Александр Домовец
У нас на Сейшелах
Драма в 2-х актах
Волгоград
Действующие лица:
Игорь Валентинович Воробьёв – топ-менеджер, около 50 лет
Елена Платоновна Воробьёва – его жена, директор музея, около 50 лет
Вера Платоновна Бурыкина – её сестра, врач, около 45 лет
Олег Воробьёв – сын Игоря Валентиновича и Елены Платоновны, IT-программист, около 30 лет
Марина Пафнутьева – его девушка, около 25 лет
Лида Арсентьева – патронажная сестра, около 25 лет
Сергей Викторович Парамонов – директор фирмы, в которой работает Олег Воробьёв, около 50 лет.
Акт первый
Квартира Воробьёвых. Зал, обставленный хорошей мебелью: диван, два кресла, тумба с телевизором, комод, на котором стоят семейные фотографии. В комнату входят Олег и Марина.
О л е г. Ну, что, ─ приземлимся?
М а р и н а. А давай. Нагулялись по самое некуда.
Плюхаются на диван.Начинают целоваться. Олег задирает Марине футболку.
М а р и н а. Олег! Ручонки шаловливые! (Отталкивает Олега, опускает футболку.)
О л е г. А в чём проблема, Мариночка? Предки на даче, мы одни. Значит, можно…
М а р и н а. Не можно. (Отодвигается.)
О л е г. Это почему?
М а р и н а. С трёх раз угадай.
О л е г. А-а… Чисто женские проблемы.
М а р и н а. Да уж не мужские. Пару дней поскучаешь. И вообще…
О л е г. Что вообще?
М а р и н а. Разбаловался ты, вот что. Когда поженимся, тогда и будет можно.
О л е г. Пахнет ультиматумом. Пиво будешь?
М а р и н а. Тащи.
Олег уходит на кухню. Оттуда кричит:
О л е г. А я, может, на тебе ещё и не женюсь.
М а р и н а. Не очень-то и хотелось… (Пауза.) Это почему же?
Олег возвращается с пивом. Протягивает банку Марине.
О л е г. Разнообразия хочется.
М а р и н а. В каком смысле? (Берёт банку, отхлёбывает.)
О л е г. Да в таком… Ну, что за семья из потомственных столичных аборигенов? Ты из мегаполиса и я из мегаполиса. Ребёнок родится, ─ и тот сразу будет из мегаполиса. (Отхлёбывает из банки.) Нет, пора! Пора генофонд улучшать.
М а р и н а. Это как? На доярке женишься?
О л е г. А что, мысль. Существо естественное, здоровое. Опять же, с народом сольюсь.
М а р и н а. Ну, и флаг тебе в руки. Сливайся. Заодно научишь её компьютер доить.
О л е г. Щас! Доить компьютер я буду сам. (Отхлёбывает.) Устроюсь где-нибудь на Сейшелах или на Канарах, буду строгать программы…
М а р и н а. И?..
О л е г. …И дистанционно сбывать. Лежишь себе на берегу океана, а денежки в электронный кошелёчек всё капают, всё капают…
М а р и н а (после паузы). Ты это серьёзно?
О л е г. Сто пудов. Я уже всё выяснил, дело вполне реальное. А вот это (указывает на свою голову)обеспечит безбедное существование. Шеф, между прочим, её хвалит.
М а р и н а. Олежек! Компьютерный ты мой медвежонок! Я тебя крестьянке не отдам. Возьми меня с собой на Сейшелы. Я буду нашим кошелёчком заведовать. (Обнимает Олега.)
О л е г. Нашим? (Смеётся.) Может, и возьму. Если будешь себя хорошо вести.
М а р и н а. Через пару дней ─ буду.
Телефонный звонок. Олег достаёт из кармана мобильник. Смотрит на номер. Марине.
О л е г. Дед сподобился на ночь глядя. (Ставит банку на комод. В трубку.) Привет, дедушка! Как дела? Ноги болят? Вот чёрт…Да ты не переживай, ─ возраст уже такой. Пора им болеть, вот и болят. Ты давай велотренажёр купи и разминайся. Ну, и лекарства какие-нибудь. (Говорит и расхаживает, всем видом показывая, что общаться с дедом ему не интересно, однако деваться некуда.) Что говоришь? На кладбище завтра отвезти? Рановато… Шучу. Бабушкину могилу навестить? А, нет, завтра не могу. Новую программу подготовил, завтра как раз начальству сдаю. Послезавтра ─ пожалуйста. (Марина с удивлением смотрит на него. Олег зажимает трубку ладонью. Марине.) Ещё чего, ─ завтра. Завтра мы к Вадику с утра на шашлыки.
Пока Олег разговаривает с дедом, Марина встаёт, подходит к комоду, берёт и рассматривает одну из фотографий.
О л е г (в трубку.) А почему именно завтра? Ах, у бабушки годовщина? (Пауза.) Забыл, извини… Но завтра не получится. Слушай, позвони отцу или маме, пусть они… Хотя они же на даче… Знаешь что, вызови такси. И нет проблем… Ну, здорово. Спокойной ночи.
Отключает телефон. Поворачивается к Марине.
О л е г. Неудобняк. Оказывается, завтра год, как бабушка умерла.
М а р и н а (качая головой). А у тебя как раз в этот день сдача новой программы, надо же… Плохо врать родному-то деду.
О л е г. Врать плохо. А шашлык есть хорошо. (Подходит к Марине. Берёт у неё фотографию.)Интересуешься детством будущего мужа?
М а р и н а. Это кто у него на коленях, ─ ты?
О л е г. Ну, да. Мне тут лет пять.
М а р и н а. Сколько у твоего деда наград. Вся грудь увешена.
О л е г. Так он же полковник в отставке, танкист. Во всех горячих точках отметился. Афган, Чечня, да ещё в Приднестровье повоевать успел.
М а р и н а. Боевой дед… Слушай, может, всё-таки отвезёшь старика? А к Вадику попозже поедем.
О л е г. Не парься. С полковничьей пенсией можно и на такси съездить, ─ не обеднеет.
Допивает пиво. Резким движением, со скрежетом, сминает в кулаке пустую банку.
М а р и н а. А мне-то что париться? Твой дед, ты и парься.
Допивает пиво. Со скрежетом сминает в кулаке пустую банку
Вечер. Дачная беседка. Позади силуэтом дом, деревья. В беседке за столом ужинают Игорь Валентинович Воробьёв, Елена Платоновна Воробьёва, Вера Платоновна Бурыкина.
В о р о б ь ё в. Леночка, передай горчицу.
Е л е н а (передавая). Не увлекайся, Игорёк. У тебя язва.
В е р а. Язва, сестрица, не от горчицы, а от нервов. Это я тебе как врач говорю.
В о р о б ь ё в. Спасибо, Верунчик. (Жене.) Вот видишь, Ленуся, медицина разрешает.
В е р а. Почаще на дачу приглашай, ─ я тебе ещё и не то разрешу.
В о р о б ь ё в (разливая вино по рюмкам). Ну, за дачу.
Пьют, закусывают.
Е л е н а. Уж сколько лет как построили, а всё не нарадуюсь. Какой воздух! А природа! По ночам соловьи поют, ─ заслушаешься.
В е р а. Да, хорошо у вас тут. Красиво, просторно. Сплошной газон с цветником… Огород завести не думали?
Е л е н а. Нужен мне твой огород. Ещё я на жаре в грядках не ползала. У меня вон мужик есть. (Указывает на Воробьёва.) Он мне на любой овощ с фруктом заработает, ─ вплоть до осетрины. Не выходя из кабинета.
В о р о б ь ё в. Верочка, дача у нас для релакса. Хочешь ─ мясо жарь, хочешь ─ под деревьями в гамаке валяйся. Ну, разве цветочки полить, газон подравнять…
В е р а. Релакс так релакс… А я вот своего тюфяка никак строиться не уговорю.
Е л е н а. Кстати, а что ты его с собой не взяла?
В е р а. Он у меня на хозяйстве и за Машкой приглядывает Возраст у девчонки такой, что глаз да глаз.
В о р о б ь ёв (разливая). Ну, за деток.
Пьют, закусывают.
В о р о б ь ё в. Надо бы, Ленок, при случае тестя с собой взять. Свежий воздух и вообще. Пусть природой побалуется.
Е л е н а. В его годы только и кататься за город. Трястись пятьдесят вёрст сюда и столько же обратно. Да ещё пробки. Дома целее будет.
В о р о б ь ё в. Да я, собственно… Отец ваш, ─ вам виднее.
В е р а. Лена права. Пусть дома сидит. Это я как врач.
В о р о б ь ё в. Дома-то оно, конечно, дома… (Пауза.) Я вот думаю, ─ как Ольга Петровна умерла, он там всё один да один. В его-то возрасте… А если, не дай бог, что? Вера, ты не думала его к себе забрать? Приглядела бы за отцом, ─ как дочь, как врач. А мы бы, само собой, деньгами помогали.
В е р а (после паузы). Это ты, Игорь, хорошо придумал. От души. Мы в «трёшке» втроём ютимся. Куда брать-то? Вот у вас хоромы в козырном районе, ─ вы и берите. А мне брать некуда.
Е л е н а. Тебе некуда, а нам некогда. Мы с Игорем с утра до ночи вкалываем, как ишаки. Хоромы, дорогая, с неба не падают. Их зарабатывают.
В е р а. Вкалывают все, а получают по-разному. Мы что, ─ мало с моим работаем? Только он инженер на заводе, а я врач в поликлинике. Дальше Турции отродясь не отдыхали. Ездим на «Ладе», прости господи. А вы, вон, даже Олегу своему иномарку купили…
Е л е н а. Ты что, сестрица, наши деньги считать вздумала?
В о р о б ь ё в (поднимаясь). Девочки, не ссорьтесь. Посмотрите, какой вечер! (Втягивает воздух.) Как розы пахнут! А скоро соловьи запоют… Нет повода не выпить. (Разливает.) Давайте за здоровье Платона Андреевича.
В е р а. За отца ─ с удовольствием. Да, Ленка?
Е л е н а. Да, Верка.
Чокаются, пьют.
В е р а. Надо бы его навестить, а то давно не были. Всё телефон да телефон.
Е л е н а. Давай навестим. Вот на следующей неделе в управлении культуры отчитаюсь, ─ и навестим. Гостинцы какие-нибудь захватим.
В е р а. А заодно и посмотрим, как там патронажная сестра за ним ухаживает.
