Контакты: 89774828693, ijm2000@mail.ru
Эдуард Иванов, Дарья Буймова
СЛОВО О ЗАМПОЛИТЕ
Курс молодого бойца в двух действиях
Действующие лица:
ПЕТРОВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ – замполит, подполковник, немногим более 50 лет
ГЛЫБА ИВАН – командир, почти генерал, друг и ровесник Петрова
ГОМАН – замполит, старший лейтенант, 26 лет
«ЧИЖ» – около 23 лет
«ЛЕСНОЙ» – командир подразделения разведчиков, за 30 лет
«АКТЁР» – около 25 лет
«ТУНГУС» – от 35 до 40 лет
ОЛЬГА СТЕПАНОВНА – военврач
«ЛАВИНА» – снайпер, бывшая биатлонистка
СЕРАФИМА ИВАНОВНА
НАТАЛЬЯ КОРЕНКОВА – военнопленная
ПЁТР КРЕЧЕТОВ – военнопленный.
Военнослужащие российской армии.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
СЦЕНА 1
Кабинет. Стол, сейф, несколько табуреток.
Заходят Глыба и Петров.
ГЛЫБА. Сюда садись!
ПЕТРОВ (садится на указанный табурет). Что происходит?
ГЛЫБА. Он меня ещё спрашивает!.. Вот ты меня, Петров, осуждаешь… Сядь! Не перебивай!.. По глазам вижу, что осуждаешь в гибели группы… У меня приказ сверху!.. Создать опорник, укрепить… Я не знаю, почему вовремя не доложили… Кто мог знать, что рядом с ними колонна попрёт!
ПЕТРОВ. Иван, не кипятись… Никто тебя не осуждает… Во-первых, подтверждения их гибели нет. Во-вторых, сам знаешь – случаются чудеса…
ГЛЫБА. Не в этот раз. Птички соседей несколько раз там летали. Глухо.
ПЕТРОВ. В-третьих, я тебя, командир, не осуждаю. И никогда не осуждал.
ГЛЫБА. Думаешь, полковник Глыба так хочет генеральские погоны, что решил своими ребятами пожертвовать?! Их жизни в унитаз спустить?!
ПЕТРОВ. Прекрати истерику, полковник!.. Ты чего расклеился, Иван?
ГЛЫБА. Сам меня пинал, что не в меру жёстким стал. Говорил: «Желваками Глыба поиграл, и все обосрались. Кинулись подвиги совершать, дзоты грудью закрывать». А как прикажешь мне командовать? Реверансы перед бойцами выписывать? Поставлена боевая задача – мы должны её выполнить!.. Или погибнуть… Война без потерь не бывает.
ПЕТРОВ. Успокоился?
ГЛЫБА. Да.
ПЕТРОВ. Почему решил, что я тебя осуждаю?
ГЛЫБА. А это?.. Объясни, какого ляда ты мне эту бумажку подсунул!.. Предатель… Это же рапорт об отставке! Что глаза прячешь?
ПЕТРОВ. Без нервов можешь выслушать?
ГЛЫБА. Валяй. Оправдывайся.
ПЕТРОВ. Я давно воюю. Почти вся жизнь – война. Там, здесь или куда Родина пошлёт. Два ранения. Контузия… А нам не тридцать и даже не сорок… Становлюсь степенным и медленным.
ГЛЫБА. Дерьмо аргументы!
ПЕТРОВ. А ещё… Только тебе, по секрету, как единственному оставшемуся в живых другу… Я в монастырь ухожу. Недавно определился. В северных лесах. Небольшая обитель. С настоятелем и братией познакомился. (Пауза). Глыба, ты чего? Эй, Глыба!
ГЛЫБА. Ты – монах?!
ПЕТРОВ. Так и знал, что этим кончится. Сейчас шуточками начнёшь фонтанировать? Намерен на другом уровне бороться со Злом.
ГЛЫБА. Ты чего выдумал? В монахи… Взял ответственность быть здесь командиром, значит, будь им! Ты больше не вправе думать только о себе! Ты о них обязан думать, о доверенном тебе подразделении, товарищ замполит… А он в монахи! Оставить тут всех и за стеночку спрятаться!.. Ты никогда не был таким! Я тебя, как облупленного, ещё со времён Суворовского училища… Петров, очнись. Ты же старый ловелас… Вот если бы решил гарем завести, я бы это не одобрил, но понял… А тут одобряю, но не понимаю! Не понимаю!.. Ну, брось! Где монастырь и где ты?
ПЕТРОВ. Там безгрешных нет… А знаешь, кто был первым замполитом на Руси?.. Не морщи лоб, не вспомнишь… Сергий Радонежский… Вот и я за вас из-за стен монастырских молиться буду.
ГЛЫБА. Ты мне зубы не заговаривай!.. Сергия Радонежского приплёл… А кто тебе мешает здесь за всех нас молиться?
ПЕТРОВ. Никто. Я молюсь.
ГЛЫБА. Вот и продолжай на здоровье… А если мы все сейчас в монахи ломанёмся, кто Родину защищать будет?
ПЕТРОВ. Ты, конечно, Глыба, мастер ёрничать… Но я… Я чудо видел.
ГЛЫБА. Ну, какое ещё чудо? Мина под ногами не разорвалась? Пуля рядом с ухом просвистела? Таких историй – море, океан. На каждой войне подобных тьма тьмущая… Чудо… Скорее всего, просто удачное стечение обстоятельств. Физика с химией и немного теории вероятности.
ПЕТРОВ. Не, тут другое. Тут чудо… Он меня вот тут коснулся, в груди. Это на удачу не спишешь.
ГЛЫБА. Ну, и какое чудо?.. Серьёзно? Даже не расскажешь?
ПЕТРОВ. Может, позже.
ГЛЫБА. Гляжу, замполит, устал ты, притомился… Давай-ка я тебе отпуск небольшой организую. К своим съездишь, успокоишься, на могилках у них посидишь – посоветуешься.
ПЕТРОВ. Не надо. Не успокоюсь.
ГЛЫБА. А мне с кем прикажешь вражин побеждать?.. (Пауза). Хорошо. Если решил уйти, то уйди красиво – подготовь себе достойную смену. Подготовишь и вали в свой чёртов монастырь! Благословляю!.. Предатель… А ещё друг называется.
ПЕТРОВ. Разрешите идти?
ГЛЫБА. Идите! (Петров уходит). Петров – монах… Точно конец света наступает.
СЦЕНА 2
Весенний сад возле санчасти.
Военврач Ольга Степановна любуется солнечным утром, выполняет дыхательные упражнения цигун.
Появляется «Чиж» с букетиком цветов.
«ЧИЖ». Доброе утро, Ольга Степановна! А это вам.
Отдаёт букетик Ольге.
ОЛЬГА. Спасибо, «Чижик», очень мило. Красивые цветочки. Где добыл?
«ЧИЖ». Представляете, в перелеске, возле большой воронки, прямо на склоне расцвели… Их там много… То ли шрамы земли хотят приукрасить, то ли исцелить их… И как стараются, напрягая все свои силы… Это надо записать. (Достаёт блокнот, ручку, записывает.) Украсить собою шрамы планеты… Изо всех своих могучих сил.
ОЛЬГА. Теперь жаль эти цветочки. Старались, росли, а их сорвали.
«ЧИЖ». Там с запасом. Весь склон в этих малютках. Очень красиво. Хотите, вас туда свожу? Это почти рядом. Можем прямо сейчас.
ОЛЬГА. В следующий раз. Дел много. Вот сейчас закончу зарядку и…
Появляется «ЛЕСНОЙ».
«ЛЕСНОЙ». Доброе утро, Оленька! Доброго утра господину поэту. Хотя бы один свой стих прочёл… Все говорят – поэт, поэт. А до сих пор никто ничего твоего не слышал. А может ты не поэт? Оленька, он вам читал свои стихи?
ОЛЬГА. Нет.
«ЛЕСНОЙ». Букетик принёс. Мило. А стихи прекрасной даме?
Возле забора сада появляются «Тунгус» и «Актёр», несут бидон.
«АКТЁР». Подожди, «Тунгус», дай передохнуть… О, смотри, «Лесной» опять над «Чижиком» прикалывается.
«ЛЕСНОЙ». Эх, «Чижик», «Чижик». Что цветы? Трава. Никакой пользы. Не съешь, не скуришь… (Достаёт шоколадку). Вот, Оленька, угощайтесь.
«АКТЁР». Итак, дорогие зрители, приветствуем вас! Наш телеканал начинает трансляцию Битвы века! Воин против поэта! В левом углу ринга – опытный разведчик, наш непосредственный командир «Лесной». Поприветствуем бойца!
«ЛЕСНОЙ». Вы чего здесь делаете, балбесы? Захворали?
«ТУНГУС». Никак нет, командир. В столовую вот несём. Бидон. Тяжёлый. Волонтёры передали сгущёнку. Здравствуйте, Ольга Степановна.
ОЛЬГА. Доброе утро, ребята.
«АКТЁР». На счету «Лесного» немыслимое количество побед и наград. Особенно среди них выделяются четверо детишек и красавица-жена в Ярославле.
«ЛЕСНОЙ». При чём здесь жена?
«АКТЁР». В правом углу ринга – гордость нашего подразделения, легендарный поэт без стихов, быстрый, как молния, и стеснительный как… Кто стеснительный?.. Как осёл!
«ЧИЖ». Ничего не стеснительный!.. И при чём здесь осёл?
«ЛЕСНОЙ». Да. Ещё никто никогда не видел, чтобы поэт, настоящий поэт, стеснялся своего творчества. Ни одной строчки… Упрямый осёл.
ОЛЬГА. Может время ещё не пришло. Стихи, словно яблоки, должны созреть.
«ЧИЖ». Да, Ольга Степановна. Одна вы меня понимаете.
«ЛЕСНОЙ». Ой, «Чижик» – это запрещённый приём… Хватит из себя Белоснежку корчить! Будь как Маяковский! Волю в кулак – и читай!
«ТУНГУС». Однако, коллега, наши атлеты на ринге напомнили мне о доме.
«АКТЁР». Поясните, коллега.
«ТУНГУС». Когда у оленей гон, они также встают друг против друга. И вот рогами друг дружку щекочут. А самочка поодаль, типа не смотрит, не при делах. Но сама внимательно наблюдает.
ОЛЬГА (смеясь). Спасибо за самочку, «Тунгус». Первый раз удостоилась такого.
«ЛЕСНОЙ». И насчёт рогов аккуратно, комментаторы хреновы.
«ЧИЖ». Да! Вы двое – чего тут? А ты, командир, зачем пришёл? Видишь, люди разговаривают.
«ЛЕСНОЙ». (подражая движениям Ольги, словно декламирует восточную поэзию). Весна зазеленила верхушки деревьев. Раннее утро. Вижу, поэт идёт с цветами. Фудзияма далеко, здесь земля терриконов. Где взять вдохновения? Пошёл за ним. А здесь маленький серый комочек поёт о счастье с полуголой ветки. Видите? Лопнули набухшие почки, и вновь волшебство. Появились маленькие листья-недотроги, зелёного пожара язычки. И среди этой тихой красоты величественное создание природы – обворожительная Ольга, военврач от Бога.
«АКТЁР». Какая великолепная серия ударов! Мне кажется, коллега, это нокаут.
«ТУНГУС». Однако, не ожидал от командира такого коварства… Вы правы, коллега, однозначно можно открывать счёт. Вряд ли соперник оправится и продолжит бой.
«ЧИЖ». Ничего подобного! Ольга Степановна, несите йод, бинт и нашатырь.
«АКТЁР». Кажется, поэт решил контратаковать.
«ТУНГУС». Неужели готов прочесть свой стих?
Возле забора появляется «Лавина».
«ЛАВИНА». Всем привет.
