Владимир Рыжков

ЗАКОНЫ  РЕЙТИНГА

Комедия в двух действиях

Действующие лица:

Дима Бахметьев – телерепортер

Катя Масленникова – его подружка, репортерша

Павел Раздоров – директор редакции телеканала

Света – помощница Раздорова

Игорь – телеоператор

Емельян – бомж

Каноников – новый директор редакции

Питовранов – заместитель министра

Щебенкин – кандидат в мэры

Ведущий передачи

Ассистентки

Герои репортажей

Актер, актриса

Действие первое

Половина сцены погружена в темноту.

Другая половина освещена уличным фонарем, от которого падает пучок света на стену какого-то здания. В стене стальная дверь. Над дверью крупные буквы — «Банк». В зарешеченном окне рядом с дверью горит лампочка сигнализации.

К двери подходит щуплый, невысокий тип в черной куртке. Шапочка надвинута на самые глаза. Тип оглядывается по сторонам, достает из кармана сверток с инструментами. Кладет сверток на пол и разворачивает его. Выбрав подходящую отвертку, он вскрывает стальную коробочку рядом с дверью, затем перекусывает кусачками какие-то проводки. Лампочка сигнализации  гаснет.

Взломщик вынимает из свертка связку отмычек, подбирает нужные и приближается вплотную к двери. Немного возится, громко звеня отмычками. Наконец, в замке что-то щелкает, и взломщик тянет ручку на себя. Дверь  открывается.

Вдруг ему в спину ударяет сноп яркого света.

Взломщик испуганно оборачивается, прикрывая глаза рукой. На него  направлен осветительный прибор, свет бьет прямо в лицо.

Раздается голос: «Снимай!».

На взломщика направлена видеокамера. Ее на плече держит оператор Игорь, рядом с ним стоят  репортер Дима Бахметьев, две ассистентки с цветами в руках и большой коробкой, двое полицейских. У всех просветленные радостные лица. Кроме полицейских. 

К взломщику подлетает Дима с микрофоном в руке.

ДИМА. Поздравляю вас! Какая удача! Просто не верится, что вам так повезло!

ВЗЛОМЩИК (изумленно). С чем? В чем? Зачем?

Дима  поворачивается лицом к камере.

ДИМА. Уважаемые телезрители! Целых три месяца вся полиция города выслеживала сотого взломщика, чтобы взять его на месте преступления! И вот, наконец, он появился! Это радостное событие происходит на ваших глазах! Вот он – настоящий профессионал своего дела, искатель ночных приключений и вечный скиталец! (хлопает беднягу по плечу) Представьтесь, пожалуйста, дорогой наш человек!

ВЗЛОМЩИК (немного приходит в себя). Селедкин… Тимофей… Иваныч…  ранее судим…

ДИМА. Нам очень приятно, что именно вы стали почетным сотым взломщиком этого банка! Всего лишь пятый год работает банк, и вот, уже есть первый рекорд!

ВЗЛОМЩИК (изумленно). Чего?

ДИМА (в камеру). Наш телевизионный конкурс на самого удачливого взломщика, наконец, завершился. И вот, победитель конкурса стоит тут, перед глазами миллионов телезрителей! Можно я вас обниму! (пытается обнять взломщика.)

ВЗЛОМЩИК (отстраняется).  Полегче, парень!

ДИМА. Позвольте задать вам несколько вопросов?

ВЗЛОМЩИК. Ты чё, следак?

ДИМА. Ну что вы, дорогой вы наш лауреат! Я всего лишь репортер из телепередачи «Забудь о делах» Дмитрий Бахметьев.

ВЗЛОМЩИК. С тобой точно забудешь…

ДИМА. Я хотел бы задать вам несколько вопросов о вашей нелегкой жизни, о вашей удивительной профессии и о вашей невероятной удаче.

ВЗЛОМЩИК (поправляет воротник куртки, прихорашивается перед камерой). Ну, давай, валяй! Только не все сразу.

ДИМА. Тимофей Иваныч, расскажите нашим телезрителям, когда вы поняли, в чем ваше призвание?

ВЗЛОМЩИК (гордо). В пять лет! Я вскрыл киоск с мороженым! Правда, потом долго болел. Все кишки промерзли. Отец мне тогда сказал – запомни, парень, никогда никуда не лезь наобум. Любому делу надо учиться, и учиться у мастера. Он был моим первым учителем, и всему, что я умею, я обязан своему отцу. Он брал нас с братом на работу и передал нам все свои навыки и приемы.

ДИМА. Значит, в вашей семье такая традиция, когда все мужчины..?

ВЗЛОМЩИК. Нет, не все! Брат пошел наперекор воле отца и стал карманником. И был за это наказан. Отец лишил его наследства и весь свой инструмент передал мне. (разворачивает сверток с инструментом)

ДИМА. Строго, но справедливо.

ВЗЛОМЩИК. Еще бы! В нашей семье всегда было строгое воспитание. Брат по глупости хотел окончить школу, но отец твердо сказал – нет. Четыре класса и хватит! А то станешь шибко умным, еще работать пойдешь. Отец никогда в жизни не работал, и нам запретил.

ДИМА. Настоящий мужик! А скажите, пожалуйста, Тимофей Иваныч, почему вы выбрали именно этот банк?

ВЗЛОМЩИК. Мне понравилась реклама по телевидению. Уж столько раз ее по ящику крутили, что она мне стала ночами сниться. Нет, думаю, пока я этот банк не посещу, кошмары не пройдут.

ДИМА. То есть вы оказались здесь совсем не случайно?

ВЗЛОМЩИК. Ха, случайно! Я два месяца готовился! Выбирал адрес, изучал подходы, делал отмычки. В моей профессии, молодой человек, ничего случайного не бывает. Все закономерно.

ДИМА (показывает оператору, чтобы тот дал крупный план). Скажите, Тимофей Иваныч, люди вашей профессии гордо называют себя медвежатниками. Вы тоже так себя называете?

ВЗЛОМЩИК. Ни в коем разе! Я называю себя – шнифер. На иностранный манер. Правда, лучше звучит? А животных я вообще не люблю.

ДИМА. Да что вы! И каких животных вы больше всего не любите?

ВЗЛОМЩИК. Собак! Особенно, овчарок. Особенно, немецких. Особенно, сторожевых. Такие звери! Попробуй погладь!

ДИМА. Совершенно с вами согласен. И еще один вопрос. Скажите, вам приходилось до этого взламывать банки и если да, то сколько?

ВЗЛОМЩИК (чешет  затылок). Даже не знаю, что и сказать! Скажешь правду, добавят срок, наврешь, кто тебя потом уважать будет!

ДИМА. А если по совести?

ВЗЛОМЩИК. По чему? А, по этому… Нет, не приходилось. Это первый раз. Раньше я работал по квартирам. А сейчас думаю, дай попробую. Хоть раз в жизни нужно сделать какое-то серьезное дело, не все ж мелочами заниматься. И еще эта реклама по ящику достала!

ДИМА. Невероятно! Первый раз и такая удача! Как вы к этому относитесь?

ВЗЛОМЩИК. Мне вообще везет. Отец рассказывал, что я родился в рубашке. Такой светленькой в черную полосочку. Всех, кто в колонии родился, так одевали.

ДИМА. И последний вопрос, чтобы не отнимать времени у правосудия. Расскажите, как вам удалось вскрыть такой сложный замок?

ВЗЛОМЩИК. Не расскажу. Это мой маленький секрет.

ДИМА. Тимофей Иваныч, сейчас на вас смотрит вся страна! Что бы вы хотели передать своим близким, своей семье?

ВЗЛОМЩИК (приветливо машет рукой и улыбается, блестя золотой фиксой) Я хотел бы передать им привет! Особенно отцу и брату! До скорого свидания на пересылке! А так же сказать моей мамаше – жди меня, и я вернусь. Только очень жди. Даже когда пройдут дожди.

ДИМА (жмет взломщику руку). Позвольте еще раз поздравить вас, дорогой Тимофей Иваныч, с вашей невероятной удачей и подарить вам вот этот замечательный пылесос!

Он машет ассистентке. Она подносят Селедкину большую красивую коробку с цветной фотографией пылесоса.

ВЗЛОМЩИК. Благодарствую! Давно мечтал о таком! Люблю, когда в камере порядок.

Вторая ассистентка дарит ему букет цветов.  Обе девушки целуют взломщика в его небритые щеки и просят автограф. Затем девушки расступаются, оставляя Селедкина в покое. На глазах Тимофея Ивановича выступают скупые мужские слезы. Он машет на прощанье обеими руками, сцепленными наручниками. По бокам от него стоят два полицейских. Один держит цветы, другой пылесос. Они уводят взломщика к машине. Уходят ассистентки и оператор.

Дима остается один, он поворачивается к зрителям. 

ДИМА. Это был мой лучший репортаж. Я охотился за героем репортажа несколько дней. Да еще им оказался довольно словоохотливый человек. Но шеф все равно остался недоволен.

Свет на этой половине сцены гаснет, на другой половине зажигается.

Это телестудия. По бокам осветительные приборы, телекамеры, свисают какие-то провода. Рядами стоят несколько легких офисных кресел. В центре кресло директора редакции остросюжетных программ, в нем сидит сам директор Раздоров. В остальных креслах расположились репортеры. Среди них Дима, Катя, помощница  директора Света.

РАЗДОРОВ. Бахметьев, что это ты мне тут показываешь?

ДИМА. Интервью с грабителем банков. Настоящий, невыдуманный эпизод  ночной жизни города. Сколько жизненной правды в этом человеке…

РАЗДОРОВ (с сомнением) Правды? Этот деятель, что, настоящий взломщик?

ДИМА. Настоящей не бывает. Я охотился за ним, как за снежным человеком. Но мне все-таки удалось его выследить и заснять. В отличие от снежного…

РАЗДОРОВ. Вообще-то, я жизнь не меньше тебя знаю. Но таких типов никогда не встречал.

ДИМА. Вы же не ходите по темным улицам, Павел Игнатич. Вы проноситесь мимо на машине. А ночью жизнь в городе бурлит, клокочет. Такие люди выходят на промысел, дух захватывает.

СВЕТА. Обставлено красиво! Цветы, девушки, улыбки. Такое шоу с самого городского дна. Не каждый день увидишь.

РАЗДОРОВ. Думаешь, это заинтересует зрителя?

СВЕТА. Еще как заинтересует! Зритель любит маргиналов. Вон, сериалы посмотрите! Какие там герои! Маргинал на маргинале.

