Юрий Ломовцев

ВЕСЕЛОГО РОЖДЕСТВА, ДЯДЮШКА СКРУДЖ!

(Гимн Рождеству)

пьеса в 2-х действиях  для актеров и кукол

по рассказу Чарльза Диккенса

«Рождественская песнь»

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сочельник в доме Фрэда Скруджа.

Уютная гостиная в доме английской семьи. Канун Рождества. В гости к Фрэду Скруджу и его жене пришли сестра жены Кэт, мистер Топпер, мисс Томпсон и прочие молодые люди и девицы. Фрэд Скрудж стоит в центре компании и громко, заливисто смеется.

ЖЕНА ФРЭДА. Смотрите  на него, как заливается! Ну разве не чудо? Признайтесь, господа, знавал ли кто-нибудь из вас человека, который бы смеялся также заразительно, как мой Фрэд?

ТОППЕР. О, да! Смеяться он горазд. Скажу вам откровенно, я очень рад, что мне посчастливилось сдружится с таким веселым человеком, как Фрэд Скрудж. Я очень дорожу нашей дружбой, ты слышишь, старина?

ФРЭД. О чем вы там судачите? Болезнь и скорбь заразительны — никто не станет спорить, но уверяю вас, ничто в этом мире не действует так заразительно, как искренний смех и веселье.

ТОППЕР (глубокомысленно). О., да! Я тоже усматриваю в этом целесообразное, благородное и справедливое устройство вещей в природе. Я бы даже сказал больше того, смех — панацея от скорбей и бед, а если говорить научно…

ФРЭД(перебивает) Ты говоришь, ну прямо как какой-нибудь профессор со своей пыльной кафедры. Не будь таким серьезным, Топпер, лучше смейся вместе со мной. (Заливается смехом.)

ТОППЕР. Разве я сказал сейчас что-то смешное?

ФРЭД. Так смейся просто так.

Глядя на Фрэда, Топпер действительно начинает смеяться, а следом за ним и вся остальная компания.

КЭТ. Вот уж правда, наш братец может заставить смеяться любого!

ФРЭД. Ну если не хотите смеяться, давайте снова играть в фанты. Это так смешно!

ТОППЕР. Нет, лучше будем играть в «Где, как, когда».

ЖЕНА ФРЭДА. А может лучше в «Как вы его любите»?

Фрэд снова заливается смехом. Кэт  и Топпер чрезвычайно смущены.

МИСС ТОМПСОН. Давайте играть в «Да и нет».

ФРЭД. Только чур я буду загадывать! Я загадаю какой-нибудь предмет, а вы должны отгадать — какой. На все ваши вопросы я буду отвечать только «Да» и «Нет».

Начинают играть в «Да и нет».Все наперебой задают Фрэду вопросы.

— Это предмет?

— Нет.

— Так это зверь?

— Да.

— Домашний зверь?

— Нет.

— Выходит, это дикий зверь?

— Да.

— Живет в лесу?

— Нет.

— А где же, в городе?

— Да.

— Но ты ведь только что сказал, что это дикий зверь! Он что, живет в зверинце?

— Нет.

— Тогда это домашнее животное!

— Нет, нет и нет!

— Постой, а ходит он по улицам?

— Конечно. Да.

— Его, наверное, водят на цепи.

— Нет. Хотя и следовало бы.

— На что он хоть похож?

— Стоп, это не по правилам.

— Это не лошадь?

— Нет.

— Собака?

— Кошка?

— Тигр?

— На эти три вопроса отвечаю — нет!

— Свинья?

— Чуть ближе, но тоже — нет!

— Но раз он дикий, значит он рычит?

— Да, безусловно, он рычать умеет.

— Он хитрый, злой?

— Да. Да.

КЭТ. Постой, а он умеет говорить?

ФРЭД. Да, умеет.

КЭТ. Я отгадала! Ура! Я знаю, Фрэд, какой это зверь!

ФРЭД. Какой же?

КЭТ. Это ваш дядюшка Скрудж!

Всеобщий смех.

ТОППЕР. А ведь и верно, старый греховодник такой злюка и скряга, что человеком вряд ли  кто-нибудь отважится его назвать.

КЭТ. Таких когтистых, хищных лап, как у него навряд ли и в зверинце встретишь!

ЖЕНА ФРЭДА. Уж он умеет хапать, хватать, держать и выцарапывать, когда дело касается денег.

МИСС ТОМПСОН. К тому же он сухарь. Холодный, жесткий, как кремень.

ТОППЕР. Угрюмый, скрытный. Ни искры доброты не выбьешь из него.

ЖЕНА ФРЭДА. А ходит он такой походкой, словно сделан из дерева.

КЭТ. Но почему же, Фрэд, ты нам сказал, что это не медведь? Еще какой медведь!

ФРЭД. Да будет вам! Нельзя уж так порочить дядю Скруджа… Вот интересно, что бы он сказал, услышав вас?

КЭТ. А вдруг он нас подслушивал под дверью?

ЖЕНА ФРЭДА. ДА он у нас в гостя не был ни разу. Даже знать не хочет, где мы живем.

НЭНСИ. А вдруг стоит за дверью? Сейчас как ввалится, да как набросится на нас!

Неожиданно раздается громкий стук в дверь. Смех смолкает. Дамы визжат и прячутся за спины своих кавалеров.

ФРЭД. Войдите.

В гостиную входит уличный циркач с огромным коробом за спиной – это его передвижной балаганчик.

ЦИРКАЧ. Веселого Рождества, добрые господа! Не пустите бродячего артиста обогреться? А буде на то ваша добрая воля, то и накормите меня. А я за это покажу вам веселое представление.

ЖЕНА ФРЭДА. Боже праведный, как же мы перепугались!

ФРЭД. Не оттого ли, что слишком рьяно предались злословью? (Циркачу.) Входите, добрый человек. Негоже отказывать в гостеприимстве в такой чудесный вечер.

ЦИРКАЧ. Честь и слава великодушным хозяевам!

КЭТ. А мы было подумали, что сам дядюшка Скрудж я вился к нам в гости!

ФРЭД. Нет, дорогая. Дядя Скрудж не жалует нас своими посещениями. Еще ни разу не откликнулся он на мои приглашения и не пришел встретить Рождество вместе с нами.

ЦИРКАЧ. О, не хотел бы я встретить этого человека!

КЭТ. Так вы его знаете?

ЦИРКАЧ. Кто в Лондоне не знает Эбинизера Скруджа! Каждая собака знает его. И каждая лондонская собака пускается наутек, лишь только заслышит звук его шагов. А если идет на поводке, то станет тянуть хозяина в ближайшую подворотню, только бы скрыться. Лишь бы только не попасть ему  на глаза.

ФРЭД. Что я слышу? Выходит, даже лондонские собаки успели изучить дурной характер моего дядюшки!

ЦИРКАЧ. Умей они говорить, они бы судачили и проклинали его дикий нрав, не хуже чем вы. Да что уж говорить! Но если вам будет угодно, добрые господа, я разыграю вам маленькое представление про дядюшку Скруджа.

ТОППЕР. Однако это любопытно. Я бы не прочь взглянуть.

КЭТ. Я тоже.

ФРЭД. Мы с женой тоже не откажемся.

ЦИРКАЧ. Ну что ж, тогда я начинаю.

Гости рассаживаются. Циркач раскрывает свой кукольный балаганчик.

Итак, сейчас поднимется занавес и вы попадете в контору торгового склада «Марлей и Скрудж».  Вот и его вывеска у меня уже наготове.

Постепенно свет гаснет и остается видна только вывеска «МАРЛЕЙ И СКРУДЖЪ». Постепенно становится светлее, и мы сначала видим угол конторы Скруджа, затянутый паутиной, на которой сидит  огромный жирный паук, а потом и всю остальную контору.

Приглашение на Рождество.

Контора Скруджа. Скрудж сидит за столом и что-то подсчитывает. За перегородкой возле печки работает его клерк Боб Крэтчит. В печке едва теплится один единственный  уголек.

КРЭТЧИТ( тихо, чтобы не услышал Скрудж). У, как же я замерз! А старика, похоже, даже мороз не берет. Добрый хозяин уже давно бы позволил мне подбросить в печь угольку.

Осторожно поднимается и крадется к корзине с углем, которая стоит возле ног Скруджа. Ему удается стащить один кусочек угля, который он и бросает в печку. На секунду вспыхивает яркое пламя. Скрудж отрывается от работы и озирается вокруг.

СКРУДЖ. Что такое?

Крэтчит повторяет свою вылазку. И вот в тот самый момент, когда он хочет взять из корзины еще один кусочек угля, Скрудж  наступает ногой ему на руку.

СКРУДЖ. Ах, вот чем вы заняты, мистер Крэтчит, мой клерк, с позволения сказать Крадете мой уголь?!

КРЭТЧИТ. Мистер Скрудж, я и не думал красть! Я только хотел подбросить пару кусочков в печку, ведь на дворе мороз.

СКРУДЖ. Так вы не думали? Признайтесь, Крэтчит, вы никогда не думаете? За что же я плачу вам жалование, Хе-хе-хе-хе!

КРЭТЧИТ. Ой, больно, сэр! Вы так мне сжали руку…

СКРУДЖ. Так вам больно, Крэтчит? А может быть вам по-прежнему холодно?

КРЭТЧИТ. Уже нет, сэр! Хотя, если сказать честно, в конторе стоит такой холод, что можно промерзнуть до самых костей.

СКРУДЖ. Вздор. Послушать вас, так можно разориться на одном угле!

КРЭТЧИТ. Я боюсь простудится, сэр. Было бы обидно слечь в постель в самый сочельник.

СКРУДЖ. Вздор! В конторе так жарко, что нечем вздохнуть. Вы не согласны, Крэтчит?

КРЭТЧИТ. Если бы вы отпустили мою руку, то я , возможно , с вами бы и согласился.

СКРУДЖ (отпускает руку Крэтчита). Так уж и быть, идите работайте. Только запомните хорошенько, если вам еще раз взбредет в голову подбросить угля в печь без моего приказания, нам придется немедленно расстаться. Хе-хе-хе. А теперь за работу.

Крэтчит возвращается на свое место. В  контору входит Фрэд, а вернее он уже вошел и даже застал финал предыдущей сцены.

ФРЭД. С праздником, дядя! Господь вас храни!

СКРУДЖ. А? Что? Все это вздор. Болтовня!

ФРЭД. Как, дядя? Это святки-то вздор? Бог с вами! Не может быть, чтоб вы это серьезно…

СКРУДЖ. Очень даже может быть. Веселые святки! Скажите на милость! А по какому праву, позволь узнать, ты хочешь веселиться? И с чего тебе веселиться? Неужто ты еще недостаточно беден?

ФРЭД. Позвольте, позвольте! Если так, то какое право вы имеете скучать? С чего вам быть недовольным? Или вам кажется. Что вы еще недостаточно богаты?

СКРУДЖ. Все это болтовня! Вздор и болтовня…

ФРЭД. Не сердитесь, дядюшка, не ворчите на меня.

СКРУДЖ. А что же мне остается делать, если я живы среди таких остолопов, как ты? Веселые святки, веселые святки! Что за нелепость? К черту твои веселые святки! Что они тебе? Что такое первый день Рождества для таких, как ты? День платежа по счетам, когда в кармане хоть шаром покати? День, который из году в год застает тебя на год старше и ни на пенни богаче? День, когда ты подводишь годовой баланс и убеждаешься, что прошедшие двенадцать месяцев оставили тебя таким же бедняком, каким ты и был? Будь моя воля, я бы каждого идиота,  что носится со своими веселыми святками, сварил бы в кастрюле вместе с пудингом, воткнул бы ему в макушку новогоднюю елку, да так и похоронил! Ха-ха-ха! Непременно!

ФРЭД. Дядя!

СКРУДЖ. Что, племянник? Празднуй свое Рождество, как тебе нравится, и не мешай мне праздновать его по собственному усмотрению.

ФРЭД. Праздновать Да разве вы его празднуете?

СКРУДЖ. Ну так не мешай мне забыть о нем. Много проку тебе от него было? Не многим больше и будет.

