!
Г о л о с С о л д а т а. Не бойся, Марфуша.
Б р а д о в л а с. Вот и голосок знакомый. А то исподтишка всё да из-под выверта!
Г о л о с С о л д а т а. Хоть один волос с ее головы уронишь – я тебя самого налысо обрею! Всё равно твоей Власти скоро конец!
Б р а д о в л а с (принюхиваясь). Старуха, поди, про волосы наболтала? Дурак ты, солдат. Она, чтоб ты знал, каждый твой шаг мне докладывала! Лично!
Г о л о с С о л д а т а. Врешь, ведьмино отродье!
Б р а д о в л а с изловчился и сбил с С о л д а т а шайку-невидимку.
М а р ф у ш а вырывается из объятий старика и прячется за С о л д а т а.
Б р а д о в л а с. У Марфуши спроси. Она-то знает, что за кошка за печкой «мяукала».
М а р ф у ш а. Бабка это была.
С о л д а т. И ты не сказала?
М а р ф у ш а. Здрасьте! А кто тебе подмигивал, кто сигналы давал?
Б р а д о в л а с. Я еще доберусь до тебя, дрянь неблагодарная!
У Б р а д о в л а с а в каждой руке появляются по паре ножниц, которыми тот так вращает,
что только свист стоит. С о л д а т еле успевает от них уворачиваться.
(С о л д а т у.) Подстрижешь ты меня! Дальше что?
С о л д а т. Память к людям вернется!
Б р а д о в л а с. Вот незадача! И что увидят? Кривые дома да пустые поля? Думаешь, спасибо скажут?
С о л д а т отбивается от Б р а д о в л а с а всем, что под руку попадется:
бьются не на жизнь, а на смерть.
С о л д а т. А тебе лучше, когда все беспамятные?
Б р а д о в л а с. Кто сильнее, тот и правее! А то вдруг вспомнят, чего не надо.
С о л д а т. Сами решат, что им надо! И счастливы будут!
Б р а д о в л а с. Они уже счастливы!
С о л д а т. Врешь!
Выбивает у цирюльника одну пару ножниц, быстро поднимает.
Золотые ножницы!.. Уж не те ли, про которые старуха говорила? Чик-трак, старичок! (Наступает на Б р а д о в л а с а.) Сила человека – в памяти. А ты его этой силы лишить хочешь?!
Б р а д о в л а с (отбиваясь). Сила за такими, как я! Я самого царя гребенкой гладил! И тебя причешу!
Вбегает Е г о р к а, бросает старухин кисет под ноги Б р а д о в л а с у.
Е г о р к а. Отдай не твоё!
Б р а д о в л а с (смеется). Кисет сперва развяжи!
Хватает Е г о р к у за шиворот и, спрятавшись за него, как за щит,
заносит над его волосами ножницы.
(С о л д а т у.) Обстригу сынка… мать родную забудет, не то, что тебя! Моя рука верная.
М а р ф у ш а, подкравшись, кусает что есть силы его за руку, тот от боли отпускает Е г о р к у.
Жилу прокусила! Обстригу! (Кидается на М а р ф у ш у.)
Е г о р к а (развязав кисет, снова бросает). Отдай не твоё!
В избу вбегает А к а к и й, споткнувшись из-за кисета на ровном месте,
валится прямо под ноги Б р а д о в л а с у – тот тоже падает.
Б р а д о в л а с. Семя юродивое! Всех изничтожу!
С о л д а т, прижав Б р а д о в л а с а к полу, стрижет ему волосы Золотыми ножницами.
Цирюльник скулит, пытается вырваться.
Не губи! Не стриги! Век помнить буду!
С о л д а т. Да и я на память не жалуюсь. Акакий, ты как?
А к а к и й. Я вроде ничего… А вы чего?
Б р а д о в л а с. Стой, солдат! Людишками управлять научу! Будут деньги, власть! За-ради тебя отца родного забудут!
С о л д а т. Это ты зря сказал, старичок.
Б р а д о в л а с. Не понимаю.
С о л д а т. А тебе и не нужно.
Обстригает Б р а д о в л а с у волосы вместе с бородой. Вдруг срезанные волосы зашевелились на полу,
как змеи, обвились кольцами вокруг ног цирюльника, сдавили ему руки и шею. Б р а д о в л а с
борется с волосами из последних сил, но те спеленали бывшего хозяина намертво.
Б р а д о в л а с (хрипит). Егорушка, Марфуша, отцепите их!.. изнутри выжигают!..