РАЗДОРОВ. Ладно, давайте в эфир! Но смотри, Бахметьев, если рейтинг упадет, головой ответишь. Она у тебя тоже упадет.

ДИМА. У наших программ такой высокий рейтинг, что ему еще падать и падать.

РАЗДОРОВ. Я про твой личный рейтинг говорю. Понял?

СВЕТА. Наш рейтинг на репортеров не делится, Павел Игнатич. Он общий для всей редакции.

РАЗДОРОВ. А я для себя составил рейтинг каждого в отдельности. (лукаво смотрит на Катю). И у нашей Катенки самый высокий рейтинг среди репортеров.

КАТЯ (опускает глаза). У меня такой же рейтинг, как у всех.

ДИМА. Зная ваши пристрастия, Павел Игнатич, в этом нет ничего удивительного.

СВЕТА (ревниво смотрит на Катю). И как это вы его подсчитали, интересно?

РАЗДОРОВ. По своим собственным критериям. Я смотрю, кто как работает, что мы показываем, и чьи репортажи больше всего любит зритель. Нам ведь пишут зрители, просят давать репортажи Кати чаще.

СВЕТА. Это потому что среди телезрителей восемьдесят процентов – женщины.

РАЗДОРОВ. Надо подтягиваться, ребята. Нельзя ударять лицом в грязь.

РЕПОРТЕР. Пора менять пол.

ВТОРОЙ РЕПОРТЕР. Ради рейтинга – поменяю.

КАТЯ. Вы лучше концепцию поменяйте, Павел Игнатич!

РАЗДОРОВ. На что?

КАТЯ. На другую! Другая тематика, другие герои. Сколько можно одних и тех маргиналов выставлять напоказ? Надо показывать светлое, хорошее, доброе. Чтоб у людей настроение поднималось. Чтоб душа радовалась.

ДИМА. Да, Катя права, надо делать репортажи про обычных, нормальных людей. Рассказывать про счастливые семьи, про их заботы, их проблемы, их праздники. Здесь тоже много материала можно наснимать.

 РАЗДОРОВ. Ты что, про нормальных вообще никто смотреть не будет. Нет, ребята, счастливые семьи нам весь рейтинг на корню загубят. Кому интересно про них смотреть? Всем интересно про скандалы, про уголовников, про негатив. Лучше уж пускай маргиналы идут. Их у нас предостаточно. Бандиты, менты, бизнесмены, чиновники, политики. Одни сплошные маргиналы! Пускай рейтинг повышают!

КАТЯ (обиженно). Куда уж выше? И так запредельный.

РАЗДОРОВ. Запомните, соколы мои, всегда есть, куда двигаться. Вам – выше, нам – прямо, кому – направо, кому – налево. Все, перерыв!  (вылезает из кресла).

СВЕТА (всем). Ребята, давайте еще репортажи для просмотра. Будем отбирать лучшие для вечернего эфира.

Все расходятся в разные стороны.

Раздоров  подходит к Кате, подмигивает ей.  

РАЗДОРОВ. Катенька, пойдем-ка со мной!

Он отходит в правый угол сцены. Катя вздыхает, нехотя идет следом. Света ревниво  смотрит ей вслед.

РАЗДОРОВ (заигрывая). Ну, Катюш, ты мне благодарна?

КАТЯ. За что, Павел Игнатич?

РАЗДОРОВ (берет ее за руку) За все хорошее, что я для тебя сделал.

КАТЯ (пытается вырвать руку).  Конечно! Вы же для нас отец родной!

РАЗДОРОВ. Какой я тебе отец? Всего пятнадцать лет разницы. И что ты меня все на «вы» называешь?

КАТЯ. И как вас теперь называть?

РАЗДОРОВ. На «ты». Мы же с тобой друзья! (пытается обнять ее за талию).

КАТЯ (отстраняется) Это на дружбу не похоже!

РАЗДОРОВ. Я же к тебе со всей душой.

КАТЯ. А что скажет ваша жена?

РАЗДОРОВ. Причем здесь жена? Что ты мне все время про жену напоминаешь? Она в мою работу не лезет и о нашей дружбе ничего не узнает.

КАТЯ. Когда узнает, порвет дружбу с вами.

РАЗДОРОВ. Какой же у тебя тяжелый характер!

КАТЯ. Ну что вы, Павел Игнатич, для вас я всегда ангел.

РАЗДОРОВ. Тогда почему ты со мной так строга?

КАТЯ. Потому что на нас смотрит Света. А я не хочу ее злить.

Из другого угла телестудии за ними наблюдает недовольная Света, из третьего угла – такой же недовольный Дима. На его лице решимость на все. Раздоров замечает его взгляд, отпускает Катю.

РАЗДОРОВ (строгим тоном). Я просто хотел сообщить, что тебе, Катерина, придется в выходные съездить в одно место.

КАТЯ. Почему в выходные? А отдыхать когда?

РАЗДОРОВ. На пенсии отдыхать будешь. А сейчас надо вкалывать. Не хочешь – на улицу!

КАТЯ. Ладно, еду! Что снимать надо?

РАЗДОРОВ. Живет тут в областном городке Зареченске один местный олигарх. Коробкин фамилия. Слыхала о таком?

КАТЯ. Нет.

РАЗДОРОВ. Я тоже. Но мужик крутой. Весь район вот так держит! Губернатор перед ним навытяжку стоит. Возьмешь у него интервью. Мы уже договорились. Он тебя ждет. Расскажет, какой он замечательный человек.

КАТЯ. И сколько он за это заплатил?

РАЗДОРОВ. Тебе об этом знать не нужно. Бери с собой оператора и вперед!

КАТЯ. А почему я? Может, мужчину к нему заслать?

РАЗДОРОВ. Он просил прислать девочку посимпатичней.

КАТЯ (обиженно). Пускай девочку в борделе снимает!

РАЗДОРОВ. Не хами! Ты не за этим туда поедешь! Интервью брать. У тебя рейтинг высокий.

КАТЯ. Дался вам этот рейтинг!

РАЗДОРОВ. Руководство что сказало? Упадет рейтинг, упадем мы все. Мне-то есть, куда падать. С моими связями я не пропаду. А вот вы, молодые, куда пойдете? После закрытой передачи вас потом никуда не возьмут.

КАТЯ. Я же не отказываюсь. Сказала, поеду!

РАЗДОРОВ. Вот и иди, собирайся!

Раздоров  отходит. Катя сокрушенно качает головой.

Дима поворачивается к ним спиной, делает вид, что смотрит на мониторе свой материал. Катя  подходит к нему сзади, зажимает глаза.

КАТЯ. Кто?

ДИМА. Конь без пальто! Я работаю, а ты! Когда ты свой рейтинг поднимаешь, тебе никто не мешает.

КАТЯ. Достали вы все с этим рейтингом! Мне до него дела нет.

ДИМА. А мне есть! Надо интервью монтировать и сдавать. А то на выходные никуда с тобой не поедем.

КАТЯ. А мы и так не поедем.

ДИМА. Почему это?

КАТЯ. Шеф сослал меня в Зареченск. Там какой-то местный хрен отстегнул большие бабки, чтоб его показали по ящику на всю страну.

ДИМА (обиженно). Значит, богатый мужик. Вот и хорошо! Отдохнешь на природе за его счет.

КАТЯ (обнимает его). Ну, хватит тебе дуться! Я не виновата, что шеф дает мне такие задания.

ДИМА (отстраняется). После того, как он тебя прижимал в углу, он, конечно,  отправил тебя отдыхать на природу.

КАТЯ. Дурак! Ничего он меня не прижимал!

ДИМА. Я же видел, как ты ему улыбалась.

КАТЯ. Снова дурак! Я ему сказала, чтоб он ко мне даже не притрагивался.

ДИМА. Я этого не слышал.

КАТЯ. Ты же не стоял рядом, вот и не слышал!

ДИМА. Я по твоим губам догадался, что ты ему ответила.

КАТЯ (возмущенно).  И что я ответила? Что?

ДИМА. Что согласна поехать с ним на выходные загород.

КАТЯ. Совсем идиот! Я согласилась поехать одна по заданию редакции. Понятно?

ДИМА. Ладно, ладно, не оправдывайся.

КАТЯ. Я же вижу – ты на меня обиделся.

ДИМА. С чего ты взяла?

КАТЯ. Это у тебя на лице написано!

ДИМА. И что еще там написано?

КАТЯ. Нездоровая озабоченность.

ДИМА. Я занят делом, поэтому и озабоченность. А ты прохлаждаешься!

КАТЯ. Я!? Ну, знаешь, Димка, у меня тоже дел полно.

ДИМА. Шеф поручил? Понятно теперь, что у вас за дела!

КАТЯ. Говори что хочешь, я все равно поеду!

ДИМА (вздыхает). Я бы тоже поехал загород денька на два. Да меня не посылают!

К ним  подходит Света.

СВЕТА (недовольно смотрит на Катю). Дима, Павел Игнатич просил тебя зайти к нему.

ДИМА. Ну, сейчас я ему все выскажу!

Дима направляется на другой конец сцены, где стоит Раздоров и второй репортер. Они беседуют.

СВЕТА. Слушай, Катя, не приставай к Павлу Игнатичу! У него и так полно работы.

КАТЯ. Я пристаю? Он сам на меня наехал! И сослал в какую-то глушь!

СВЕТА. Зачем?

КАТЯ. Поручил задание на выходные.

СВЕТА (возмущенно). И сам на него тоже поедет?

КАТЯ. Успокойся, Светик, я поеду одна. (отходит) А твой Павел Игнатич останется с тобой.

Как только Дима подходит к Раздорову, второй  репортер отходит.  

ДИМА (решительно). Звали, Павел Игнатич? Хотите мне сказать, что у Кати высокий рейтинг, и поэтому ее надо послать на важное задание? И вы тоже поедете вместе с ней, чтобы она не провалила задание к чертовой матери!

РАЗДОРОВ. Что это на тебя нашло? Я про Катю тебе и слова не сказал.

ДИМА. Ну, а зачем вы меня вызвали? Чтобы положить на обе лопатки!?

РАЗДОРОВ. Какие лопатки? Хочу дать тебе задание.

ДИМА. Ну, так давайте! Думаете, я откажусь? Черта с два!

РАЗДОРОВ (недоуменно) Слушай, Дим, по-моему, ты устал. Тебе надо отдохнуть. Ты давно у нас в область ездил?

ДИМА. Месяца не прошло.