ФРЭД. Мало ли есть на свете вещей , от которых мне не было проку? Вот хотя бы и Рождественские праздники. И все-таки я радуюсь, когда они приходят. И всякий раз испытываю благоговение перед этим священным словом – Рождество. А сколько добрых чувств, благочестивых воспоминаний приносит оно! Я всегда считал Рождество праздником любви, великодушия и всепрощения, единственным днем во всем длинном списке календаря, когда каждый из нас, точно по общему уговору, раскрывает свое сердце навстречу другому, когда мы вспоминаем про нищих и обездоленных и смотрим на них, как на своих братьев, которым чуть меньше повезло, а не как на людей чужой породы. Мы все роднимся в этот день во имя Рождества. Вот почему я так люблю Рождество, хотя оно не обогатило меня ни на одну унцию золота. Потому-то я и верю, что оно принесло мне добро и будет приносить впредь! И я говорю: «Благослови, Господь, этот день!»

Крэтчит, который с восторгом выслушал вдохновенную речь Фрэда, аплодирует.

КРЭТЧИТ. Браво, сэр! Я целиком на вашей стороне!

СКРУДЖ (кричит). Эй вы! Попробуйте еще пикнуть хоть раз, и вы отпразднуете ваше Рождество, оставшись без места! (Фрэду.) А вы, сэр, очень ловкий говорун, как я погляжу. Удивляюсь, как это вы до сих пор не пролезли в парламент?

ФРЭД. Ну, полно вам, дядя, перестаньте сердиться. Приходите-ка лучше завтра к нам обедать.

СКРУДЖ. А пошел бы ты… пошел бы ты к чертям собачьим!

ФРЭД. Благодарю вас, дядюшка! Я еще не совсем спятил, чтобы ходить в гости к таким господам.

СКРУДЖ. Вот и я еще не совсем спятил с ума, чтобы ходить в гости к дуракам, вроде тебя!

ФРЭД. Но почему, дядя? И почему вы называете меня дураком?

СКРУДЖ. Зачем ты женился?

ФРЭД. Затем, что полюбил

СКРУДЖ(передразнивает) «Затем, что полюбил!» Это звучит еще смешнее твоего «веселого Рождества»! Прощай.

ФРЭД. Но послушайте, дядя, вы же у меня прежде не бывали! Так зачем же приводить мою женитьбу как причину отказа?

СКРУДЖ. Прощай.

ФРЭД. Мне ничего от вас не нужно, я ничего у вас не прошу. Отчего бы на не быть друзьями?

СКРУДЖ. Прощай.

ФРЭД. Мне от всего сердца жаль, дядя, что я не сумел вас смягчить. Если мы с вами и ссорились, то не я начинал — вы сами знаете. Но мне всегда хотелось с вами помириться, и я сделал еще одну попытку ради такого великого дня. Ну что же, я не изменю до конца своему настроению. Желаю вам веселых святок, дядя.

СКРУДЖ. Повторяю в четвертый раз: прощай!

ФРЭД. И счастливо встретить Новый год!

СКРУДЖ. Прощай!

ФРЭД. Ну что ж, нам не пристало обижаться на старших. Будьте здоровы. ( Идет в двери. Потом останавливается и поворачивается в сторону Крэтчита.) Мистер Крэтчит, позвольте же и вас поздравить с Рождеством и пожелать веселых святок.

СКРЕТЧИТ. Спасибо, Фрэд! Позвольте мне пожать вашу руку. И благослови вас господь!

СКРУДЖ. Вот еще и второй сумасшедший!

Лишь только Фрэд ушел, в дверях появляются два хорошо одетых господина.

1-Й ГОСПОДИН. Прошу прощения, здесь находится контора «Марлей и Скрудж»?

СКРУДЖ. Проходите.

1-Й ГОСПОДИ. Скрудж и Марлей, если не ошибаюсь? Имею я удовольствие разговаривать  с  мистером  Скруджем или мистером Марлеем?

СКРУДЖ. Мистер Марлей уже семь лет как покоится на кладбище. Он умер в сочельник, ровно семь лет назад.

1-ГОСПОДИН. На вывеске, однако, значится и его имя…

СКРУДЖ. Что же мне менять вывеску всякий раз, когда кто-то умрет? Ха-ха-ха! По мне так хоть горшком меня назови, лишь бы денежки шли.

2-Й ГОСПОДИН. В таком случае, мы не  сомневаемся,  что  щедрость  и  широта  натуры покойного в равной мере свойственна и пережившему его компаньону. (Протягивает Скруджу какие-то бумаги.)

КРЭТЧИТ (из своего закутка, вполголоса). НЕ ошибаетесь! Они стоили друг друга,  эти  достойные  компаньоны. Родственные души!СКРУДЖ. Это еще что такое? ( возвращает посетителю его бумаги.)1-Й ГОСПОДИН. В эти праздничные дни, мистер Скрудж, более чем когда-либо подобает нам  по  мере  сил  проявлять заботу о сирых и обездоленных, кои особенно страждут в  такую  суровую  пору года. 2-Й ГОСПОДИН. Тысячи бедняков терпят нужду в самом необходимом. Сотни тысяч не имеют крыши над головой.СКРУДЖ. Разве у нас нет острогов?1-Й ГОСПОДИН. Острогов? Сколько угодно.СКРУДЖ.  А работные дома у нас есть? Они действуют по-прежнему? 2-Й ГОСПОДИН. К сожалению, по-прежнему. Хотя, я был бы  рад сообщить, что их прикрыли.СКРУДЖ. Значит, и принудительные работы существуют и закон о бедных  остается в силе? 1-Й ГОСПОДИН. Ни то, ни другое не отменено. СКРУДЖ. А вы  было  напугали  меня,  господа.  Из  ваших  слов  я  готов  был заключить, что вся эта благая деятельность по каким-то причинам  свелась  на нет. Рад слышать, что я ошибся.2-Й ГОСПОДИН. Будучи убеждены в том, что все эти законы и учреждения ничего не  дают ни душе,  ни  телу, мы  решили  провести  сбор пожертвований в пользу бедняков, чтобы купить им некую толику еды,  питья  и теплой одежды.1-Й ГОСПОДИН. Мы избрали для этой цели сочельник именно потому, что  в  эти дни нужда ощущается особенно остро, а изобилие дает особенно много  радости. Какую сумму позволите записать от вашего имени?СКРУДЖ. Никакой.2-Й ГОСПОДИН. Я понимаю, вы хотите жертвовать, не открывая своего имени? Как это благородно!СКРУДЖ.  Я хочу, чтобы меня оставили в покое.1-Й и 2-Й ГОСПОДА (вместе). О!СКРУДЖ. Вы, джентльмены, пожелали узнать, чего я хочу, — так вот вам  мой  ответ.  Я  не балую себя  на  праздниках  и  не  имею  средств  баловать  бездельников.  Я поддерживаю упомянутые государственные учреждения, честно платя все налоги, и это обходится мне недешево. Нуждающиеся могут обращаться туда.1-Й ГОСПОДИН. Не все это могут, а иные и не хотят — скорее умрут.СКРУДЖ. Если они предпочитают умирать, тем лучше. Это сократит излишек населения. А кроме того, извините, меня это не интересует.2-Й ГОСПОДИН. Это должно бы вас интересовать! СКРУДЖ. Меня все это совершенно не касается. Пусть  каждый занимается своим делом. У меня, во всяком случае, своих  дел  по  горло.  До свидания, джентльмены! Молча откланявшись, джентльмены уходят.СКРУДЖ(смотрит на часы). Однако эти джентльмены, с позволения сказать, а точнее, шарлатаны, украли у меня кучу времени. Уже совсем стемнело.(Крэтчиту.) Как думаете, Крэтчит, что нам дешевле обойдется, разжечь огонь и продолжать работать, или закрыть контору и пойти домой.Крэтчит встает и направляется к двери. СКРУДЖ. Куда это вы направились?КРЭТЧИТ.Я полагаю, сэр, что было бы разумнее пойти домой. Сегодня сочельник. Дома меня ждет семья, мой любимый малютка Тим…СКРУДЖ. И вы туда же!КРЭТЧИТ. Я обещал Тиму, что мы вместе пойдем  в церковь…СКРУДЖ (перебивает). Постойте, завтра вы небось и вовсе не намерены  являться  на  работу? КРЭТЧИТ. Если только это вполне удобно, сэр.СКРУДЖ. Это совсем неудобно, и недобросовестно. Но если  я удержу с вас за это полкроны, вы ведь будете считать себя обиженным, не  так ли?КРЭТЧИТ (явно расстроен.) О. Сэр, прошу вас…СКРУДЖ. Однако вам не приходит в голову,  что  я  могу считать себя обиженным, когда плачу вам жалование даром.КРЭТЧИТ. Позвольте, сэр, но Рождество бывает всего лишь раз в году!СКРУДЖ. Довольно слабое оправдание  для  того,  чтобы  каждый  год,  двадцать пятого декабря, запускать руку в мой карман. Но, как видно, вы во что бы  то  ни  стало  хотите прогулять завтра целый день. Так  извольте  послезавтра  явиться  как  можно раньше.КРЭЧИТ. О, разумеется, сэр. С Первыми петухами я буду на месте как штык.СКРУДЖ. Ладно, идите.Крэтчит радостно выбегает из конторы. Не удержавшись, точно мальчишка решает прокатиться по замерзшей луже. Падает, смеется и бежит дальше.

Оставшись один, Скрудж закрывает ставни конторы, собирает разложенные на столе бумаги, гасит в конторе свет.

Появляется циркач со своим переносным балаганчиком.

ЦИРКАЧ. А надобно сказать, господа, что мороз в тот день стоял в Лондоне изрядный.  Поэтому, когда Скрудж добрался до дому, даже он изрядно продрог. Вы знаете, что такое дверной молоток? Ну да, конечно, кто не знает, это железное кольцо, которое крепится на петлях к дверям, чтобы любой посетитель мог возвестить о своем приходе, ударив им о дверь. Так вот, дверной молоток на дверях дома, в котором проживал мистер Скрудж, а он проживал в этом доме один, занимая огромную квартиру, состоящую из длинной анфилады комнат, а остальные квартиры в доме уже давно были сданы внаем по разные конторы, —  так вот, дверной молоток на дверях этого дома ни чем не отличался от своих собратьев, кроме как своим чрезвычайно огромным размером. ( Достает огромный дверной молоток и демонстрирует его.) И вдруг, когда мистер Скрудж подошел к двери и уже вставил ключ в замочную скважину, он увидел вместо дверного молотка лицо своего умершего компаньона Марлея! Видение быстро исчезло, Скрудж решил, что это от холода померещилось ему, и все же на душе у него было неспокойно. (Уходит.)

Призрак Марлея

Спальня в квартире Скруджа. Самым примечательным предметом ее обстановки является огромная кровать с балдахином. Помимо кровати в спальне помещается конторский стол и два табурета.

Скрудж входит в спальню, раздевается, выкладывает на стол свои гроссбух. При этом он о чем-то напряженно раздумывает и время от времени повторяет: «Вздор!»

Вдруг на лестнице раздается странный металлический грохот.

СКРУДЖ. Хм… Не мог же я не запереть входную дверь. Вздор! Исключено! (Ходит по комнате.)

В отдалении звенят колокольчики. Звук приближается, и приближается, и вот уже кажется, кто колокольчики звенят со всех сторон. На лестнице снова раздается металлический грохот, как будто кто-то тащит по ступеням железную цепь Дверь сама собой открывается.

СКРУДЖ. Вздор! Вздор!.. (Испуганно.) И все-таки вздор!… Ни за что не поверю…

Появляется призрак Якова Марлея. Он закован в бутафорские цепи. Это может быть кукла, которой управляет и за которую говорит Циркач. Приемами кукольного театра могут быть решены также сцены воспоминаний.