Е л е н а. Посмотрим, поглядим. Когда её соцзащита прислала ─ уже месяц или два? Отец говорит, что доволен. Мол, хорошая девушка, старательная.
В е р а (после паузы). Хорошая-то она, может, и хорошая. А припугнуть не мешает.
В о р о б ь ё в. В каком смысле?
В е р а. В пугательном.
Е л е н а. Вера, между прочим, права.
В о р о б ь ё в. Да зачем пугать-то?
Е л е н а. Наивный ты у меня, Игорёк, хотя и большой начальник.
В е р а (Воробьёву). А ты, Игорь, сам подумай. Вот она патронажная сестра при старом, немощном человеке. Он, по сути, в её власти. А у него, между прочим, есть деньги, имущество, кое-какие ценности.
Е л е н а. При некоторой ловкости рук очень даже можно поживиться. Вот и надо припугнуть, чтобы у девушки не было соблазна.
В о р о б ь ё в. Ты, Ленчик, директор музея, а рассуждаешь, как полицейский.
Е л е н а. А ты идеалист. Человек так устроен, ─ ищет, что плохо лежит.
В е р а. А при зарплате социального работника ищет активно.
Е л е н а. В общем, надо с этой сестрой познакомиться, побеседовать. Аккуратно, но недвусмысленно. Мол, всё под контролем.
В о р о б ь ё в. Ну, можно и побеседовать. Только не у тестя. Ещё услышит, разволнуется.
Е л е н а. Зачем у отца? К себе пригласим, чайку на кухне нальём, расспросим что к чему.
В е р а. У меня её телефон есть. Отец дал на всякий случай.
Е л е н а. Вот и хорошо. А ты её заодно прощупай насчёт медицины. Умеет ли уколы делать, капельницу ставить и всё такое.
В е р а. Не волнуйся, прощупаю.
Е л е н а. Вот и решили. А давай-ка я сейчас отцу позвоню. Как он там и вообще… Дня три не разговаривали.
Достаёт телефон, набирает номер. Ждёт. Отключает, откладывает в сторону.
Е л е н а. Не отвечает. Уже спит, наверно.
В о р о б ь ё в (после паузы). Знаешь, я вот боюсь… Позвоним однажды, а он не отвечает. И не потому что спит, а потому что… Ну, потому что.
Е л е н а. Не каркай.
В е р а. При чём тут «каркай»? Все там будем. Это я тебе как врач.
Квартира Воробьёвых. Большая, хорошо оборудованная кухня. За столом пьют чай Елена и Вера. Звонок в дверь.
Е л е н а. Наверно, она.
В е р а (взглянув на часы). Пунктуальная девица.
Елена уходит открывать дверь. Возвращается с Лидой.
Е л е н а. Присаживайтесь. Меня зовут Елена Платоновна, а это моя сестра Вера Платоновна (указывает на Веру).
Л и д а. Очень приятно. А я Лида. Лида Арсентьева. (Садится.)
Е л е н а. Ничего, что на кухне принимаем? Тут уютнее, и чай под боком. Или вы кофе любите?
Л и д а. Чай ─ с удовольствием.
Елена наливает девушке чай, придвигает сахар, нарезанный лимон, конфеты.
Е л е н а. Угощайтесь.
Л и д а. Спасибо. (Отхлёбывает.)
В е р а. Давно надо было бы познакомиться, да всё забег, всё забег. Жизнь такая, ─ ничего не успеваешь.
Л и д а. Это точно. Я и сама замечала, что…
Е л е н а. Понимаю. (Пауза.) Расскажите, Лида, как там наш отец? Как вы за ним ухаживаете?
Л и д а (отставляя чашку). Ну, что сказать? Платон Андреевич у вас человек замечательный, интересный. К тому же спокойный, очень терпеливый и аккуратный…
В е р а. Мы в курсе. Вы вместо комплиментов лучше про его здоровье.
Л и д а. Да, конечно. Со здоровьем у Платона Андреевича, к сожалению, плохо.
В е р а. Вы подробнее, подробнее.
Л и д а. Сами знаете, ─ в горячих точках навоевался, израненный весь.
Е л е н а. И?..
Л и д а. Плохо с опорно-двигательным аппаратом, с желудочно-кишечным трактом. Но это всё полбеды.
В е р а. А что беда?
Л и д а. Сердце у Платона Андреевича слабое, изношенное очень. Весь функционал нарушен. Мы с ним неделю назад в поликлинику ходили ЭКГ делать. Так врач, можно сказать, за голову схватился.
Е л е н а. Ясно… (Пауза.) Может, операцию какую-нибудь сделать?
Л и д а. Я с кардиограммой и заключением в кардиоцентр ездила. Врачи сказали, что оперировать нечего. Разве только сердце пересаживать. Но это…
В е р а. Я знаю, что это.
Е л е н а. Вера Платоновна врач.
В е р а. Это уникальные операции. Теоретически возможно, а практически нет.
Е л е н а. Почему? Мы бы заплатили. Если в разумных пределах, конечно.
В е р а. Долго объяснять, сестрица. Тут деньги мало что решают. Пока дождёшься донора, пока всё оформишь… И дальше по списку. Десять раз помереть успеешь.
Л и д а. То же самое мне в кардиоцентре сказали. Неофициально, само собой. (Берёт чашку, пьёт залпом.)
В е р а. А скажите, Лида… Судя по разговору, вы в медицине худо-бедно разбираетесь?
Л и д а. Конечно. Я же медицинское училище окончила. Платону Андреевичу сама и уколы делаю, и системы ставлю. Массаж обязательно. У нас без этого никуда.
Е л е н а. У нас ─ это где?
Л и д а (после паузы). Ну, в социальной защите.
Е л е н а. Ясно. (Пауза.) Так что теперь делать-то?
Вера пожимает плечами и отворачивается.
Л и д а. Как что? Жить, сколько бог даст… А уж я, что могу, для него делаю. Каждый день приезжаю. Процедуры, лекарства… Если надо, врача вызываю.
В е р а. В бытовом смысле тоже обслуживаете?
Л и д а. А как же? В квартире уборку делаю, в магазины хожу, в аптеку. Готовлю тоже. Помогаю из дома выходить. Мы с ним гуляем, пока не устанет. (Пауза.) Устаёт быстро, ─ вот беда.
Е л е н а (после паузы). Да, тяжёлая у вас работа. А зарплата, конечно, маленькая?
Л и д а (пожимая плечами). Какая есть. Хотелось бы, конечно, побольше.
Пауза. Елена подливает чай.
В е р а. Ну, вот что, милая. Мы очень ценим вашу заботу об отце. И будьте уверены, ─ в долгу не останемся. Но у нас к вам просьба.
Л и д а. Какая?
В е р а. Вы сами заметили, что отец как бывший военный ─ человек очень аккуратный. Ценит порядок во всём.
Л и д а. Заметила, конечно.
В е р а. Так вот, мы хотим, чтобы вы в отношении Платона Андреевича тоже были… м-м… аккуратны.
Л и д а. В каком смысле?
В е р а. Например, в денежном. Он же даёт вам деньги на продукты, на лекарства? Не забывайте возвращать сдачу.
Л и д а (после паузы). Зачем вы это?..
Е л е н а. Или вот уборку у отца делаете. Давайте договоримся, что все вещи, ─ большие ли, малые, ─ должны оставаться на своих местах все до одной. Подчёркиваю: все до одной.
Л и д а (встав, прижимая руки к груди). Вы что, ─ в чём-то меня подозреваете?
Е л е н а. Милочка моя! Если бы мы вас в чём-то подозревали, разговор был бы не здесь.
В е р а. И не с нами.
Е л е н а. А так мы просто беседуем. На всякий случай, знаете ли. Вы человек молодой, и мы как старшие хотим вас предостеречь от всяких соблазнов. Ни вам, ни нам неприятности не нужны, верно? Да вы сядьте. Ещё чайку? Конфеты вот возьмите.
Л и д а (после паузы, садясь, качая головой). Зря вы так…
В е р а. И не надо обижаться. Отец у нас один, и мы за него беспокоимся.
Л и д а. Беспокоитесь? (Пауза.) Не моё дело, конечно. А всё-таки вы бы хоть иногда Платона Андреевича навещали. Он ваши фотографии всё время разглядывает, ─ и дочерей, и внуков. За телефон хватается, едва позвонят, ─ а вдруг это кто-то из вас?
В е р а. Ну, знаете…
Л и д а. Иной раз и слёзы вытирает потихоньку, чтобы я не заметила. Стыдно ему, ─ полковник же, боевой офицер, сильный человек… А тоска, выходит, сильнее.
Елена и Вера обмениваются взглядами. Елена хлопает ладонью по столу.
Е л е н а. Ну, вот что, девушка. Это, как вы правильно сказали, ─ не ваше дело. Молоды ещё нас учить. Занимайтесь с отцом, и мы вас отблагодарим, ясно?
В е р а. И в соцзащиту вашу хорошее письмо напишем. Если всё будет нормально, само собой.
Л и д а (поднимаясь). Вы знаете, благодарности никакой мне не надо. И писем тоже. Зачем это? Я свою работу выполняю, и всё.
Всхлипывает. Уходит.
Е л е н а (вдогонку). Вы там дверь за собой прикройте. Только не хлопайте. Звоните, если что.
Раздаётся стук двери.
Е л е н а. Хлопнула всё-таки. Вот наглая девчонка! Характер показывает.
В е р а. Ты слышала? Она ещё замечание нам сделала, плебейка. Совсем прислуга охамела. Даже не сочла нужным попрощаться.
Е л е н а. А что ты хочешь? Отец её наверняка разбаловал. Поди, сюсюкается с ней. «Лидочка то, Лидочка сё…» Ещё и подарки, небось, делает. А та и рада нос задрать.
Встаёт, подходит к окну. Выглядывает.
Е л е н а. Ты смотри, как идёт.
В е р а. Ну, и как?
Е л е н а. Походкой победительницы.
Вера встаёт, выглядывает в окно.
В е р а. Точно. Нахалка.
Е л е н а. Нахалка, но смазливая.
В е р а. Смазливая не смазливая… Главное, что с характером. Как бы не пришлось с ней хлебнуть. Ещё, чего доброго, отцу нажалуется: мол, дочери ваши меня, бедную, обидели за все труды праведные…
Входит Олег.
О л е г. Привет, мама. (Целует мать). Здравствуй, тётя Вера. (Целует тётку.)