РАЗДОРОВ. Значит, давно? Хочешь поехать загород на выходные?

ДИМА (радостно). Куда, в Зареченск?

РАЗДОРОВ. Нет, зачем? В Хорохорино.

ДИМА (огорченно) И что там?

РАЗДОРОВ. Там один мужик чудной живет. Говорят, людоед.

ДИМА. В каком смысле?

РАЗДОРОВ. В прямом.

ДИМА. Как это!?

РАЗДОРОВ. Откуда я знаю!? Нам сообщили, что там у них живет людоед, который питается этим самым… человеческим материалом. Возьмешь у него интервью, задашь пару-тройку вопросов.

ДИМА. О вкусе мяса?

РАЗДОРОВ. Может быть. Сообразишь сам на месте. Все, иди, собирайся. Чтоб в понедельник у меня материал о людоеде был.

ДИМА. А если он меня того, съест?

РАЗДОРОВ (хмыкает) А ты бери у него интервью после обеда.

ДИМА (поворачивается к залу) И шеф дал мне самое необычное задание, какое только можно представить. Хотя я вру. Это я думал, что оно необычное. А на самом деле…

Свет в «телестудии» гаснет и зажигается на другой половине сцены. Это комната в загородном доме. В бедно обставленной комнатенке за круглым обеденным столом сидит здоровенный мужик лет под шестьдесят, ест руками какое-то непонятное мясное блюдо. Обсасывает косточки, бросает их в миску. Там уже большая гора костей непонятного происхождения. Рядом на столе стоит кастрюля, из-под крышки которой идет дымок от  какого-то варева.

Из-за двери доносится  голос Димы.

ДИМА (громко) Есть кто дома?

МУЖИК (не отрываясь от еды).  Заходите! Открыто.

Дима и его оператор Игорь появляются в дверях. У Игоря на плече телекамера. Застывают на пороге, с ужасом наблюдая, как мужик с аппетитом обгладывает кость.  

ДИМА (оператору). Подойди и снимай!

ИГОРЬ (с опаской). Зачем?

ДИМА. Мы для чего сюда приехали? Давай, принимайся за работу!

ИГОРЬ. А если мужику это не понравится, и он порежет нас на кусочки и съест?

ДИМА. Скажем, что мы невкусные.

ИГОРЬ. Ну да, скажешь! Ты когда в ресторан идешь, о вкусе блюд спрашиваешь? Чего принесли, то и ешь.

ДИМА. Я по ресторанам не хожу.

ИГОРЬ. Эх, надо было ствол с собой прихватить.

ДИМА. Ничего, поговорим с ним по душам, может, пожалеет.

ИГОРЬ. Вот ты и говори! А я снимать буду. Только встану подальше.

ДИМА. А чего у него спросить?

ИГОРЬ. Сам думай! Ты берешь интервью или я?

ДИМА. Черт, как-то неудобно сразу спрашивать про это… пожирание людей и все такое!

ИГОРЬ. Так что, возвращаемся?

ДИМА. Ни за что. Считай, что мы в горячей точке!

МУЖИК. Ну, чего стоите, ребята? Подходи по одному! Кто первый? (Игорю) Давай ты! Вроде поздоровей, помясистей!

ИГОРЬ. Да я это… невкусный. Курю много. Никотином весь пропитался.

МУЖИК. Зря. Я тоже курил много. Сейчас бросил. В жизни есть другие удовольствия.

ДИМА. Да мы видим, какие! И не стыдно вам? (показывает на миску с костями)

МУЖИК.  А чего стыдиться? Это дело обыденное. И приятное. Такая вкуснотища! Такое мясо мягкое, нежное, даже жевать не надо. Ну, подходи смелей!

Дима с отвращением делает шаг к столу. Кивает оператору, чтобы шел за ним. Игорь оглядывается на дверь с таким видом, как будто хочет смыться.

Гости приближаются к столу. Они с ужасом смотрят на миску с костями. Дима кивает Игорю. Игорь направляет объектив камеры на нее, затем возвращает на мужика.

МУЖИК.  Так чего вам надо-то, парни?

ДИМА. Мы это… с телевидения. Центрального. То, что по всей стране.

МУЖИК. Не смотрю.

ДИМА. Зря. Иногда хорошие репортажи показывают. Интересные. Про всяких необычных людей. Маргиналов там, и прочих оригинальных личностей. Вот про вас, например.

МУЖИК. У меня и телевизора нету.

ДИМА. Жаль. Значит, вы себя не увидите. А мы хотели взять у вас интервью.

МУЖИК. Да я гол, как сокол. У меня и взять-то нечего. Пенсии хватает только на бульон. И на дрова. А то как мне еще его сварить.

ДИМА. Взять – не в смысле что-то у вас забрать, а в смысле снять вас на пленку. Чтоб потом показать всем. Чтоб все видели и знали, до чего человек может дойти в нашем жестоком мире.

МУЖИК. А, ну, тогда давай, сымай!

ДИМА (подносит ему микрофон). Скажите, так вы, значит, тот самый, про кого все говорят… ну, всякое такое, страшное… это правда?

МУЖИК. Тот самый! Вот он я, весь перед вами. А что говорят-то?

ДИМА. Ну, будто вы того… людей любите… есть. (смотрит на кастрюлю)

МУЖИК. Ну да, я людей люблю. А что в этом плохого?

ДИМА (кивает на миску) И что, вкусно?

МУЖИК. Да так, ничего, но бывает и повкуснее. Хотите попробовать? Угощайтесь, угощайтесь!

ДИМА. Ну, уж нет, спасибо! Как-нибудь в другой раз. А скажите, зачем вы это делаете?

МУЖИК. Что делаю?

ДИМА. Едите?

МУЖИК. Так жрать охота. Не голодным же сидеть. Да и всё какое никакое занятие.

ДИМА. И давно вы этим занятием увлекаетесь?

МУЖИК. Сколько себя помню.

ДИМА. И что, не надоело?

МУЖИК. А чего еще делать? Я ж на пенсии. Вот все ем, ем и думаю – сколько же я детских судеб загубил.

ДИМА (в ужасе). Понятно, что дети более мягкие и вкусные. Но может, пора остановиться? Одуматься? Прекратить это издевательство. Совесть-то должна проснуться когда-то!

МУЖИК. Да чего уж теперь про совесть! Скоро помру. Доживу как-нибудь один. Без никого.

ДИМА. А вы хотели еще кого-нибудь привлечь к этому… процессу?

МУЖИК. Не. Не хочу. Я никого не заставляю. Не нравится, не ешь! Пускай каждый живет, как хочет.

ИГОРЬ (возмущенно).  Ну да, один детей делает, другой – их жрет! Каждому свое.

ДИМА. Не лезь, Игорь! Пускай человек выскажется.

ИГОРЬ. Я и не лезу!

МУЖИК. Я своих детей тоже наделал. В свое время. Пятеро у меня было. От трех жен. Где они все теперь? И не воспоминают, поди, меня.

ИГОРЬ. Как же, вспомнят они тебя, когда ты их сожрал!

МУЖИК (недоуменно).  Кого я сожрал?

ДИМА. Детей.

МУЖИК (еще более недоуменно). Чьих?

ДИМА. Своих или чужих, уж не знаем.

МУЖИК. Мои дети далеко отсюда, а до чужих мне и дела нет.

ИГОРЬ. А кого ж ты тогда ешь? (показывает на миску с костями)

МУЖИК. Чего? Это? Суповой набор. А что? Люблю очень. У меня знакомая в столовой железнодорожников работает. Вот и приносит. Халява!

ИГОРЬ. Так чего ж вы говорите, что людей… того…?

МУЖИК. Ну да, людей почти не вижу! Как мне их видеть, если я совсем из дома не выхожу. Ноги больные.

ДИМА. А чего тогда все говорят, что вы этот?

МУЖИК. Кто?

ДИМА. Людоед. Мы у четверых жителей спросили, пока дорогу к вам искали. И все вас так и называют.

МУЖИК. Да у нас всякое болтают. Видят, небось, что мне мясо таскают, вот и придумывают. Соседа, Петьку, так вообще, олигархом называют. Знаете, почему? У него старая иномарка рядом с домом стоит. Он на ней, забыл, когда ездил.

ДИМА (вздыхает) Понятно. Зря ехали.

Игорь возмущенно качает головой, выключает свет, снимает камеру с плеча. Идет к двери. Дима хочет идти за ним.

МУЖИК. Уже уходите? А поесть? Бульончик во! С мясцом. Не то, что у других. Угощаю!

ИГОРЬ (с отвращением) Мы уже обедали. (выходит)

ДИМА. (поворачивается к зрителям)  Да, репортаж не получился, и материала ноль. День прошел  впустую. Шеф меня убьет. И что за черная полоса пошла? Но шеф никого не убил. Он умел выходить из непонятных ситуаций.

В этой половине сцены гаснет свет и зажигается в другой половине. Снова возникает телестудия. Раздоров, Дима, Игорь. Катя, Света, еще несколько репортеров  сидят в креслах.

ДИМА (виновато). Понимаете, Павел Игнатич…

РАЗДОРОВ. Понимаю.

ДИМА. Это не совсем то, что мы хотели показать.

РАЗДОРОВ. Видел!

ДИМА. Придется весь материал в корзину.

РАЗДОРОВ. Ишь ты, какой щедрый! В корзину! А затраты на что списать?

ДИМА. Ну ведь нельзя же это в эфир давать!

РАЗДОРОВ. Почему нельзя? Концовку с разоблачением слуха отрежешь и дадим. А что? Интервью с настоящим живым людоедом. Зритель как в шок впадет! Рейтинг как скакнет! Премию как кинут!

ДИМА. Но это же обман зрителя!

СВЕТА. Первый раз, что ли? И не такое показывали. Ничего, проходило. Зритель у нас доверчивый. Никто и не поймет, что это обман.

РАЗДОРОВ. Иди, Бахметьев, монтируй!

Дима молча утыкается взглядом в пол.

ДИМА. Я не буду монтировать и давать это в эфир. Потом этого мужика посадят.

РАЗДОРОВ. Честный, да? Порядочный, да? А я, значит, мерзавец?

ДИМА. Я этого не говорил. Но монтировать не буду. Любой обман должен иметь границы приличия.

РАЗДОРОВ. Нет у нас границ! Нету! Если будем думать о границах приличия, рейтинг будет в жопе.

ДИМА. Ну и пускай!