«ТУНГУС». Здравствуй, «Лавина».
«АКТЁР». Привет! Прекрасно выглядишь. Лицо ангела. Фигурка, как у куколки. А эти глаза… О, как они манят к себе.
«ТУНГУС». На вашем месте, коллега, я был бы аккуратнее с глазами «Лавины». У нашего снайпера глаз шибко меткий. Такому глазу и винтовка не нужна. Так убить может.
«АКТЁР». Уже. В самое сердце.
«ЛАВИНА». Болтуны. Что тут?
«АКТЁР». «Лесной» против «Чижика»… За внимание военврача. Ждём развязки.
«ЧИЖ» (откашлявшись, декламирует). Она стоит над ним в палате белой // При беспощадном свете медицинских ламп. // И пилит ему руку так умело. // Ах, только бы он жил! Подумаешь рука. // И, если бы я мог, я отдал бы ей сердце, // Всего себя, всю трепетную плоть. // Берите всё! Мне ничего не надо, // Когда в душе моей любовь, любовь, любовь!
Пауза.
«ЛЕСНОЙ». Сильно. В общем и целом молодец! (Жмёт «Чижу» руку). Немного надо доработать, а так сильно. Не ожидал. Молодец!
«ЧИЖ». Правда? Ольга Степановна, вам понравилось? Это я для вас.
ОЛЬГА. Спасибо, «Чижик»! (Целует «Чижа» в щёку). Спасибо.
«Тунгус», «Актёр» и «Лавина» аплодируют.
«ТУНГУС». Посыл ясен, но вот форма изложения… Как вы считаете, коллега?
«АКТЁР». Это конечно не Есенин, но… Надо над образами и над рифмой поработать. А то как-то страшновато – рука, пила, любовь. Синопсис фильма ужасов. Но потенциал есть… А вам, сударыня, понравилось?
«ЛАВИНА». Главное – искренне. Мне, например, ещё никто стихов не писал: ни в школе, ни на спортивных сборах. Наверно, я была бы счастлива.
«АКТЁР». Я напишу. Для тебя готов целую поэму написать.
«ЛАВИНА». Болтун.
«АКТЁР». Почему болтун? Я могу.
Появляется Петров.
ПЕТРОВ. И что тут за собрание?
«ЛЕСНОЙ». Так, дружеская перепалка родных и близких по духу людей. Во всех семьях такое бывает.
ПЕТРОВ. Или Ольга Степановна всё-таки услышала мои настойчивые просьбы и набрала группу для занятий цигун?
«Лесной» и «Чиж», стараясь быть незаметными, уходят. «Тунгус» и «Актёр», подхватив бидон, тоже уходят. «Лавина», ловко перемахивает через заборчик, подходит к Петрову и Ольге Степановне.
ОЛЬГА. Я бы с удовольствием, да времени нет… Что-то вы давненько к нам не заглядывали, товарищ замполит.
«ЛАВИНА». Доброе утро, товарищ подполковник. И меня забыли. Почти две недели не проводили со мной политинформацию.
ОЛЬГА. Вот как? Что ж, заходите, гости дорогие. Чайком угощу. У меня и шоколадка теперь имеется.
ПЕТРОВ. В следующий раз, Ольга Степановна. Мне бы какого-нибудь сильного обезболивающего. Что-то опять бедро зашалило. Не иначе к дождю.
ОЛЬГА. Сейчас принесу.
Ольга уходит.
«ЛАВИНА». Товарищ подполковник, вы меня избегаете?
ПЕТРОВ. Конечно, нет… Я постоянно за вами присматриваю… Так положено… Я за каждого бойца отвечаю.
«ЛАВИНА». Это понятно. Я о другом.
ПЕТРОВ. Марина Георгиевна… Дорогая моя «Лавина». Вы мне в дочери годитесь. Так что «о другом» я сам себе не только мечтать, даже думать запрещаю.
«ЛАВИНА». Сейчас здесь стихи читали… Так вот, я вас и без всяких стишков люблю… как командира.
Возвращается Ольга, выдаёт Петрову несколько таблеток.
ОЛЬГА. Это ваши обычные. Не забывайте – не более одной в сутки.
ПЕТРОВ. Благодарю, Ольга Степановна. Пойду.
Петров уходит.
ОЛЬГА. А у тебя что стряслось?
«ЛАВИНА». Ничего. Как обычно – нужен пластырь. Скоро выход… У вас с Петровым что-то есть?
ОЛЬГА. Ревнуешь?
«ЛАВИНА». Нет, но… Он мне очень нравится.
ОЛЬГА. Мне тоже. Но, к сожалению… Какой-то он в последнее время странный.
«ЛАВИНА». Тоже заметила. Но я настойчивая. Попробую ещё раз подкатить. Не против?
ОЛЬГА. Кто тебе запретит? Дерзай.
«ЛАВИНА». А сама?
ОЛЬГА. Думаю, мне уже поздно.
«ЛАВИНА». Зачем тогда все эти соблазнительные позы с потягушками перед пацанами?
ОЛЬГА. Для здоровья… Идём, чаем напою, ну, и выдам, что просила.
Ольга и «Лавина» уходят.
СЦЕНА 3
Поляна – импровизированная аудитория под камуфлированной сетью.
Петров и Гоман приносят и расставляют скамьи.
ПЕТРОВ. Думаю, хватит. Трибуны нет. Зато есть стол… Присядь, отдышись… Прибыло пополнение. Проведёшь у них вводное занятие.
ГОМАН. Что-то вроде испытания хотите мне устроить?
ПЕТРОВ. Что-то вроде… Подготовь себе воду. Если вдруг в горле запершит, сделай пару глотков… Я, можно сказать, самоучка. А тебя, товарищ Гоман, старший лейтенант, целенаправленно учили этому искусству. Хочу послушать, может, что новое для себя открою. Определился, о чём будешь рассказывать?
ГОМАН. Думаю, о целях и задачах Специальной военной операции. О политике Запада, о двойных стандартах…
ПЕТРОВ. Стоп! Ты не телевизор. Всё это они в новостях узнают. Не желторотики. Молодых у нас немного. Больше людей среднего возраста. И все пришли по зову сердца. Им больше собеседник нужен. Есть и совсем зрелые бойцы – пятьдесят и старше. Эти надёжные. Всё обдумали, всё для себя решили. Да и советская школа оставила след. Некоторые до сих пор в транспорте женщинам и пожилым людям место уступают. Хотя у самих седина или лысина. А у некоторых и «трудовые мозоли» в области живота. Эти дядьки не подведут. Всегда помогут, если попросишь. Авторитета и опыта у каждого с запасом. У нас таких пятеро. С личными делами позже ознакомишься.
ГОМАН. И как они меня воспримут? Мне всего двадцать шесть.
ПЕТРОВ. Дело не в возрасте. Гайдар в шестнадцать лет полком командовал. Или наш коллега – Берест Алексей Прокофьевич. Украинец, между прочим. Родился под Сумами. За время Великой Отечественной – от рядового до заместителя командира батальона по политической части. Итог – возглавил выполнение боевой задачи по водружению знамени на куполе Рейхстага. Ему всего двадцать четыре было, на два года младше тебя. А он поднял, повёл и выполнил.
ГОМАН. Я воды себе принесу.
ПЕТРОВ. Держи… Пей… Представь, ты – отец, бойцы – твои дети. Тебе двадцать шесть, а ты уже многодетный отец. Поздравляю!
ГОМАН. Спасибо.
ПЕТРОВ. А детишки – шалунишки. Некоторые в два раза старше тебя. Но какие есть. В душе-то они всё равно дети. И твоя задача заботиться о них. Пусть воюют, пусть будут уверены, что в это время все заботы о них на себя взял отец, то есть ты – замполит.
ГОМАН. Метафора красивая. Но разве они будут меня слушать?
ПЕТРОВ. Конечно, нет. Они должны доверять тебе. Расскажи что-нибудь, чего им по телевизору не расскажут. Только никаких ультрамодных штучек.
ГОМАН. Не понял. Вы о чём?
ПЕТРОВ. Клоуном себя не выставляй! Был у наших соседей любитель экстравагантных новинок. Решил на политзанятии бойцам рэп зачитать. Даже оделся соответствующе. Микрофон нашёл. И давай геополитические новости излагать. Кричит, старается, битбокс изображает… Быц-быц-быц!.. Так разошёлся. Все передние ряды оплевал. Бойцы утираются, но терпят… Долго его рэп-придурком называли… Пока не погиб… С «ленточки» возвращались – на засаду налетели. Водитель сразу «двухсотый». А он держался, отстреливался. «Укропы» хотели в плен взять. А он подарок им в виде гранаты. С собой двух нациков забрал… С коптера видели. Не успели помочь.
ГОМАН. Что-то у меня мандраж… Что-то не хорошо… Мутит.
ПЕТРОВ. Эй, эй, ну-ка присядь. Глотни водички. Подыши. Успокойся, я проведу. Смотри и запоминай.
Под навес заходят бойцы, рассаживаются.
ПЕТРОВ. Ребята, вы третья группа? Все здесь? Тогда приступаем. С нашим командиром, с полковником Глыбой познакомились? Колоритный мужик. Со мной вы знакомы. А это замполит третьей роты. Сегодня вас распределят. А через недельку ваш первый выход на передовую… Первые дни там, они самые длинные. Каждый идёт за десять. А первый – за месяц. Иногда за целую жизнь… И вбейте себе в голову! Чтоб ни один из вас не погиб! Поняли? Если кого «обнулят», пусть лучше в расположение не возвращается – зашибу гада!.. Отставить смех!.. На рожон не лезть. И лицо первой попавшейся пуле не подставлять. Настоящий солдат должен выполнять приказы командования и при этом сохранять свою жизнь. В условиях СВО ваша жизнь не принадлежит вам. Она принадлежит военному ведомству подобно автомату и прочему инвентарю… И хватит ржать!.. Вернитесь живыми, братцы… (Пауза). Современная война, с её техническими возможностями и технологиями, больше не даст шанса надеяться на «авось». Глупость, безответственность, разгильдяйство и нежелание относиться к противнику серьёзно – «делят на ноль» гораздо больше личного состава, чем что-либо ещё… Применяйте все навыки, которые успели накопить. Пригодиться может всё… Бои тяжёлые, потому что «укропы» воюют хорошо. Вооружения у них много. Экипировка отличная. Но мы всё равно их бьём. Если это не отмороженные нацики, то украинцы – эти те же русские яйца, только в профиль. Наши деды вместе били фрицев. И учились мы в одних военных училищах… Вам там будут давать сдачи. Но лучше переоценить противника, чем недооценить его. Лёгкой прогулки не будет… А сейчас чисто практический совет. Всегда немного прищуривайте глаза. Не надо смотреть на этот удивительный мир широко открытыми глазами. Берегите видеоконтроллеры мозга от пыли, дезинформации и от щенячьего восторга или чрезмерного ужаса. Там, на передовой, всё будет направлено на то, чтобы обмануть вас. Будьте наблюдательными, думайте, анализируйте… Мужики, вы уже герои, раз приехали сюда и остаётесь здесь. Некоторые даже из страны бежали – испугались. Родину им стыдно защищать. Бог им судья. Главное, вы – не они. И Россия жива, пока есть такие, как вы. За что вам низкий поклон. (Кланяется). И ещё пара слов… Тут нет ни мам, ни жён, нянек тоже нет. Здесь никто не будет подтирать вам сопли. Лишь мы, замполиты, сможем иногда помочь вам высморкаться… Отставить смех!.. Так сказать, по-семейному, как своим детям или младшим братьям… Но, если обгадитесь, портки за вами стирать точно не будем! Любые попытки ныть и требовать идеальных для себя условий будут строго пресекаться. Вы – в армии. К тому же – на Специальной военной операции… Кстати, для вашего духовного окормления иногда к нам приезжает батюшка – отец Илия. Видели бы вы, как его бесы боятся. Иногда так разойдётся, только успевай от кадила уворачиваться. Шучу… Вопросы есть?.. Тогда встать! Смирно! Вольно! Старший группы, ведите бойцов ближе к камбузу – скоро обед… А вам, старший лейтенант, надо бы в санчасть.