В е р а. Привет, племянничек.
О л е г. А что тут у нас происходит?
Е л е н а. Ты о чём?
О л е г (садясь). Подхожу к квартире, а мне навстречу вылетает какая-то девушка. Чуть с ног не сшибла, да ещё дверью хлопнула. Столкнулись. «Пардон, мадам», ─ говорю. «Мадемуазель»,─ говорит. А сама в слезах. И вниз по лестнице… Это кто?
Е л е н а. Это, Олежек, дедушкина сиделка.
О л е г. Сиделка?
Е л е н а. Ну, патронажная сестра от соцзащиты. Ухаживает за ним.
О л е г. А почему в слезах?
Е л е н а. А мы её тут с тётей Верой немного повоспитывали.
О л е г. За что?
В е р а. Было бы за что, слезами не отделалась…Чтобы работала на совесть и место своё знала.
О л е г. О, как! (Пауза.) А сестра так ничего себе. Личико и вообще… Я бы на месте деда от присутствия такой сестрички воспрял бы.
Е л е н а. Олег! Шутка твоя сейчас неуместна. Дедушка очень болен. Ему плохо.
О л е г (чешет в затылке). Серьёзно? Вот чёрт…
В е р а. Я думаю, надо срочно к нему поехать, навестить. Прямо завтра.
О л е г. А как же семейный ужин? Я уже Марину предупредил. Не хотелось бы откладывать…
Е л е н а. Ни в коем случае. Пора мне и папе познакомиться с твоей невестой поближе. (Вере.) Поедем послезавтра.
В е р а. Послезавтра я не могу. Вот, разве, в конце недели.
Е л е н а. Значит, в конце недели. Договорились.
Елена берёт телефон, набирает номер. Ждёт. Отключает, откладывает в сторону.
Е л е н а. Не берёт. Может, спать лёг?
В е р а. Может, и лёг.
Е л е н а (после паузы). Слушай, не рано ли? На дворе только вечер.
В е р а. Отцу в его состоянии показан отдых. Чем больше, тем лучше. Хоть вечером, хоть днём. Организм требует.
Е л е н а. Ты думаешь?
В е р а. Это я тебе как врач.
Зал ресторана. Негромкая музыка. За одним из столиков ужинают Воробьёв и Елена.
В о р о б ь ё в. Обрати внимание на телятину, Ленусик. Во рту тает. Фирменное блюдо.
Е л е н а. Телятина как телятина.
В о р о б ь ё в. А как тебе жюльен? Тут его, знаешь, готовят волшебно. Дичь, грибы…
Е л е н а. Обычный жюльен. Есть можно.
Воробьёв разливает в бокалы вино. Смотрит на жену.
В о р о б ь ё в. Ленчик, у тебя всё в порядке? Ты выглядишь так, словно у тебя из музея картину Рубенса увели.
Е л е н а. У меня Рубенса нет.
В о р о б ь ё в. А что тогда? Ты же чем-то расстроена. Я-то думал, что вместе спокойно поужинаем, расслабимся. (Пауза.) Если не хочешь говорить, ─ не говори.
Е л е н а (после паузы). Ну, расстроена не расстроена… Короче, мы с Верой сегодня поговорили с этой… как её… Лидой.
В о р о б ь ё в. Это кто?
Е л е н а. Патронажная сестра из соцзащиты. Ухаживает за отцом. Взбесила она меня.
В о р о б ь ё в. Каким образом?
Е л е н а. Девица бойкая, смазливая, за словом в карман не лезет. (Отхлёбывает.) Мы с ней деликатно, уважительно, а она, можно сказать, в ответ нахамила.
В о р о б ь ё в. Даже так? То-то я вижу, что ты не в своей тарелке… (Пауза.) Надо её от отца убрать, и всё. Ещё не хватало терпеть хамство прислуги.
Е л е н а. Отец наверняка будет против.
В о р о б ь ё в. С чего это?
Е л е н а. За отцом-то она ухаживает на совесть. Стала необходимой, понимаешь? Ведёт себя настолько независимо, что я даже подумала…
В о р о б ь ё в (наклоняясь к жене). Что?
Е л е н а. Что она его просто прибрала к рукам. (Отхлёбывает.)
В о р о б ь ё в (после паузы). Да нет, ерунда. Когда бы успела? Она и работает-то без году неделя.
Е л е н а. Да? А если она его изо дня в день лечит, кормит, обслуживает? Гуляет с ним? Выполняет просьбы и поручения? Это, Игорёк, называется полная зависимость. Больного человека приручить легко. (Пауза.) А с другой стороны…
В о р о б ь ё в. Что с другой?
Е л е н а (после паузы). Меня отец беспокоит.
В о р о б ь ё в. Ты знаешь, меня тоже. И возраст, и болезни…
Е л е н а. При чём тут болезни? (Пауза.) Боюсь, как бы он ей не увлёкся.
В о р о б ь ё в (после паузы). Ну, это уже перебор, Леночек. В его годы и в его состоянии только и осталось, что девушками увлекаться.
Е л е н а. Ничего ты в мужиках не понимаешь! Самец он и есть самец, ─ пока шевелится. А отец, к тому же… (Умолкает.)
В о р о б ь ё в. Ну, говори, говори.
Е л е н а. Бабник он тот ещё. И всю жизнь таким был.
В о р о б ь ё в (комкая и отбрасывая салфетку). Слушай, ну, перестань… Я понимаю, ─ устала, нанервничалась. Но зачем родного отца позорить?
Е л е н а. Говорю, что есть. Ты не знаешь, а я-то знаю.
В о р о б ь ё в. Чего я не знаю?
Е л е н а. У него роман был на стороне. Серьёзный. Даже дочка появилась. (Залпом допивает бокал. Тут же сама себе наливает ещё.)
В о р о б ь ё в. Давно?
Е л е н а. Давно. Та девочка родилась примерно в одно время с Верой.
В о р о б ь ё в (откидываясь на стуле). Вот это да… А ты не рассказывала.
Е л е н а. Естественно. Очень мне надо грязное семейное бельё ворошить.
В о р о б ь ё в. Но он же от Ольги Петровны не ушёл?
Е л е н а. Не ушёл. Раскаялся. Но мама ему этого до самой смерти простить не могла. Боялась, что однажды соберёт вещи и уйдёт.
В о р о б ь ё в. К той бабе?
Е л е н а. К той или другой, ─ какая разница? Боялась, и всё.
В о р о б ь ё в. А та, ─ куда она делась?
Е л е н а. Уехала куда-то с дочкой. Поняла, что отец ради неё семью не бросит, ─ и уехала. Он, может, с ними как-то связь и поддерживал, но этого я не знаю.
Подходит официант.
О ф и ц и а н т. Что-то ещё желаете?
В о р о б ь ё в. Ты как, Леночка?
Е л е н а. Ничего не желаю. Поехали домой.
В о р о б ь ё в (официанту). Спасибо, принесите счёт.
Официант уходит. Воробьёв берёт жену за руку.
В о р о б ь ё в. Бедная моя… Натерпелась, наверно, в детстве из-за этой истории.
Е л е н а. Натерпелась… Мама скрывала, как могла, но шила в мешке не утаишь. В доме много лет была какая-то напряжённость, будто гроза в воздухе висит. Мама часто плакала. (Пауза.) С годами, правда, как-то всё успокоилось. Отец, к тому же, из горячих точек не вылезал.
В о р о б ь ё в. Ну, правильно. Время лечит…
Е л е н а. Может, и лечит, но память-то остаётся. Я ему маминых слёз никогда не забуду. (Вытирает салфеткой глаза.)
В о р о б ь ё в (похлопывая по руке.) Ну, полно, полно. Дело прошлое. Теперь я понимаю…
Е л е н а. Что ты понимаешь?
В о р о б ь ё в. Мне всегда казалось, что вы с Верой к отцу относитесь как-то так… Сдержанно, что ли. Теперь ясно, почему.
Е л е н а. Может быть. И если он на старости лет ещё заведёт шашни с этой прислугой…
В о р о б ь ё в. Далась тебе эта прислуга! Да хоть бы и завёл. Пусть порезвится напоследок, ─ нам-то что?
Е л е н а. Как это что? Отец, между прочим, человек не бедный. С его-то пенсией и вообще… Как бы эта плебейка свой кус не отгрызла. Стала бы она за одну зарплату так париться.
В о р о б ь ё в. Ну, квартиру-то, если что, автоматически получаете вы с Верой. Наследники первой очереди. В смысле, наследницы.
Е л е н а. А деньги? Вещи?
В о р о б ь ё в (после паузы). Об этом я не подумал.
Е л е н а. А я подумала. Да и с квартирой всё может быть не так гладко. Смотря как далеко у них зайдёт. Не дай бог, конечно.
В о р о б ь ё в. И ты, значит, боишься…
Е ле н а (поднимаясь). Я ничего не боюсь. А если эта девка попробует что-нибудь откусить, ─ она у меня тем куском подавится.
Квартира Воробьёвых. Уже знакомый зал. К интерьеру прибавился накрытый стол в центре комнаты. Воробьёв сидит в кресле. Елена раскладывает столовые приборы.
Е л е н а. Вот видишь, ─ всё готово.
В о р о б ь ё в. Юля у нас, как всегда на высоте. Наготовила, стол накрыла. Золотая домработница. Может, пора её денег прибавить?
Е л е н а. Перебьётся.
В о р о б ь ё в. Ну, как знаешь. (Пауза.) А всё-таки, к чему такие хлопоты? Могли бы отлично поужинать в ресторане. В «Охотничьем» такую дичь подают! М-м…
Е л е н а. При чём тут «Охотничий»?
В о р о б ь ё в. Ну, «Золотой дракон». Там такая утка–по-пекински! М-м…
Е л е н а. При чём тут рестораны, я спрашиваю? Что в них хорошего? Шум, гвалт и пьяные посетители. А хочется посидеть уютно, тихо, по-семейному. Единственный сын невесту домой пригласил! Не каждый день такое событие.
В о р о б ь ё в (со вздохом). И слава богу.
Входят Олег с Мариной.
О л е г. Родители! Хочу представить вам свою Марину.
В о р о б ь ё в (после паузы, поднимаясь). Сынок, ты ничего не путаешь? Мы с Мариной уже как-то знакомились.
О л е г. Да шучу я! Это для торжественности и официальности.
Е л е н а (Марине.) Он у нас шутник.