СКРУДЖ (сохраняя спокойствие, вглядывается в лицо призрака). Яков Марлей? Вздор. Чепуха. (Осторожно подходит к застывшему призраку и рассматривает его цепь, состоящую из ключей, навесных замков, конторских книг, документов и больших кошельков со стальными застежками.) Вздор! Марлей умер. В этом не может быть никакого сомнения. (Не получив ответа.) Свидетельство о его смерти было подписано священником, гробовщиком и старшим могильщиком. Помнится, я и сам подписал сей документ, а уж моя-то подпись кое-что значит на бирже! ( Все более раздраженно.) А что, позволь узнать, означает эта цепочка? Это что — маскарад? А странные звуки на лестнице, а перезвон колокольчиков? Ты хочешь сказать, что ты призрак?

Призрак склоняет голову в знак согласия

СКРУДЖ(своим всегдашним тоном холодной насмешки). Что это значит? Что тебе надобно от меня?

МАРЛЕЙ. Многого. Очень многого.

СКРУДЖ. Да кто вы такой?!

МАРЛЕЙ. Спроси меня лучше, кем я был.

СКРУДЖ. И кем же вы были? Однако же вы слишком разборчивы на слова для… для призрака.

МАРЛЕЙ. При жизни я был твоим компаньоном, Яковом Марлеем.

СКРУДЖ (смущен). Не хотите ли вы… Не можете ли вы…  присесть?

МАРЛЕЙ. Могу.

СКРУДЖ. Так садитесь.

МАРЛЕЙ(присаживаясь) Ты не веришь в меня.

СКРУДЖ. Нет, не верю.

МАРЛЕЙ. Значит ты не веришь собственным чувствам. Какое же еще доказательство ты хочешь иметь?

СКРУДЖ. Не знаю.

МАРЛЕЙ. Так почему ты не хочешь верить своим глазам и ушам?

СКРУДЖ. Потому что любой пустяк воздействует на них.  Стоит мне съесть не то, чуть что неладно с пищеварением, и им уже нельзя доверять. Может быть,  вы  вовсе не вы, а непереваренный кусок говядины, или лишняя ложка горчицы. А, может быть, вы ломтик черствого сыра, или недожаренная картофелина? Может быть, вы явились  не  из  царства духов, а из… а из — ха-ха! — из духовки! Почем я знаю?

Пауза. Призрак молча качает головой. Снова раздаются таинственные звуки.

СКРУДЖ (достает из кармана зубочистку.) Вы видите эту зубочистку?

МАРЛЕЙ. Вижу.

СКРУДЖ. Но вы ведь даже не посмотрели на нее.

МАРЛЕЙ. И все-таки вижу.

СКРУДЖ. Так вот, достаточно мне ее  проглотить,  чтобы  до конца моих дней меня преследовали злые духи, созданные моим же воображением. Словом, все это вздор! Вздор и вздор!Призрак Марлея поднимает свои цепями и со свирепым выражением лица надвигается на Скруджа. Челюсть его отваливается и при этом он издает душераздирающий вопль.

СКРУДЖ (падает на колени). Пощади!… Зачем ты смущаешь меня, ужасное виденье?!

МАРЛЕЙ. О, человечешко  с суетной душой! Веришь ты теперь в меня, или нет?!

СКРУДЖ. Верю!  Как уж тут не поверить! Но зачем вы, призраки, блуждаете по земле, и зачем ты явился мне?МАРЛЕЙ. Душа каждого живого человека должна быть всегда с его ближними. Она должна жить человеческими радостями и горестями, и если она не делала этого при жизни, то осуждена странствовать после смерти. Ей суждено бродить по свету и — о, горе меня! — видеть то, чего она навеки теперь лишена! Видеть горе и радость, которых она не может уже разделить, но могла бы делить на земле на счастье себе и другим.

СКРУДЖ. Ты закован. Скажи мне — за что?

МАРЛЕЙ. Я сам сковал себе эту цепь. Сковал еще при жизни и теперь. Я ковал ее звено за звеном, аршин за аршином. Своими руками надел я  на себя эту ношу! Взгляни: разве тебе не знаком  вид этой цепи?  Быть может, ты хочешь узнать  вес  и  длину той цепи, которую носишь сам? Лет  семь  назад  она  уже была ничуть не короче этой и весила не меньше. А ведь  ты потрудился  над нею с тех поры. Теперь это надежная, увесистая цепь!

СКРУДЖ. Джейкоб! Джейкоб Марлей, старый дружище! Давай поговорим о чем-нибудь другом. Утешь, успокой меня, Марлей!

МАРЛЕЙ. У меня нет для тебя утешений. Скрудж. Они нисходит из иных сфер. Другие вестники приносят его и людям другого сорта.  Я даже не могу сказать тебе всего, что хотел бы.  Очень  немногое дозволено мне. Я не смею отдыхать, не смею медлить, не смею  останавливаться нигде. При жизни мой дух никогда не улетал за тесные пределы нашей конторы — слышишь ли ты меня! — никогда не  блуждал  за  стенами  этой норы  —  нашей меняльной лавки, — и годы долгих, изнурительных странствий ждут меня теперь.

СКРУДЖ ( немного успокоившись, насмешливо). Однако же, Яков, ты странствуешь не спеша…

МАРЛЕЙ. Не спеша?

СКРУДЖ. Вот уже семь лет, как ты умер, и все это время в пути?

МАРЛЕЙ. Все время. Ни отдыха. Ни минуты покоя. Вечные угрызения, бесконечные терзания.

СКРУДЖ. И быстро ты двигаешься?

МАРЛЕЙ. На крыльях ветра

СКРУДЖ. Воображаю, сколько ты перевидал за семь лет!

МАРЛЕЙ ( со стоном) О, жалкий раб своих пороков и страстей! Пленник, отягченный цепями и скованный по рукам и ногам! Не знать  того,  что  каждая  христианская  душа, творя добро, пускай на самом  скромном  поприще,  найдет  свою  земную  жизнь слишком короткой для безграничных возможностей добра! Не знать того, что даже веками раскаяния  нельзя  возместить  упущенную  на  земле  возможность сотворить доброе дело. А я не знал! Не знал!

СКРУДЖ. Послушай, Джейкоб, ведь мы с тобой всегда хорошо вели свои дела…

МАРЛЕЙ. Дела! Забота о ближнем  — вот что должно было стать моим делом. Общественное благо  —  вот  к  чему  я должен был стремиться. Милосердие, сострадание, щедрость, вот на что  должен был я направить свою деятельность. А занятия коммерцией  —  это  лишь  капля воды в безбрежном океане предначертанных нам дел. В эти дни, когда год уже на исходе,  я  страдаю  особенно  сильно. (Вскидывает руки и потрясает своими цепями.)  О, почему, проходя в толпе ближних своих, я опускал глаза долу и ни разу не поднял  их  к  той  благословенной  звезде,  которая направила стопы волхвов к убогому крову. Ведь сияние ее могло бы  указать  и мне путь к хижине бедняка.СКРУДЖ. Джейкоб, дружище, да что с тобой?

 МАРЛЕЙ( грозно).  Выслушай меня! Мой урочный час скоро пробьет.

СКРУДЖ ( с усмешкой). Я слушаю. Но пожалей меня, Яков, говори проще, не будь таким цветистым.

МАРЛЕЙ. Как случилось, что я явился  тебе в зримом облике, — я и сам не знаю. Но я уже много, очень много раз навещал тебя, не видимый тобой. И это далеко не самая легкая часть моей кары. Я прибыл сюда этой ночью, дабы возвестить тебе,  что  для  тебя еще не все потеряно. Есть надежда! Ты еще можешь избежать моей  участи,  Эбинизер Скрудж,  ибо  я похлопотал за тебя.

СКРУДЖ(польщен). Спасибо, Джейкоб, ты всегда был мне добрым другом. Благодарю тебя.

МАРЛЕЙ. Скоро тебя посетят.

СКРУДЖ. Посетят?

 МАРЛЕЙ. Тебя посетят три Духа!

СКРУДЖ. Уж не об этом ли ты похлопотал, Джейкоб, не в этом ли моя надежда?

МАРЛЕЙ. В этом.

СКРУДЖ. Тогда… тогда, может, лучше не надо?

МАРЛЕЙ. Если Духи не явятся тебе, ты пойдешь по моим стопам. (Тоном не терпящим возражений.) Итак, жди первого завтра ночью, когда часы на колокольне пробьют час.

СКРУДЖ. А нельзя ли мне, Джейкоб, принять их всех вместе, чтобы уж разом отделаться?

МАРЛЕЙ(смерив Скруджа грозным взглядом). Ожидай второго на следующую ночь в тот же час. Третьего жди еще через ночь, как только часы пробьют полночь и замрет последний удар. Меня ты больше не увидишь, но -ради себя, ради своей собственной пользы, — помни то, что я тебе сказал.

Призрак Марлея обматывает вокруг шеи свою цепь и улетает через окно.

СКРУДЖ( подбегает к окну, выглядывает, возвращается к столу). Вздор! Все вздор! (Садится за стол и погружается в чтение канцелярской книги.)

Первый Дух Рождества.

Прошли сутки. Эбинизер Скрудж все так же сидит за столом, его голова покоится на канцелярской книге. Он спит. Часы на башне начинают бить полночь.

СКРУДЖ (просыпается, тревожно прислушивается, считает удары часов). Что такое? Быть того не  может!  Выходит,  я проспал чуть ли не целые сутки! А может, что-нибудь случилось  с  солнцем  и сейчас не полночь, а полдень? (Выглядывает в окно.) Вздор! Верно, башенные часы испортились. Должно быть, сосулька попала между колес их механизма. (Посмеивается.) А я-то уж был подумать, что дни отменили и будут теперь одни только ночи. О, ужас! Что бы значили тогда векселя? Через три дня по предъявлении сего документа уплатить Мистеру Скруджу… Через три дня — а где они, дни?… Вздор! Чушь! Такое только во сне может привидеться.

В это время часы издает какой-то странный и стрелка их начинает двигаться.

СКРУДЖ (с тревогой наблюдает за часами). Боже праведный! Что случилось со временем? (Часы бьют первую четверть.) Четверть первого! (Часы бьют вторую четверть.) Половина первого! ( Часы бьют третью четверть.) Без четверти час! (И тут час ночи бьют часы на городской башне.) Что? Час ночи? А ведь не такой это и вздор… (Выжидает какое-то время, прислушиваясь.) Вот уже  час, а  ЕГО нет. И все! И никого нет!

В это время звучит колокол – бум! И одновременно полог кровати Скруджа сам собой раздвигается. Возникает таинственное сияние, и на глазах у Скруджа в этом сиянии возникает призрачная фигура в искрящемся белом хитоне. Сноп света вырывается из головы Духа и освещает всю его фигуру. Под мышкой у него гасильник, который он, видимо, использует вместо шляпы.

Скрудж долго не может прийти в себя от удивления.

СКРУДЖ. Кто вы, сэр? Не тот ли вы Дух, появление которого было мне предсказано?

ДУХ. Да, это я.

СКРУДЖ. Простите, а кто вы… или, вернее, что вы такое?

ДУХ. Я Дух Рождества прошлых лет.

СКРУДЖ. Каких прошлых лет? Очень прошлых?

ДУХ. Нет. На твоей памяти.

СКРУДЖ. Ах вот как… Простите, сэр, а не могли бы вы надеть свой колпак, а то сияние у вас над головой что-то меня утомляет…  (Тянется к гасильнику.)

ДУХ. Как?! Ты хочешь своими нечистыми руками погасить тот свет, который я излучаю? Тебе мало того, что ты — один  из  тех,  чьи низменные страсти создали эту гасилку и вынудили меня год за годом носить ее, надвинув на самые глаза!

СКРУДЖ. Ну что вы, я не хотел вас обидеть. Вы можете и не надевать ваш колпак. Тогда я осмелюсь спросить, что привело вас  ко мне?

ДУХ. Забота о твоем благе.

СКРУДЖ. Однако, заметьте, уже поздний час. По правде говоря,  в это время я привык спать. А я всегда считал крепкий сон наивысшим благом.

ДУХ. Тогда считай, что я забочусь о твоем спасении. И берегись!.. (Берет Скруджа за руку и тянет к окну.) Встань! Следуй за мной.