От Б р а д о в л а с а остается – пустой кокон.
С о л д а т. М-да… Всех хотел причесать, а со своими волосами не справился.
Е г о р к а. А с этим что?
С о л д а т (смеется). Вместо пугала в огороде поставим. На память!
М а р ф у ш а. Пусть ворон пугает, кар-карр!
Е г о р к а. Кыш, кыш, клювоносы!
Дети играют в новую игру, веселятся; входят Л ы с а я с т а р у х а и В а р в а р а.
В а р в а р а (прижав к себе сына). Опять взъерошенный весь?
Е г о р к а. Ну чего ты, живы же.
Л ы с а я с т а р у х а (М а р ф у ш е). Голова цела, и ладно.
М а р ф у ш а. Бабка Ленка, прости меня.
Л ы с а я с т а р у х а (С о л д а т у). Неужто улизнул-таки старичок?
С о л д а т. Марфуша, дай вон те грабли. Глядите, какую чучелу из вашего цирюльника сделали!
Надевает на грабли кокон-мешок из волос Б р а д о в л а с а.
В а р в а р а. Ой!
Л ы с а я с т а р у х а. Глаза б мои не глядели.
Увидев чучело, все полезли за гребнями, стали причесывается.
С о л д а т. Власть Брадовласа кончилась. А гребни, гляди-ка, все еще держат! (В с е м.) Их теперь сломать можно, слышите? (А к а к и ю.) Ломай свой!
А к а к и й. Зачем? Он красивый, пригодится.
Е г о р к а. Во-первых, это мой! (Забирает свой гребешок, с трудом, но ломает его.) Во-вторых, что хочу, то и делаю, да, батя?
В а р в а р а смотрит то на одного, то на другого; не зная, что сказать,
протягивает С о л д а т у гребень.
В а р в а р а. Шурка, помоги мне… жалко прежнее ломать…
С о л д а т. Ты сама должна.
В а р в а р а (пытается). Он у меня гнется, и всё…
М а р ф у ш а. Дядя Солдат, а можно Егорка мне поможет?
С о л д а т. Тебе – можно.
Е г о р к а. Дай-ка. (Ломает ее гребешок.) И не стригись по-городскому, ладно?
С о л д а т. Боец-молодец! (А к а к и ю.) И у тебя получится.
Л ы с а я с т а р у х а. А у меня никогда и не было. (А к а к и ю.) Забери свою чесалку, нашлась. (Отдает гребень из колодца.)
С о л д а т. Пойду я… (В а р в а р е.) Отпустишь сына со мной?
В а р в а р а настороженно смотрит на С о л д а т а.
В а р в а р а. Насовсем?
С о л д а т. До озера. Давно раков вареных не ел.
Е г о р к а смотрит на мать.
В а р в а р а. Вы же ненадолго?
Е г о р к а (радостно). Мы быстро, одним духом!
С о л д а т. Егорка, бери ведро!
В а р в а р а. Идите. А я пока приберусь, баню истоплю, стол накрою. (Л ы с о й
с т а р у х е.) Шурка мой… домой вернулся.
С о л д а т обнимает В а р в а р у.
С о л д а т. Гулять, так гулять! Всех в гости приглашаем! А кто позабыл – моя изба с краю, напротив березы со скворечником.
Л ы с а я с т а р у х а. За раками ловчее к озеру напрямки, через овраг идти.
А к а к и й. Ты научишь. Идем, я покажу.
С о л д а т. Сиди, гребень ломай.
А к а к и й. Я не сумею.
С о л д а т. Сумеешь. Тебе без памяти никак нельзя.
В а р в а р а. Пойти, что ль, с вами до озера?
Л ы с а я с т а р у х а (смеется). Вы, главное, ведро не забудьте для раков.
М а р ф у ш а. Вечером в гости придем!
Л ы с а я с т а р у х а и М а р ф у ш а уходят.
В а р в а р а. А я песню вспомнила. (Напевает.)
Тишина в лугах, в лесах,
Звезды ходят в небесах,
И дудит им во рожок
Тихий месяц-пастушок.
С о л д а т (подхватывает).
Только звездам, только ночке
В синей сини над селом.
В м е с т е. А для нашего сыночка
Сами песню мы споем.
Гребень в руках В а р в а р ы с треском сам ломается. С о л д а т, В а р в а р а и Е г о р к а идут на озеро. Остается А к а к и й, который кряхтит над гребнем.
А к а к и й (кричит). Сломал! Я его сломал!
Занавес