В о р о б ь ё в. А-а! Ну, тогда и я для официальности… (Наклоняет голову.) Воробьёв Игорь Валентинович. Отец этого почти юного айтишника.
Е л е н а (в тон). Елена Платоновна. Его же мать.
М а р и н а (делая церемонный книксен). Марина. Шутит, что невеста.
О л е г. Мне ещё жить не надоело, ─ такими вещами шутить.
Е л е н а. Ну, вот, официальная часть закончена. Давайте за стол.
Рассаживаются.
В о р о б ь ё в. Марина, что вы пьёте?
М а р и н а. Вино, пожалуйста.
В о р о б ь ё в. Красное или белое?
М а р и н а. Белое.
О л е г. Мне тоже. (Накладывает закуску.)
В о р о б ь ё в (разливая). А тебе, Ленчик?
Е л е н а (накладывая закуску мужу и себе). Вино, только красное.
В о р о б ь ё в. Как скажешь. А я уж коньячку соблаговолю.
Разливает. Поднимают бокалы.
В о р о б ь ё в. Вечер у нас сегодня сугубо семейный, поэтому и тост хочу предложить за нашу семью. Тем более, что, вполне вероятно, в исторически сжатые сроки она прирастёт.
О л е г (глядя на Марину). Обязательно прирастёт.
М а р и н а (глядя на Олега). Спасибо на добром слове, коль не шутишь.
О л е г. Ни за что.
Чокаются. Выпивают. Закусывают.
Е л е н а. Мариночка, берите икру. Вот буженина, балык, грибочки, салями.
В о р о б ь ё в. Рекомендую пармезан.
О л е г. Салат попробуй. Раковые шейки и много чего ещё.
Е л е н а. А попозже я горячее подам.
М а р и н а. Что, ещё горячее будет? После таких закусок куда же его?
О л е г. Туда же, куда потом и дессерт. Будет контрольный кусок торта. Из-за нашего стола живым ещё никто не уходил.
В о р о б ь ё в. А для лучшего пищеварения давайте-ка по второй.
Наливает себе и жене. Олег ─ себе и Марине.
О л е г. Предлагаю выпить за самых замечательных в мире родителей. Кто не понял, ─ за моих.
Е л е н а. Спасибо, сыночек.
В о р о б ь ё в. Ну, ты уж скажешь «самые замечательные»… Будем скромнее, ─ просто лучшие. (Смеётся.)
Чокаются. Выпивают. Закусывают.
Е л е н а. А скажите, Мариночка, какие у вас с Олегом планы?
М а р и н а. А вот пусть Олег скажет. (С улыбкой.) Он мужчина, он главный.
О л е г. Планы у нас, мама, простые и незатейливые. Осенью хотим сыграть свадьбу. Готовьтесь.
В о р о б ь ё в. Да мы-то всегда готовы. Да, Леночка?
Е л е н а. Да, Игорёк. Поженим детей, как надо.
О л е г. Мама, а давай свадьбу в твоём музее организуем. Так сказать, в культурной обстановке. Объявишь сантарный день, а мы с гостями с чёрного хода просочимся.
Е л е н а. Сынок, что за странные фантазии?
О л е г. Надо же твоим служебным положением пользоваться.
Е л е н а. Всё дурачишься… Где провести свадьбу, ─ решим. Ты лучше скажи: где с молодой женой жить собираешься?
О л е г (после паузы). А меня что, ─ после свадьбы из дома выгонят?
Е л е н а (улыбаясь). Сыночек! Две хозяйки на одной кухне ─ это плохой вариант. Не подумал ты.
О л е г. То есть ты против?
Е л е н а. Конечно. Молодые должны жить отдельно.
М а р и н а. Ну, в принципе, я могу поговорить со своими родителями…
О л е г. Жить под одной крышей с тёщей? Ещё чего. Лучше уж квартиру снимать.
М а р и н а. Не хватало мне в чужой квартире жить. Мало ли кто тут до нас был и чем занимался. Брезгливо как-то.
О л е г. Ну, я тогда не знаю… (Пауза.) Родители! Есть идея в порядке бреда.
В о р о б ь ё в. Купить вам новое жильё?
О л е г. Таких жертв я от вас не требую. По крайней мере, пока. А вот если бы вы забрали деда к себе, а мы с Мариной устроились в его квартире? Ему всё равно постоянный присмотр нужен. Как вам такой вариант?
Воробьёв с Еленой переглядываются.
Е л е н а (мужу). А ты знаешь, идея не такая уж бредовая. (Берёт бокал, встаёт из-за стола и садится на диван.) Но, конечно, о том, чтобы поселить дедушку у нас, речи нет.
О л е г (вслед за матерью садясь на диван). А что тогда?
Е л е н а (гладя сына по голове, как маленького). Я вот подумала… Предположим, он переедет в интернат для престарелых. Квартира освободится, вы сможете в ней жить.
В о р о б ь ё в. Однако… (Пауза.) А с чего это Платон Андреевич соберётся в интернат?
Е л е н а. Да с того хотя бы, что там круглосуточный медицинский надзор. (Поднимает палец.) Никакая патронажная сестра такого не обеспечит. Я уж не говорю, что вокруг будет общество сверстников, а то он один уже измаялся, поди.
В о р о б ь ё в (садясь на диван рядом с женой). Сомневаюсь я, что тесть захочет в интернат.
Е л е н а (гладя мужа по руке, терпеливо). А мы ему скажем, что Олег вот-вот женится, и жить ему с молодой женой негде. Отец Олега очень любит. Я сама с ним поговорю.
В о р о б ь ё в (приглаживая волосы). Ну, допустим. Но Вере это уж точно не понравится. Тут ситуация деликатная, понимаешь? Квартира в какой-то перспективе ─ наследство общее. А мы её уже сейчас в лице Олега начнём использовать в одностороннем порядке.
Е л е н а (отмахнувшись). Ну, с Верой-то проще всего. Она второго дня просила взаймы на новую машину. Так мы им денежек дадим. На долгий срок, без процентов, ─ дадим. Тогда она против проживания Олега в квартире возражать не будет. По крайней мере, пока. А вот когда…(Пауза.) Ну, ты понимаешь… Тогда видно будет
В о р о б ь ё в (пожимая плечами). Ну, если так… Вообще, что-то в этом есть.
М а р и н а (садясь на диван рядом с Олегом). Я вот только сомневаюсь… В эти интернаты для престарелых, говорят, не протолкнуться.
О л е г. Это точно. То ли интернатов мало, то ли престарелых развелось…
В о р о б ь ё в. И то, и другое.
Е л е н а. Мариночка! Игорь Валентинович как вице-президент компании курирует в том числе благотворительность. И районному интернату не раз помогал.
В о р о б ь ё в. Как чувствовал. Надо будет, ещё помогу. И мне там вряд ли откажут.
М а р и н а. Так что же, ─ всё реально?
Е л е н а. Для Воробьёвых реально всё.
Протягивает мужу руку ладонью вверх. Тот кладёт на неё свою ладонь. Сверху кладёт руку Олег. Ещё сверху ─ Марина. Елена кладёт сверху вторую руку и смеётся. Остальные смех подхватывают. Таким образом все четверо, словно заговорщики, соединяют руки и смеются.
О л е г. Я же говорил, что у меня замечательные родители. Всё устроят. (Обнимает мать.)
Е л е н а. Господи! Да разве для детей что-нибудь жалко? (Машет рукой, смахивает слезу.)
О л е г. Ну, здорово. Поживём года полтора-два, Марина получит диплом, я наберусь опыта, ─ и отчалим на Сейшелы. Я уже там и остров для жилья присмотрел.
Е л е н а (после паузы). На какие Сейшелы?
О л е г. Африканские. Других нет.
Е л е н а. Сыночек, что ты там забыл?
О л е г. Как что? Буду дистанционно работать и зарабатывать. Так сказать, без отрыва от океана. Хорошие программисты везде нарасхват.
Воробьёв с женой переглядываются.
В о р о б ь ё в. А ты хороший программист?
О л е г. Шеф хвалит. У нас в конторе таких уже двое. Один в Таиланде, другой на Канарах. Трудятся практически не отходя от пляжа. (Многозначительно поднимает палец.) Оба в шоколаде.
Е л е н а. Неожиданно как-то…
О л е г. Я уже давно решил, только молчал, чтобы вас не волновать раньше времени. И Марина поддерживает.
М а р и н а. Ещё как поддерживаю. Вы только представьте…
Свет гаснет. Начинает звучать шум прибоя. Сквозь него пробиваются бодрая африканская мелодия, креольский говор. Спустя 20-30 секунд звуки постепенно стихают. Загорается свет.
В о р о б ь ё в. М-да… Уже представил. Давайте-ка к столу, а то я от таких разговоров снова проголодался.
Встают с дивана, возвращаются за стол.
В о р о б ь ё в (разливая). А что тебе, сынок, дома не сидится, не работается?
О л е г. А что я тут забыл? Тем более в нынешней ситуации?
В о р о б ь ё в. Нынешняя ситуация, ─ да. Но всё-таки…
О л е г. Не беспокойся, папа. Образование есть, опыта наберусь. Голова и компьютер при мне. И весь мир в кармане.
М а р и н а. У нас на Сейшелах всё будет хорошо, вот увидите А вы к нам в гости будете прилетать.
В о р о б ь ё в (после паузы.) Спасибо. Мысль, конечно, интересная…
О л е г (поднимая бокал). Ну, за Сейшелы!
Раздаётся телефонный звонок. Елеена берёт со стола мобильник, смотрит на определитель номера.
Е л е н а (мужу). Та самая особа, о которой я тебе вчера говорила.
В о р о б ь ё в. Ты уж по телефону с ней не ругайся.
Е л е н а (отмахиваясь, в трубку). Да, Лидия, слушаю вас… (Свободной рукой накладывает себе закуску. Неожиданно бросает вилку.) Что? Что?.. Это точно? Боже мой, боже мой… Да, сейчас приедем… Сейчас, сейчас… Как же это…
Бросает трубку. Растерянно оглядывается.
О л е г. Что случилось?
В о р о б ь ё в. Что с тестем?
Елена молча встаёт Смотрит вверх. Медленно крестится. Вслед за ней поднимается Воробьёв и также крестится.