СЦЕНА 4
Весенний сад возле санчасти.
Явление первое
«Актёр» стоит возле забора с букетиком цветов. Шёпотом читает на бумажке текст, пытается запомнить. В саду появляется «Лавина». «Актёр» прячет бумажку в карман.
«АКТЁР». А я тебя жду. Это тебе.
«Актёр» дарит «Лавине» букетик.
«ЛАВИНА». Зачем?
«АКТЁР». Цветы зачем? Для настроения.
«ЛАВИНА». Зачем ждёшь?
«АКТЁР». А… Сейчас… Надо настроиться… (Декламирует). На улице пахнет сиренью. // Безоблачная голубизна. // Ты слышала птичье пенье? // Здравствуй, весна! // Пусть солнечный зайчик скачет! // Всем сердцем любовь встречай! // Забудь все свои неудачи. // Пусть нас Небеса обручат.
«ЛАВИНА». Хрень какая-то. Это и есть обещанная поэма?
«АКТЁР». Начало… Набросок.
«ЛАВИНА». Сам сочинил или «Чижик» помог?
«АКТЁР». Сам… Честное слово сам… Первый раз со мной такое.
«ЛАВИНА». Заметно… Спасибо за старание. Мне приятно.
«АКТЁР». А хочешь, я тебе своё сердце подарю?
«ЛАВИНА». Зачем?
«АКТЁР». Ну, так говорят… Когда предложение… Предложение руки и сердца. Ты не думай, я не просто так, я всё продумал. Вот здесь закончим и создадим биатлонно-театральную ячейку общества. Детей нарожаем. Целую футбольную команду. Мы их тренировать будем.
«ЛАВИНА». Не хочу я никакого биатлона. Вообще ничего не хочу.
«АКТЁР». Хорошо. Тогда родим театральную труппу. Будем с ними на сцене выступать. Спектакли ставить. Я актёр и режиссёр. Ты на пульте – за музыку и свет отвечаешь. Билеты будем продавать. Частный семейный театр. Великолепная идея!
«ЛАВИНА». Ты «Актёр» по жизни актёр, ты всё время играешь. Как с тобой жить? Как узнаю, что ты – это сейчас ты, настоящий, а не очередная роль? Вообще у тебя там за мишурой и грудой масок есть кто живой?
«АКТЁР». Конечно. Но в мужчине должна быть небольшая загадка… На самом деле я обычный. Иногда даже скучный. И, если захочешь, дома, когда поженимся, буду готовить тебе фаршированные перцы. Любишь фаршированные перцы?
«ЛАВИНА». Наверно. А при чём здесь перцы?
«АКТЁР». Я их гениально готовлю. Тебе понравится. А актёрство, как говорит мама, у меня природное. Я лицедей, скоморох, шут. И мне это нравится. Понимаешь? Нравится развлекать зрителей. Чтобы иногда они задумались о вечном. Взять и вылечить их души от грусти. А вместо грусти подарить немного веселья. Обмен энергиями. Терапия… Я когда говорю, что люблю тебя, я не шучу, не лицедействую. Просто немного робею, поэтому и получается, будто прячусь за актёрскими масками.
«ЛАВИНА». Вот говоришь люблю, люблю, люблю… А что это, если подумать? Слова, слова, слова… И что мне делать с этими словами?.. Любовь… Что это? Я не вижу её. Я не чувствую её. Что это? Всего лишь слово. А мне не нужны слова. Нужно что-то другое. Но что именно – не знаю… Когда на несколько часов замираю на лёжке в ожидании цели, успеваю подумать о всякой ерунде, о пустяках, даже пофилософствовать, поспорить с собой… А затем появляется цель. Отрабатываю по ней и быстро сматываюсь, чтоб не накрыли… Или, наоборот, замираю, превращаюсь в камень, почти не дышу… По обстоятельствам… А любви я не чувствую, не понимаю.
«АКТЁР». Это временно. После СВО всё иначе будет. Если что, я буду рядом. Если захочешь. На «гражданке» каждый день тебе в телегу писать буду: «Я здесь». Рано или поздно, ты поймёшь, что тебе нужно. И, может быть, позовёшь в гости. Я тоже терпеливый.
«ЛАВИНА». Пиши. Я тебе иногда, может быть, даже отвечать буду. А если у тебя на горизонте появится другая девушка, поумнее, получше меня, напиши одно слово: «Нашёл». И больше не пиши.
«АКТЁР». По рукам. Я провожу. А то вдруг какой «Чиж» или «Лесной» украдут по дороге.
«Лавина» и «Актёр» уходят.
Явление второе
Там же.
Появляется Гоман и Ольга Степановна.
ОЛЬГА. Так что, ничего страшного, товарищ старший лейтенант. Переволновались.
ГОМАН. Странно. Такое в первый раз… чтоб до дурноты.
ОЛЬГА. Всё когда-нибудь бывает в первый раз… Вы с Петрова пример берите. Здоровье теперь вам потребуется богатырское. На вас как на замполита, рано или поздно всё ляжет – и логистика, и обоз, и подвоз, эвакуация раненых, отправка домой «двухсотых», связь с родственниками, разбор жалоб по выплатам, даже сопровождение военкоров на «ленточку». А ещё волонтёры, гуманитарка. Одним словом всё.
ГОМАН. Откуда у вас такие познания о работе замполитов? Не иначе товарищ подполковник…
ОЛЬГА. У меня муж какое-то время совмещал должность замполита и командира добровольческого батальона. Я ему даже помогать пыталась. Затем он погиб.
ГОМАН. Извините.
ОЛЬГА. И не забывайте о поддержке раненых бойцов. Не теряйте их из виду. Интересуйтесь ими. Как процесс выздоровления? Какие планы? Вернутся ли назад в подразделение?.. Но самое тяжёлое – это общение с родственниками погибших. Что тут посоветовать? Найти слова утешения. Только искренние. Говорите правду, без прикрас… Знаете, вам повезло, в нашем подразделении – в нашей большой семье – недостойных людей нет. Действительно нет. В принципе, у каждого бойца есть свои тараканы. Но зато как они красиво маршируют, эти тараканы. (Пауза). Это шутка.
ГОМАН. А, понял. Я думал, что… А вы с юмором.
ОЛЬГА. Здесь все с юмором. Правда специфичным… Обратили внимание? Здесь никто не говорит слово «смерть». Заменяют другими – «обнулиться», «вытечь». Не пускают её в окопы, создают иллюзию, что её нет… И умоляю вас, никогда не кричите на бойцов. Лучше спокойным голосом. Эффект поразительный. Это как успокаивающий крем для «необстрелышей». Некоторым из них завтра или уже сегодня придётся «вытечь» в вечность.
ГОМАН. Благодарю, Ольга Степановна. Я запомню ваши советы.
ОЛЬГА. Зажигай им глаза! Мотивируй. Эти ребята должны понимать, чувствовать, что выполняют важные и нужные задачи. Добейся, чтобы у твоих подопечных всегда было моральное превосходство над врагом… Всегда… Раскапывай примеры из истории, ищи факты. Используй правильные фильмы и художественную литературу. Но обязательно добейся этого. Твои бойцы – победители. Внуки победителей. Только в России могли появиться Суворов, Ушаков, Жуков.
Появляется Петров.
ПЕТРОВ. Всё нормально? Что с ним было?
ОЛЬГА. Нервы… Берегите себя, товарищ старший лейтенант. Если снова что-то подобное, сразу ко мне.
ГОМАН. Спасибо вам, Ольга Степановна.
ОЛЬГА. Обращайтесь.
Ольга уходит.
ПЕТРОВ. И часто с тобой подобные нервы?
ГОМАН. Вообще никогда не было.
ПЕТРОВ. И в военном училище? Ничего от медкомиссии не скрыл?
ГОМАН. Нет… Извините, что нарушил ваши планы. Видимо я не создан для подобной работы. Подам рапорт, чтобы…
ПЕТРОВ. Ты это брось! Всё получится… Не зря я тебя приметил. Есть в тебе что-то такое… Если пока тяжело с большой группой, старайся вести индивидуальную работу. Желательно вникнуть в проблемы каждого бойца. Заведи себе педагогический дневник, записывай туда психологические портреты бойцов: их склонности, особенности. Учили вас подобному?
ГОМАН. Да, что-то вроде.
ПЕТРОВ. Понимаешь, для чего это?
ГОМАН. В общем и целом, да.
ПЕТРОВ. В первую очередь, это пригодится для формирования групп, отрядов, подразделений, чтобы учесть психологическую совместимость, религиозность, образованность. Потому что каждое подразделение должно быть единым целым. Понятно?
ГОМАН. Так точно!
ПЕТРОВ. У нас в армии, слава Богу, введено единоначалие. Командир отвечает за всё. Но чтобы у него фляга не засвистела от нагрузки, ему дали помощников, то есть нас, замполитов. И вся воспитательная работа с личным составом на нас. С нас и спросят… Во время боевых действий привыкаешь к отсутствию эмоций. Поэтому похвала становится роскошью. Этот ресурс применяй дозированно, осторожно.
ГОМАН. Я вас услышал, товарищ подполковник. И наш разговор считаю для себя очень полезным.
ПЕТРОВ. Гоман, ты зачем так говоришь? Я с тобой по-простому, по-человечески. А ты мне канцелярщиной в морду… Ты вообще понимаешь роль и ответственность замполита подразделения во время боевых действий?
ГОМАН. Так точно!.. (Словно по заученному). В зоне ответственности замполита – формирование у военнослужащих высоких профессиональных, боевых, морально-политических и психологических качеств, верности воинскому долгу и военной присяге. Роль замполита – поддержание боевого духа, высокой морали и патриотизма у личного состава. Обеспечение дисциплины и правопорядка. Замполит оказывает психологическую помощь военнослужащим, решает спорные вопросы и конфликты, распространяет позитивную эмоциональную обстановку через организацию досуговых мероприятий.
ПЕТРОВ. Да… Учения плоды… И вроде говоришь правильные вещи, но как-то «по-деревянному». Ты книги любишь?
ГОМАН. Раньше много читал. Сейчас как-то не до книг.
ПЕТРОВ. Читай всегда. Только не дрянь какую-нибудь. Очисти речь от казённых слов. Формулируй мысль по-человечески… Заметил? У нас на каждом опорном пункте стенды с наглядной агитацией, фото наших героев и описание их подвигов. Твоя задача поддерживать их в надлежащем виде. Мы своего рода стабилизаторы душевного напряжения бойцов. Понимаешь?
ГОМАН. Кажется, да.
ПЕТРОВ. Тебе обязательно надо освоить искусство работы с душой солдата. Пускать на самотёк его духовную жизнь нельзя. Их поле битвы там, а наше поле битвы – это их души, их сердца, их сознание.
ГОМАН. А как вы стали замполитом?
ПЕТРОВ. По наивности и глупости… В госпитале лежал. Со вторым ранением. И меня навестил тогдашний замполит бригады с пакетом яблок, змей. Он тогда на новое место переводился, с повышением. Ну, и попросил заменить его. Многих до меня уговаривал – никто не соглашался. Я тоже отказался. Сразу и наотрез. На хрена лишняя ответственность? Своих забот выше крыши. Но он такие кружева наплёл, что я и не заметил, как согласился. Кудесник, мать его так… Кстати, там и познакомился с Ольгой Степановной. Она за мужем ухаживала, пока он в реанимации за жизнь боролся. Оказалось, она врач с большим стажем. Я и переманил её к нам. А затем у неё сын погиб. Но тут мы все за неё горой. Чтоб ни в депрессию, ни в уныние. Кто как мог. Как в обычной нормальной большой семье.