СКРУДЖ( упирается изо всех сил). Сударь, на дворе уже поздний час, да и погода не располагает к прогулкам! На улице ниже нуля, а на мне всего лишь халат и ночные туфли. У меня насморк, сударь! Зачем вы ведете меня к окну?! Я всего лишь простой смертный! Я упаду!!

ДУХ(протягивает руку к груди Скруджа). Дай , я коснусь твоего сердца, и ты преодолеешь все препятствия.

Свет гаснет. Раздаются звуки деревни: пастушечий рожок, журчание речной воды, скрип, проезжающей по дороге повозки, покрики возчика, мычание коров , блеяние ягнят и т.д.

И вот уже Скрудж и Рождественский Дух стоя  на дороге возле, с двух сторон окаймленной широким заснеженным полем.

СКРУДЖ. Боже милосердный! Я вырос в этих краях! Я бегал здесь мальчишкой…

ДУХ. У тебя дрожат губы. Постой, что это катится у тебя по щеке?

СКРУДЖ (смахнув слезинку). Так, ничего… Растаявшая снежинка… Веди меня, куда хочешь, Дух.

ДУХ. Узнаешь ли ты эту дорогу?

СКРУДЖ. Узнаю ли я?! Каждый верстовой столб, каждое деревце знакомо мне. Да я бы прошел по этой дороге с завязанными глазами!

ДУХ. Странно, что ты столько лет не вспоминал о ней. Идем дальше.

ДУХ (указывает рукой впереди себя). Ты видишь городок, что раскинулся вдалеке? Церковь на пригорке, речку, что петляет внизу, кирпичный мост? Узнаешь? Вон фермере едут в город, а вон  мальчишки скачут на своих маленьких косматых игрушечных лошадках. Узнаешь?

СКРУДЖ. Да я бы мог их всех назвать по именам: Пип, Оливер, Николас…  Позволь мне окликнуть их, и ты убедишься сам.

ДУХ. Увы, это всего лишь тени прошлого. Они не видят и не слышат нас.

Явственно слышен смех и веселая перебранка детей, праздничный гомон.

СКРУДЖ. Идем же, идем вперед, Дух.

ДУХ. А школа еще не совсем опустела. Какой-то бедный мальчик, позабытый всеми, остался там один-одинешенек.

СКРУДЖ. И это я знаю…

Рождественский Дух взмахивает рукой, и перед Скруджем появляется кирпичное игрушечное здание с башенкой -это школа. Стена этого здания, исчезает, и Скрудж видит большую комнату, в которой стоят деревянные столы и лавки. В комнате горит камин. Возле камина, сгорбившись, сидит маленький мальчик и читает книгу.

ДУХ. Узнаешь?

СКРУДЖ (становится перед игрушечным домиком на колени, заглядывает внутрь). Но ведь это ж я! Бедный, покинутый всеми, забытый одинокий мальчонка. Да, да, это я… Таким я был в те далекие годы…

Словно картинки в волшебном фонаре, перед Скруджем проплываю образы из книжки, которую читает его маленький двойник.

 СКРУДЖ. Да это же Али Баба! Это мой дорогой, старый, честный Али Баба! Да, да, я  знаю!  Как-то  раз  на святках, когда этот заброшенный ребенок остался здесь один, позабытый всеми, Али Баба явился ему. Да, да, взаправду явился, вот как  сейчас! Вот же он, вот! Ах,  бедный мальчик! А вот и этот, как его, ну тот, кого положили, пока он спал, в исподнем у ворот Дамаска,  — разве вы не видите его? А вон  конюх  султана,  которого  джины  перевернули вверх ногами! Вон он — стоит на голове! Поделом ему! Я очень рад. Как посмел он жениться на принцессе?!ДУХ (улыбается). Как жаль, что тебя не слышат твои компаньоны на бирже. То-то у них отвисли бы челюсти.

СКРУДЖ(не слушая Духа). А вот и попугай! Сам зеленый, хвостик желтый, и на макушке хохолок, похожий на пучок салата! Вот он! «Бедный Робин Крузо,  — сказал он своему  хозяину,  когда  тот  возвратился  домой,  проплыв  вокруг острова. — Бедный Робин Крузо! Где ты был, Робин Крузо?» Робинзон думал, что это ему пригрезилось, только ничуть не бывало — это говорил попугай,  вы  же знаете. А вон и Пятница — мчится со всех ног к бухте! Ну же! ну! Скорей! (Плачет.) Бедный,  бедный  мальчуган! Как  бы  я  хотел… (Утирает глаза рукавом.) Нет, теперь уж поздно.

ДУХ. А чего бы ты хотел?

СКРУДЖ. Да ничего,  ничего.  Вчера  вечером  какой-то мальчуган запел святочную песню  у моих дверей.  Мне  бы  хотелось  дать  ему что-нибудь, вот и все…ДУХ. Что ж, поглядим на другое рождество!Кукольный домик исчезает, растворяется в воздухе. Перед Скруджем остается только деревянная лавка, на которой его двойник, но уже не маленький мальчик, а подросток, почти юноша, сидит с книгой в руке. Вбегает девушка-подросток и кидается юному Скруджу на шею. Это его сестра Фэн. ФЭН. Я приехала за тобой, дорогой братец! Ты поедешь со мной домой! Домой! Домой!

ЮНОША СКРУДЖ. Домой, малютка Фэн?ФЭН. Ну, да!  Домой!  Совсем! Навсегда! Отец стал такой добрый, совсем не такой, как прежде, и дома теперь как в раю. Вчера вечером, когда я ложилась спать, он вдруг заговорил со мной так ласково, что я не побоялась, — взяла и попросила его еще раз,  чтобы  он разрешил тебе вернуться домой. И вдруг он сказал: «Да,  пускай  приедет»,  и послал меня за тобой. И теперь ты  будешь  настоящим  взрослым  мужчиной, и никогда больше не вернешься сюда. Мы проведем вместе все святки, и как же  мы  будем веселиться! Я спою тебе нашу любимую песенку. ( Напевает.) «Любовь моя, как роза, цветет в моем саду…»СКРУДЖ. Ты стала совсем взрослой, моя маленькая Фэн! Фэн тянет юного Скруджа за собой, и они убегают. Где-то раздается  голос: «Тащите вниз сундучок  ученика  Скруджа!» ДУХ. Хрупкое создание! Казалось,  самое  легкое  дуновение ветерка может ее погубить. Но у нее было большое сердце.СКРУДЖ. О да! Ты прав, Дух, и не мне это отрицать,  боже упаси!

ДУХ. Она умерла уже замужней женщиной И  помнится,  после нее остались дети. СКРУДЖ. Один сын. ДУХ. Верно. Твой племянник.СКРУДЖ. Да… ( На секунду задумывается и вдруг кричит.) Веди меня дальше, Дух прошедшего Рождества!Рождественский Дух снова взмахивает рукой — и  снова раздается праздничный гомон. Перед Скруджем, не замечая его, сквозь него, со смехом проносятся юноши и девушки времен его юности. Среди них и он сам (тот же юноша, что и в предыдущем эпизоде, но, может быть, еще чуть-чуть повзрослевший). Пробегают мистер Физзуиг и миссис Физзуиг с подносом полным сластей.СКРУДЖ. Господи, спаси и помилуй, да это же старикан Физзуиг! Живехонек! А вон и его толстушка жена, миссис Физзуиг!ДУХ. Так ты вспомнил?СКРУДЖ. Еще бы! Ведь это в их лавку отец отдал меня в обучение!М-Р ФИЗЗУИГ. А ну-ка ребята, быстро заканчивай работу! Вы слышите меня? Эбинизер Скрудж! Дик Уилкинс!Появляется высокий тощий парень — Дик Уилкинс.СКРУДЖ. Да ведь это Дик  Уилкинс! Помереть мне, если это не он! Ну, конечно, он! Бедный Дик! Он был так ко мне привязан.М-Р ФИЗЗУИГ(проносясь мимо Скруджа). Бросай работу, ребята! На сегодня  хватит.  Ведь нынче сочельник, Дик! Завтра рождество,  Эбинизер!  Ну-ка,  мигом  запирайте ставни! Живо, живо! Марш!Приходит скрипач с нотной папкой, устанавливает на пюпитр ноты, достает из чехла скрипку и начинает играть веселую музыку. Выбегают юноши и девушки, среди них и юноша Скрудж и его невеста. Начинается пляска.СКРУДЖ(обращаясь к Духу). Ох, как он наяривал, этот скрипач,  ты только послушай! Его скрипка звучала как целый оркестр. Он был готов пиликать хоть до самого утра, да с такой яростью, словно хотел превзойти всех скрипачей на свете!Скрудж начинает приплясывать на месте. Невидимый для всех, он вклинивается в общую пляску.Неожиданно музыка смолкает и призраки прошлого исчезают. Остаются только юноша Скрудж со свечой в руке. Они оживленно шепчутся о чем-то, приобнявшись, в сторонке. Время от времени раздается смех.ДУХ. Как немного было нужно,  чтобы  заставить  этих  простаков  преисполнитьсяблагодарности. СКРУДЖ. Немного? ДЕВУШКА. Ну что? Разве я не права? Ведь он истратил  сущую  безделицу  —  всего три-четыре фунта. Заслуживает ли  он таких похвал?СКРУДЖ (подбегает к паре и говорит вместо своего юного двойника). Да не в этом суть. Не в этом… Ведь  от  Физзуига  зависит  сделать  нас счастливыми или несчастными, а наш труд — легким или  тягостным,  превратить его в удовольствие или в муку. ДУХ. Она не услышит тебя.СКРУДЖ(продолжает). Пусть он  делает  это  с  помощью  слова  или взгляда, с помощью чего-то столь незначительного и невесомого,  чего  нельзя ни исчислить, ни измерить, — все  равно  добро,  которое  он  творит,  стоит целого состояния…Вдруг Юный Скрудж задувает свечу, прижимает к себе девушку и целует ее.ДУХ. Что же ты умолк?СКРУДЖ. Так, ничего.ДУХ. Ну а все-таки?СКРУДЖ. Пустое. Просто  мне  захотелось  сказать два-три слова моему клерку. Вот и все.ЮНОША СКРУДЖ(девушке) К следующему Рождеству мы с тобой обвенчаемся, поверь мне.Юноша задувает свечу, и пара исчезает.ДУХ. Мое время истекает. Поспеши!СКРУДЖ. Дух! Я не хочу больше ничего видеть. Отведи меня домой. Неужели тебе доставляет удовольствие терзать меня!ДУХ. Нет, ты увидишь еще одну свою тень.СКРУДЖ. Ни единой, ни единой… Я не желаю  ее  видеть!  Не показывай мне больше ничего!Рождественский Дух взмахивает рукой — и перед Скруджем возникает следующее видение прошлого. Перед ними все те же девушка и юноша Скрудж, но только спустя несколько лет. Девушка в трауре. Скрудж тоже изменился  внешне, в нем уже нет былого простодушия.ДЕВУШКА (тоном отповеди) Нет, я ничего не значу для тебя. Ты поклоняешься иному  божеству, оно  вытеснило  меня  из  твоего сердца. И если оно сможет поддержать и  утешить  тебя,  как  хотела  сделать это я, тогда, конечно, я не должна печалиться.ЮНОША СКРУДЖ. Что это за божество, о котором ты говришь?ДЕВУШКА. Деньги.ЮНОША СКРУДЖ. Нет справедливости на земле! Беспощаднее  всего казнит свет бедность, и не менее сурово осуждает погоню за богатством.ДЕВУШКА. Ты слишком трепещешь перед мнением света. Всем своим  прежним  надеждам  и  мечтам  ты  изменил  ради  одной  —  стать неуязвимым для его булавочных уколов.  Разве  не  видела  я,  как  все  твои благородные стремления гибли одно за другим и новая страсть, страсть к наживе, мало-помалу завладела тобой целиком?ЮНОША СКРУДЖ. Ну и что же? Что плохого,  даже  если  я  и  поумнел наконец? Мое отношение к тебе не изменилось. Разве не так? ДЕВУШКА. Наша  помолвка  —  дело  прошлое.  Тогда   мы  были   оба  бедны…Но ты изменился с тех пор. Ты был совсем иным.ЮНОША СКРУДЖ.  Я был мальчишкой. ДЕВУШКА. А  я все та же. Раньше мы были  как  одно  существо,  мы стали чужими друг другу, и это предвещает  нам  только  горе.  Не стану говорить, как часто и с какой болью размышляла  я  над  этим. Да, я много думала и решила вернуть тебе свободу.  ЮНОША СКРУДЖ. Разве я когда-нибудь просил об этом?ДЕВУШКА. Словами — нет. Никогда.ЮНОША СКРУДЖ. Так чем же?!ДЕВУШКА. Всем своим новым существом! У тебя другая душа,  другой образ жизни, другая цель. И она для тебя важнее всего. Моя любовь тебе  не нужна. Она не имеет цены в  твоих  глазах.  Признайся,  если бы не были помолвлены, разве  стал  бы  ты  теперь домогаться моей любви, стараться меня завоевать? Разве ты взял бы в жены бесприданницу? О нет!! ЮНОША СКРУДЖ .Это нет так. Я люблю тебя по-прежнему. Ты мне не веришь?ДЕВУШКА. Нет. Даже сейчас, изливая мне свою душу, ты не в состоянии скрыть того, что  каждый  твой  шаг продиктован корыстью! Так вот,   я освобождаю тебя от данного тобою же слова. Освобождаю по доброй воле. Быть  может, тебе будет больно разлучиться со мной. Но скоро, очень скоро, это пройдет,  и ты с радостью позабудешь меня, как пустую, бесплодную мечту, от  которой  ты вовремя очнулся.Видение исчезает.СКРУДЖ. Дух! Уведи меня отсюда.ДУХ. Я ведь говорил тебе, что все это — тени минувшего. Так оно было, и не моя в том вина.СКРУДЖ. Уведи меня! Я не могу это вынести. Пусти меня! Отведи домой! За что ты преследуешь меня! Скрудж  хватает  колпак-гасилку  и решительным движением нахлобучивает Духу на голову. Наступает полная темнота. Но вот снова загорается свет, и мы видим, Скруджа снова в его комнате, лежащим на кровати с балдахином.СКРУДЖ (садится на кровати). Боже праведный, какой тяжелый, мучительный сон.Встает и направляется к столу, на котором лежит канцелярская книга. Углубляется в нее, шепчет себе под нос, что-то подсчитывая, щелкает костяшками счетов.Этот призрак будто специально явился, чтобы терзать меня. Однако Джейкоб Марлей будто бы говорил о каких-то трех призраках? Вздор!Бьют часы.А? Что? Не может быть! Уже снова полночь?! Не верю!..С последним ударом часов Скрудж начинает носится по комнате, как в лихорадке, раздергивает полог кровати, заглядывает во все темные углы. Призрака нет нигде. Но только он успокаивается, как замечает, что его кровать начала светиться каким-то таинственным багровым светом. За дверью раздается перезвон колокольчиков.СКРУДЖ. Войди! Войди же. Призрак! И будем знакомы, старина!Второй дух РождестваРаспахивается окно и в ослепительном сиянии появляется Второй Дух Рождества. Скрудж закрывает лицо рукамиДУХ. Я Дух нынешних святок. Взгляни же на меня. Ты ведь никогда еще не видал таких, как я!СКРУДЖ(смотрит на Духа) Никогда.  ДУХ. Никогда не общался с молодыми членами нашего семейства, из которых  я самый младший? Я хочу сказать — с теми из моих  старших  братьев,  которые рождались в последние годы?СКРУДЖ. Как будто нет. Боюсь, что  нет.  А  у  тебя  много братьев, Дух?ДУХ. Свыше тысячи восьмисот.СКРУДЖ.  Вот так семейка! Изволь-ка ее прокормить!ДУХ. Это как раз не трудно сделать, на то я и Святочный Дух! Коснись моей мантии!Скрудж осторожно прикасается к мантии духа, распахивает ее. И в тот же момент комната наполняется множеством призраков, которые выносят рождественские гирлянды из остролистника, блюда с индейками, молочными поросятами, традиционным английским пудингом, ростбифом, отварной говядиной, фруктами, тортами и пирожными. Скоро вся комната украшена праздничной мишурой и уставлена яствами.ДУХ. И ты еще сомневаешься, что я могу всех накормить?СКРУДЖ( держась за мантию Духа). Я верю, верю в тебя, Дух Рождества! Возьми меня с собой и веди, куда хочешь! 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.Рождество в доме Крэтчитов.