РАЗДОРОВ. (возмущенно) Так! Бунт на корабле? Думаешь, тебя заменить некем? Хочешь завтра не пойти на работу? Не пойдешь! Посидишь дома два-три месяца, забудешь о границах навсегда.

ДИМА. Ну и ладно!

СВЕТА. Не волнуйтесь, Павел Игнатич. Это вредно для здоровья.

Раздоров вылезает из кресла.

РАЗДОРОВ. Все, потом поговорим! Сейчас мне некогда. Надо встречу с кандидатом в мэры готовить. Ответственное политическое мероприятие. Если что пойдет не по сценарию, меня потом так взгреют. Такие мне границы покажут! Давайте вы все в зал! Будете жителями города, тоже зададите кандидату какие-нибудь вопросы.

КАТЯ. Какие вопросы?

РАЗДОРОВ. Любые! Какие вам в голову придут.

ДИМА. За любые вопросы у нас по головке не поглядят.

СВЕТА Это Павел Игнатич шутит. (вынимает из папки несколько  листков). Вот здесь утвержденный руководством список вопросов жителей, выберете любые и зададите. Только те, что попроще.

КАТЯ. Почему попроще-то? (забирает листки, просматривает).

РАЗДОРОВ. Кандидат у нас непростой, непонятных вопросов не любит.

ДИМА. А чем он сложный?

РАЗДОРОВ. Судьба у него сложная. Почитал его биографию, у меня волосы дыбом. Не человек, легенда! В определенных кругах. Сказал, если его не выберут мэром, он тут всех в асфальт закатает. Хорошо, мы пока только репетируем. Чтоб потом в прямом эфире он чего-нибудь не ляпнул. А то может сгоряча такое загнуть!

Он идет к подиуму в центре телестудии. На подиуме стоит кресло для гостя. Рядом с подиумом установлены осветительные приборы, на кресло направлена  телекамера. Света, Дима, Катя и другие репортеры подкатывают кресла поближе к подиуму, занимают  места в «зрительном зале».  

В студию входит человек явно бандитской наружности. Скуластое лицо, суровый взгляд, короткая стрижка. Рубаха расстегнула на груди, в разрезе видна толстая золотая цепь и какая-то татуировка. На пальцах синие «перстни». Кандидат садится в центр стола. Ассистентка  крепит ему на пиджак микрофон. Он шлепает ее по заднему месту. Ассистентка испуганно отскакивает.

Невдалеке стоят два телохранителя кандидата – здоровенные плечистые парни с бычьими затылками. Мрачно смотрят на все происходящее.

Перед столом с микрофоном в руке расхаживает Раздоров. Он обращается в телекамеру, направленную прямо на него.

РАЗДОРОВ. Дорогие телезрители, начинаем встречу жителей города с одним из кандидатов в мэры, местным предпринимателем, господином Щебенкиным. Сейчас жители, присутствующие в нашей студии, будут задавать кандидату вопросы, и он ответит на них с присущим ему остроумием. Вы тоже можете задать ему свой вопрос по телефону, позвонив в нашу студию. Номер вы видите на экране. И кандидат в мэры с удовольствием ответит вам. Итак, начнем!

Он подходит к одному из репортеров, который выступает в роли «обычного жителя», подставляет ему микрофон.

РЕПОРТЕР (встает, читает из списка вопросов). Скажите, пожалуйста, уважаемый кандидат,  какими методами вы хотите улучшить жизнь в нашем городе?

КАНДИДАТ (глядя исподлобья тяжелым взглядом). Какими? Самыми простыми! Все методы давно известны. Кого припугнуть, кого заставить, а кто сам на коленях приползет.  А иначе ни хрена не добьешься! Тут нужна сильная эта… как ее…

РАЗДОРОВ (подсказывает).  Политика.

КАНДИДАТ. Точно! Политика силы. Вот и весь сказ!

Раздоров  подходит к другому репортеру.

ВТОРОЙ РЕПОРТЕР (встает, читает вопрос). Скажите, уважаемый кандидат, почему все средства, выделенные на строительство жилого дома для многодетных семей, вы собираетесь потратить на строительство торгово-развлекательного центра?

КАНДИДАТ (хмуро). Ваще, это не твое собачье дело! Но я по ходу отвечу. Ты когда-нибудь развлекался в кабаке с девчонками? Нет? Ну и молчи тогда!

РАЗДОРОВ (возмущенно убирает микрофон). Ну что вы, так нельзя отвечать! Мы же репетируем прямой эфир. И вам могут задать любые вопросы! И я бы посоветовал вам такие фразы, как «собачье дело», выбросить из своего лексикона.

КАНДИДАТ. Чего выбросить? (грозно) Я ваще никогда ничего не выбрасываю. Всё коплю. И всё помню! Учти!

РАЗДОРОВ (испуганно) Извините. Прочитайте, пожалуйста, ответ на этот вопрос из шпаргалки! И лучше всего заучить его наизусть.

КАНДИДАТ (достает из кармана пиджака сложенный листок, разворачивает, читает, запинаясь на каждом слове.) У вас неверные… сведения. Все средства на жилой дом… и будут потрачены. Уже подготовлена… чего? а!… проектная документация, скоро начнется закладка фундамента. (отрывается от чтения). Чисто и конкретно!

РАЗДОРОВ. Вот это уже лучше! Такой ответ наверняка устроит телезрителей. И вы наберёте лишние голоса избирателей. Поехали дальше! (Подставляет микрофон следующему.)

ТРЕТИЙ РЕПОРТЕР (встает, читает вопрос). Уважаемый кандидат, почему вы настаиваете, чтобы на месте сквера была построена автозаправка?

КАНДИДАТ (срывается). Кто те это сказал?! Не суй свой нос…

РАЗДОРОВ (машет руками) Стоп, стоп! Так ни в коем случае нельзя выражаться! Прочитайте ответ, который вам написали.

КАНДИДАТ (запинаясь, читает по бумажке). Вы что-то напутали, милейший. Наоборот, сквер будет… чего? а!.. реконструирован. Посажены новые деревья, разбиты клумбы, поставлены скамейки. (отрывается от бумажки.) А автозаправка будет вместо детского сада.

РАЗДОРОВ (морщится).  Какого еще детского сада?

КАНДИДАТ (возмущенно). А чего он пургу гонит? Сквер ему подавай! С него навара никакого! Ладно, короче! По ходу, отвечу так – заправка будет вместо городской свалки. Въехал, нет?

СВЕТА. А куда свалку перенесут?

КАНДИДАТ (взрывается) К чертям собачьим!

РАЗДОРОВ. Ваш ответ неопределенный. Говорите более конкретно.

КАНДИДАТ. Чего? Чисто конкретно? Да на, лови! Короче, свалку в пруд! Хватит там уток разводить, понимашь!  И все, без базара!

РАЗДОРОВ (в камеру). Рекламная пауза! (кандидату) Опять вы даете не те ответы, какие написаны! Вам надо тренироваться отвечать культурно и интеллигентно. Чтобы не вводить зрителя в заблуждение.

КАНДИДАТ. Кто вводит? Ты чё, совсем с катушек слетел? Я и говорю, все как есть.

РАЗДОРОВ (растерянно). Я хотел сказать, в заблуждение не относительно того, что есть, а относительно вашей личности.

КАНДИТАТ. Слышь, ты, барыга прикормленный! Еще раз мою личность тронешь, я потом трону твою. Плакать будешь!

РАЗДОРОВ (испуганно). Извините… Все, поехали дальше после рекламы! (поворачивается к залу)Задавайте еще вопросы, уважаемые жители нашего города! Вот, я вижу, молодой человек хочет задать вопрос. (подходит к Диме, подсовывает ему микрофон)

ДИМА (встает, читает из списка). Скажите, уважаемый кандидат, когда жители города смогут приобретать жилье по приемлемым ценам?

РАЗДОРОВ (взрывается) Может, те еще на халяву его давать?! (Виновато смотрит на Раздорова, понимает, что сказал не то, читает по бумажке.) Уже в следующем году… предусмотрено… строительство дешевого жилья, которое смогут купить даже безработные. (Отрывается от бумажки.) Вот это я загнул!

ДИМА. Но, наверное, это жилье будет очень низкого качества?

КАНДИДАТ. Слышь ты, баклан, ты в бараке на сто шконок жил? По сравнению с ним это жилье – дворцы. Поял?

ДИМА. Больше вопросов не имею. (садится)

РАЗДОРОВ (удрученно).  Так, еще вопросы есть? Смелее, смелее! Наш кандидат не так страшен, как его малюют. (Подходит к Кате) Девушка, не хотите о чем-нибудь спросить кандидата?

КАТЯ. Не хочу.

РАЗДОРОВ. Не смущайтесь, девушка. Спрашивайте, о чем вы думаете. И наш кандидат ответит на любой вопрос. Немного потренируется и ответит. (смотрит на кандидата) А то ведь никто никогда за него голосовать не будет.

КАТЯ (встает, читает вопрос). Скажите, уважаемый кандидат, когда будут ликвидированы очереди в поликлиниках?

КАНДИДАТ (резко) Когда ликвидируем лепил! От них одни заморочки! (Бросает виноватый взгляд на Раздорова, читает по бумажке.) В скором времени… предполагается… строительство новой поликлиники. Уже в конце следующего года она откроет двери для жителей нашего города. (Отрывается от бумажки.) Только где бабло на нее возьмут? Я не дам!

КАТЯ. А вы собираетесь дать врачам прибавку к зарплате? Ведь никто не пойдет работать в новую поликлинику за мизерный оклад?

КАНДИДАТ. Ничо, заставим! Есть способы. А ты еще раз вякнешь про лепил, поговорю с тобой в другом месте!

КАТЯ. Хам. (садится)

РАЗДОРОВ (кричит) Рекламная пауза! (кандидату) Господин кандидат, вы можете держать себя в рамках приличий или нет?

КАНДИДАТ (виновато) А чего мочалка эту байду про больничку гонит! Зарплату им поднять! Посадить одного на перо, остальные будут как шелковые. Будут работать, не выходя из больницы. Поял?

В зале воцаряется гнетущая тишина.

РАЗДОРОВ (натянуто улыбаясь). Больше никто ничего спросить не хочет?

Все испуганно молчат.

РАЗДОРОВ (устало в камеру). Уважаемые телезрители, на  вопросы жителей отвечал один из кандидатов в мэры, господин Щебенкин. Вы сами могли убедиться, что этот человек достоин стать мэром. Он очень обстоятельно ответил на все вопросы и быстро завоевал расположение зала. До новых встреч с другими кандидатами! (отходит от камеры, отдувается) Все, перерыв! Через полчаса повтор репетиции. Чисто и конкретно! И без базара!