Вбегает «Чиж».
«ЧИЖ». Товарищ подполковник! Вас в штаб! Срочно! Там с капитаном из второй роты беда!
«Чиж», Петров и Гоман быстро уходят.
СЦЕНА 5
Кабинет. Стол, сейф, несколько табуреток.
Гоман сидит на табурете. Петров за столом.
Входит Глыба.
ПЕТРОВ и ГОМАН (хором). Здравия желаю!
ГЛЫБА. И вам не хворать. Что произошло? Только быстро. Что за странности с этим капитаном? Фамилию забыл…
ПЕТРОВ. Как и докладывал, отказался выполнять боевое задание. Всё понимает, но ничего не может с собой поделать. Тремор в руках, ужас в глазах.
ГЛЫБА. Наглухо?
ПЕТРОВ. Думаю, отойдёт.
ГЛЫБА. Что предлагаешь?
ПЕТРОВ. Предлагаю замять… Отправил на камбуз работать… Всю ответственность беру на себя. Готов лично возглавить спасательную группу.
ГОМАН. Разве так можно? Надо рапорт составить. Это предательство. Преступление. Подсудное дело. Там раненые товарищи помощи ждут. Это, как я понимаю, та группа, которую считали погибшей?
ПЕТРОВ. Как они там держатся, ума не приложу.
ГОМАН. А он, видите ли, суеверный. Пригрезилось что-то. Отказывается. А за невыполнение приказа…
ГЛЫБА. Какой принципиальный… Это тот, которого ты выбрал?
ПЕТРОВ. Да.
ГЛЫБА. Уверен?
ПЕТРОВ. Да. Он быстро учится.
ГОМАН. Разве я не прав?
ГЛЫБА. Вы, товарищ старший лейтенант, филиал военно-полевого суда?
ГОМАН. Никак нет!
ПЕТРОВ. Тут, товарищ Гоман, не следует спешить с рапортами. Жизнь человеку за секунду можно испоганить. Так что… Такое случается, особенно на войне.
ГЛЫБА. С людьми работаешь, не с машинами… Я могу настоять на своём. Я умею. И он пойдёт. И ребята пойдут за ним. Но в таком состоянии он вряд ли выполнит задание.
ПЕТРОВ. Скорее группу обнулит. Он правильно поступил. Лучше честно признаться, что не готов, чем корчить из себя… Ты был там, на передке?
ГОМАН. Нет.
ГЛЫБА. Никогда не смогу привыкнуть. Вот только что разговаривал с человеком, перешучивался, сердился, обижался на него за глупую шутку… И вот он лежит. И смотрит в небо. Будто видит нечто такое, что нельзя передать словами. И его грузят. Но это не человек, и даже не покойник, а «двухсотый».
ГОМАН. Но разве он перестаёт быть преступником? Он, так сказать, дезертир.
ПЕТРОВ. Нет. Тут другое. Временное помрачение. Кто хочет «запятисотиться», того можно по взгляду вычислить. Человек замыкается. Фразы становятся сухими. Особенно после интенсивных прилётов. Боец в это время решение принимает, от которого зависит, будет он жить и воевать… Или его накрыло наглухо… Таких нам не вытащить. Только серьёзные спецы-психологи его душу на свет могут вывести.
ГЛЫБА. Хорошо, разрешаю возглавить группу. И старшего лейтенанта с собой возьми.
ПЕТРОВ. Есть!
ГЛЫБА. Час на сборы. Готовьтесь.
Глыба уходит.
ГОМАН. Я, честно говоря, пока не готов.
ПЕТРОВ. На стрельбище был? Стрелять научили? Вот и славненько. Справишься… Ещё со времён Великой Отечественной главный принцип воспитательной работы – «Делай, как я!». Необходимость вести отряд в бой перед замполитом не стоит. Однако хороший замполит, если потребуется, должен повести бойцов за собой. Главное, чтобы они пошли за ним.
ГОМАН. За мной точно никто не пойдёт. Даже мне самому пока стрёмно за собой идти.
ПЕТРОВ. Это вопрос времени. Кто-то накапливает авторитет месяцами, годами, а кому-то за один бой удаётся. Тут как проявишь себя. Мы, как видишь, не только за сердца и умы бойцов сражаемся. Так что, не расслабляй булки, держи себя в форме… И ещё: у нас дружная боевая семья, в которой последнее дело выносить сор из избы. Старайся решать все вопросы самостоятельно… Если что, ребята опытные, помогут, подскажут. Иди, готовься к выходу.
ГОМАН. Если честно, всё равно страшно.
ПЕТРОВ. Это хорошо. Страх нужен. Он тебе на уровне инстинктов поможет выжить. Не дай ему себя сожрать. Сделай его своим другом и помощником… И вот тебе персональная задача на этот боевой выход.
ГОМАН. Какая?
ПЕТРОВ. Присматривайся к бойцам, особенно, к вновь прибывшим. Они опытные вояки, судя по документам, но я ещё не ходил с ними. Замечай, если боец начнёт бояться, дрожать или ведёт себя неадекватно: замыкается или, наоборот, излишне веселый. Там, на передовой только ты сможешь его поддержать. Но когда с выхода вернётесь – срочно убирай его с позиций. Пусть отдохнёт пару дней. Например, к медикам его отвези, чтобы дали успокоительное. Иногда помогает. Главное, чтобы над человеком в этот момент никто не издевался, не глумился, не унижал его достоинство. Всё на взаимном уважении. Мы тут стараемся помогать друг другу. Всё для общей пользы. Как в нормальной здоровой семье… Иди готовься.
СЦЕНА 6
Двор полуразрушенного частного дома в посёлке. Тихий весенний вечер.
На обломках, бревнах и грудах мусора сидят Петров, Гоман, «Чиж», «Лесной» и трое «новобранцев» разведывательно-диверсионной группы. На окопных свечах греют консервы и кипятят чай.
Появляются «Актёр» и «Тунгус». Присаживаются к товарищам.
«АКТЁР». Транспорт спрятали, замаскировали. Теперь можно и поесть.
«ТУНГУС». Деревня почти мёртвая. В крайнем доме, возле ручья, старушка лежит. Живая. Кто-то за ней ухаживает. Следы отчётливые. То ли галоши, то ли сапоги. Размер маленький. Похоже на детские. Техники давно не было, ни с нашей, ни с их стороны.
ПЕТРОВ. Добро. Ближе к ночи выдвигаемся. Пройдём вдоль ручья. Затем к грунтовке, но по ней не пойдём. Вот этим перелеском двинем. Пойдём максимально быстро. К рассвету должны быть на месте. В бой, по возможности, не вступать. Главное, пацанов вытащить.
«ТУНГУС». Однако хорошо сидим.
ГОМАН. «Чиж», слышал, вы поэт.
«ЧИЖ». Стихи читать не буду.
ГОМАН. Хотел узнать, почему вы на СВО добровольцем?
«ЧИЖ». Мне кажется, настоящий поэт не может быть в стороне от самых острых событий современности. Особенно, когда это касается его Родины. После армии мама на работу к себе устроила. В монитор смотрю, а там документы, цифры, отчёты… Затем парад потенциальных невест, смотрины… И всё это в то время, когда… Вот и пошёл добровольцем.
ГОМАН. А вы, господин «Актёр»?
«АКТЁР». А господин «Актёр» здесь в отпуске. Правда в отпуске. Я на последнем курсе в театральном. (Подражает одесскому говору). Ви таки знаете, шо это такое? Ой, вы не знаете, шо это. И дай вам Бог никогда этого не узнать. Вот как утром встал, так до часа ночи и не ложишься. А когда ложишься, надо уже вставать. Там зачёт сдай. Тут роль выучи. А ещё подработка в массовке на съёмках сериалов… Если повезёт… И мне везло.
ГОМАН. И где снимались?
«АКТЁР». Из последнего – в сериале «Крутой мент и сорок разбойников». У меня там даже небольшая роль, правда без реплик.
«ЛЕСНОЙ». Дай угадаю. В середине второй серии третий бандит слева?
«АКТЁР». Можно и так сказать… Хотя роли бандитов мне особенно удаются. «Сколько я зарезал, сколько перерезал». А здесь – другое дело. Забываешь о суматошной жизни в столице, о тусе. Тут всё по-настоящему. Жизнь по-настоящему. Друзья по-настоящему. Хотя, признаюсь, уже тянет применить на сцене накопленный здесь багаж образов.
«ЛЕСНОЙ». А я, можно сказать, из Донецка. Хотя родился в Череповце. Родители давно туда перебрались, на сталелитейный. А меня каждое лето отправляли к бабушке, под Донецк. А затем бабушка умерла. Я приезжал пару раз. Затем как-то приехал, а дома нет. Почти такие развалины стоят, как эти… Но последней каплей стало, когда увидел по телевизору, как по моей украинской земле танк едет, а на нём – свастика. Словно ожили картинки из книг… Это что получается? Мой дед-герой не добил врага? Непорядок. Деда нет в живых. Но пусть эти черти не расслабляются – я за него!
ГОМАН. Надолго всё это, как думаете?
«ЛЕСНОЙ». Кто его знает?
«ТУНГУС». Главное, не дата в учебниках истории, а когда это закончиться в душах у людей. Злости много, ненависти много. Слёзы и с той, и с другой стороны.
«ЛЕСНОЙ». Да уж, призывы к братству сейчас – словно насмешка. Много времени должно пройти, чтобы из памяти… Думаю, не одно поколение.
ПЕТРОВ. Сколько раз в российской истории было – только что воевали, убивали друг друга, кричали, что никогда не задружимся, и вдруг мы в одном строю, плечом к плечу… Недавно читал про адмирала Ушакова. Ой, как он турецкий флот бил. Те на него даже охоту объявили, персональную клетку приготовили. Россия и Турция – непримиримые враги… И вдруг французы с Наполеоном… И вмиг непримиримые враги стали союзниками. А совместную русско-турецкую эскадру возглавил Ушак-паша, то есть наш Ушаков. Султан после славных побед на море ему челенг пожаловал. (Общий смех). Произношу по слогам – че-ленг. Это такое ювелирное украшение – перо вот с таким алмазом. К чалме крепили.
«ТУНГУС». Последнее подобное примирение совсем недавно было.
«АКТЁР». Да, действительно… Ахмат – сила! Аллаху Акбар!
«ЧИЖ». А ведь нас всех Бог любит.
«АКТЁР». О, «Чижик» проснулся.
«ЧИЖ». Помните, когда мы в том посёлке на пулемётный расчёт нациков возле дуба наскочили? Огромный такой дуб.
«ЛЕСНОЙ». Быстро мы их сняли.
«ТУНГУС». Они обдолбанные были.
«ЧИЖ». А по нам миномёты начали работать… Носу не высунешь… Четырнадцать прилётов.
«АКТЁР». Ты что, считал?
«ЧИЖ». Конечно, считал… Как тогда под этими корнями мы все уместилась – до сих пор не понимаю. Я так в землю вжался. И как начал рыть… А дуб стоит, скрипит, терпит, но защищает. Его плоть металлические осколки рвут, но он стоит и терпит… А затем танк по нам шарахнул… А ещё этот дрон-камикадзе.
«ЛЕСНОЙ». Ещё бы не помнить. Видимо тогда нас окончательно решили раскатать.
«ТУНГУС». Спасибо второй роте – вовремя подоспели.
«ЧИЖ». А дуб кряхтел, скрипел, но стоял и продолжал защищать нас.
«АКТЁР». Тут ни Бог, ни дуб ни при чём. Просто нора, которую ты вырыл под корнями, с научной точки зрения, была сделана идеально. Никакие взрывы бы не достали. Особенно, когда нас земелькой всех присыпало. Это, брат поэт, физика!