Обстановка в доме Боба Крэтчита убогая, но все тщательно вымыто и с выдумкой принаряжено к Рождеству. У стола суетятся миссис Крэтчит, ее дочь Белинда, сын Пит и прочие дети. Все они одеты очень бедно, но их платья с избытком украшены цветными бумажными лентами, бантами и цветами, отчего вид у всей семейки довольно комичный. В роли маленького Тома может выступать кукла, которые другие персонажи передают из рук в руки друг другу.

БЕЛИНДА. Матушка, когда мы сегодня проходили мимо пекарни, так волшебно пахло жареным гусем, что просто слюнки текли!.. Мы по запаху учуяли, что это наш рождественский гусь  Ведь ты и нашего рождественского гуся отдала в пекарню?

МИССИС КРЭТЧИТ. Ах, наивные дети! В мире столько гусей, а в Лондоне столько пекарен…

БЕЛИНДА. Ну, пожалуйста, скажи, что это был наш гусь!МИССИС КРЭТЧИТ. Конечно, дорогая, это был наш гусь. Так волшебно пахнуть мог только наш рождественский гусь!ПИТ. Ура рождественскому гусю!

БЕЛИНДА. А какая подливу ты приготовишь к нашему гусю?

МИССИС КРЭТЧИТ. Яблочную, как всегда. И сверх того я добавлю в нее ложечку сахару.ПИТ. А начинка? Какая в нем будет начинка?МИССИС КРЭТЧИТ. Конечно же луковая.

ПИТ. Ура рождественскому гусю с луковой начинкой и яблочной подливой!

МИССИС КРЭТЧИТ.  Куда это запропастился ваш бесценный  папенька? И ваш братец Малютка Тим! Да и Марте  уже  полчаса  как  надо  бы прийти. В прошлое рождество она не запаздывала так.

МАРТА(появляясь в дверях). Марта здесь, маменька. ПИТ. Ура! А какой у нас будет гусь, Марта!

МИССИС КРЭТЧИТ.  Господь  с  тобой,  душа  моя,  где  это  ты  нынче   запропала!

МАРТА. Вчера допоздна сидели в мастерской, маменька, надо было закончить  всю  работу. А сегодня я все утро прибирались.МИССИС КРЭТЧИТ.  Ладно! Слава богу, что пришла наконец! Садись поближе к огню, душенька моя, обогрейся. (Остальным детям.) И вы все садитесь.

БЕЛИНДА. Нет,  нет!  Папенька  идет! ПИТ. Спрячься, Марта! Спрячься! Марта  прячется под столом. Входит Крэтчит с Малюткой Тимом на плече. У Бедняжки Тим в руке маленький  костыль,  а ноги у него в металлических шинах. Тима может заменить, которой будет управлять артист исполняющий роль Крэтчита.КРЭТЧИТ.  А где же наша Марта?

МИССИС КРЭТЧИТ. Она не придет.КРЭТЧИТ(расстроен). Не придет? А я-то мчался  из церкви, как кровный скакун с Малюткой Тимом в седле, и пришел домой галопом! Как же так? Марта не придет к нам на первый день рождества?ПИТ. Хозяйка шляпной мастерской не отпустила ее, папенька.ТИМ(тонким детским голосочком). Как мне жаль нашу Марту! Ей будет очень одиноко без нас. Ведь мы ее любим,- правда  папенька? — так любим!КРЭТЧИТ(прослезившись). Да, мы так любим нашу Марту…

МАРТА (вылезает из-под стола, растроганно). Я здесь, папенька! Я здесь Тим! (Кидается Крэтчету на шею,  целует Тима)ПИТ. Мы пошутили, папенька!БЕЛИНДА. Мы тебя разыграли!Все по очереди подходят к отцу и целуются с ним, а потом целуются друг с другом.

МИССИС КРЭТЧИТ (когда шум и оживление стихли). Ну, расскажи-ка нам, как вел себя в церкви малютка  Тим?

КРЭТЧИТ. Как ангел. Это не ребенок, а чистое золото.  Должно быть от того, что он часто остается один, он привык много думать. И до того порою додумывается, что просто диву даешься! Как ты думаешь, что он мне сказал, когда мы возвращались из церкви?  Я рад, говорит, что все они видели меня там, когда молились, потому что я калека, и, верно, людям приятно, глядя на меня,  приятно было вспомнить  в  первый день рождества, кто заставил хромых ходить и слепых сделал зрячими.

МИССИС КРЭТЧИТ. Ах, зачем же ты называешь себя калекой, наш маленький Тим! Ведь ты день ото дня становишься все  крепче  и здоровее, а к следующему Рождеству ты совсем поправишься!ПИТ. Ты обязательно поправишься Тим!

БЕЛИНДА. Мы будем молиться за тебя!Дети Крэтчитов подхватывают Тима и передают его из рук в руки.Скрудж и святочный  Дух, незримо присутствуя в доме Крэтчита,  наблюдали за этой сценой с самого ее начала.

СКРУДЖ(расчувствовавшись). Какой прелестный ребенок! Ах, дайте, дайте мне прижать его к груди! Скрудж протягивает руки к Тиму, но вдруг вспоминает, что он всего лишь нечаянный свидетель этого семейного торжества, и что никто из присутствующих не видит и не слышит его.Тем временем семейство успокоилось и принялось деловито накрывать на стол: расставлять тарелки, бокалы, раскладываю ножи и вилки. Крэтчит берет большой кувшин с водой и занимается приготовлением пунша.

КРЭТЧИТ. Сейчас мы положив в этот кувшин с водой ломтик лимона, щепотку сахару и капельку джина. (Проделывает все это и перемешивает напиток.) То-то же выйдет славный пунш! (Дает попробовать Марте и Питу.)

МАРТА. Разве что добавить чуточку сахара.

ПИТ. Самой малости джина не хватает…

КРЭТЧИТ. Может быть, я плохо перемешал? ( Начинает размешивать напиток.)

Рождественский дух окропляет кувшин маслом из своего светильника .Крэтчит снова дает напиток на пробу.

МАРТА. Вот теперь достаточно сладко.

ПИТ. И крепости в самый раз.

СКРУДЖ. Разве в том, чем ты кропишь их пищу, есть какой-то особенный вкус.

ДУХ. Да, особенный. Вкус праздника.

СКРУДЖ. А к каждому ли обеду он подойдет.

ДУХ. К любому обеду, который съедят с чистым сердцем и незапятнанной совестью, но в особенности к обеду бедняка.

СКРУДЖ. Почему обеду бедняка в особенности?

ДУХ. Потому что бедняк больше всего в этом нуждается

Тем временем стол накрыт и миссис Крэтчит выносит огромное блюдо, украшенное бумажной мишурой, в центре которого лежит нечто напоминающее маленького цыпленка.

ПИТЕР. Гусь, гусь! Рождественский гусь! Ура!

Все семейство дружно кричит ура и аплодируют.. Миссис Крэтчит водружает блюдо на стол. Все внимательно рассматривают гуся. Наступает тишина.

ТИМ. Это цыпленочек, папенька?

КРЭТЧИТ. Тш-ш! Это гусь… Рождественский гусь.

ТИМ. Гусеночек?

КРЭТЧИТ(надевает очки и смотрит на блюдо). Да нет же, Тим. Это взрослый рождественский гусь. Взрослее не бывает.

В это время Дух окропляет блюдо.

ПИТЕР. Действительно гусь… Хороший, откормленный гусь. Нет, не бывало еще на свете такого замечательного гуся!

МАРТА. Ни за что не поверю, что где-то еще мог бы сыскаться такой великолепный фаршированный гусь!

БЕЛИНДА. Посмотрите только, какой он сочный!