Все расходятся по разным углам сцены. Раздоров  подходит к кандидату.

РАЗДОРОВ. Ну что вы, уважаемый кандидат! Я же вас инструктировал! В прямом эфире так нельзя выражаться. Мы не сможет потом это вырезать. Держите себя в руках. Выучите свои ответы и зачитайте их. И все телезрители поймут, что вы культурный и вежливый человек. Это добавит вам голосов.

КАНДИДАТ (сплевывает на пол). Слышь ты, понтярщик! А нельзя сделать так, чтоб эти дебильные ответы за меня выучил кто-то другой? Я ему заплачу.

РАЗДОРОВ (стонет). Нельзя…

Кандидат раздраженно машет рукой и уходит за кулисы. За ним уходят два телохранителя.  Раздоров устало опускается в кресло.

РАЗДОРОВ. Все, это провал!

СВЕТА. Ну, если он выучит ответы, может, все пройдет неплохо.

РАЗДОРОВ. Он не выучит. Он так и будет гнуть пальцы и на всех наезжать. Такие люди по-другому не умеют.

СВЕТА. Давайте пригласим другого кандидата, более интеллигентного. Проведем встречу с ним.

РАЗДОРОВ (машет рукой). А-а, другие кандидаты не лучше! С ними тоже придется репетировать. А этот уже проплатил прайм-тайм.

ДИМА. Вы похожего артиста пригласите, Павел Игнатич! Пускай он его роль сыграет. Ответит на все вопросы, как полагается. Потом на выборах никто не заметит, что кандидата подменили.

РАЗДОРОВ. Хорошая идея! Пойду с руководством посоветуюсь. (Идет к кулисам.) А может, разрешат с дубляжом поработать. Найдем кого-нибудь с похожим голосом…

СВЕТА. Только не волнуйтесь так, Павел Игнатич! (Бежит за ним.)

Они уходят, Дима и Катя остаются одни.

ДИМА (в отчаянии) Не могу так больше работать. Не могу! Зачем нужна вся эта показуха?  Почему мы должны постоянно обманывать зрителя?

КАТЯ. А ты, Дим, считай, что это такая игра.

ДИМА. Может, для тебя игра, Кать, а для меня – дело всей жизни.

КАТЯ. Для меня тоже дело жизни, но я подстраиваюсь.

ДИМА (возмущенно) А я не хочу подстраиваться! Не хочу! Я хочу работать честно, давать правдивую информацию, показывать то, что есть в жизни. Без всяких подтасовок и натяжек!

КАТЯ. Ты думаешь, зрители не понимают, что это игра? Прекрасно понимают! И с удовольствием в нее играют.

ДИМА. К сожалению, Катя, большинство зрителей верит всему, что им показывают. И сами обманываться рады. Они слишком доверчивы, чтобы с ними так играть.

КАТЯ. Ты просто обиделся на меня! Вот и делаешь вид, что ты — борец за правду.

ДИМА. Я не делаю вид и я не обиделся!

В студию входит компания молодых репортеров. У них в руках пластиковые стаканчики, а у одного из них – Именинника, бутылка шампанского. Молодые люди ведут себя шумно, кричат, громко смеются, словом, веселятся.

КАТЯ (улыбается). Что отмечаем?

РЕПОРТЕР. У Сани день рождения. Двадцать пять стукнуло.

КАТЯ (весело). Поздравляем!

Именинник сует Кате пластиковый стаканчик, наливает шампанского из бутылки.

КАТЯ (выпивает). С днем рождения, Санек! Счастья в личной жизни!

ИМЕНИННИК. Спасибо, Катька! Счастье-то у меня есть, денег нет.

ДИМА. Деньги еще заработаешь. А в чем счастье?

ИМЕНННИК. Женюсь скоро.

КАТЯ. Поздравляем! (толкает Диму локтем)

ДИМА. (грустно). Я тоже тебя поздравляю, Сань!

Компания продолжает веселиться. Все громко говорят, смеются, кто-то пробует петь.

ДИМА. Здесь шумно. Давай пойдем на улицу! Мне надо тебе кое-что сказать.

КАТЯ. Там холодно. Говори здесь.

ДИМА (хватает ее за руку). Нет, лучше я тебе наедине скажу. Все равно домой пора. Я тебя провожу.

КАТЯ (бодро).  Не хочу домой! Здесь так весело! Я остаюсь!

ДИМА (кричит).  Мне надо сказать тебе одну важную вещь.

Дима тянет Катю за собой. Она сопротивляется.

РЕПОРТЕР. Да говори, Димон! Здесь все свои. Не стесняйся.

ДИМА (тихо) Я хочу совсем уйти.

КАТЯ. Что? Не слышу.

ДИМА (кричит) Я ухожу с телевидения!

Все присутствующие замолкают, смотрят на Диму. Он чувствует внимание к своей персоне, распаляется.

ДИМА. Да, ухожу! Не могу тут больше работать. Мы постоянно врем с экрана. Показываем одно, а выдаем это за другое. Лишь бы рейтинг не упал! Может, хватит! Пора и на себя посмотреть! Читаем нравоучения, а сами…

К нему подходит репортер, стоящий рядом с Катей.

РЕПОРТЕР. Чего ты завелся, Димон? У нас врут не больше, чем везде. Лучше с нами веселись! Не хочешь веселиться, так вали отсюда! (подталкивает его к двери)

ДИМА. Сам вали! (толкает его в грудь) Подумаешь, звезда из ящика! Да зрителю уже смотреть противно на наши рожи! И слышать всю эту туфту, которую мы ему гоним!

РЕПОРТЕР. А за такие слова можно и схлопотать?

ДИМА. Вот ты сейчас и схлопочешь!

Он набрасывается на репортера с кулаками. Репортер отбивается. Несколько парней бросаются их разнимать. Девушки кричат. Катя оттаскивает Диму за локоть.

КАТЯ. Успокойся, что с тобой! Ты что, не в себе!

ДИМА. (отдувается, смотрит на всех исподлобья). Ты идешь со мной?

КАТЯ. Не хочу тебя таким видеть. Уходи! А я остаюсь! Буду веселиться.

ДИМА. Ну, и оставайся!

Он безнадежно машет рукой, поворачивается, медленно идет в другой конец сцены. По пути берет свою куртку, лежащую на кресле, надевает ее. Пока он идет, в студии гаснет свет и загорается на другой половине. Там какой-то высокий парапет. Под ним в  куче тряпья  кто-то копошиться.

ДИМА (говорит в зал). Ничего они не понимают. Продолжают играть в эту игру, которую сами себе придумали. И втягивают в нее зрителя. А может, это я не понимаю правила игры. Если все в нее играют, значит, все принимают правила, и становятся ее участниками. Эх, сыграть бы один раз по моим правилам! (машет рукой) Нет, ничего у меня не получится! Мне не верит даже моя любимая девушка. Пропащий я человек! Раздумывая так, я дошел до набережной. Там прислонился к парапету и стал смотреть на темную воду.

Склонившись над парапетом, Дима недолго смотрит куда-то вниз, затем хватается за край, задирает ногу, хочет влезть на парапет. Нога срывается, Дима лезет снова. На этот раз ему удается взобраться наверх. Он встает на парапете и смотрит вниз. На его лице полное отчаяние. Он склоняется вперед, готовится к прыжку.

Вдруг раздается спокойный, хриплый голос.

ЕМЕЛЬЯН. Холодная. Я уже пробовал. Даже пить противно. А уж помыться… Теперь до лета мыться не буду.

Дима вздрагивает, оглядывается по сторонам. Недалеко от него под парапетом сидит в куче тряпья нечесаный и небритый бомж, прислонившись к камню спиной. Дима спрыгивает вниз.

ДИМА. Что… что вы здесь делаете?

ЕМЕЛЬЯН. Я? Я-то тут живу! А вот тебе чего там понадобилось?

ДИМА. Я… просто так. Искупаться хотел. Напоследок.

ЕМЕЛЬЯН. Вот я и говорю! Холодновато купаться. Осень уже. Еще простудишься. Куда потом с простудой? Ни в один подъезд погреться не пустят.

Дима садится рядом с ним на кучу тряпья, прислоняется спиной к парапету. Смотрит вверх, в темное небо.

ДИМА (тяжко вздыхает). Как же хреново жить!

ЕМЕЛЬЯН. А, по-моему, ничего. Главное – войны нет. А остальное…

ДИМА. Да что война! Наши бы на войне такой рейтинг себе сделали! Запредельный.

ЕМЕЛЬЯН. Какой еще рейтинг?

ДИМА. Это когда одна половина населения пытается выжить, а другая половина на нее по телевизору смотрит и думает, выживет или не выживет.

ЕМЕЛЬЯН. А-а! Слышь, парень, у тебя ничего с собой нету?

ДИМА. Чего, выпить?

ЕМЕЛЬЯН. У-у! Я об этом даже не мечтаю! Хотя бы закусить.

ДИМА. Ты что, голодный?

ЕМЕЛЬЯН. Хуже собаки. Два дня назад ел, и то наспех. Одна тетка в кафешке кусок хлеба оставила. Мне даже доесть не дали. Официантка сказала, что нехорошо объедками питаться. И выбросила.

ДИМА. Ну, тогда пойдем со мной!

ЕМЕЛЬЯН (испуганно). Куда?

ДИМА. Домой, дурак!

ЕМЕЛЬЯН. Зачем это? Мне и здесь хорошо!

ДИМА. Пойдем, накормлю. (встает, поворачивается в зал). И я притащил бомжа к себе домой, вымыл, постриг, побрил, накормил, и стал думать, что с ним делать дальше.

Свет в этой половине сцены гаснет и загорается на другой половине. Там стоят шкаф, стол и стулья. Это квартира Димы.

За стол садится Емельян, он в банном халате, вымытый, побритый, причесанный.  Совсем другой человек. Даже очень приличный человек. Вполне себе еще статный мужчина. Перед ним стоит тарелка с каким-то вкусным блюдом. Емельян принимается  уплетать  его за обе щеки. Дима садится  напротив,  сам не ест  и умильно смотрит на бомжа.

ДИМА. Что же мне с тобой делать, Емеля?

ЕМЕЛЬЯН (испуганно перестает жевать) А зачем? Ничего не надо со мной делать.

ДИМА. Ну, как не надо! Ты ведь мне жизнь спас.