«ЧИЖ». И вовсе не физика. Представь, это Бог шепнул дубу: «Защити моих бойцов». Когда домой вернусь, дуб обязательно посажу. Он станет большим, с раскидистой кроной. И мы все возле него будем чай пить, когда вы ко мне в гости приезжать будете. Я даже один самовар приглядел в магазине. Красивый, пузатый.
«ТУНГУС». Дубы долго растут. Не успеет вырасти.
«ЧИЖ». Главное, вырастет. Не нам, так детям или внукам на радость.
Во дворе появляется Серафима Ивановна.
СЕРАФИМА. Расселись. Долго ещё у меня во дворе торчать будете? Вас никто сюда не звал.
ПЕТРОВ. Извините. Так получилось, что… Мы скоро уйдём. Как вас зовут?
СЕРАФИМА. Конечно, уйдёте… Расселись, закусывают… Зачем тебе моё имя? Я с вами знакомиться не собираюсь… Дом мой разрушили! Всю мою жизнь разрушили! А теперь имя спрашивают… Вот наглые!.. Серафима Ивановна я. Там – Архиповна лежит, помереть не может. Не ходит совсем. А больше и нет никого.
ГОМАН. Как же вы живёте здесь одни?
СЕРАФИМА. Живём?! Лучше уж добейте нас с Архиповной. Такую старость нам устроили!.. Тьфу на вас, ироды!.. Последние крохи доедаем. Так ещё и вас бояться?! Тьфу на вас, тысячу раз! Не боюсь я вас!
ПЕТРОВ. Серафима Ивановна, кроме еды, чем мы можем вам помочь? На обратном пути можем вместе с Архиповной в тыл эвакуировать.
СЕРАФИМА. Не надо нам ничего от оккупантов!.. Сына, царствие ему небесное, убили. Внук, кажется, до сих пор воюет, нашу Родину – Украину защищает… А вы меня в русский тыл?! Вот наглые!.. А если застрелите меня, я в претензии не буду. Вы и так всё у меня отняли.
«ЛЕСНОЙ». Хитра ты, мать… Пока не коснулось лично, думала всегда хата с краю будет? Чего ж ты молчала, когда твой сын и внук обнуляли русских, которые не захотели жить по украинским лекалам? Дети, женщины, старики… С ними легко было расправляться. Но твой сын и внук, видимо, забыли, что у этих детей есть отцы… И рано или поздно, если бы мы не пришли, эти разгневанные шахтёры пришли бы к вам, и вовсе не чай пить.
СЕРАФИМА. От, ты гляди-ка! Так вы ещё и спасители наши!.. В ножки тебе поклониться?
ГОМАН. Да, у каждого своя правда.
СЕРАФИМА. Вы вот сейчас куда пойдёте? Украинских хлопцев убивать? А знать и моего внука.
ПЕТРОВ. Мы никого не хотим убивать. Я, например, иду защищать твоего внука, пусть даже от него самого. Украина – это моя страна. Россия – это моя страна. Это всё – моя Родина! Вы все – моя семья! Ты – моя семья! Твой внук непутёвый с засранными мозгами – моя семья! Если выяснится, что он воевал честно, зверств над мирными и пленными не устраивал, я его накажу по-отечески, без злобы, но накажу. Но если он превратился в зверя, поступлю как с бешенным зверем. Я не воюю со своей семьёй! С вами я не воюю!.. Мы вступили в бой с куда большим Злом… Собираемся. Через пять минут выдвигаемся.
СЕРАФИМА. Ишь разошёлся. Родственничек.
ПЕТРОВ. Это вам. (Протягивает две банки консервов.)
СЕРАФИМА. Сказала же, не возьму.
Петров ставит банки на обломок лавки. Бойцы готовятся к выходу, проверяют рюкзаки, оружие, амуницию. Каждый оставляет по банке консервов на той же лавке.
Бойцы уходят. Серафима Ивановна некоторое время смотрит на консервы. Затем она плюёт вслед ушедшим, крестит банки консервов, собирает их и уходит.
СЕРАФИМА. Спасибо, Господи!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕНА 1
Большой стол под камуфлированным навесом. Военнослужащий в белом фартуке и поварском колпаке заканчивает накрывать праздничный стол к Пасхе.
Появляется Глыба, осматривает стол.
ГЛЫБА (повару). Молодец! И аппетитно, и красиво… Молодец!.. А вот и наши герои!
Появляются Петров, Гоман, «Чиж», «Актёр», «Лесной», «Тунгус» и новобранцы. Под их присмотром двое пленных – девушка Наталья и юноша Пётр, оба в наручниках.
ГЛЫБА. Ну, Петров, ты в своём репертуаре – задачу выполнил, всех обратно привёл, никого не потерял… Даже больше нормы. Это кто?
ПЕТРОВ. Пленные. Сейчас ребята из фильтра их заберут. Вообще-то больше было – пятеро. Но трое размалёванных наколками отказались к нам в гости ехать.
ГЛЫБА. Нацики?
ПЕТРОВ. Да. Решили обнулиться. Никто возражать не стал.
ГЛЫБА. А эти?
ПЕТРОВ. Парнишка – мобик из Николаева, только призван. Совсем зелёный. А вот девчушка, кажется, серьёзная.
ГЛЫБА. Снайпер?
ПЕТРОВ. Похоже на то. Спецы из фильтра выяснят.
ГЛЫБА. А наши?
ПЕТРОВ. Все «трёхсотые». Один совсем плох. Позывной «Булка». Помнишь, огромный такой, лысый? Ты ещё сказал, что на Шрека из мультика похож.
ГЛЫБА. Помню.
ПЕТРОВ. Кишки наружу, но держится. Всех в госпиталь передали. Вовремя успели.
ГЛЫБА. А чего этих сюда? Я специально для вас стол пасхальный готовил. Весь личный состав уже отпраздновал. Отец Илия приезжал, молебен провёл, освятил – всё как надо. Сейчас к соседям поехал. О тебе спрашивал. (Шёпотом). Признайся, это он тебя соблазнил?
ПЕТРОВ. Чего?
ГЛЫБА. Ну, в монастырь.
ПЕТРОВ. Да пошёл ты, товарищ полковник!
ГЛЫБА. Значит, не он.
ПЕТРОВ. А эти с нами пусть немного посидят. Праздник всё-таки.
ГЛЫБА. А как наш принципиальный?
ПЕТРОВ. Нормально. Даже геройски. Хочу к награде представить. Всё в рапорте изложу.
ГЛЫБА. Первый выход – и сразу геройский? Надо же, а так вроде и не скажешь.
К столу под навес постепенно подходят другие военнослужащие, здороваются с ребятами, рассаживаются, некоторые удивлённо смотрят на военнопленных за столом. Появляются «Лавина» и Ольга Степановна.
ПЕТРОВ. Ты как? Может, с нами?
ГЛЫБА. Да я бы с удовольствием. Но в штаб вызвали. Тороплюсь. Тебя хотел увидеть. (Подходит к столу). Так, ребята и девчата, всех с праздником. А вам, пацаны, огромное спасибо, что наших спасли, и живыми вернулись… А от тебя, Александр Васильевич, к вечеру жду отчёт, рапорт и представление к наградам. Всё, командуй!
Глыба уходит.
ПЕТРОВ. Все собрались? Так, за стол. Накладывайте, наливайте. Празднуем!.. А вы чего глазами хлопаете? Ешьте. Наручники не снимем. Управляйтесь так. Помогите им, кто поближе.
ОЛЬГА. Я видела раненых. Как вам удалось их эвакуировать? Даже не представляю.
ПЕТРОВ. Ребят нашли быстро. Оказывается, они успели часть колонны в хлам. Хотя им тоже досталось. Охоту за ними устроили. Как они держались столько дней без еды и воды? Затем их взяли. Уже грузили в транспорт, а тут мы. Татуированных слили, этих с собой. Транспорт угнали. Это Пётр Кречетов – новобранец, мобилизованный из Николаева. А это Наталья Коренкова – то ли медсестра, то ли снайпер.
«ЛЕСНОЙ». Животным, от которых намерен избавиться, не надо давать имена – можно привязаться. Ты зачем им имена дал, командир? Я бы вовсе их в плен не брал, особенно после того, что они с «Булкой» сделали.
ПЕТРОВ. Я им не давал имена. Они сами сказали.
«ЛЕСНОЙ». Так они врут. Они всегда врут.
ПЁТР. Я не вру. Я не зверь. Честное слово. И у меня действительно есть имя, я – Пётр Кречетов.
«ЛЕСНОЙ». Доброволец?
ПЁТР. Мобилизованный. Но я люблю Украину. Я люблю свою Родину… Меня спрятать не успели. Во дворе поймали. У мамы денег на выкуп не было. А отец и дядя Толя уже в Польшу уехали… Странно, вроде у русских в плену, а меня куличом угощают.
«АКТЁР». А что странного? На вот, яичко съешь.
ПЁТР. Рассказывали, вы пленных мучаете и на куски режете. Лучше сдохнуть, чем к вам в плен.
ГОМАН. Жаль, что вы плохо образованы, молодой человек. Мало читаете.
ПЁТР. Наоборот. Я очень много читаю.
ГОМАН. Разве?.. Да, война – вещь жестокая. На войне убивают. Иногда гибнут и мирные жители. Но русское воинство во все времена отличалось… Даже в зарубежной классике это неоднократно отмечено… Совесть, честь, душа – они никогда не позволяли нашим воинам опускаться до зверств… Наше командование и руководство во все исторические периоды всегда на этом делали акцент. Хотя неоднократно имели право ответить на зверства врага. Мы никогда этого не делали. В наших душах это никак не стыкуется с понятием совесть. Это и отличает нас от других народов… Многие ищут тайну русской души. Она, в том числе, и в этом. Суворов прославился таким отношением к пленным. А во времена Великой Отечественной… Вот уж когда в полном праве наши деды могли «глаз за глаз». Но принципиальная позиция руководства страны была другой – «Нет, мы так делать не будем».
«Лавина» подходит к Наталье. Девушка держит в руках крашеное яйцо, словно не знает, что с ним делать.
«ЛАВИНА». Я узнала тебя.
НАТАЛЬЯ. Я тебя тоже. В двадцатом на соревнованиях пересекались.
«ЛАВИНА». Значит, теперь Наталья Коренкова? И давно?
НАТАЛЬЯ. Полтора года. Он был тренером по боксу. Восемь месяцев назад погиб. В БТР сгорел.
«ЛАВИНА». Гляжу, браслетик. И сколько бусинок?
НАТАЛЬЯ. Шестьдесят четыре. А у тебя?
«ЛАВИНА». Больше. Скоро сотня. За мужа мстишь или из-за денег?
НАТАЛЬЯ. Всё вместе. А ты?
«ЛАВИНА». Я за Родину.
НАТАЛЬЯ. Красиво. Такая же убийца, как и я, только в пафосной обёртке.
«ЛАВИНА». Ничего подобного! Во-первых, я лучше. Во-вторых, правда на моей стороне. Как ни крути. Вот ты сейчас сидишь с нами за столом целая и невредимая. Кулич с тобой преломили. А что вы с нашими ребятами в плену вытворяете? Знаешь? Ты видела? Ты же знаешь… Да, знаешь.
НАТАЛЬЯ. У нас там выбора особо нет. Либо вместе с ними, либо бежать из страны. Что с этим прикажешь делать?
«ЛАВИНА». Да что угодно! Убивать не надо! Делай вид, что убиваешь, но не убивай.
НАТАЛЬЯ. Неужели ты так делаешь?
«ЛАВИНА». Я убийц убиваю. Как это назвать, когда убиваешь убийц?
«ТУНГУС». Охота на зверя. Так у нас говорят.