ПИТ. А какой большой! Вы когда-нибудь видели такого огромного гуся?

КРЭТЧИТ. А какой аромат! Можно лишиться чувств, от одного этого аромата!

МАРТА. А какая румяная корочка!

МИССИС КРЭТЧИТ. К тому же обошелся он нам совсем не дорого, сущие пустяки!

ПИТ. Ура, ура, ура!!!

МИССИС КРЭТЧИТ. Как же я рада, что угодила вам всем, мои дорогие!

КРЭТЧИТ. Дайте мне нож. Я хочу вонзить его в нашего дивного гуся, да так, чтобы сок брызнул, и чтобы мы наконец увидели долгожданную луковую начинку.

Крэтчит разрезает гуся, а семейство, издав еще одно дружное «Ах!», кричит «Ура!»

МИССИС КРЭТЧИТ. Позвольте я разложу его вам по тарелкам. (Ей подставляют тарелки.) Нашему любимому папочке, нашему любимому Тиму, Марте, Белинде, Питу…

Все замерли с тарелкам в руках.

МИССИС КРЭТЧИТ. Ну что же вы? Ешьте!

Семейство набрасывается на свои порции и съедает их в одну секунду. Смотрят друг на друга с изумлением.

ПИТ. А я наелся. Я бы даже сказал, наелся сверх всякой меры. Я объелся!

МАРТА. Восхитительный гусь!

МИССИС КРЭТЧИТ. Пит, а ведь ты не только наелся, но и перемазался луковой начинкой до самых бровей!

Дружный смех.

КРЭТЧИТ. Я тоже сыт до отвала. Славно мы пообедали! И всем хватило.

МИССИС КРЭТЧИТ. Еще бы не хватило! Вы посмотрите, мы даже не смогли его съесть целиком! Еще целый кусок остался! ( Поднимает с блюда маленькую косточку и демонстрирует всем.) Ну, кто его съест?

ПИТ. Только не я!

МАРТА. И не я.

ТИМ. Матушка, оставьте этот кусочек мне.

МИССИС КРЭТЧИТ. Ну конечно, мой родной, мой маленький Тим!

ТИМ. Спасибо, матушка. Завтра утром я выйду на улицу и отдам его беднякам. Ведь правда, есть много людей, которые живут беднее чем мы?

КРЭТЧИТ. Да хранит тебя Господь, Тим, за твое доброе сердце.

СКРУДЖ (вытирает слезу). Ах, какой дивный ребенок!

КРЭТЧИТ. А теперь предлагаю поднять бокалы за нашу дружную семью и пожелать всем вам счастья. Веселых святок, друзья! Да благословит нас Господь!

Все дружно повторяют: « Да благословит нас Господь!»

МАРТА, А счастье придет к нам, придет! Хозяйка обещала назначит меня старшей шляпницей, и тогда я буду приносить домой на несколько шиллингов больше.

ПИТ. Я тоже очень скоро заступлю на место. И тогда наша семь не будет знать нужды.

КРЭТЧИТ. А теперь поднимем бокалы за мистера Скруджа. Выпьем здоровье мистера Скруджа: это ему мы обязаны сегодняшним пиром.

МИССИС КРЭТЧИТ. Обязаны ему? Вот выдумал! Жаль, что его здесь нет. Уж я бы его угостила! Я бы сказала ему, что я о нем думаю, и посмотрела бы, как бы ему понравилось мое угощение!

КРЭТЧИТ. Дорогая моя, при детях, в такой день!..

МИССИС КРЭТЧИТ. Да уж и вправду, только в такой день и можно было предложить выпить здоровье такого отвратительного, скупого, жестокого, бессердечного человека. Ты сам знаешь, родной,  каков он, твой Скрудж.

КРЭТЧИТ. Дорогая моя, у нас праздник!

МИССИС КРЭТЧИТ. Хорошо, я выпью за его здоровье ради тебя и ради праздника. Пусть он весело проведет праздники и счастливо встретит новый год. Воображаю, как он умеет веселиться.

ТИМ. Не суди его строго, матушка. Господь велит нам любить всех людей. Счастливого вам Рождества, мистер Скрудж!

МИССИС КРЭТЧИТ(мужу, смущенно). Какой у нас дивный ребенок, Боб!

ТИМ. Можно мне спеть вам песенку? Вы мне позволите, папенька?

КРЭТЧИТ. Спой, Тим.

Тим поет грустную песенку.

Видение исчезает.

СКРУДЖ. Дух Рождества! Скажи мне, малютка Тим будет жить?

ДУХ. Я вижу пустое место у этого очага.

СКРУДЖ. Нет, нет! О нет! Добрый Дух, скажи,  что  судьба пощадит его!

ДУХ. Если Будущее не внесет в это изменений, крошка Тим  не доживет до следующих святок. Но что  за  беда?  Если  ему  суждено  умереть, пускай себе умирает. Этим самым он сократит излишек населения! Это твои слова, Скруджа.

СКРУДЖ. Мои слова?! Да… Увы, это так.ДУХ. Человек! Если в груди у тебя  сердце,  а  не  камень, остерегись повторять эти злые и пошлые слова, пока тебе еще не дано  узнать, что есть излишек и где он есть. Тебе ли решать, кто из людей должен жить  и кто — умереть? Быть может, ты  сам  в  глазах небесного  судии  куда  менее достоин жизни, нежели миллионы таких, как ребенок  этого  бедняка. Взгляни на себя! И этот червяк, который устроил себе сытое житье на свежем листке, осмеливается произносить смертный приговор над своими голодными братьями!

В доме Фрэда.Раздаются аплодисменты, смех. И, как обычно, громче всех смеется Фрэд. И снова мы оказываемся в домке Фрэда, в его гостиной. В центре — кукольный балаган циркача.

ФРЕД. А ведь здорово он поддел нашего Дядюшку Скруджа! Скажи нам, милый человек, кто автор пьесы, которую ты разыграл перед нами.

ЦИРКАЧ. Ее автор — сама жизнь, сэр. И должен сказать, она еще не окончена.