ЕМЕЛЬЯН (недоуменно).  Кто, я? Я не спасал. Даже не пытался.

ДИМА. Нет, я у тебя теперь в долгу. Ладно, чего-нибудь придумаем. Пока лучше расскажи, как ты докатился до жизни такой?

ЕМЕЛЬЯН (жуя изо всех сил) Обыкновенно. Как все докатываются.

ДИМА. Давай! Мне интересно. Может, меня ждет такое же будущее.

ЕМЕЛЬЯН. Тебя? С хатой, с работой, с бабками? Ты что!

ДИМА. Так все это можно потерять в один момент.

ЕМЕЛЬЯН. Запросто!

ДИМА. Вот и расскажи, как ты потерял?

ЕМЕЛЬЯН. Ну, как? Как обычно теряют! Предприятие закрыли. Ну, и уволили всех по сокращению. Два года работу искал, не нашел. Жене надоело. Пришлось развестись. И она меня из своей квартиры – в шею! К сыну пошел, а у него молодая жена. Тоже попросили. Хотя моя хата, я в ней прописан был. Вот уже три года на улице и кантуюсь.

ДИМА. А ты свои права сыну предъяви. Мол, моя квартира…

ЕМЕЛЬЯН. Не могу. Паспорт потерял. Вместе с пропиской. Теперь ничего не докажешь. Сын без паспорта не верит, что я его отец.

ДИМА (качает головой) Да, дела! А где ж ты зимой, в мороз?

ЕМЕЛЬЯН. Как где? Место хорошее есть. Канал теплоцентрали. Там и в мороз жарища. Правда, там нашего брата полно. Человек сто. Побить могут, если чужое место занял. Лучше уж на улице.

ДИМА. А кем ты работал, до того как стал этим… свободным художником?

ЕМЕЛЬЯН. Да кем я только не работал!

ДИМА. Хорошая профессия. Главное, разносторонняя. А образование у тебя какое?

ЕМЕЛЬЯН (задумывается) Наверное, высшее. Когда-то институт закончил. А может, и среднее. Смотря чем мерить. Если сравнивать с европейским, то начальное.

ДИМА. Логично. Ну, хоть какой институт?

ЕМЕЛЬЯН. Не помню. Не все ли равно, когда ты – никто.

ДИМА. А ты мужик не дурак! Можешь пригодиться для хорошего дела.

Дима задумчиво просматривает какие-то листки стандартного формата. Наконец, находит то, что искал.

ДИМА. Во! То, что нужно! Как раз завтра все и состоится!

ЕМЕЛЬЯН (напряженно) Что состоится?

ДИМА. Одна интересная передача в прямом эфире. А что если тебя на нее пригласить?

ЕМЕЛЬЯН. Меня? Зачем?

ДИМА. Ради интереса. Можешь считать, что это твой второй день рождения.

ЕМЕЛЬЯН. Да я забыл, когда первый.

ДИМА. Только надо тебя подать под другим соусом. Будешь у нас уважаемым человеком. Тебе терять в этой жизни нечего. Все уже потеряно. Так что для тебя никаких последствий не будет. А вот для меня… наверное, будут. Ну и ладно! Переживу как-нибудь.

Емельян  отставляет тарелку, встает, начинает ходить по комнате.  

ЕМЕЛЬЯН. Шикарно живешь! Давно не видел таких роскошных апартаментов.

ДИМА. У меня другое мнение об этом. Но не будем спорить.

ЕМЕЛЬЯН (что-то ищет). Что-то я не нахожу своих вещей.

ДИМА. Я их выбросил в мусоропровод.

ЕМЕЛЬЯН (испуганно).  В чем же мне на улицу идти?

ДИМА. Подберу тебе другие лохмотья. Поприличней.

Дима встает, подходит к шкафу, открывает дверцу. Достает один костюм, рассматривает, потом другой, третий – показывает их Емельяну.

ДИМА. Эти подойдут?

ЕМЕЛЬЯН. Ничего себе лохмотья!

ДИМА. Других нет. Придется идти в этом. Ну что, выбирай!

ЕМЕЛЬЯН. Давай вот этот! (показывает на один из костюмов) Все-таки не очень новый. Как-то не люблю я новых вещей.

ДИМА. Может, мне рукав у пиджака оторвать или брюки испачкать, чтоб тебе привычней было?

ЕМЕЛЬЯН. Ладно, не надо. Похожу и в таком. Хотя как-то не по себе. Придется терпеть.

ДИМА. Короче, наденешь этот!

ЕМЕЛЬЯН. И куда мне в нем?

ДИМА. Завтра мы с тобой на работу пойдем.

ЕМЕЛЬЯН. (радостно) Правда? Давненько я не работал! Даже забыл, как это бывает. И чего там надо будет делать?

ДИМА. Ничего не надо делать! Только языком молоть.

ЕМЕЛЬЯН. Странная у вас работа.

ДИМА. У нас очень многие этим занимаются на работе. Считай, половина населения. И это не так просто, как тебе кажется.

ЕМЕЛЬЯН. Я согласен! Такой сложной работы у меня еще никогда не было.

По ходу беседы Дима разбирает раскладушку. Емельян садится в кресло и восхищенно листает иллюстрированный журнал.

ДИМА. Кстати, давно хотел тебя спросить. Что ты думаешь об экономическом положении в стране?

ЕМЕЛЬЯН. Ничего не думаю.

ДИМА. Вот и зря! Нельзя быть таким неактивным. У каждого гражданина должна быть своя социальная позиция.  И ее надо отстаивать.

ЕМЕЛЬЯН. А я не гражданин.

ДИМА. Почему это не гражданин? Ты здесь родился, здесь всю жизнь прожил. У тебя такие же права, как у всех. Просто так сложились обстоятельства, что ты все потерял.

ЕМЕЛЬЯН. Так у меня паспорта нету. Я его тоже потерял.

ДИМА. Да что ты заладил – паспорт, паспорт! Сделаем мы тебе паспорт.

ЕМЕЛЬЯН (радостно) Правда? (с готовностью) Так что ты сказал, мне надо будет делать?

ДИМА. Говорю же, ничего! Просто отвечать на вопросы аудитории. Все, что ты думаешь.

ЕМЕЛЬЯН. Не люблю я лишних вопросов.

ДИМА. А тебе лишние задавать не будут. Только те, которые всех волнуют.

Раздается звонок в дверь. Дима идет к двери, открывает. На пороге стоит Катя, она немного навеселе.

КАТЯ (заигрывая). Ты меня не ждал?

ДИМА. Вообще-то, нет.

КАТЯ. Может, я войду? Что-то ты не рад моему приходу.

Дима пропускает Катю в квартиру. Она расстегивает куртку, напористо проходит в комнату. Останавливается на пороге, замечая Емельяна.

ЕМЕЛЬЯН (смущенно встает из кресла) Здрасьте…

КАТЯ (удивленно) Добрый вечер. У тебя гость. Не знала.

ДИМА. Познакомься. Это Емельян.

КАТЯ. Хотела остаться у тебя до утра, но вижу, я тут лишняя.

ДИМА. Извини, так получилось.

ЕМЕЛЬЯН. Я лучше пойду. Не буду вам мешать. Где мой новый пиджак?

ДИМА. Куда ты пойдешь? Тебе некуда идти.

ЕМЕЛЬЯН. Почему это некуда? Город большой, подвалов много.

ДИМА. Вот видишь, Кать, не могу же я выгнать его на улицу в ночь.

ЕМЕЛЬЯН. Первый раз, что ли!

ДИМА. Все равно, останься!

КАТЯ. Да уж, оставайтесь! Лучше уйду я!

ЕМЕЛЬЯН. А что я такого сказал?

Катя  идет обратно к входной двери. Емельян  виновато пожимает плечами.

КАТЯ. Интересно получается, Дима! Сидишь дома с каким-то мужиком, а меня гонишь за порог! Чем он тебе так понравился? Что, меняешь ориентацию?

ДИМА. Нет. Просто он мне жизнь спас.

КАТЯ. Хотел прирезать тебя в подворотне, но пожалел?

ДИМА. Зачем ты так говоришь?

КАТЯ. По-моему, Дима, мы с тобой все больше отдаляемся друг от друга. Ты меня окончательно разлюбил.

ДИМА. Еще не окончательно.

КАТЯ (обиженно).  Понятно. Ладно, развлекайтесь дальше!

Катя открывает дверь. Дима бросается к ней.

ДИМА. Катя, постой, я тебе сейчас все объясню!

КАТЯ. Не надо. Зачем? Мне все ясно! Ты – обманщик и врун!

ДИМА  (в растерянности). Это одно и то же…

Катя уходит. Дима закрывает дверь. Поворачивается к зрителям.  

ДИМА. По-моему, я поставил жирную точку в наших с Катей отношениях. И в своей жизни тоже. Больше мне надеяться не на что. (вздыхает) Что ж, надежда умирает, но не сдается. Завтра попробую поменять точку на запятую.

Действие второе

Телестудия.

Входит Дима, следом важно вплывает Емельян в хорошем костюме и при галстуке. Очень солидный мужчина. Они подходят к Свете, которая крутится возле подиума перед  «зрительным залом». На подиуме стоит кресло для гостя. На заднике крупными буквами написано название передачи – «Гость в студии».

ДИМА. Светик, мы не опоздали?

СВЕТА. Пока нет. (удивленно смотрит на Емельяна). А кто это?

ДИМА. Как кто!? Заместитель министра экономразвития Питовранов. Шеф сам пригласил его на передачу. И попросил меня его встретить.

СВЕТА (Емельяну). Хорошо, что вы уже приехали! Прямой эфир через десять минут.

ДИМА. Обязательный человек. Сказал – «не люблю опаздывать». И вот, он тут!

ЕМЕЛЬЯН. У нас в министерстве дисциплина превыше всего. Опоздаешь на совещание на минуту, сразу премии лишат.

ДИМА. Строго.

ЕМЕЛЬЯН (заносчиво). А вы как думаете, молодой человек! Мы же там не в бирюльки играем. На нас лежит такая ответственность. Каждый день, как на войне. Один неверный шаг, и страна в глубоком кризисе. Вы что!

СВЕТА. Хорошо, хорошо! Не волнуйтесь! Будем готовить вас к эфиру.

ЕМЕЛЬЯН (важно). Я готов ко всему! Хоть к эфиру, хоть к обдиру. Просто не хочу снова оказаться на улице. Там холодно.

СВЕТА (смущенно улыбается). Да, вы правы. Сегодня что-то холодновато. Но вы, наверное, приехали на машине. Не замерзли.