К «Лавине» подходит «Актёр».
«АКТЁР». «Лавина», успокойся. Не переживай из-за девушки. Не надо горячиться, не тот день сегодня. Держи, давай лучше яйцами стукнемся. Знаешь, мы дома всегда яйцами стукались – у кого не лопнуло, тот и победил.
«ЛАВИНА». Да пошёл ты!
«Лавина» уходит.
«АКТЁР». А чего я такого сказал? Почему обиделась? Не каждую девушку можно развеселить. (к Наталье).Держи вот так, острым концом, оно более боевое. («Актёр» бьёт яйцом по яйцу в руках Натальи. Яичко девушки лопается, «Актёр» празднует победу. Девушка, глядя на разбитое яичко, плачет.) Что я опять не так сделал? Ты… Ты не плачь! Давай почищу. Вот, ешь, оно вкусное. Правда. И кулич держи. И чаем запивай. Ты пойми, всё, в принципе, неплохо закончилось. Главное, живая.
НАТАЛЬЯ. Неживая я! Неживая!
Появляются двое военнослужащих.
ПЕТРОВ. За пленными? Забирайте… Пленные, на выход!.. Яиц с собой в дорогу им дайте и кулича. И бойцам тоже пасхальные подарочки соберите… Вот сопроводительные документы и служебная записка Фролову. Рапорт завтра ему подвезу.
Пленные в сопровождении бойцов уходят.
ПЕТРОВ. А теперь хочу поздравить старшего лейтенанта Гомана с первым героическим поступком во время выполнения боевой задачи. Документы подготовлены, сегодня вечером будут отправлены на утверждение командования.
«АКТЁР» (подходит к Гоману и жмёт ему руку). Молоток, так держать! Прям так и вижу, как старший лейтенант превращается в легендарного орденоносца. А затем я его в блокбастере играю… Согласен, мы не похожи. Но, братцы, современные гримёры творят чудеса. Родная мама не отличит. У тебя есть мама?
ГОМАН. Есть.
«АКТЁР». Так вот – она не отличит.
«ЧИЖ» (подходит к Гоману, жмёт ему руку). Боец наш юн, но возраст не помеха // Для совершенья подвигов в бою. // Иди же, друже, в бой – тебя там ждёт победа! // Я горд идти с тобой в одном строю.
Все аплодируют.
«ЛЕСНОЙ» (подходит к Гоману, жмёт ему руку). Поздравляю, товарищ старший лейтенант.
«Лесной» отводит Петрова в сторону, пока бойцы продолжают поздравлять смущённого Гомана.
«ЛЕСНОЙ». Командир, ты зачем свой честно заработанный подвиг ему отдаёшь? Мы все видели, кто что делал. Кто от страха едва не обделался и прятался, а кто делом занимался.
ПЕТРОВ. Вы тоже без наград не останетесь.
«ЛЕСНОЙ». Дело не в нас и не в наградах. Он же струсил!
ПЕТРОВ. Но, главное, взял себя в руки и вернулся. И очень помог мне – раненых на себе из оврага до транспорта таскал, пока бой шёл. Разве нет? Мне эта награда погоды не сделает, а ему на пользу. В себя поверит. Мы с тобой за короткий срок из него такого боевого замполита сделаем, будешь вспоминать и благодарить меня.
«ЛЕСНОЙ». А сам куда?
ПЕТРОВ. На другую службу.
«ЛЕСНОЙ». Ты чего, замполит, бросаешь нас? Хочешь на него всё это хозяйство оставить?
ПЕТРОВ. Прозвучало грубовато. Но суть передана верно. И ты мне в этом поможешь.
«ЛЕСНОЙ». Ну, тебе виднее, командир. Тебе виднее.
«Лесной» и Петров жмут друг другу руки.
СЦЕНА 2
Небольшой склон возле прошлогодней воронки, на котором видны цветные пятна маленьких ранних цветов.
На склоне сидит «Лавина», утирает слёзы. Появляется «Тунгус».
«ТУНГУС». Плачешь? Зачем плачешь? Почему плачешь?
«ЛАВИНА». Я не плачу.
«ТУНГУС». Слёзы льёшь? Зачем слёзы льёшь?
«ЛАВИНА». Глаза промываю.
«ТУНГУС». Молодец! Цветок хочешь?
«ЛАВИНА». Нет.
«ТУНГУС». Тогда держи конфету. Ешь. Она сладкая.
«ЛАВИНА». Спасибо.
«ТУНГУС». Можно рядом сесть?
«ЛАВИНА». Валяй. Только земля холодная.
«ТУНГУС». «Тунгус» – опытный охотник. У меня под попу всегда с собой коврик есть.
«ЛАВИНА». У меня тоже.
«ТУНГУС». У тебя красивый. Аккуратный… Зачем плакала?
«ЛАВИНА». Никак себя понять не могу.
«ТУНГУС». Никто себя понять не может. Шаман может, но шамана рядом нет. Мой старший брат шаман. Мудрый и сильный. К нему за советом многие приезжают. Сильный. Хочешь, когда в город поеду, я позвоню ему, о тебе скажу. Он у духов спросит. Что они посоветуют, тебе расскажу. Хочешь? Он очень сильный.
«ЛАВИНА». Не верю я в это.
«ТУНГУС». Духам твоя вера не нужна. С ними шаман разговаривает.
«ЛАВИНА». Спасибо, не надо.
«ТУНГУС». Ты поверила в слова той девочки, что ты убийца? Поэтому плачешь?
«ЛАВИНА». Нет. Плевать мне на её слова.
«ТУНГУС». Её жаль?
«ЛАВИНА». Нет. Себя жаль.
«ТУНГУС». Себя? Почему?
«ЛАВИНА». Не знаю… Боюсь возвращения домой.
«ТУНГУС». Как так?
«ЛАВИНА». Вот ты вернёшься. Что делать будешь?
«ТУНГУС». О, дома много дел. Дом в посёлке обновить надо. Чум для стойбища новый купить. Всем братьям помочь надо: и руками, и денежкой.
«ЛАВИНА». И много братьев?
«ТУНГУС». Пятеро… Они молодцы. Моей Айне всегда и рыбу принесут, и зверя с охоты, и со стадом помогают. Говорит, во всём помогают… Детям игрушек куплю, планшеты, лыжи пластиковые беговые, два дрона, много всего – у меня список на две страницы. Надо купить.
«ЛАВИНА». Ещё есть конфеты?
«ТУНГУС». На, ешь.
«ЛАВИНА». Вот, видишь, у тебя семья: жена, дети, хозяйство. А у меня нет ничего.
«ТУНГУС». И друзей нет?
«ЛАВИНА». Были. Сейчас не знаю. Они какими-то чужими стали. Когда в последний приезд с ними встретилась в ночном клубе… Не понимают. Я их не понимаю. Они – меня. Мы совсем разные. Все мои друзья, кажется, теперь здесь… Да и кем я там работать буду? Специальности нет… Вряд ли смогу в офисе усидеть.
«ТУНГУС». Тренером спортивным можешь.
«ЛАВИНА». Не хочу.
«ТУНГУС». В центр ветеранский сходишь, они помогут, специальность подберут, научат.
«ЛАВИНА». Хотя можно и контракт продлить.
«ТУНГУС». Можно.
«ЛАВИНА». И что тогда? Вся жизнь – армия?
«ТУНГУС». Это очень хороший вариант. Это путь, у которого есть сердце, достойный путь… Да и семья…
«ЛАВИНА». Что семья?
«ТУНГУС». Ты зачем Мишу «Актёра» отталкиваешь?
«ЛАВИНА». Да он какой-то несерьёзный. Симпатичный, но… Шут, одним словом… Какой-то ненадёжный.
«ТУНГУС». Неправда. Я видел, как он воюет. Надёжный, внимательный, быстрый и серьёзный… А за дурацкими шутками прячет свою неуверенность, влюбленность… У мужчин так бывает… Ой, ты бы слышала какой я бред говорил, чтобы понравиться моей Айне, когда ухаживал. Очень хотел перед ней умным быть, а получалось наоборот… Даже олени смеялись надо мной. Я им рассказываю, делюсь своей болью, а они ржут… И вроде не лошади… А моя Айна мудрая, она внутрь меня посмотрела, всё поняла и поверила.
«ЛАВИНА». Человек-рентген. Повезло. И как в душу человека заглянуть?
«ТУНГУС». Наблюдать. Айна видит – мне стадо большое доверили, видит – не пью алкоголь, видит – с младшими братьями и сёстрами нянчусь умело. И сделала вывод – парень не дурак, ответственный, добрый… А потом и духи своё слово сказали.
«ЛАВИНА». Через шамана, через твоего старшего брата?
«ТУНГУС». Он сильный шаман.
«ЛАВИНА». Понятно.
«ТУНГУС». Вижу, как «Актёр» за своим оружием следит. Вижу, как он аккуратно и надёжно берцы затягивает. Точно говорю – он хороший мужчина.
«ЛАВИНА». Может быть. Но смотрю на него – не вырастают у меня крылья за спиной.
«ТУНГУС». Крылья растут два-три года, пока кровь бурлит. А затем всё. Это баловство, влюблённость. А семья – это другое. Это… Это…
«ЛАВИНА». А у Айны были крылья, когда ты за ней ухаживал? Как думаешь?
«ТУНГУС». Может были, небольшие, как у стрекозы. Мы вместе с ней пару десятков зим пережили. Потому что у нас настоящая любовь. Потому что у нас общие дети, общие олени, у нас всё общее. И даже крылья общие. Обнялись и полетели. А когда врозь… Чего летать-то? Да и как с одним крылом? Махай, не махай – всё одно не взлетишь, одно баловство и упадок сил. Приглядись к нему. Я не шаман. Брат шаман. Но ты приглядись. Он хороший.
«ЛАВИНА». Пригляжусь. Мне на днях оптику на винтовку волонтёры подарили. Обалденная оптика. Смогу теперь каждую его ресничку рассмотреть.
«ТУНГУС». Смешно. На ужин пойдёшь?
«ЛАВИНА». Пойду. Даже есть захотелось.
«Лавина» и «Тунгус» уходят.
СЦЕНА 3
Весенний сад возле санчасти.
Появляется Ольга, выполняет дыхательные упражнения. Появляется «Чиж».
«ЧИЖ». Ольга Степановна… Ольга, мне с вами срочно надо поговорить.
ОЛЬГА. Что-то случилось?
«ЧИЖ». Случилось. Это давно случилось. Но молчать об этом я не могу… Я вас люблю!
ОЛЬГА. Ах, это… Это пройдёт.
«ЧИЖ». Я вам совсем-совсем не нравлюсь?
ОЛЬГА. Нравишься. Очень нравишься. Как друг, как однополчанин, как человек. Иногда даже как поэт. Но не как мужчина. Ты пойми, у нас с тобой кошмарная разница в возрасте. У меня сыну столько лет, сколько тебе.
«ЧИЖ». Так это хорошо. Мы с ним подружимся.
ОЛЬГА. Не подружитесь.
«ЧИЖ». Тяжёлый характер?
ОЛЬГА. Он погиб. Добровольцем в двадцать втором ушёл и погиб.
«ЧИЖ». Охренеть!.. А я думал, только муж… А ещё и сын… Охренеть!
ОЛЬГА. Точнее не скажешь… К тому же, милый мой «Чижик», через пять, ну, через десять лет вся моя женская привлекательность сползёт как позолота. В то время как ты только начнёшь наливаться соком зрелости, превратишься в прекрасного мужчину. И станешь знаменитым поэтом. И вручают тебе государственную премию в Кремле за вклад в литературу. Солидный мужчина в сопровождении старухи. А вокруг будут перешёптываться: «Это его мама?», «Нет, это его жена». «Что вы говорите? Какой ужас». Тебе неловко, мне неловко… Настоятельно рекомендую присмотреться к Валентине, у соседей в санчасти служит. Молодая, красивая, незамужняя. Соперников, конечно, море, но ты поэт, к тому же красавчик, у тебя есть шанс.