О л е г (Марине). Похоже в интернат для престарелых звонить уже ни к чему…
Свет гаснет. Чей-то голос за сценой произносит скорбно и торжественно: «Сегодня мы провожаем в последний путь российского боевого офицера…» Голос перекрывается звуками траурного марша и оружейными залпами. Затемнение длится секунд 20-30.
Загорается свет. Квартира Воробьёвых. Зал. Стол, стоявший в предыдущей сцене, убран. В кресле с закрытыми глазами сидит Елена. Входит Воробьёв.
В о р о б ь ё в (кладя портфель на диван). Леночка, ты в порядке?
Е л е н а (не меняя позы). Более-менее.
В о р о б ь ё в (подходя и щупая лоб). Но ты плохо выглядишь.
Е л е н а (отстраняя руку). А как, по-твоему, должен выглядеть человек, три дня назад похоронивший родного отца? Сразу столько всего навалилось… Комиссия из министерства приезжает, ─ и то геморроя меньше.
В о р о б ь ё в (отходя и садясь в кресло). Ну, по крайней мере, проводили достойно. Спасибо, военкомат подключился. Воинские почести, оружейный салют… Всё-таки заслуженный был человек Платон Андреевич, царство ему небесное. (Пауза.) А эта девица когда приедет?
Е л е н а. Через четверть часа.
В о р о б ь ё в. Так всё-таки что ей нужно?
Е л е н а. По телефону не сказала. Попросила встретиться, ─ и всё. Хотела я её послать куда подальше, да пожалела. Всё же последние месяцы ухаживала за отцом.
В о р о б ь ё в. Наверно, ждёт благодарности за уход?
Е л е н а. Наверно.
В о р о б ь ё в. Ты уж с ней поласковей как-то. Всё же об отце заботилась.
Е л е н а. Я позвонила Вере, она тоже сейчас подъедет.
В о р о б ь ё в. Вот и хорошо. Все вместе и определим размер благодарности.
Звонок в дверь. Воробьёв идет открывать. Возвращается с Верой.
В е р а. Привет, сестрица.
Е л е н а (поднимаясь). Здравствуй, дорогая.
Целуются.
В е р а (садясь на диван). Значит, прислуга хочет с нами пообщаться?
Е л е н а. Мечтает.
В е р а. И, наверно, будет что-то просить?
Е л е н а. Наверняка. Да мы ведь и сами обещали её отблагодарить.
В е р а (с усмешкой). Помню, помню. Только, думаю, она уже сама себя отблагодарила.
В о р о б ь ё в. В каком смысле?
В е р а. В материальном.
Е л е н а (после паузы). Почему ты так решила?
Входит Олег.
О л е г. О, целое собрание! Привет, тётя Вера!
В е р а. Здравствуй, Олег.
Целуются.
О л е г. По какому случаю сбор?
Е л е н а. Да вот, должна приехать патронажная сестра покойного дедушки.
О л е г. Помню её. Кажется, Лида? Симпатичная девушка.
В е р а. Да просто красавица. (Смеётся.)
Е л е н а. Что-то я тебя, сестрица, не пойму.
Звонок в дверь.
В о р о б ь ё в. Наверно, она.
Уходит открывать. Возвращается с Лидой.
Л и д а. Добрый день.
Е л е н а. Добрый, добрый. Садитесь, Лида. Олег, принеси стул.
Олег приносит стул. Лида садится.
Л и д а. Да я, в общем, ненадолго. Ключ отдать от квартиры Платона Андреевича и ещё…
В е р а. Ну, куда же вы торопитесь? Хотелось бы с вами пообщаться, кое о чём распросить.
Л и д а. Если о последних минутах Платона Андреевича, то ничего сказать не могу. Днём я ходила по магазинам, в аптеку зашла, а когда вернулась, он уже… уже… (Всхлипывает, вытирает глаза платком.) И телефон возле руки лежит. То ли звонить начал… мне или кому-то из вас, да сил уже не хватило и выронил… то ли не дотянулся…
В е р а. Ну, это лирика. Мы о другом. (Встаёт, подходит к Лиде.) Вы нам ничего сказать не хотите?
Л и д а (после паузы). А что я должна сказать?
В е р а. А вы подумайте. (Родственникам.) Прежде, чем ехать на разговор, дай, думаю, позвоню в районную соцзащиту. Вышла на заместительницу начальника. Хотим, говорю, выразить благодарность вашей патронажной сестре Лидии Арсентьевой. Очень уж она хорошо заботилась о нашем отце. Можно сказать, до последнего вздоха.
Е л е н а. И что?
В е р а. А то, что заместительница сильно удивилась. Никакой Лидии Арсентьевой у них в штате нет. И не было никогда.
В о р о б ь ё в (после паузы). Что?!
В е р а. То. Нет и не было.
Пауза. Все смотрят на Лиду. Та встаёт. Вера подходит к ней и тычет пальцем в грудь.
В е р а. И вот я при всех спрашиваю: ты, вообще, кто?
Конец первого акта
Акт второй
Кладбище. Свеженасыпанный могильный холм с крестом в обрамлении венков и цветов. Рядом скамейка, на которой сидит Лида. Рядом с ней на скамейке лежит букет цветов. Подходит Олег.
О л е г. Привет!.. (Пауза.) Где бы ещё встретились.
Л и д а. Привет. (Пауза.) Деда решил навестить?
О л е г. Ну, не тебя же. (Садится рядом. Лида отодвигается.)
Л и д а. Вот и молодец. При жизни вниманием не баловал, так хоть теперь…
О л е г. Лучше поздно, чем никогда.
Л и д а. Кому лучше? Ему (указывает на холм) уже всё равно.
О л е г. А мне нет.
Л и д а. Молодец, молодец. Заботливый внук.
О л е г. Прекрати! Какое тебе дело? Ты мне ещё мораль прочти.
Л и д а. А смысл? Платон Андреевич вам всем только мешал. А теперь его нет, так что расслабьтесь. Живите себе, как хотите, как умеете. Только памятник с надгробной плитой поставить для приличия не забудьте.
О л е г. (после паузы). Не суй нос не в свои дела. Без тебя разберёмся.
Л и д а (всплеснув руками). Что, неужто памятник не по карману? Даю подсказку: сходите в военкомат. Там люди хорошие, отзывчивые, помогут материально. У них в бюджете такая строчка есть.
О л е г (после паузы). Умница. Ты точно медучилище закончила?
Л и д а. А что?
О л е г. Уж очень издёвка тонкая, изысканная. Прямо-таки на уровне университета.
Л и д а. Какая есть. В меру среднего медицинского образования. Не всем же за компьютером вкалывать, кто-то и попроще.
Олег поднимается. Достаёт из кармана зазвонивший телефон. Сбрасывает звонок, прячет телефон.
О л е г. Ладно, проехали. (Пауза.) Раз уж мы тут ненароком столкнулись, хочу извиниться за вчерашнюю сцену. Прости. От всех нас говорю. Как говорится, не со зла…
Л и д а. За что прощать-то? Вы такие, какие есть, и другими уже никогда не будете.
О л е г (махнув рукой). Как-то глупо всё получилось.
Л и д а. Ты это называешь «глупо»?
Квартира Воробьёвых. Зал. Елена с Верой, Воробьёв, Олег, Лида. Все стоят. Вера направляет в грудь Лиды указательный палец.
В е р а. И вот я при всех спрашиваю: ты, вообще, кто?
Лида молча плачет.
Е л е н а. Как понимать? Прикинулась социальной работницей, овечкой, чтобы втереться в доверие к отцу?
В е р а. Можешь не сомневаться. Это аферистка, мошенница. Выяснила, что есть больной состоятельный ветеран, которому нужна помощь, и заявилась под видом патронажной сестры. (Лиде.) Ну, что молчишь?
Лида молчит. Вытирает слёзы.
В о р о б ь ё в. Ничего не понимаю… Как она могла про отца узнать? Про немощь его, про состоятельность?
В е р а. Да какая разница! Навёл кто-то. Может, у них там вообще целая шайка. У отца-то чем поживиться было, было.
Е л е н а. Надо срочно ехать на квартиру. Проверить, всё ли на месте, а вдруг чего не хватает.
В е р а. Сейчас и поедем. Но сначала вызовем полицию и сдадим эту.
В о р о б ь ё в (гаркнув). Ни в коем случае!.. Никакой полиции в моём доме. Мне только скандала ещё не хватало…
О л е г. Папа, успокойся. Ты уже в рифму заговорил.
В о р о б ь ё в. Нашёл момент острить. (Вере.) Но если она мошенница, чего к нам припёрлась-то? Украла у покойного тестя какие-то вещи или деньги, так и смылась бы уже.
Е л е н а. Ну, ты, Игорь, наивный! Она же не знала, что разоблачена. Поживилась у отца, теперь хочет сорвать и с нас. Мы ж ей обещали денег дать за труды праведные, а денег много не бывает.
В е р а. Жадность фраера сгубила.
О л е г. В нашем случае фраерку… Слушайте, может, всё-таки вызовем полицию, а? Сдадим в лапы правосудия, и всё. (Смотрит на Лиду.) А с виду куколка куколкой. Даже сдавать жалко.
Е л е н а (Лиде). Молчишь? Ну, молчи, молчи.
О л е г. Имеет право не свидетельствовать против себя.
Е л е н а. Ну, и чёрт с ней. (Берёт телефон.) Я звоню в полицию. (Воробьёву.) И не возражай. Не будет никакого скандала. В конце концов бороться с преступностью ─ это наш гражданский долг.
Л и д а (вытерев лицо ладонью). Какой там скандал? Наоборот, распишут в прессе, что вице-президент крупной компании Воробьёв, рискуя жизнью, задержал у себя на квартире аферистку. Прямо не вставая с дивана.
В о р о б ь ё в (грозя кулаком). Ты ещё издеваешься, тварь? (Елене.) Звони!
Л и д а. Имею сказать последнее слово. (Берёт со стула сумочку.)
В е р а (делая шаг назад). А чего она за сумочку схватилась? Может, у неё там пистолет?
О л е г. Нет, автомат Калашникова… Тётя Вера, не сходи с ума. Это не террористка, это мошенница. (Лиде.)Что там у тебя за последнее слово?
Лида достаёт из сумочки толстый конверт и бросает на диван.
Л и д а. Вот. (Садится на стул.)
Пауза. Все смотрят на конверт.
В о р о б ь ё в. Это что?
Л и д а. Это семьсот тысяч.
Е л е н а. Чьи?
Л и д а. Ваши.
В е р а. Откуда?