ФРЭД. А ведь и вправду твоя пьеса соответствует жизни. Представьте, господа, дядюшка Скрудж действительно сказал мне, что праздник Рождества — вздор, одна болтовня! Ха-ха-ха-ха! Право же, сказал,- ведь он так и думает!КЭТ. Тем хуже для него, Фрэд.ФРЭД. Он пресмешной старый чудак, это правда, и далеко не так симпатичен, как мог бы быть. Но каковы бы ни были его прегрешения, он несет свое наказание, и я не хочу его бранить.ЖЕНА ФРЭДА. Ведь он, кажется, очень богат, Фрэд? По крайней мере ты мне так говорил.ФРЭД. Конечно, богат, да что в этом толку? Его богатство ему ни к чему. Разве он пользуется им? Его деньги не дают ему счастья. Они не доставляют ему даже самых обыкновенных удобств. Он даже не имеет утешения думать… ха-ха-ха!…что он когда-нибудь облагодетельствует нас с тобой.КЭТ. Я терпеть его не могу!МИСС ТОМПСОН. Я абсолютно такого же мнения, дорогая.ФРЭД. Значит, я добрее вас всех. Я жалею его и не мог бы на него сердиться, если б даже хотел. Кто больше всех страдает от его причуд? Он сам — всегда и во всем. Взять хотя бы нас: вздумалось ему за что-то нас возненавидеть. Он до того нас невзлюбил, что не желает даже отобедать с нами хотя бы раз в году, по приглашению. И что же из этого выходит? Только то, что он теряет обед,- положим, не особенно завидный…КЭТ (перебивая). А я так думаю, что он теряет очень хороший обед!ФРЭД. Очень рад это слышать. Ибо, правду сказать, я не слишком-то доверяю кулинарным познаниям молоденьких хозяек. А что вы на это скажете, Топпер.ТОППЕР. А что же я могу сказать? Я — холостяк, несчастный отверженец судьбы, который не имеет права высказывать свое мнение о подобных предметах.ФРЭД. Значит, тебе пора уже обзавестись семьей, дружищею. Разве мало вокруг хорошеньких женщин? Я даже знаю одну…КЭТ (поспешно). Фрэд, ты кажется не закончил свою мысль про дядюшку Скруджа… (Остальным.) Он никогда не умеет закончить, что начал. Уморительный  человек.ФРЭД. Боюсь, что если я начну рассуждать про дядюшку Скруджа, вы все закиснете от тоски. Ха-ха-ха-ха! Давайте лучше снова играть.КЭТ. Во что?ФРЭД. Разумеется, в жмурки.ЖЕНА ФРЭДА. И конечно ты снова будешь водить?ФРЭД. Нет, дорогая, на этот раз водить будет Топпер. (Подмигивает Топперу.) Ведь ты не откажешься поддержать игру, дружище?ТОППЕР (смущенно). Что я… Я буду рад…У Фрэда в руках оказывается шарф, которым он и завязывает глаза Топперу, затем «кружит» его. В это время появляются Рождественский Дух и Скрудж, невидимые всеми.СКРУДЖ. Ты привел меня в дом племянника, Дух?ДУХ. Как видишь.СКРУДЖ. Только никак не пойму, чем они тут занимаются…Ты просто позабыл, Скрудж. Ты так далек от жизни. Вспомни, разве ты сам никогда ни во что не играл?СКРУДЖ. Так они играют?.. Вспомнил! Они играют в жмурки! Но ведь это же совсем детская игра…ДУХЪ. Ну так и что? Разве плохо хоть изредка снова окунуться в детство?Тем временем начинается игра. Дамы с визгом разбегаются от Топпера. Скрудж тоже принимает участие в игре, бегает и резвится вместе с  остальными, невидимый ими.Топпер носится по гостиной, натыкаясь на стулья, столы, занавески. Однако всем понятно, что его главная цель — Кэт, только ее он и пытается «поймать», игнорируя всех остальных.КЭТ. Так не честно! Топпер подглядывает!СКРУДЖ. Так не честно, не честно!ТОППЕР. Честное слово, господа, мне не видно ни зги!КЭТ. Скажи, Фрэд, он подглядывает!ФРЭД. Мы можем поправить повязку. ( Подходит к Топпер и еще туже завязывает шарф.) Ну, вперед, дружище!Игра продолжается, и в результате Топперу удается «поймать» Кэт. Он крепко обнимает ее за талию. Все смеются.ФРЭД. А теперь, дружище, ты должен угадать, кто же попал в твои цепкие лапки.ТОППЕР. О, это задачка не из легких. Должно быть, мисс Томпсон. Что ж, это  легко проверить, я прекрасно помню какая на ней шляпка. ( Нежно ощупывает голову Кет.) Нет,  это не мисс Томпсон. В таком случае это твоя жена, Фрэд. Вот только у нее должно быть обручальное кольцо на пальце. ( Берет Кэт за руки и гладит их.) Увы, это не она. Остается в запасе Кэт. Но у нее на шее должна быть золотая цепочка. (Дотрагивается до шеи Кэт.)КЭТ ( с притворным возмущением). Что же вы делаете, мистер Топпер, невозможный вы человек! Это чудовищно, гнусно!.. Отпустите меня!Взрыв общего смеха.ТОППЕР (отпустив Кэт). Теперь я точно знаю, что это вы… (Снимает повязку.) И я при все хочу сказать, как я лю…КЭТ (прерывает). Молчите, Топпер! Я запрещаю вам!Кэт убегает и прячется за занавеской. Топпер бежит следом за ней.МИСС ТОМПСОН. Куда же вы спрятались?ФРЭД. Т-сс!  Пускай пошепчутся. Хотя, впрочем… Фрэд на цыпочках подходит к занавеске и отдергивает ее. Топпер и Кэт целуются.МИСС ТОМПСОН. Невероятно! Они влюблены!…ТОППЕР. Извините нас, господа. Прости, дружище Фрэд. Я давно собирался… собирался вам объявит… что мы…. что я… Одним словом, я был бы счастлив увидеть Кэт своей женой! Вот.МИСС ТОМПСОН. Вот это поворот!ФРЭД. Секрет Полишинеля раскрыт! Ха-ха-ха!  А мы и не подозревали!МИСС ТОМПСОН. Когда же помолвка? Когда свадьба? Ах, как это было бы чудно — свадьба на святках. Я обожаю свадьбы!КЭТ (строптиво). Но почему никто меня не спросит, что я сама думаю по этому поводу и согласна ли я стать его женой?ТОППЕР. Вы мне отказываете, Кэт?МИСС ТОМПСОН. Как? Неужели? Ты ему отказываешь, дорогая?ФРЭД. Ты не хочешь стать женой нашего любимого Топпера?ТОППЕР. Кэт, умоляю вас, дайте ответ немедленно, иначе я умру! Дайте мне ответ прямо сейчас.КЭТ. Вы его услышите. Только сначала подайте мне арфу.ДУХ. Нам пора в путь, Скрудж.СКРУДЖ. Уже? Но я не хочу никуда уходить! Я должен услышать, что она ему ответит!ДУХ. Моя жизнь на земле коротка. В эту ночь она должна кончиться.СКРУДЖ. В эту ночь?ДУХ. Да, ровно в полночь.СКРУДЖ. Умоляю тебя, Дух Рождества, позволь мне остаться с ними хоть на пять минут. Хоть на одну минуту!ДУХ. Но только запомни — в полночь. Ровно в полночь.Кэт берет в руки арфу и поет песню: «Любовь моя, как роза…»СКРУДЖ. Боже мой! Эту песню так любила петь моя покойная сестра, моя маленькая Фэн!…С концом песни часы бьют полночь и все погружается в темнотуТретий Дух Рождества Когда свет зажигается, Скрудж стоит посредине своей спальни. Перед ним стоит Дух будущего Рождества.СКРУДЖ( упав перед Духом на колени). Дух Будущих Святок, не ты ли почтил меня своим  посещением? Ты намерен открыть мне то, что еще не произошло, но должно  произойти в будущем?  Не так ли, Дух? (Дух ничего не отвечает.) Дух Будущих Святок! Я страшусь тебя.  Ни  один из являвшихся мне призраков не пугал меня так, как ты. Но  я  знаю,  что  ты хочешь мне добра, а я стремлюсь  к  добру  и  надеюсь  стать  отныне  другим человеком и потому готов с сердцем, исполненным благодарности  следовать  за тобой. Разве ты не хочешь сказать мне что-нибудь? (Дух не отвечает.) Веди меня! Веди! Ночь быстро близится к  рассвету, и каждая минута для меня драгоценна — я знаю это. Веди же меня, Призрак!Скрудж идет следует за призраком. И вот они уже оказываются на зимней лондонской улице в канун рождества. Мимо проходит траурная процессия, везут на санях маленький детский гробик. Двое богато одетых джентльмена, встретившись случайно на улице, раскланиваются и останавливаются, чтобы поговорить .Дух указывает Скруджу на них  рукой, Скрудж подходит ближе и прислушивается к разговору.1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН.  Добрый день.2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН.  Добрый день.1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Слыхали? Он попал-таки, наконец, черту в лапы. 2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Да, слыхал, что он умер. Когда же это случилось? 1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Да как будто прошедшей ночью.2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН.  А что с ним было? Мне казалось, он всех переживет1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН (зевает). А бог его знает.2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Что же он сделал со своими деньгами?1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Не слыхал, не знаю.2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Оставил их своей фирме, должно быть? Мне он их точно не оставил. Это-то  уж я знаю доподлинно.Оба смеются шутке.1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Похоже, пышных похорон не будет. Пропади  я  пропадом,  если кто-нибудь  придет  его  хоронить.2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Может,  нам собраться компанией и показать пример?1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Что ж, если будут поминки, я  не  прочь,   За такой труд не грех и покормить.Снова смех.2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Я, видать, бескорыстнее всех вас,  так как никогда не надеваю черных перчаток и  никогда  не  завтракаю  второй раз, но тем не  менее  готов  пойти,  если  кто-нибудь  присоединится.  Ведь рассудить, так я, пожалуй, был самым близким его приятелем. Как-никак, а при встречах мы всегда останавливались потолковать.1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Ах, вот оно что! Однако, каков мороз!2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Самый рождественский. Вы не любитель покататься на коньках?1-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Нет, нет. Мало у меня без того забот! Мое почтение!2-Й ДЖЕНТЛЬМЕН. Мое почтение!Раскланиваются и уходят.СКРУДЖ. Интересно было бы узнать, о ком они говорят.Призрак не отвечая  ведет Скруджа дальше.В лавке старьевщика.И вот они входят в лавку старьевщика. В углу возле печки, покуривая трубку, сидит дядюшка Джо. В лавку, крадучись, входит поденщица мистера Скруджа с огромным узлом в руках. Через какое-то время следом за ней появляется прачка. Еще чуть позже — посыльный гробовщик. Какое-то время пришедшие удивленно смотрят друг на друга. Вдруг дядюшка Джо  начинает громко смеяться. Следом за ним смеются и остальные.ДЖО. Явились не запылились!ПОДЕНЩИЦА. Уж будьте покойны, поденщица всегда поспеет первой! Ну  а  уж  прачка  будет  второй.  Посыльный гробовщика  сегодня только третьим поспел. Какой удивительный случай, не правда ли, старик Джо? И кто же поверит, что мы сошлись здесь случайно? ДЖО. Что ж, лучшего места для встречи вам  бы  и  не  сыскать. Проходите.  (Прачке.) Ты-то, голубушка, уж давно свой человек  здесь,  да  и  эти  двое  тоже  не  чужие. Погодите, я сейчас притворю наружную дверь. (Плотнее прикрывает дверь.) Ишь  ты, как  скрипит!  Во  всей  лавке, верно, не сыщется куска такого старого ржавого  железа,  как  эти  петли,  и таких старых костей, как мои. Ха-ха-ха! Здесь все одно другого  стоит,  всемнам пора на свалку. Ну что же вы встали, точно чего-то стесняетесь, господа? Валите все в одну кучу — всему цена грош.ПОДЕНЩИЦА (опускает на пол  свой узел, прачке). Ну, в чем дело? Чего это вы уставились  на  меня,  миссис  Прачка? Каждый вправе позаботиться о себе. Ведь он тол только и делал, что думал о себе всю свою жизнь. ПРАЧКА. Что верно, то верно. Он это больше умел, чем кто-либо другой. ПОДЕНЩИЦА. А коли так, чего же  ты  стоишь  и  таращишь  глаза,  словно  я сыщик какой? Не бойся, никто же не узнает. Ворон ворону глаз не выклюет.ПОСЫЛЬНЫЙ ГРОБОВЩИКА.  Да уж, верно, нет! Уж это так.ПОДЕНЩИЦА. Вот и ладно! И хватит  об  этом.  Подумаешь, велика беда, если они там недосчитаются двух-трех вещичек  вроде  этих  вот. Покойника от этого не убудет, думается мне.ПРАЧКА. И в самом деле, ежели  этот  старый  скряга  хотел,  чтобы  все  у  него  осталось  в целости-сохранности, когда он отдаст богу душу, почему он не жил как все люди? Живи  он  по-людски,  уж,  верно,  кто-нибудь приглядел  бы  за  ним  в  его  смертный  час,  и  не  издох  бы  он  один, как собака.ПОДЕНЩИЦА. Истинная правда, как по писанному! Собаке собачья смерть. Считайте, что это ему наказание за грехи.ПРАЧКА. Эх, жалко, наказали-то мы его мало!  Да,  кабы  можно было побольше его наказать, я бы уж запустила руки поглубже в его барахло,  верьте слову. Ну, ладно, развяжите-ка этот узел, дядюшка Джо, и назовите вашу цену. Говорите начистоту. Я ничего не боюсь — первая покажу свое добро. И этих  не боюсь — пусть смотрят. Подумаешь, нагрели руки возле покойника! Будто мы раньше  друг про друга  не  знали. Только я в этом греха  не  вижу.  Развязывайте узел, Джо.ПОСЫЛЬНЫЙ ГРОБОВЩЕКА (развязывает свой узел). Мне тоже стесняться нечего, тем более, что и добыча моя невелика. Всего-то пара брелков для ключей, вставочка  для  карандаша,  запонки, дешевенькая булавка для  галстука, да вот еще какое-то тряпье. Вот,  в  сущности,  и  все. Оценив предметы, Джо выводит сумму мелом на грифельной доске и показывает посыльному гробовщика.ДЖО. Вот сколько вы получите, и  ни  пенса  больше, пусть меня сожгут живьем. Кто следующий?Прачка развязывает свой тюк и демонстрирует Джо его содержимое. .Джо точно так же выводит сумму на доске.ДЖО. Дамам я всегда переплачиваю. Это моя слабость. Таким-то манером я и разоряюсь. Вот  сколько  вам  следует.  Если  попросите накинуть еще хоть пенни и станете торговаться, я пожалею, что был так  щедр, и сбавлю полкроны.ПОДЕНЩИЦА. А теперь развяжите мой узел, Джо.Джо развязывает узел и вытаскивает из него  огромную пыльную тряпкуДЖО. Что это такое? Никак полог?ПОДЕНЩИЦА. Ну да, полог от кровати.ДЖО (с изумлением). Да неужто ты сняла всю эту штуку — всю, как есть, вместе с  кольцами, когда он еще лежал на кровати?ПОДЕНЩИЦА. Само собой, сняла. А что такого?ДЖО. Ну, почтеннейшая, тебе  на  роду  написано  нажить  капитал! И ты его наживешь, попомни мое слово.ПОДЕНЩИЦА (невозмутимо). Скажите на милость, уж не ради ли этого скряги стану  я  отказываться  от добра,  которое  плохо  лежит. Не беспокойтесь, не на такую напали. Гляди, старик, не закапай одеяло жиром!ДЖО. Это его одеяло?ПОДЕНЩИЦА. А чье же еще? Теперь небось  и  без  одеяла  не простудится!ДЖО (подозрительно). А отчего он умер? Уж не от заразы  ли  какой?ПОДЕНЩИЦА. Не бойся, не так уж приятно было возиться с  ним,  а когда б он был еще  заразный, разве бы я  стала  рисковать из-за  такого  хлама?  Эй, смотри, глаза не прогляди. Да можешь пялить их на эту сорочку, пока  они  не лопнут, тут не только что дырочки — ни одной обтрепанной петли  не  сыщется. Самая лучшая его сорочка. Из тонкого полотна. Кабы не  я,  так  бы  зря  и пропала.ДЖО. Как это пропала?ПОДЕНЩИЦА. Да ведь напялили на него и чуть было в ней не похоронили! Не знаю, какой дурак это сделал,  ну,  а  я  взяла  да  и сняла. Уж если простой коленкор и для погребения не годится, так на какую же его делают потребу? Нет, для него это в самый раз. Гаже все равно не станет, во что ни обряди.Джо достает мешочек с деньгами и расплачивается со своими клиентами. ПРАЧКА. Ха-ха-ха!  Вот как все вышло! Видали? Пока был жив, он всех от себя отваживал, будто  нарочно,  чтоб  мы  могли  поживиться  на  нем,  когда  он упокоится. Ха-ха-ха!Видение исчезает но еще долго звучит смех.И вот Скрудж снова стоит в своей спальне. На его кровати лежит мертвое тело, покрытое белой простыней.СКРУДЖ. Дух! Я  понял,  понял! Участь этого несчастного могла быть и моей участью. Все шло к  тому… (Замечает труп.) Боже милостивый! Это еще что?Дух указывает рукой на голову покойника. Скрудж подходит к кровати но не может заставить себя сдернуть простыню.ДУХ (бесстрастно). И нет никого на всем  свете —  ни мужчины, ни женщины, ни ребенка — никого, кто мог бы сказать: «Этот  человек был добр ко мне, и в память того, что как-то раз он сказал мне доброе слово, я теперь позабочусь о нем».СКРУДЖ. Дух! Мне страшно. Верь мне — даже покинув это место, я все равно навсегда сохраню в памяти урок, который  я  здесь  получил.  Уйдем отсюда!Дух снова указывает на покойника.СКРУДЖ. Я понимаю тебя. И я бы взглянул ему в лицо, если б мог.  Но я не в силах, Дух. Не в силах! (Не получив ответа.) Скажи мне, если есть в этом городе хоть одна душа, которую эта смерть не оставила равнодушной? Покажи мне ее, Дух,  молю тебя!Дух взмахивает рукой, и появляется молодая, одетая в черное женщина с младенцем на руках. Она нервно расхаживает из стороны в сторону. Входит мужчина, судя по всему ее муж. Женщина кидается к нему.ЖЕНЩИНА. Есть вести? Скажи только — хорошие или дурные?МУЖЧИНА. Дурные.ЖЕНЩИНА. Мы разорены?МУЖЧИНА. Нет, Кэрелайн, есть еще надежда.ЖЕНЩИНА. Да ведь это, если  он  смягчится! Конечно, если такое чудо возможно, тогда еще не все потеряно.МУЖЧИНА. Смягчиться уже не в его власти. Он умер.ЖЕНЩИНА. Какое счастье для нас! Да простит меня господь за эти кощунственные слова!МУЖЧИНА. Выходит, эта полупьяная особа, его прачка, сообщила  мне  истинную  правду  вчера, когда я пытался проникнуть к нему и получить отсрочку на неделю. Я-то думал, что это просто отговорка,  чтобы  отделаться от меня. Но оказывается, он и в самом деле был тяжко болен. Более того —  он умирал!ЖЕНЩИНА. Кому же должны мы теперь выплачивать долг?МУЖЧИНА. Не знаю. Во всяком случае, теперь мы успеем как-нибудь обернуться.  Аесли и не успеем, то не  может  быть,  чтобы  наследник  оказался  столь  же безжалостным кредитором, как покойный. Это была бы неслыханная неудача. Нет, сегодня мы можем заснуть спокойно!Уходят обнявшись.СКРУДЖ. Смерть человека принесла счастье в их дом… Как это ужасно! Прошу тебя, Дух, покажи мне другие, более добрые чувства,  которые  пробудила  в людях эта смерть, или эта темная комната будет  всегда неотступно стоять перед моими глазами.Духи жестом велит Скруджу идти за ним. И вот уже они оказываются в доме Боба Крэтчита.В доме траур. Миссис Крэтчит сидит за столом и шьет. Вокруг нее дети.ПИТ (читает из Библии). И взяв ребенка, поставил среди них…МИССИС КРЭТЧИТ (смахнув слезу). Мне стало больно глазам от черного?ПИТ. От черного ли?.. Ах, бедный, бедный крошка Тим!…МИССИС КРЭТЧИТ. Ничего, теперь лучше. Они у меня всегда слезятся, когда я шью при свечах. Но я не хочу, чтобы ваш отец заметил мои больные глаза, когда он вернется. Пора бы ему уже быть.ПИТ. Давно пора. Ты заметила, мама, он стал как будто тише ходить за последние дни?МИССИС КРЭТЧИТ. А помните… Помните, как он, бывало, быстро ходил из церкви с крошкой Тимом на руках?…ПИТ. Еще бы не помнить!…МИССИС КРЭТЧИТ. Правда, Тим был такой легонький, ну точно пушинка, и отец  так его любил, что неверное и не чувствовал тяжести… Да, наверное, так…Входит Крэтчит.ПИТ. А вот и отец.КРЭТЧИТ. Ах, как там зелено! Все прибрано, украшено зелеными ветками!МИССИС КРЭТЧИТ. Ты был на его могиле?КРЭТЧИТ. Да, дорогая. И жаль, что ты не смогла туда сегодня пойти. Тебе было бы отрадно видеть, как там теперь все хорошо. Я обещал ему, что буду приходить каждое воскресенье. (Не может удержаться от слез.) Сыночек мой, сыночек! Мой бедный маленький крошка!Следом за Крэтчитом плачет и все семейство.МИССИС КРЭТЧИТ. Бедное мое дитя!ПИТ. Бедный наш маленький братец!КРЭТЧИТ(заливаясь слезами). Как трудно примириться  с совершившимся! Но я знаю, Тиму там хорошо.ПИТ(плачет) Да, папа, он был нашим маленьким ангелом, и я уверен, теперь он обитает  среди ангелов!МИССИС КРЭТЧМТ. Наш маленький ангелочек.КРЭТЧИТ. Не плачь дорогая. Конечно, со временем это может случиться, что мы расстанемся. Ведь так, дорогие? Дети вырасту, кто-то женится, кто-то выйдет замуж.БЕЛИНДА. Пит скоро женится, заживет своим домом.ПИТ. Отвяжись!КРЭТЧИТ. Мы с мамой умрем…БЕД/ЛИНДА. Нет, нет!…КРЭТЧИТ. Спешить,  мне  кажется,  некуда, но это случится. Но  когда  бы  и  как  бы  мы  ни разлучились друг с другом, я уверен, что никто  из  нас  не  забудет  нашего бедного Малютку Тима… не так ли? Не забудет этой первой  разлуки  в  нашей семье.ПИТ. Никогда!КРЭТЧИТ. Я знаю… Вспоминая про себя нашего Тима, какой он был терпеливый и кроткий, — хотя он был совсем, совсем крошка,- я знаю, что вспоминая об этом, мы никогда не поссоримся между собой, ведь это бы и значило забыть его. Ведь мы не поссоримся? Нет?ПИТ. Нет, мы никогда не поссоримся, отец! Никогда! Я клянусь тебе в этом!МИССИС КРЭТЧИТ. Нет, никогда! Память о Тиме навечно останется с нами!Другие дети тоже клянутся отцу в вечной верности.КРЭТЧИТ. Я счастлив, что слышу это. Я счастлив. Теперь я счастлив.Скрудж  плачет. Видение исчезает.СКРУДЖ. Дух Рождества, скажи мне… ответь всего на один вопрос: картины будущего, которые ты мне показал,- все это тени того, что действительно будет, или только того, что могло бы быть?Дух не отвечает.Жизненный путь  человека,  если  неуклонно  ему  следовать,  ведет  к предопределенному концу. Но если человек сойдет с этого пути, то и конец будет другим? Скажи, ведь так же может измениться и то, что ты показал мне сейчас? Если человек изменил свою жизнь, если он переродился, так и конец ведь должен измениться? Скажи, что это так!Не получает ответа.Значит, тот человек, что лежит на кровати — это я? Нет, нет! О, нет! Дух Рождества, выслушай меня! Я стал другим человеком! Я уже никогда не буду тем, чем был без твоего вмешательства! Зачем же было показывать мне все эти ужасы, если для меня не осталось надежды?! (Становится перед духом на колени.) Добрый Дух! Ты должен в пожалеть меня в своем великодушии. Будь же моим заступником, скажи, что изменив мою жизнь, я еще могу изменить страшные картины будущего! Я буду чтить Рождество в сердце своем. Я буду воздавать ему хвалу своими поступками весь год изо дня в день! Я буду жить в прошедшем, настоящем и будущем, все вы, три Духа, будут со мной всегда и везде! Я никогда не забуду,  чему вы меня научили! Скажи, что маленький Тим останется жить! Скажи, что я не умру!..На последних словах Скруджа рождественский Дух исчезает. Свет медленно гаснет.