ЕМЕЛЬЯН. Нет. У меня в «Мерседесе» отличная печка! За ней мой персональный водитель обычно  приглядывает. Подбрасывает эти… дровишки…

ДИМА (обрывает его). В общем, готовь замминистра к беседе, а я побежал. Мне других гостей встречать надо.

СВЕТА. А почему ты встречаешь?

ДИМА. Я же говорю, шеф поручил.

Он отходит к выходу из студии и поглядывает на часы. Входит Катя. Она бросает взгляд на Диму, обиженно отворачивается и хочет идти дальше. Но Дима догоняет ее, хватает за локоть.

ДИМА. Прости, Кать, так получилось. Я же не знал, что ты придешь ко мне.

КАТЯ (печально). Просто ты меня не ждал.

ДИМА. Уже не надеялся. Но этот человек действительно бездомный. Поверь!

КАТЯ. Значит, теперь он будет жить у тебя. Прекрасно! Что, больше не встречаемся? Все кончено?

ДИМА. Ничего не кончено. Все только начинается. Ты потом все узнаешь. И поймешь.

КАТЯ. Да я и так уже все поняла. (презрительно) Карьерист!

Катя  проходит в студию,  занимает место в «зрительном зале».

Дима растерянно смотрит ей вслед, возвращается к выходу. Там как раз появляется  солидный, серьезный человек с кейсом в руке.  Дима  рысью направляется к нему.

ДИМА. Господин Питовранов?

ПИТОВРАНОВ. Он самый.

ДИМА. Я вас и встречаю! Жалко, что вы заранее приехали. К сожалению, ваш эфир перенесли на час.

ПИТОВРАНОВ. Как это перенесли?

ДИМА. Технические неувязки. Видите, сейчас будут другого участника показывать. Его тоже задержали. После него сразу пойдете вы!

Он показывает на Емельяна, которого в этот момент Света усаживает в кресло, стоящее на подиуме, крепит ему микрофон на лацкан пиджака. Емельян устраивается поудобней, важно оглядывается вокруг себя.

ПИТОВРАНОВ. Вот незадача! А у меня со временем напряженка. Меня из министерства всего на два часа отпустили. Потом будет важное совещание.

ДИМА. Но вы можете пока подготовиться!

ПИТОВРАНОВ. Хорошо, почитаю еще раз свои тезисы. (Достает из кейса папку с бумагами).

ДИМА. Пойдемте, я вас провожу в комнату отдыха. Там и подготовитесь к выступлению. Когда будет ваш выход, я вас позову.

 Дима открывает дверь, выпроваживает Питовранова из студии и уходит следом за ним.

В «зале» уже собрались десяток зрителе, среди которых сидят уже знакомые репортеры. Появляется Раздоров, он готовится к эфиру, просматривает листки с вопросами, чтобы общаться с важным гостем.

Дима выныривает из-за кулис, занимает свободное  место в «зале».

РАЗДОРОВ. Все готово?

СВЕТА. Практически да.

РАЗДОРОВ (смотрит на часы). Тогда начинаем эфир! (улыбаясь в камеру, говорит в микрофон, который держит в руке) Уважаемые телезрители, сегодня в нашей студи редкий гость – заместитель министра экономразвития Василий Питовранов. Он готов ответить на наши вопросы об экономической ситуации в стране. Вот я и задам ему первый вопрос! (Поворачивается к гостю.) Скажите, уважаемый замминистра, наша экономика стабилизируется или все еще находится в стагнации?

ЕМЕЛЬЯН (немного волнуясь). Не знаю, что такое стагнация, но то, что стабилизируется, точно. Вот скажем, хлеб! Как стоил неделю назад батон пятнадцать рублей, так и стоит. Иногда удается купить за десять, но редко. Если через месяц цена будет та же самая – представляете, какая это стабильность?

РАЗДОРОВ (несколько удивленно). Ну, инфляция все же есть? Этого отрицать нельзя. Интересно, что намерено предпринять правительство, чтобы ее уменьшить?

ЕМЕЛЬЯН (более уверенно). Да ничего! Понимаете, инфляция – это естественный процесс. Если вы попробуете что-то поменять, неизвестно еще, чем это все закончится. Может, будет только хуже! Цены как взлетят! Тогда вообще ни на что не насобираешь. Лучше ничего не трогать. Пусть идет, как идет.

РАЗДОРОВ (недоуменно). Интересная логика. Хорошо, а тогда скажите, пожалуйста, каким образом будут привлекаться иностранные инвестиции?

ЕМЕЛЬЯН (удивленно). А зачем они нам? Нам своих инвестиций девать некуда! Все инвестируем, инвестируем, а толку! Все в чужие карманы уходит. Видели, какие дворцы у чиновников? Вот они и инвестируют, куда им надо. А если еще иностранцы налетят, тогда вообще только за казну держись. Вмиг растащат!

Из зала раздаются аплодисменты. Емельян чувствует внимание публики и входит в роль.

РАЗДОРОВ. Значит, вы полагаете, что в ближайшее время в нашей экономике ничего не изменится?

ЕМЕЛЬЯН (самоуверенно). А зачем менять? Меняй, не меняй, толку ноль! Все изменения ни к чему хорошему обычно не приводят. Вот у вас есть работа? Ну и будьте довольны! Хотите ее потерять? Один раз уже поставили экономику на уши. Теперь расхлебываем.

РАЗДОРОВ. Но какие-то изменение к лучшему в экономике все же видны?

ЕМЕЛЬЯН. Вопрос, кому? Вот вам видны, а лично мне нет. Кто хочет отчитаться перед начальством, тому видны, а тому, кто живет сам по себе, ни хрена не видно.

РАЗДОРОВ (обескуражено). У меня больше вопросов нет. Давайте теперь послушаем вопросы из зала.

ЕМЕЛЬЯН. А что я такого сказал?

Он подходит к одному из зрителей, подставляет ему микрофон.

ЗРИТЕЛЬ. Скажите, уважаемый заместитель министра. Как известно, деньги в нефтегазовом секторе крутятся огромные, а до народа они не доходят. Почему так?

ЕМЕЛЬЯН (начиная распаляться) А вы эту нефть видели? И я нет. И нечего тут говорить! Деньги у того,  кто краник открывает. А тот, кто от краника далеко, только сопли жует. Кто где работает, тот там и имеет.

Раздоров в полном недоумении передает микрофон другому зрителю.

ВТОРОЙ ЗРИТЕЛЬ. А когда средняя зарплата в нашей стране приблизится к мировому уровню?

ЕМЕЛЬЯН (распаляясь окончательно). А зачем ее повышать? Ну, зачем? Вот у меня зарплаты нет вообще, и я прекрасно себя чувствую. Когда человек получает много денег – сразу одни заморочки. На что деньги потратить, как сберечь? Зачем вам эти проблемы? От лишних денег одна головная боль. Поверьте мне, я знаю, что говорю!

Раздоров изумленно смотрит на него и автоматически передает микрофон следующему зрителю, даже не заметив, что им оказывается Дима.

ДИМА. Вот вы сказали, что у вас нет зарплаты. То есть получается, что вы живете на нетрудовые доходы?

ЕМЕЛЬЯН (входит в раж) Конечно! Кто что подаст, на то и живу. Иной раз кинут грош, а иной – сумму покрупней. Так и живу на подачки.

ДИМА. И много вы таким образом зарабатываете?

ЕМЕЛЬЯН. Честно говоря, не очень. Хороших денег не дождешься. Все жадные стали. Так и норовят мелочь сунуть. Я даже не помню, как бумажные купюры выглядят. Но жаловаться не буду. Мне на жизнь хватает. И на хлеб с маслом.

РАЗДОРОВ (улыбаясь в камеру). К сожалению, у нас есть еще несколько вопросов. (подносит микрофон к третьему зрителю)

ТРЕТИЙ ЗРИТЕЛЬ. Скажите, такое ваше мнение о нашей экономике отражает мнение всего министерства?

ЕМЕЛЬЯН (важно надувая щеки). Конечно! Мы работаем одной командой, и двух мнений быть не может.

ТРЕТИЙ ЗРИТЕЛЬ. Как вы думаете, а как отреагирует на ваше выступление министр экономразвития?

ЕМЕЛЬЯН (заносчиво). А мне на его мнение наплевать! А что? Если бы он сам отвечал на ваши вопросы, еще неизвестно, чего бы наговорил. Наплел бы вам такого с три короба! Разрисовал бы тут все в розовом свете, как будто у нас процветающая экономика. А я рассказал, все как есть. Всю правду жизни!

Раздоров автоматически передает микрофон следующему зрителю.

ЧЕТВЕРТЫЙ ЗРИТЕЛЬ. Скажите, а как давно вы работаете в министерстве экономразвития?

ЕМЕЛЬЯН (окончательно распоясавшись). Двадцать лет. Начинал еще младшим экономистом. И, как видите, сделал блестящую карьеру. Мне уже прочат кресло министра.

ЧЕТВЕРТЫЙ  ЗРИТЕЛЬ. А куда уйдет нынешний?

ЕМЕЛЬЯН. В министерство культуры. Или рыбной промышленности. Где больше зарплату предложат. С его способностями он в любой отрасли сможет пристроиться.

ЧЕТВЕРТЫЙ ЗРИТЕЛЬ. А что вы заканчивали?

ЕМЕЛЬЯН (просто обнаглев). Кулинарный техникум. Потом Институт животноводства. За ним МГИМО. А недавно курсы повышения квалификации при ООН.

Раздоров по очереди передает микрофон Кате.

КАТЯ. Можно вам задать вопрос о личной жизни?

ЕМЕЛЬЯН. Валяйте! Мне хоть личной жизнью заниматься некогда, но я о ней еще помню.

КАТЯ. Скажите, уважаемый заместитель министра, вы женаты?

ЕМЕЛЬЯН. Пока в разводе. Моя бывшая жена хапнула себе наш особняк на Рублевке, а сын с семьей живет в Англии. Так что я пока обитаю по друзьям. Как говорится – не имей сто друзей, а имей сто рублей. (думает) То есть наоборот. Но скоро я женюсь. Да, есть одна девчоночка на примете. Из соседнего министерства.

Раздоров переглядывается со Светой, делает ей категорические знаки, чтобы она прекратила выступление. Света встает, подходит к подиуму. 

СВЕТА. Господин замминистра, вас ждут на совещании в министерстве. Оттуда только что звонили, просили вам напомнить.