Л и д а. Платон Андреевич накопил. Пенсия у него была полковничья, ветеранская, а тратил на себя мало. За день до смерти просил вам передать.
Е л е н а (проводя рукой по лицу). А почему же… Почему нам не отдал?
Л и д а. А вы когда в последний раз у него были?
Пауза. Елена с Верой с двух сторон тянут руки к конверту. Соприкоснувшись пальцами, отдёргивают руки.
О л е г. Волнительно… (Берёт конверт, подкидывает на руке.) Увесисто.
В о р о б ь ё в. М-да… Сумма, конечно, не запредельная, но… (пауза) для пенсионера неплохо, неплохо. Олег, отдай конверт матери.
О л е г. Расстаюсь с болью в сердце… (Отдаёт конверт.) Слушайте, у меня когнитивный диссонанс. Если она мошенница, то за каким чёртом принесла нам эти деньги? Могла же присвоить. Порядочный нынче мошенник пошёл, однако.
В о р о б ь ё в (садясь в кресло). Действительно бред… Лида… или как вас там… Может, всё-таки объясните ситуацию? Вы, в конце концов, ─ кто? (Всем.) Да сядьте вы уже, не маячьте.
Все садятся: Елена в кресло, Вера и Олег на диван, Лида на стул.
Л и д а. Ну, кто, кто… Лида я, Арсентьева.
В о р о б ь ё в. Это мы уже знаем. А поподробнее? Почему прикинулись социальной работницей?
Л и д а. Это Платон Андреевич придумал. Надо же было как-то объяснить, откуда появилась в доме помощница. А вообще я внучка.
Пауза. Все переглядываются.
О л е г (вскакивая). Какая, к чёртям собачьим, внучка? Откуда? У деда я и Машка, других внуков нет. Самозванка ты…
Е л е н а. Помолчи! (Лиде.) А твоя мать, значит, ─ та самая внебрачная дочь Платона Андреевича?
Л и д а. Она самая.
В е р а. А, бабушка, выходит…
Л и д а. Да, да, да! (Плачет.) Любила она Платона Андреевича, и он её любил. И дочка их, моя мама, родилась от любви, а не от разврата. Да не судьба им оказалась быть вместе. (Вытирает глаза платком.)
Е л е н а (Вере, медленно.) Та самая история. Спустя столько лет семя проросло…
Л и д а. Пока жива была бабушка, дед помогал ей и маме тоже. Мама рано ушла, отец спился, исчез куда-то. Осталась я одна-одинёшенька. Тогда дедушка велел мне приехать к нему. Поселить у себя не мог и сказать вам обо мне тоже не мог, ─ не хотел ворошить старое. Снял мне квартиру неподалёку от себя, я работать пошла. Так и жили.
О л е г (крутя головой, садясь). Сериал какой-то. Мелодрама.
Л и д а. Это да. Это пока мелодрама. Трагедия началась потом. Это когда он совсем слёг и вдруг выяснилось, что никому не нужен. Вам не нужен, и вам не нужен, и вам не нужен, и тебе не нужен… (Поочерёдно тычет пальцем в каждого из родственников.) Брошен. И впору проситься в интернат для престарелых.
О л е г. А чем плохо?
Л и д а. При живых-то детях и внуках? Молодых, сильных, не бедных? (Пауза.) Он дома умереть хотел, в родных стенах, понимаешь? А я бросила работу и в последние месяцы за ним ухаживала.
Пауза. Воробьёв трёт лицо. Елена и Вера не смотрят друг на друга.
Л и д а. Ну, что молчите? Полицию вызывать будем, нет?
В о р о б ь ё в. Да ладно тебе… вам. Какая полиция? С недоразумением разобрались, и хорошо. Надо было раньше нам как-то сказать… объяснить…
Л и д а. Сказать, как же! Мне ещё жить не надоело.
Е л е н а (поднимаясь). Что ты мелешь, девчонка?
Л и д а (поднимаясь, с усмешкой). А что, нет? Вдруг, откуда ни возьмись, появляется родственница. Довольно близкая, между прочим. Наследница, хоть и не первой очереди. И, значит, может потребовать долю в наследстве. Да тут киллера впору нанимать.
О л е г. А ты что, ─ хочешь потребовать?
Л и д а. Нужны вы мне, ─ связываться. Ничего я не требую. (Пауза.) Дедушка мне денег оставил. На первое время хватит, а там будет видно.
В е р а (Елене). Я же тебе говорила, что своё урвёт. (Лиде.) И какой же суммой отец тебя облагодетельствовал?
Л и д а. Успокойтесь. Меньшей, чем ваша.
В е р а. Да? Нам её ещё делить на всех, а тебе, значит, персонально. Воспользовалась слабостью отца и поживилась… Вернуть не хочешь?
В о р о б ь ё в. Вера, прекрати. Это уже перебор.
Л и д а. Вернуть? А что, мысль. (Окидывает взглядом присутствующих.) Вдруг подавитесь.
Е л е н а (подавшись вперёд). Что-о?!
Л и д а. Да ведь не подавитесь. По вашем меркам кусок невелик. Сожрёте и ещё потребуете. Вы же тут все… Нет, не верну.
В е р а (вскакивая и бросаясь к Лиде). Да как ты смеешь, мерзавка?
Пытается дать ей пощёчину. Лида перехватывает руку. Смотрит в глаза Вере.
Л и д а. Я, между прочим, сирота и за себя постоять умею. И вообще девушка крепкая. Так что не советую…
Отталкивает Веру. Та от толчка с визгом садится на диван.
В е р а. Она меня ударила! Все видели!.. Все видели?
Е л е н а. Игорь, Олег! Что вы смотрите? Хватайте её! Проверим сумочку, ─ сколько она у отца украла!
В о р о б ь ё в (хватаясь за голову). Господи, мерзость какая! Ты что, ─ с ума сошла?
О л е г. Ну-ка, всем успокоиться! (Лиде.) Мотай отсюда, а то добром не кончится. И дорогу забудь.
Л и д а. Да уж не задержусь. Мерзко у вас. (Оглядывается.) Сытые вы тут все, холёные, успешные. За копейку глаза выцарапаете. А так-то люди хорошие, добрые…
Достаёт из сумочки ключи и бросает на диван. Уходит. Звук хлопнувшей двери. Пауза.
Е л е н а (Вере). Ну, что сидишь? Поехали к отцу на квартиру. Проверим вещи и вообще…
В е р а. (поднимаясь). А тут проверяй не проверяй, ─ что-нибудь да спёрла, к бабке не ходи.
Е л е н а (Воробьёву). Мы поехали. А с тобой, Игорь, мы ещё вечером поговорим. Ты вёл себя, как тряпка.
В о р о б ь ё в. А ты как взбесившаяся базарная баба. Вы обе. И говорить не о чем.
Е л е н а. Что ты сказал?!
В е р а. Ты что сказал?!
Воробьёв хватает стул и с силой швыряет на пол.
В о р о б ь ё в. Что слышали. Вопросы есть?
Поднимает стул и заносит, словно хочет швырнуть снова..
О л е г (становясь между родителями и разводя руки, как рефери на ринге между боксёрами). Отец, успокойся. Ну, я тебя прошу. (Елене.) Мама, тётя Вера, езжайте. Ну, езжайте, езжайте. Нужна разрядка напряжённости.
Женщины молча уходят. Воробьёв смотрит вслед. Ставит стул.
В о р о б ь ё в (садясь на стул и обхватывая голову). Прости, сынок. Тебе бы всего этого не видеть. Но ведь всю жизнь так, всю жизнь…
О л е г (подходя и кладя руку на плечо). Да ладно тебе, пап. Поругались, ─ помиритесь, дело житейское. (Отходит, садится на диван.) И вообще! Через годик-другой смоюсь на Сейшелы, ─ вот тогда ругайтесь, кричите, выясняйте отношения… Но без меня. (Разводит руками.) Программист ─ существо тонкое, ранимое.
Воробьёв поднимает голову. Пристально смотрит на сына.
В о р о б ь ё в. Олег… (Пауза.) С Сейшелами всё не так просто…
О л е г. А что не так? Россия разорвала с ними отношения?
В о р о б ь ё в. Отношения на месте.
О л е г. А что тогда?
В о р о б ь ё в (после паузы). Видишь ли, был у меня вчера один разговор…
Кладбище. На скамейке рядом с могилой сидят Лида и Олег.
Л и д а. И ты это называешь «глупо»? И только-то?
О л е г (после паузы). Ну, в общем, перебор, конечно… Накосячили. Но ты сама подумай! Деда похоронили, горе у нас, все на нервах. А тут ты появилась и с тобой сплошные непонятки…
Л и д а. Горе у них, надо же… Счастье у вас, а не горе. Нет человека ─ нет проблем. А квартира есть. Большая, в центре города… Тут как не дели, на всех хватит. Поздравляю.
О л е г. А ты злая, сестрёнка.
Л и д а (после паузы). Какая я тебе сестрёнка?
О л е г. Двоюродная. По маминой линии. Что, не задумывалась?
Л и д а. А ты своей маме скажи, что я тебе сестрёнка. А ей по отцовской линии ─ племянница. И тётке своей скажи. Интересно, чем они тебя в четыре руки огреют.
Олег поднимается, засовывает руки в карманы. Достаёт зазвонивший телефон. С досадой сбрасывает вызов, прячет аппарат.
О л е г. Ну, как знаешь. Я-то хотел с тобой по-хорошему, а разговор не получается.
Л и д а. О чём с тобой говорить? Вот с тем Олегом (показывает рукой в глубь кладбища) я бы поговорила. Ох, как бы я с ним сейчас поговорила… Да ведь не ответит уже.
О л е г (вглядываясь в глубь кладбища). Ты о чём?
Л и д а. Вон, видишь? Над могилой российский триколор.
О л е г. Вижу, и что?
Л и д а. Старший лейтенант, двадцать пять лет. Месяц назад похоронили. Тоже Олегом зовут… звали.
О л е г. Да при чём тут этот лейтенант… царство ему небесное? (Садится.)
Л и д а. Ни при чём. Просто будь он внуком Платона Андреевича, дед им гордился бы. Плакал, но гордился.
О л е г. Обязательно. Навещал бы могилку и гордился сквозь слёзы.
Л и д а. На Востоке, между прочим, есть поговорка: «Лучше мёртвый лев, чем живая собака».
О л е г. Ерунда. По-другому говорят: «Лучше живая собака, чем мёртвый лев».