«ЧИЖ». Меня отвергла самая мудрая женщина на свете.
ОЛЬГА. (поцеловав в щеку). Спасибо, «Чижик».
«ЧИЖ». А знаете что?
ОЛЬГА. Что?
«ЧИЖ». К тебе, как гость нежданный и далёкий, // Я иногда во сне являться буду. // Войду чуть слышно в темноту ночную, // Взгляд устремлю, чтобы тебя увидеть, // Присяду кротко, нежно поцелую // И, наглядевшись, незаметно выйду.
ОЛЬГА. Это твои стихи?
«ЧИЖ». Нет, это один болгарский поэт написал. Красиво. Вот и запомнил… Я так пока не умею… Пойду смотреть в небо, есть о чём подумать.
«Чиж» уходит, столкнувшись с входящим в сад Петровым, которого даже не заметил.
ОЛЬГА. Привет! А у тебя что?
ПЕТРОВ. Таблетки кончились, а бедро вновь о себе настойчиво… А что это с «Чижиком»?
ОЛЬГА. Несчастная любовь отвергнутого поэта.
ПЕТРОВ. Мне стоит беспокоиться?
ОЛЬГА. Нет. Печаль его светла. Она быстро переплавится в несколько строк удачной или посредственной лирики… Присаживайся. Сейчас принесу таблетки.
ПЕТРОВ. И водички, если можно. Сразу здесь выпью. А то, зараза, тянет.
Петров садится. Ольга уходит и возвращается с таблетками и стаканом воды. Петров ест таблетку, запив водой.
ОЛЬГА. А я к тебе собиралась.
ПЕТРОВ. Какие-то проблемы или чем помочь?
ОЛЬГА. По личному вопросу… Ну вот, себя облил… Слышала, намерен покинуть нас?
ПЕТРОВ. Однако слухи расходятся быстро.
ОЛЬГА. Как сюда пригласил меня, помнишь?
ПЕТРОВ. Помню. Конечно, помню.
ОЛЬГА. Буду говорить откровенно… Я женщина одинокая. Опереться мне в жизни теперь не на кого. Ты мне тогда понравился. А сейчас и подавно… Даже больше, чем нравишься… Мне в какой-то момент показалось, что и ты ко мне неровно дышишь… Я ждала. Долго ждала от тебя каких-то действий. Но ты не действовал. А сейчас выясняется, ты намерен уйти от нас, куда-то перевестись… Может у меня ещё есть шанс наладить с тобой близкие отношения?
ПЕТРОВ. Я расскажу. Тебе расскажу… Я намерен уйти в монастырь.
ОЛЬГА. Это шутка?
ПЕТРОВ. Нет.
ОЛЬГА. Звучит, как шутка… А зачем? Почему сейчас? Почему?
ПЕТРОВ. Недавно у меня погибла семья. Вся. Разом. Жена, сын, дочка. Разом. Я держался. Старался держаться. Чтоб никто не заметил…
Ольга обнимает сидящего на табурете Петрова.
ОЛЬГА. Господи, за что ж ты нас так?
ПЕТРОВ. Глыба почти сразу понял. Сам узнал. Но ему можно, мы с ним почти с самого детства, ещё с Суворовского училища… А больше никто… Да и не надо. Не хочу, чтоб жалели. Но начал замечать, что сердце черствеет, как хлебушек… Боюсь чудовищем стать… «Лесной» на словах грозен, типа, расстреливать их всех, не брать пленных. Блеф. Сам лично видел, человеком остался. Всегда сначала предлагает им сдаться, даже нацикам. А вот я поймал себя на мысли, когда увидел, как они волокли «Булку» к транспорту, что… Едва не сорвался.
ОЛЬГА. Понимаю. Я тоже… Тоже боялась, что однажды принесут ко мне раненого пленного «укропа», а я ему помочь не захочу. Сына и мужа припомню… А затем принесли. Помню, разворчалась, пофыркала, но сделала операцию. Ворчу и делаю… Просто время такое: каждый день экзамен на звание человека сдаём. И не только здесь, на СВО… Потому что это не просто мы и они, это словно библейские Добро и Зло, думаю – финальный раунд… А монастырь… Бои сейчас на всех фронтах, на всех уровнях. У Бога каждый воин на счету. Тебе ли не знать, замполит?
СЦЕНА 4
Поляна – импровизированная аудитория со скамьями под камуфлированной сетью.
На скамьях рассаживаются военнослужащие. Среди них – «Чиж», «Актёр», «Лесной» и «Тунгус». Появляется Петров.
ПЕТРОВ. Мужики, нужна помощь. Сейчас у вас проведёт политинформацию замполит третьей роты. Хочу экзаменовать его на психологическую стойкость. Устройте ему групповой спарринг. Включите неадекватный режим. Как вы умеете. Цепляйтесь к словам. Попытайтесь раздавить. Но без злобы, без унижений, в рамках закона. За десять минут сомнёте?
«АКТЁР». Легко!
ПЕТРОВ. Легко?! Ставлю на то, что у вас не получится.
«ЛЕСНОЙ». Ого!.. В нашу неадекватность перестали верить! Мы принимаем бой!
«ТУНГУС». Что на кон?
ПЕТРОВ. Желание. Любое.
«ЧИЖ». Как карточный долг? Всё по-серьёзному?
ПЕТРОВ. Да… Десять минут.
Появляется Гоман.
ГОМАН. Здравствуйте, товарищи… Товарищ подполковник, разрешите начинать?
ПЕТРОВ. Начинайте… Не буду вам мешать.
ГОМАН. Вы не останетесь?
ПЕТРОВ. Я позже подойду.
Петров уходит.
ГОМАН. Тема занятия: «Общеполитическая обстановка в мире. Необъявленная полномасштабная гибридная война против Российской Федерации в период Специальной военной операции». («Тунгус» поднимает руку). Что такое? У вас какой-то вопрос?
«ТУНГУС». Есть вопрос. Вы замполит?
ГОМАН. Так точно. А почему спрашиваете?
«ТУНГУС». Странно. Когда на «срочке» служил, ещё тогда, давно, раньше… Политруки взрослые были, с жизненным опытом, всех подряд в политруки не брали.
«АКТЁР». У старшего лейтенанта не хватает речитатива, чтобы ответить. Как считаешь, поэт?
«ЧИЖ». А мне мама говорила: «Сторонись, сынок, психологически слабых личностей».
«ЛЕСНОЙ». Армия без жёсткой дисциплины – это толпа.
ГОМАН. Что происходит? Я недавно с вами на выходе был. Плечом к плечу в бою раненных вытаскивали. Вы почему сейчас предаёте меня?.. Вы люди опытные, взрослые… Да, со мной можно по-простому. Задавайте любые вопросы. Единственное, я буду строг в вопросах дисциплины.
«АКТЁР». А у нас сейчас в стране есть идеология?
ГОМАН. Конечно. Это идеология патриотизма, любви к Родине. Моя задача наладить военно-патриотическое воспитание личного состава в нашем подразделении.
«ТУНГУС». Странно. А в Конституции записано, что у нашего государства нет идеологии.
«ЧИЖ». Патриотизм или родинолюбие – это не идеология, это состояние души. А идеология у нас запрещена на уровне Конституции.
ГОМАН. С чего ты взял? Наш Верховный главнокомандующий в одном из своих обращений дал чётко понять, что…
«АКТЁР». Статья тринадцать, пункт два. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной… И это все твои пропагандистские лозунги, замполит?
ГОМАН. Я не понимаю, чего вы добиваетесь.
«ЛЕСНОЙ». Там, за ленточкой, много иностранных наёмников. Они решили поохотиться на нас, словно на дичь… Мы это знаем, мы это видим… Есть там ещё нацики. Они хуже эсэсовцев из книжек. Мы для них – никто… Даже наши дети для них – пыль.
«АКТЁР». Абстрактных ответов нам не надо. Ты нам конкретику дай.
«ЧИЖ». В моих руках победа – так автомат мне говорит… Ай! Кажется, я ухо обжог!
«ТУНГУС». На него пописать надо. Быстро заживёт.
«ЧИЖ». Я гибкий, но не до такой степени, чтобы на ухо мочиться.
«АКТЁР». Я могу помочь. У меня целебная.
«ЛЕСНОЙ». А у меня вообще донорская.
«ЧИЖ». Да пошли вы!
ГОМАН. Отставить! Почему вы срываете занятие?
«ЛЕСНОЙ». Мы здесь с риском для жизни оперируем, вырезаем злокачественную опухоль, боремся с метастазами… А в это время у нас за спинами, в тылу… Что?
ГОМАН. Что? О чём вы?
«ЧИЖ». А наши уста позорно молчат. Мы молча продолжаем терпеть. О, моя Родина! Заброшенная целина. Глушь захолустья. От полярных вьюг до жгучих засух. И по этим землям, как псы бездомные, плетутся унылые года.
ГОМАН. Что? Я не понимаю.
«ЧИЖ». Иногда мы оплакиваем души наших погибших товарищей. Иногда этот плач превращается в песни, стихи, книги. Но эти песни и стихи не слышат – им не интересно, им скучно. Борьба за деньги. Серая жизнь. Но они ждут просвета.
«ЛЕСНОЙ». Мы же сами!.. Разве нас кто-то под пули толкает? Разве нас кто-то заставляет умирать? Мы же сами! Сейчас, наверно, и дурак понимает, что мы своё слово должны сказать.
«АКТЁР». Людям необходимы мифы. Люди любят мифы. Я на третьем курсе один этюд поставил. Он как раз в тему политзанятия. Товарищ замполит, позвольте? Я быстро.
ГОМАН. Ну, пожалуйста… если по теме занятия.
«АКТЁР». Представьте. Сказочная страна. Почти у края карты. И эта страна пребывает в глубокой печали – её экономика больна. И лихорадит её не первый год, не первое десятилетие, не первый век… Но однажды правители страны – в той стране их много… Так вот, они решили стать спасителями. И пообещали народу всё исправить… Они нашли гениальную идею – усыпить население, хотя бы на год. Богатство народные – в банки под выгодные проценты. Спящие без тепла и света вполне обойдутся. Автомобили им тоже ни к чему. С едой и одеждой и вовсе никаких проблем… Всем гражданам устроили процедуру замедления жизнедеятельности, что-то вроде зимней спячки. Всем, да не всем. Оставили бодрствовать пограничников и правительственных говорунов, чтобы держава не осталась без защитников на мировой политической арене. Прошёл год. Настал миг пробуждения. Но праздника не получилось. Оказалось, неправильно посчитали. Столько времени на народе экономили, прибыли по вкладам выгадывали. Но забыли, что ничего не производилось. Всё пришло в запустение – поля заросли, станки заржавели. Зато весь мир хохотал над той страной у края карты. Затем её пожалели, даже денег дали. А как первые пятьсот миллионов поступили в казну – на них сразу памятники Великим Усыпителям поставили. Из чистого золота. Правда, на следующий день их украли… Ну, я так понимаю, десять минут прошли.
ГОМАН. Какие десять минут?
«ЛЕСНОЙ». Даже больше. С запасом.
Появляется Петров.
ПЕТРОВ. Слышал, слышал… Товарищ Гоман, присядь, я закончу занятие.