Эпилог.Раздаются аплодисменты. И вот снова появляется кукольный балаганчик, в котором циркач разыграл свой спектакль. Перед ним сидят гости Фрэда.МИСС ТОМПСОН (утирает слезы). Ах, как мне жаль бедного малютку Тима!..КЭТ. Мне тоже. И даже дядюшку Скруджа мне чуточку жаль.ТОППЕР. У вас золотое сердце, моя дорогая. ФРЭД. А вспомните, как только что мы все потешались над Дядюшкой Скруджем. Было  бы черной неблагодарностью не выпить теперь за его здоровье.  Прошу  каждого взять свой бокал глинтвейна. Предлагаю тост за дядюшку Скруджа!Гости разбирают бокалы: « За дядюшку Скруджа!».ФРЭД. Пожелаем старику, где бы он сейчас ни находился, веселого рождества и счастливого Нового года! Он не захотел принять от меня этих пожеланий, но пусть они все же сбудутся. Итак, за дядюшку Скруджа!Пьют.ФРЭД. А еще я хотел заметить,  что  его антипатия  к  нам  и  нежелание  повеселиться  с  нами  вместе  лишили   его возможности провести несколько часов в приятном обществе, что  не  причинило бы ему вреда. Это, я думаю,  приятнее, чем сидеть наедине со своими мыслями в старой, заплесневелой конторе или в его замшелой  квартире. И я намерен приглашать его к нам каждый год, хочет он того или  нет,  потому что  мне  его  жаль.  Он  может  до  конца  дней  своих  хулить  святки,  но волей-неволей станет лучше судить о них, если из года в год я буду приходить к нему и говорить от чистого сердца: «Веселого вам Рождества,  дядюшка  Скрудж!»  Если это расположит его хотя бы к тому, чтобы отписать в завещании своему бедному клерку пятьдесят фунтов — с меня и того довольно. Мне, кстати, сдается,  что мои слова тронули его вчера.Дверь распахивается и на пороге появляется дядюшка Скрудж в веселом праздничном наряде, с бумажным колпаком на голове. Возглас всеобщего замешательства и удивления.СКРУДЖ. Нет, Фрэд,  вчера твои слова меня не тронули, но с тем большей силой они тронули меня сегодня! Дорогой мой племянник! Дорогая племянница! Позвольте мне вас обнять!Подбегает к Фрэду, затем к Кэт и крепко обнимает и целует их.А пятьдесят фунтов моему терпеливому и незлобивому клерку я обязательно отпишу в своем завещании. Возгласы удивления и одобрения.Более того, с сегодняшнего дня я поднял ему жалование в два раза. И он уже знает об этом!Это вызывает у присутствующих еще больший восторг.Вчера два господина обратились ко мне с просьбой пожертвовать на нужды бедняков, но я отказал им. Сегодня я разыскал этих  благороднейших людей и вручил им изрядную сумму! Долой тюрьмы и работные дома!Все дружно кричат: «Долой! Ура! Хвала дядюшке Скруджу!»А еще я украсил свой дом ветками остролистника и гирляндами, и теперь мой дом осветился огнями праздничных свечей!Гости снова кричат троекратное «Ура!»СКРУДЖ. Я заказал к ужину жирного рождественского гуся и приглашаю всех отведать его вместе со мной! С этого дня мой дом открыт для любого!ФРЭД. Честно говоря, я даже мечтать не смел о таком, дядюшка!СКРУДЖ. Спасибо тебе, мой племянник!. Благодарю вас, Духи Рождества! С этого дня я буду жить в прошлом, настоящем и будущем. О, Яков Марлей, спасибо и тебе! Благодарю тебя создатель! Благодарю тебя, Святое Рождество!Все дружно кричат: «Славься Рождество!»СКРУДЖ. Я сам не знаю, что делаю! Я легок, как пух, я счастлив, как ангел, я весел, как школьник! У меня кружится голова, точно я пьян! С праздником вас, с веселыми святками, добрые люди! С новым годом, с новым счастьем, мир божий! Гоп-ля! Ура! Как я счастлив!К всеобщему удивлению дядюшка Скрудж начинает приплясыват, прыгать скакать и резвиться, точно ребенок, повторяя при этом : «Гоп-ля!  Ура! С Рождеством!» Гости Фрэда подбадривают его, хлопают в ладоши и сами начинают приплясывать. Заканчивается все общей веселой пляской.СКРУДЖ( стараясь перекричать всех). А еще… А еще я приготовил вам праздничный сюрприз! Оп-ля-ля!Циркач выкатывает столик, на котором стоит огромный торт, украшенный свечам, на верхушке которого сидит маленький Тим.КЭТ. Он жив! Слава всевышнему! Он будет жить, прелестный маленький ангелочек!Следом за ней и все остальные повторяют : Он будет жить!»СКРУДЖ. Он обязательно будет жить! Гаснет свет, вспыхивают свечи, раздаются взрывы рождественских хлопушек, во всех концах зажигаются бенгальские огни, на головы гостям сыплется разноцветное конфетти, звучит веселый рождественский гимн.

Конец