Л и д а. А это каждый сам для себя выбирает, кем быть, ─ львом или собакой.
О л е г (после паузы). Слушай, тебе точно двадцать пять? Что-то ты не по годам мудрая.
Л и д а. Я ж сирота. А у сирот ─ год за три.
О л е г (после паузы). Пургу гонишь… Кто-то воюет, но кому-то и на гражданке надо работать. То же программное обеспечение разрабатывать. В конце концов, платят им там хорошо. Да и не каждого убивают. Ну, или ранят.
Л и д а. Платят хорошо, это верно. И каждый в глубине души надеется уцелеть. Но там же, в глубине, понимает, ─ может и не уцелеть. И зачем тогда деньги?.. Значит, есть что-то важнее денег.
О л е г. Ты ещё про любовь к Родине задвинь.
Л и д а. И не подумаю. Внуку боевого полковника про это «что-то» объяснять не надо. А сын топ-менеджера не поймёт.
О л е г (вскакивая и сжимая кулаки). Да при чём тут сын топ-менеджера? Это что, ─ клеймо?
Л и д а (тоже поднимаясь). Хуже. Это диагноз.
О л е г (хватая её за руку). Какой диагноз? Что ты несёшь? Если сын топ-менеджера, то сразу и сволочь?
Л и д а. Да нет, не сволочь. Проблески у тебя есть. (Освобождает руку.) Ты просто патриций. Вся ваша семья ─ патриции. Привыкли, что кто-то на вас работает, а кто-то и защищает.
О л е г. Если я патриций, то ты-то кто?
Л и д а. В этой логике ─ рабыня. Твоя мать и тётка со мной и разговаривали, как с рабыней. Но я рабыней быть не хочу. И не буду.
О л е г (после паузы). Значит, мы патриции… Интересно. А ты, значит, рабыней быть не желаешь. Ещё интереснее. (Пауза.) А ты нас свергни. Ну, свергни, свергни! Слабо?
Л и д а (приблизив лицо к лицу Олега). Это ─ как себя вести будете. Рано или поздно с фронта победители вернутся.
Олег отходит и пинает ножку скамьи.
О л е г. Бред, бред, бред!.. До чего мы договорились? (Хватает Лиду за плечи.) Я просто хочу жить, понимаешь? Вот и всё. Жить, любить, объездить весь мир! Написать самую крутую программу, прославиться, заработать, наконец. Это плохо?
Л и д а (отталкивая). Нет, конечно. Тот Олег (указывает в глубь кладбища) тоже хотел. И жить, и любить, и работать, и зарабатывать… И не успел.
Появляется Марина.
М а р и н а (Олегу). Вот ты где.
О л е г (отходя от Лиды). Ты как здесь оказалась?
М а р и н а. Звоню тебе, звоню, а ты всё сбрасываешь. Я аж забеспокоилась. Позвонила Елене Платоновне, та и говорит, ─ на кладбище, мол, поехал, дедушку навестить. Тут я тебя и нашла. (Смотрит на Лиду.) Да ещё в приятном обществе.
О л е г (проводя рукой по лицу). Приятней некуда.
М а р и н а. Это вообще кто?
О л е г. Двоюродная сестра.
М а р и н а. А-а, Маша?
Л и д а. Лида.
М а р и н а. Точно. Ты говорил, что та ещё школьница. А эта особь вполне себе половозрелая.
Л и д а. Судя по тону и хамству, тоже из патрициев.
О л е г. Это моя невеста.
Л и д а. Не удивил. Патриций к патрицию тянется. Закон природы.
М а р и н а. Какая разговорчивая у тебя сестра. Да ещё с потугами на юмор.
Л и д а. Действительно, что-то я разговорилась. (Отходит.) Счастливо оставаться. Мне пора.
О л е г. Спешишь куда-то?
Л и д а. Завтра утром сбор, а я ещё не готова.
М а р и н а (Олегу). Интересно. На какой сбор собралась твоя сестра? Неужели на пионерский?
Л и д а. Сестра подписала контракт и уезжает.
О л е г. Куда?
Л и д а. Куда направят. Фронт большой.
О л е г (после паузы). Ты рехнулась? Что тебе, женщине, там делать?
Л и д а. Там, чтоб ты знал, медики нужны не меньше солдат. Так-то… братец.
О л е г. Подожди, подожди. Может, тебе жить не на что? Так ты скажи. (Суёт руку в карман, достаёт бумажник.) Чем могу…
Л и д а. Жить на что есть. Главное ─ ради чего.
Уходит, взяв со скамейки букет.
О л е г (вслед). Эй, погоди! Цветы деду оставь!
Л и д а (обернувшись). Дедушке я уже положила. А это Олегу.
О л е г. Какому Олегу?
Л и д а. Тому старшему лейтенанту.
О л е г. А ему-то зачем?
Л и д а (после паузы). Он был мой жених.
Уходит.
М а р и н а (глядя вслед). Сестричка твоя, по-моему, не в адеквате.
О л е г (глядя вслед). Так это, значит, был её жених…
М а р и н а. Хотя если схоронила жениха, то состояние понятно… Откуда она взялась?
О л е г (глядя вслед). Это внебрачная внучка покойного деда.
М а р и н а (после паузы). Да ладно!
О л е г. У него на стороне когда-то был роман. Родилась дочь. А у той потом родилась Лида. Такие дела.
М а р и н а. Так это что ж… (Пауза.) Новые наследницы?
О л е г. Нет. Мать умерла, а Лида на долю в наследстве не претендует.
М а р и н а. Ты уверен?
О л е г. Сама сказала. При свидетелях.
М а р и н а. Ну, дай бог. Слушай, какой у тебя дед был…
О л е г. Какой?
М а р и н а. Любвеобильный. (Смеётся.)
О л е г (сжимая кулаки). Я с тобой деда обсуждать не намерен. Дед настоящий мужик был. Ну, и в этом смысле тоже.
М а р и н а. Да я и не осуждаю. Мы, женщины, гусаров наоборот любим. (Пауза.) Слушай, а может, ты тоже гусар? Так сказать, генетический? Тогда предупреди до свадьбы. Я должна знать, на что я иду.
О л е г. Упрёки, подозрения…
М а р и н а. Ответ уклончивый… Олежек, ты что такой взъерошенный? Расстроен чем-то?
О л е г. Вообще-то мы на кладбище.
М а р и н а. Только из-за кладбища?
Олег машет рукой и, отойдя, садится на скамейку.
О л е г. Да, знаешь, как-то всё разом навалилось. Деда похоронили, потом эта Лида на голову упала. И вообще…
М а р и н а (садясь рядом, гладя по голове). Бедный ты мой! Ну, хочешь, поедем ко мне? У меня квартира свободная. Я тебя утешу. Тебе понравится.
О л е г (убирая её руку с головы). Не сейчас, ладно? Никакого настроения нет. Ты не обижайся.
М а р и н а (после паузы). Я не обижаюсь. Ты, главное, ничего к сердцу близко не принимай. Всё пройдёт. А через годик уедем на Сейшелы и заживём. Представляешь? Ты, я, бунгало на берегу океана и электронный кошелёчек. А в него капает, капает… (Обнимает Олега.)
О л е г (отстраняясь). Не будет никаких Сейшел. И бунгало на берегу океана не будет.
М а р и н а (после паузы). Как это не будет?
О л е г. Да так. Сейшелы сами по себе, а мы сами по себе. Будем существовать параллельно.
М а р и н а (поднимаясь). Олег, что-то случилось?
О л е г (после паузы). Когда на днях у нас обедали, я сказал родителям, что мы хотим уехать на Сейшелы. Помнишь?
М а р и н а. Помню, конечно.
О л е г. Ну, вот. После этого отец поехал к директору моей фирмы и откровенно с ним пообщался…
Кабинет директора фирмы. Солидная офисная мебель. Стол руководителя, к которому буквой Т приставлен стол для посетителей. В углу между двумя креслами чайный столик. За столом на компьютере работает Парамонов. Звучит селектор.
Г о л о с с е к р е т а р ш и (по селектору). Сергей Викторович, подъехал Игорь Валентинович Воробьёв.
П а р а м о н о в (поднимаясь). Проси. И чаю нам, ладно?
Идёт к двери. Входит Воробьёв. Обмениваются рукопожатием и садятся в кресла у чайного столика.
П а р а м о н о в. Милости просим, Игорь Валентинович.
В о р о б ь ё в. Рад видеть, Сергей Викторович.
Секретарша вносит поднос с чаем, сахаром, конфетами, лимоном. Расставляет угощение. Выходит.
П а р а м о н о в. С тех пор, как ваша компания стала нашим крупнейшим заказчиком, ваши визиты вызывают у меня исключительно позитивные ассоциации.
В о р о б ь ё в. А мне приятно бывать у нашего основного поставщика программного обеспечения и оргтехники.
П а р а м о н о в. Как говорится, всегда готовы. (Отхлёбывает чай.)
В о р о б ь ё в. Ну, и замечательно. (Пауза.) Но сейчас я не по делам. Точнее, по делу, но… как бы это сказать… по личному.
П а р а м о н о в. Я весь внимание.
В о р о б ь ё в (после паузы, помешивая в чашке чай). Давайте поговорим предельно откровенно и строго между нами.
П а р а м о н о в (отодвигая чашку). Давайте.
В о р о б ь ё в (после паузы). Я хочу расспросить вас насчёт Олега.
П а р а м о н о в. Насчёт Олега? С ним что-то случилось?
В о р о б ь ё в. Слава богу, нет. Но меня беспокоят его планы.
П а р а м о н о в. А что за планы?
В о р о б ь ё в (после паузы). Видите ли, он собрался через год-другой уехать на Сейшелы.
П а р а м о н о в. Куда?!
В о р о б ь ё в. На Сейшелы.
П а р а м о н о в. Далеко, однако… А что он там собирается делать?
В о р о б ь ё в. Вот в этом-то и загвоздка. Он хочет там жить и дистанционно работать. Писать программы и тем самым зарабатывать.
П а р а м о н о в (после паузы). А-а, вот оно что…
В о р о б ь ё в. Говорит, что хороший программист нигде не пропадёт.
П а р а м о н ов. Хороший ─ да.
В о р о б ь ё в. Олег работает у вас уже два года, вы его знаете. Я прошу вас эту затею с Сейшелами… проэкспертизировать, что ли. С профессиональной точки зрения.