ГОМАН. Но я даже не успел… (Садится за стол). Я готовился. Я конспекты вот…
ПЕТРОВ. Молодцы! Признаю, проиграл. За вами слово. Благодарю вас, ребята. Есть, над чем поработать… Да, там, у нас за спиной, злобная и гнилая жизнь. И так она быстро и просто поймала нас… Но там есть и другая жизнь, другие люди… У меня есть свой архивчик. Я никогда не видел этих людей. Но именно они дают мне силу. За этих людей я воюю. Эти письма, словно обереги, словно нательные крестики или иконки… Вот это с цветочком и солнышком – письмо от Верочки Зайцевой. Ей семь лет. (Зачитывает.) «Здравствуй, дорогой солдат! Меня зовут Вера. Мама говорит, что это очень хорошее имя. Оно как щит. Я могу быть твоим щитом, солдат. Я мультик видела. Там солдат с мечом и щитом ходил. И он победил чудовище. Чудовище дышало на солдата, хотело сжечь, а он прятался за щит и улыбался. И щит его защищал. Ты называй моё имя, и я тебя буду защищать. Чудовища будут дышать на тебя, а ты улыбайся. Они не знают моё имя, а ты теперь знаешь… Ты сражаешься за Родину, чтобы чудовища не пришли и не убили меня, маму, папу и Чака. Это мой попугайчик. Мне иногда разрешают его кормить… У нас во дворе хорошо, спокойно и чисто. Большое спасибо тебе за это. Посёлок Сосновка. Верочка Зайцева. Семь лет». (Пауза). Я иногда перечитываю это письмо. Я сделаю всё возможное, чтобы защитить от чудовищ эту девчушку, её семью и, разумеется, попугайчика Чака… (Пауза). Встать! Смирно! Вольно! Занятие окончено. Старший, ведите группу на полигон.
Военнослужащие уходят.
ГОМАН. Товарищ подполковник, я виноват, сорвал учебный процесс.
ПЕТРОВ. Ты понял свои ошибки?
ГОМАН. Вы всё слышали?
ПЕТРОВ. Конечно… Предлагаю пройтись и разобрать все твои промахи. Не переживай. Ребята старались. Хотя я не ожидал от них такого напора. Сильно тебя потрепали. Выше нос, старлей. За битого – двух небитых дают.
ГОМАН. Даже не понимаю, как так вышло. Я весь вечер и утро готовился. Даже тезисы и план занятия записал.
Попов и Гоман уходят
СЦЕНА 5
Кабинет. Стол, сейф, несколько табуреток.
Петров собирает в большой спортивный рюкзак вещи.
Входит Глыба.
ГЛЫБА. Собираешься?
ПЕТРОВ. Так пора. Я хотел в город заскочить, пока магазины работают, чтобы… Что случилось?
ГЛЫБА. Вот такая ситуация… Да… Я не подписал твой рапорт.
ПЕТРОВ. Да как так-то? Ты обещал! Я и сменщика себе подготовил. Мы договорились!
ГЛЫБА. Гоман в госпитале. Ранение средней тяжести. С передка возвращался. Их буханку дрон-камикадзе накрыл. Слава Богу, никого не обнулил.
ПЕТРОВ. А на кой хрен он на передок попёрся?!
ГЛЫБА. Хотел тебе сюрприз сделать. Он меня предупредил, я разрешил.
ПЕТРОВ. Сделал сюрприз, мать его так!
ГЛЫБА. Так что, подождёт твоё служение Богу в монастыре. Здесь пока Ему послужишь. И мечом, и словом, и молитвой. Благословляю… Это тебе.
Глыба передает Петрову детский деревянный меч.
ПЕТРОВ. Что это?
ГЛЫБА. Меч. Для служения. Мы немного не так планировали… Но есть и хорошая новость. Наш легендарный «Чижик» тебе поэму написал. Называется «Слово о нашем замполите».
ПЕТРОВ. Даже представить боюсь, что он там написал… Ты читал?
ГЛЫБА. Нет… Сегодня вечером в саду возле санчасти состоится литературный вечер. Он же концерт. Любовная лирика и политико-патриотические стихи на злобу дня.
ПЕТРОВ. Хорошо не рэп-батл.
ГЛЫБА. В завершение вечера – премьера поэмы «Слово о нашем замполите» в исполнении автора… Спешите видеть! Вот пригласительный билет и программка.
ПЕТРОВ. А вдруг там что-то неприличное?
ГЛЫБА. Перестань. Что там может быть неприличного, если все тебя здесь любят и уважают? И почти никто не считает тебя предателем. Есть, конечно, несознательные элементы, но они работают над собой… И чтобы тебя немного успокоить, разведка доложила – почти вся лирика посвящена военврачу Ольге, одно стихотворение «Лавине», два – маме, одно – сестре… Кажется двоюродной.
ПЕТРОВ. Нет у него двоюродной сестры. Родная есть. Но она с ними еще до СВО в ссоре была. Где-то на чужбине сейчас мыкается. Уговаривают вернуться.
ГЛЫБА. У тебя только о «Чижике» такие сведения? Или…
ПЕТРОВ. Почти о каждом. О новобранцах – только начал собирать… По «Марику» – с женой и сыном по видеосвязи пообщался. У сынишки небольшие проблемы в школе – по математике и биологии. А ещё со зрением. Уточню. Если что серьёзное – надо помочь. Это я всё Гоману оставлю. Предупрежу… По «Кондрату» – там всё спокойно. Без проблем… Стоп! А кто литературный вечер организовывал? Как это мимо меня всё прошло? Почему я ничего не знал?
ГЛЫБА. Так я и говорю, мы сюрприз готовили… Там ещё сценки намечены, шутки-прибаутки. В финале – танцы. С соблюдением светомаскировки. Программу вечера Гоман готовил. Ну и я немного руку приложил. Мы с ребятами почти войсковую операцию подготовили, чтобы тебя здесь силой художественного слова удержать. Но, как видишь, Бог всё по-своему устроил… Кстати, завтра выделю тебе транспорт, навести своего сменщика в госпитале… Так что, распаковывайся. Приоденься подобающе. И ко мне на ужин. Целый день ничего не ел. А от меня сразу на культурно-массовое мероприятие… Ну, чего стоишь? Переодевайся! Я на улице, возле машины… И помни, твой друг голоден. Так что поспеши.
Глыба уходит. Петров садится возле своих упакованных в рюкзак вещей. Глыба возвращается.
ПЕТРОВ. Ещё что-то случилось?
ГЛЫБА. Да… Я вспомнил… Какое чудо ты увидел?
ПЕТРОВ. Какое чудо?
ГЛЫБА. Не тупи!.. Ты сказал, увидел чудо. Мозги в аут, душа в монастырь запросилась. Что за чудо?
ПЕТРОВ. Не скажу.
ГЛЫБА. Ладно. Понятно. В следующий раз… Ну, чего расселся? Машина ждёт!
Глыба уходит.
СЦЕНА 6
Двор полуразрушенного частного дома в посёлке. Тихое весеннее утро.
Появляются Петров, Ольга Степановна и «Лесной», у него в руках огромная сумка с красным крестом.
ОЛЬГА. А вы уверены, что здесь кто-то есть? Какое-то всё неживое.
ПЕТРОВ. Была здесь ещё пару дней назад.
ОЛЬГА. Может, ушла?
«ЛЕСНОЙ». Вряд ли… Не думаю, чтобы она неходячую Архиповну бросила… Но хата, где по словам «Тунгуса», дислоцировалась Архиповна, пуста… И следов никаких нет… Новых прилётов не было. Посёлок на отшибе. Он на фиг никому не нужен. Никакого стратегического значения.
ПЕТРОВ. Вытащили военврача в такую даль, а пациентов не выдали… Извините, Ольга Степановна.
ОЛЬГА. Вот уж лишнее… Это вместо утренней зарядки.
«ЛЕСНОЙ». Здесь где-то они. Чувствую.
ПЕТРОВ. Чутью опытного разведчика доверяем полностью и всецело… Мы прибыли с той стороны, ты прошёл там – никого… Остаётся глянуть там, там и там.
Появляется Серафима Ивановна.
СЕРАФИМА. Опять вы! С утра пораньше шастают. О, и дивчину с собой притащили.
«ЛЕСНОЙ». Тебя бы, мать, в полковую разведку – неслышно передвигаешься.
СЕРАФИМА. Ага, собакой-ищейкой. Остатки съестного по разорённым вами домам вынюхивать.
ПЕТРОВ. Доброе утро, Серафима Ивановна.
СЕРАФИМА. А, родственничек.
ОЛЬГА. Здравствуйте.
ПЕТРОВ. Мы вам врача привезли.
СЕРАФИМА (иронично). Ой, благодетели вы наши… Ничего мне от вас не надо!
ОЛЬГА. А откуда вы воду набираете?
СЕРАФИМА. Из колодца. А что?
ОЛЬГА. Хотите горячего чая? На травах, душистый. У меня термос в сумке.
СЕРАФИМА. Большая сумка… Гляжу и таблетки есть. Что, правда, врач?
ПЕТРОВ. Самый настоящий.
«ЛЕСНОЙ». А где Архиповна? Я заглянул в дом, не нашёл.
СЕРАФИМА. Я её к погосту оттащила. Померла вчера. Омыла, одела в чистое, чего нашла у неё в комоде, саваном обернула – гроба-то нет. На доску. И поволокла. Оттуда до… Ой, а хорошо, что пришли, похоронить поможете. Могилу надо вырыть. А то я с ней долго ковыряться буду.
ПЕТРОВ. Возьму из машины лопаты.
Петров уходит.
СЕРАФИМА. Ну, и для меня заодно ямку надо.
ОЛЬГА. Не надо вам.
СЕРАФИМА. Надо-надо… Помру, а у меня уже могилка.
«ЛЕСНОЙ». До неё идти или ползти придётся. Ну, и как вы туда, если здесь, например, скопытитесь?
СЕРАФИМА. Вот молодёжь! Сразу видно – никакой смекалки… Почувствую, что смерть приближается, умоюсь, быстренько в чистое, и к ямке своей. Сяду на край могилки, помолюсь. А там – дух вон, тело в землю.
«ЛЕСНОЙ». Момент, мамаша. А если это не смерть? Просто сознание потеряли. Или случайно свалитесь. А достать некому.
СЕРАФИМА. А чавой мне сознание терять? Да и случайно никто в могилы не падает.
«ЛЕСНОЙ». Хорошо. Всё предусмотрели. Предположим, умерли. Свалились в могилу. А кто закапывать будет?
СЕРАФИМА. А какая разница? К тому моменту мне будет всё равно.
«ЛЕСНОЙ». Ну, и где логика?
Появляется Петров с двумя лопатами.
ОЛЬГА (Серафиме). Держите чай. Только он горячий. Не обожгитесь. Это бутерброды. Угощайтесь.
СЕРАФИМА. Ничего мне не надо… Спасибо… А вкусно пахнет.
ОЛЬГА. Ребята, вы тоже берите. Угощайтесь.
ПЕТРОВ. Сейчас товарищ военврач вас осмотрит, пока мы для Архиповны там… Затем её в последний путь… И поедем… До обеда надо обернуться.
СЕРАФИМА. А я?
ПЕТРОВ. А с вами вопрос решён. (Пауза. Петров, Ольга и «Лесной» пьют чай, смотрят на Серафиму Ивановну. Та заметно нервничает, но молчит.) (К «Лесному»). Вы когда озвучите своё желание? Я даже немного нервничаю в ожидании вашего решения.
«ЛЕСНОЙ». А ты не нервничай, замполит. Желаем, чтобы ты с нами остался… до конца СВО или пока смерть не разлучит нас… Такое вот желание у твоей большой боевой семейки.
СЕРАФИМА. А я? А со мной что?
ПЕТРОВ. С собой возьмём, Серафима Ивановна. Пока под присмотром врачей в госпитале побудете, если товарищ военврач сочтёт нужным. А затем – в «Светлый путь».
СЕРАФИМА. Это куда? Это зачем? А что там?
ПЕТРОВ. Путь… Светлый… Совхоз… Ладно, пошли работать.
ЗАНАВЕС.
Москва, февраль 2025 года