П а р а м о н о в (после паузы, наклонившись к Воробьёву). Отговорите.
В о р о б ь ё в. Почему?
П а р а м о н о в. Умрёт с голоду. Это я вам говорю с профессиональной точки зрения. (Откидывается на спинку стула.)
В о р о б ь ё в (после паузы). Вот как? Поясните, пожалуйста.
П а р а м о н о в. Ну, если уж откровенный разговор и между нами… (Пауза. Одним глотком допивает чай.) По вашей просьбе я принял Олега на работу два года назад и, в общем, не жалею. По-человечески он нормальный парень, так что ребята относятся к нему хорошо. Старательный, не ленивый, неглупый. При таком отце мог бы стать мажором, но нет. Это всё плюсы.
В о р о б ь ё в. А минусы?
П а р а м о н о в. Один, но фундаментальный. (Пауза.) Программист он слабый. Откровенно говоря, никакой. И другим уже не будет. Это не его.
В о р о б ь ё в. Вы уверены?
П а р а м о н о в. К сожалению, да. Два года я присматривался, так что оценить могу. Его уровень, от силы, ─ крепкий ремесленник, подмастерье. (Пауза.) Само по себе это неплохо. В любой фирме, и в нашей тоже, такие люди нужны. Но работать самостоятельно, я уж не говорю ─ коммерчески успешно, он никогда не сможет.
В о р о б ь ё в (после паузы). А если поднаберётся опыта?
П а р а м о н о в. Опыт необходим, куда без опыта? Но главное всё-таки ─ способности, предрасположенность к нашему делу. Если угодно, талант. Писать, например, умеют все, а писателей мало. Не графоманов, заметьте, а писателей. Востребованных писателей вообще единицы.
В о р о б ь ё в. Это верно… (Пауза.) А вот Олег говорил, что кое-кто из вашей фирмы работает за границей. В Таиланде, ещё где-то… Он, собственно, отталкивался от их примера.
П а р а м о н о в (махнув рукой). Есть двое таких ребят. Вот они-то мастера. Им можно заказать всё, что угодно, ─ и справятся. Я с ними буду работать, даже если улетят на Марс. Но к Олегу это не относится. (Пауза.) Вы уж меня извините за прямоту, Игорь Валентинович.
Воробьёв встаёт и молча делает несколько шагов по кабинету.
П а р а м о н ов. Это поветрие какое-то. В девяностых и в начале нулевых все ломились учиться на юристов и экономистов. Сейчас молодёжь рвётся в программисты. Ну, как же! Чистая офисная работа, высокий престиж, большие заработки… Всё так. Только не всем она по плечу.
В о р о б ь ё в (после паузы). Ещё вопрос. Олег говорил, что вы его время от времени хвалите. Выходит, врал?
П а р а м о н о в (поднимаясь). Нет, не врал. Хвалил и не раз, но, главным образом, за старание. (Пауза.) Да и как при случае не похвалить сына крупного заказчика? Это уж если начистоту. Каюсь. (Разводит руками.) Не думал, правда, что из моих похвал Олег сделает далеко идущие и, к сожалению, ложные выводы.
В о р о б ь ё в (махнув рукой). Да вот сделал. (Пауза.) Спасибо за откровенность, Сергей Викторович. Буду думать.
П а р а м о н о в. Для нашей фирмы Олег человек полезный, так что претензий к нему нет. Но, возможно, вы захотите поискать для него иное карьерное направление…
В о р о б ь ё в. Возможно.
Кладбище. На скамейке рядом с могилой сидят Марина и Олег.
О л е г (не глядя на Марину). Вот такие дела, Марина. Когда мне отец пересказал разговор с директором, я чуть не рехнулся.
М а р и н а (отодвигаясь). Есть от чего.
О л е г. Я-то уже всерьёз считал себя крутым программистом. Казалось, вот ещё поднаберусь опыта и рвану в самостоятельное плавание.
М а р и н а. С твоих слов мне тоже казалось.
О л е г. Теперь вот вспоминаю… Раза три мне поручали серьёзную работу. И фактически я ни разу её до конца не сделал. Не получалось. Приходилось к другим ребятам обращаться. Что-то подсказывали, что-то делали за меня. (Пауза.) Я всё думал, ─ ну, ладно, мол, уж в следующий-то раз я результат выдам. Да так и не выдал. Теперь-то ясно, почему. Самонадеянный идиот! (Стучит кулаком по скамейке.) У директора глаз намётанный, зря не скажет. Переоценил я себя, понимаешь?
М а р и н а. Понимаю. А ещё я понимаю, что Сейшел не будет.
О л е г. Ну, разве что в туристическом варианте.
М а р и н а. Спасибо. Туризмом я с десяти лет сыта по горло. Родители всюду с собой таскали. Европа, Америка, Азия. Приехали ─ уехали. Хотелось бы остановиться на стационарном варианте. С кошелёчком.
О л е г. Про кошелёчек можно забыть.
М а р и н а. Это я тоже поняла.
О л е г (после паузы). Ты, наверно, считаешь меня неудачником, лузером…
М а р и н а. Какая разница? Лузер не лузер… Неважно. Важно, что я тебе поверила. Выходит, ─ зря.
О л е г (после паузы). Очень жаль, что не оправдал твоих надежд.
М а р и н а. Мне тоже жаль.
О л е г (поднимаясь, сунув руки в карманы). Ну, что ж… До загса мы с тобой ещё не дошли, так что есть время переиграть.
М а р и н а (после паузы, поднимаясь). Я подумаю.
О л е г. Ну, думай, думай… А говорила, что любишь.
М а р и н а. Ты мне тоже много чего говорил. А я, дура, повелась
Уходит, не прощаясь. Олег садится на скамейку, смотрит на могилу.
О л е г. Ну, что, дед, лузер у тебя внучек. Ты этого слова не знаешь… не знал… но неважно. Объясняю. Сейшелы накрылись медным тазом, невеста повернулась пятой точкой. Плюс профессиональная несостоятельность и будущее в тумане. Короче, облом на всех фронтах. И как жить дальше, неясно. Одна муть вокруг.
Пауза. Обхватывает голову руками.
О л е г. Можно, конечно, жить как живётся. Коптить небо со всеми удобствами. Роскошно, уютно, в сытости, в тепле. У меня же всё есть… И так пока не помру. (Пауза.) Вот только что вспомнить в конце? Как по мегаполису на иномарке рассекал? Как в клубах бухал с тёлками? Как на Сейшелах или там на Канарах брюхо полоскал в океане? Овощная жизнь, если разобраться. (Пауза.) Но жизнь.
Встаёт. Подходит к могиле.
О л е г. Полоумной сестрице хорошо: ей терять уже нечего. Подписала контракт ─ и вперёд. Ну, и флаг ей в руки. Ещё победителями угрожает. И смотрит при этом, как на тыловую крысу. А я не крыса. Я просто живая собака.(Пауза.) Собака, но живая. Живая, но собака… Что важнее?
Становится на колени у могилы.
О л е г. Вот ты был лев. Ты ничего не боялся. Воевал, страну защищал… И тот Олег, наверно, был лев. А я боюсь. Должно быть, страшно идти в бой. До онемения рук и ног, до потери сознания… Но ведь кто-то идёт. Как это у них получается? (Пауза.) А я не пойду. Лучше живая собака. Лучше руль иномарки, компьютерная мышь и банка бельгийского пива… Хотя если вот так всю жизнь, ─ то убого. (Пауза.) Что хуже, ─ «страшно» или «убого»? Дед, ну, скажи что-нибудь!..
Утыкается головой в могилу. Плечи вздрагивают.
Появляется Марина. Бросается к Олегу.
М а р и н а. Олег, Олежек, что с тобой? Ты так переживаешь, что я ушла? Думаешь, бросила? Дурачок. (Поднимает Олега.) Не бойся, никуда я не уйду. Я уже всё решила.
О л е г (вытирая лицо.) Что решила?
М а р и н а. Я позвонила маме. Ей как раз нужен старший менеджер в департамент продаж. Я сказала, что ты уходишь из своей фирмы, и она тебя берёт. Короче, завтра к ней подъедешь.
О л е г (после паузы). Но я никогда не занимался продажами.
М а р и н а. Ну, так займёшься. Уж не сложнее, чем программы сочинять.
О л е г. Надо подумать.
М а р и н а. Что тут думать? Садись в кресло и работай. Покажи будущей тёще, на что способен.
О л е г. Не знаю… А вдруг не получится? Не хотелось бы опять остаться у разбитого корыта.
М а р и н а. Не останешься. Смешной ты… (Гладит Олега по голове, как маленького.) У тебя отец вице-президент, так?
О л е г. Ну, так.
М а р и н а. А у меня мама торгует со всем мегаполисом и Северо-Западом впридачу. Подумаешь, Сейшелы… С таким тылом у нас везде Сейшелы.
О л е г (после паузы). Ну, в общем, да.
М а р и н а. Между прочим, мама сказала, что на свадьбу подарит квартиру. Кстати! (Грозит пальцем.) Предупреждаю, ─ семья у нас будет крепкая. Детей, правда, особо не обещаю.
О л е г. А если не особо?
М а р и н а. Ну, один. Будешь себя хорошо вести, может, и два. Но не больше.
О л е г. Ладно, по ходу разберёмся.
М а р и н а. И чтобы не смел бегать по бабам, как твой дедуля.
О л е г. Не трогай деда!..
М а р и н а (после паузы, меряя Олега взглядом). Успокойся. Что это ты на меня голос повышаешь? Я сама повышать умею. (Пауза.) А твои что подарят?
О л е г. Ну, я пока не знаю, разговора ещё не было.
М а р и н а. А ты поговори. Пакетик акций компании твоего папеньки был бы кстати. И чёрт с ним, с электронным кошелёчком. (Смеётся.)
О л е г (садясь на скамейку). Как ты быстро всё решила…
М а р и н а. А я реактивная. Выше голову, милый! Жизнь-то налаживается.
О л е г (после паузы). Ну, наверное, да.
М а р и н а. А раз так, чего сел? Что мы тут на кладбище забыли? Нам время жить. (Берёт Олега за руку, поднимает.) Поехали обедать. В «Морском» сегодня лангусты свежие.
Уводит Олега за собой, держа за руку.
О л е г (упираясь и оглядываясь). Такие дела, дед… Жизнь-то налаживается… Прости… (Марине.) А точно свежие?
Уходят.
Конец
Волгоград
март 2024 года