ЕМЕЛЬЯН (встает и раскланивается). Ну, никак без меня не могут обойтись! Наверное, хотят, чтобы я внес корректировки в годовой бюджет. Ладно, поеду! Сейчас им такие корректировки внесу, жарко станет! Извините, господа, дела! Поболтаем как-нибудь в другой раз. Я много чего могу рассказать. У меня богатая биография. Кем я только не работал! И где я только не бывал!

Он уходит с подиума. Раздоров поворачивается к камере и пытается улыбаться.

РАЗДОРОВ, Итак, уважаемые телезрители, время встречи с нашим, прямо скажем, необычным гостем истекло. У нас в гостях был заместитель министра экономразвития Василий Питовранов.

ЕМЕЛЬЯН (возвращается). Во-первых, не Василий, а Емельян! А во-вторых, я еще не все сказал. Что касается нашей экономики, то…

Но Дима уже тащит его к выходу. Емельян машет всем ручкой. Дима выталкивает бомжа за кулисы, уходит сам. Оператор отключает камеру. Раздоров в сердцах швыряет микрофон об пол.  

РАЗДОРОВ (возмущенно кричит). Какой идиот пригласил этого полоумного!? Кто его позвал на передачу!? Кто!?

СВЕТА (испуганно). Вы, Павел Игнатич.

РАЗДОРОВ. Я?! (виновато) Так я думал, из министерства пришлют нормального! А он такого наплел! Сто раз говорил, прямой эфир надо писать заранее!

СВЕТА. В конце концов, это мнение ответственного чиновника. Мы только показали его.

РАЗДОРОВ. Ничего мы не показали! Мне дали указание рассказывать об успехах экономического развития, а не о том, что есть на самом деле!

СВЕТА. По-моему, он все правильно говорил.

РАЗДОРОВ. Правильно то, что говорят наверху, а не то, что думаешь ты!

В студии снова появляется  Дима. Он подходит к возмущенному Раздорову.

ДИМА. Можно вас на минуточку, Павел Игнатич?

РАЗДОРОВ. Тебе чего? Ты смонтировал репортаж про людоеда?

ДИМА. Это я его привел.

РАЗДОРОВ. Кого, людоеда?

ДИМА. Замминистра Питовранова. Только это был совсем не замминистра и совсем не Питовранов.

РАЗДОРОВ. А кто!?

ДИМА. Обычный человек. Даже еще хуже. Обычный бомж.

РАЗДОРОВ. Бомж!! Ты с ума сошел!? У тебя, что, не все дома!?

ДИМА. Зато все узнали не то, что думают наверху (показывает пальцем на потолок), а то, что думает простой народ.

РАЗДОРОВ. Да кого, на хрен, интересует, что думает простой народ! Ты мне, блин, всю передачу загубил! Я тебя уволю к чертовой матери без выходного пособия!

СВЕТА. Дима, ты совсем сошел с ума! Ты вообще думаешь, что делаешь? Такое показать в прямом эфире! Да нас теперь закроют!

ДИМА. Вам же был нужен рейтинг! Вот и радуйтесь!

РАЗДОРОВ (Свете).  Где мой мобильный?

СВЕТА. Вот он!

Она протягивает ему мобильный телефон. Раздоров выхватывает его из ее рук.

РАЗДОРОВ (в трубку). Отдел мониторинга? Это Раздоров! Дайте мне свежие данные по рейтингу! Сколько у нашей последней передачи «Гость в студии»? Да вы что! И «Вести» переплюнули! Ну, ни хрена себе!

ДИМА. Вот видите!

РАЗДОРОВ (тупо смотрит в пространство) Ничего не понимаю. По шее мне надают или похвалят?

ДИМА (пожимает плечами) Потом узнаем. Может, вас даже наградят.

Дима отходит от них на другую половину сцены. К нему подходит Катя. Она крайне возмущена.

КАТЯ. Видела я твоего знакомого!

ДИМА. И как он тебе? Хорошо выступал?

КАТЯ (язвительно). Прекрасно! Рейтинг подскочил до небес.

ДИМА. И чем ты недовольна?

КАТЯ. Тобой, Дима! Тобой! Ладно, ты меня разлюбил, это понятно. Мы давно вместе, я тебе надоела. Такое бывает. Но зачем мне врать!?

ДИМА. Я тебе не врал, Катюша. И не разлюбил.

КАТЯ. Что ты мне вчера плел? «Это бездомный, он живет на улице, ему некуда пойти!» А на самом деле он – заместитель министра! Зачем так меня обманывать? Вот мерзавец!

ДИМА. Катя, уверяю тебя, он бездомный.

КАТЯ. Какой бездомный!? Солидный мужик! Говорит, как пишет. Я его уже видела в какой-то передаче. Он с экрана не слезает! Недавно был репортаж с заседания кабинета министров. Он там сидел. Точно тебе говорю!

ДИМА. Ладно, все, пускай будет солидный, пускай заместитель министра, если тебе так хочется. Только не нервничай!

КАТЯ. А чего ты меня успокаиваешь!? Мне вообще никакого дела нет до ваших с ним отношений! Понятно?

ДИМА.  Да нет у меня с ним никаких отношений!

КАТЯ. А то я не вижу, как вы спелись! Да хоть с министром дружбу заведи, мне все равно.

ДИМА (устало).  С министром я еще не успел…

КАТЯ. Я давно поняла, что ты гнусный карьерист и готов на все, лишь бы продвинуться и заработать себе рейтинг. А я для тебя ничего не значу, потому что не могу устроить тебе карьеру. Подлец и врун! Между нами все кончено!

Она уходит в другую сторону сцены, там, где сидит Раздоров. Дима печально смотрит ей вслед, тяжко вздыхает.

КАТЯ. (Раздорову).  Павел Игнатич, можно с вами поговорить?

РАЗДОРОВ. Да, что ты хотела, Катя?

СВЕТА (ревниво). Павел Игнатич занят. Он не в состоянии заниматься делами. Лучше его сейчас не беспокоить.

КАТЯ (оглядывается на Диму, говорит громко). Просто я хотела сообщить, что в выходные совершенно свободна и могу поехать куда угодно.

РАЗДОРОВ (заигрывая).  Вот как! И куда ты предлагаешь поехать?

КАТЯ. Не знаю, может, есть какое-нибудь задание? И я хотела бы поехать на здание вместе с вами.

СВЕТА. Никакого задания нет! Павел Игнатич в выходные будет отдыхать.

РАЗДОРОВ (с готовностью). Почему это нет? Я сейчас придумаю для Кати задание, если она настаивает. И мы поедем вместе!

КАТЯ. Вот и прекрасно! И желательно, куда-нибудь подальше в лесную глушь,  где ни у кого нет телевизора.

РАЗДОРОВ (удивленно). Как это можно обойтись без телевизора? Да ты что!

КАТЯ. Представьте себе, есть много людей, которые спокойно обходятся без него.

РАЗДОРОВ. Не могу представить! Без телевизора лучше вообще не жить. Таких людей на земле нет и быть не может! Человек без телевизора – покойник.

КАТЯ. А вот и есть!

СВЕТА. Тебе же сказали, что нет! Руководству лучше знать. Не морочь нам с Павлом Игнатичем голову.

РАЗДОРОВ. Ничего, пускай морочит. Меня это не напрягает.

СВЕТА. Лучше пойдемте, Павел Игнатич, со мной! Я вас коньячком угощу.

Она уводит Раздорова за кулисы. Катя оглядывается в сторону Димы, но тот уже исчез. Катя всхлипывает, вытирает глаза ладонью и тоже уходит.

На сцене некоторое время никого.

Появляются монтировщики декораций, они меняют на подиуме задник для записи другой передачи. На новом заднике наклеены фотографии различных зверей, птиц и насекомых. Сверху написано название передачи крупными буквами «Разговоры о животных».

В кресло ведущего садится Ведущий – плотный молодой человек, похожий на милого зверька. Рядом крутится его ассистентка, проверяет какие-то бумаги, лежащие на столике. Перед подиумом стоит телекамера, за которой уже устроился оператор.

В другой части сцены появляется Питовранов. Он замечает, что готовится передача, подходит сбоку, тянет за рукав ассистентку.

ПИТОВРАНОВ. Послушайте, девушка! У меня очень мало времени. Нельзя ли побыстрее дать мое интервью?

АССИСТЕНТКА. А кто вы?

ПИТОВРАНОВ. Из министерства. Меня пригласили в эту студию на передачу. Она что, уже началась?

АССИСТЕНТКА. Сейчас будет эфир. Как ваша фамилия?

ПИТОВРАНОВ. Питовранов.

АССИСТЕНТКА. Что же вы опаздываете?

Ассистентка поднимается на подиум, что-то говорит на ухо ведущему. Он кивает ей, показывает, что надо посадить гостя рядом с ним, потом говорит в камеру. 

ВЕДУЩИЙ. Здравствуйте, уважаемые телезрители, начинаем нашу очередную передачу. Сегодня у нас в гостях доктор зоологических наук, профессор Питовранов.

В это время ассистентка усаживает рядом с ведущим Питовранова, крепит ему на пиджак микрофон. Тот, занятый суетой,  не замечает задник и, настраивает себя на разговор об экономике. Оператор с камерой немного отъезжает, чтобы захватить в кадр ведущего и гостя.

ПИТОВРАНОВ. Что вы сейчас сказали? Я прослушал.

ВЕДУЩИЙ. Я вас представил нашим телезрителям! Мне очень приятно, что вы согласились участвовать в нашей передаче. Никогда с вами не встречался, но регулярно читаю ваши статьи. Так что в курсе всех ваших научных разработок.

ПИТОВРАНОВ. Спасибо. Правда, последнее время мне наукой заниматься некогда. Это все в прошлом. И статьи давно не пишу. Сейчас я занимаюсь чистой практикой.

ВЕДУЩИЙ. То есть вы занимаетесь только опытами. И кто же ваши подопытные животные?

ПИТОВРАНОВ. В основном, я занимаюсь людскими ресурсами. Мы проводим реформы, делаем вливания, стабилизируем валюту. И отрабатываем все это на людях.

ВЕДУЩИЙ. Значит, у вас в подчинении несколько ученых, которые ставят опыты  на подопытном материале. Вот и хотелось бы послушать об этом.

ПИТОВРАНОВ. С удовольствием расскажу. Экономика страны стабилизируется, инфляция падает, долги ликвидируются…

ВЕДУЩИЙ (удивленно смотрит на него, перебивает) Подождите, подождите… Я хотел расспросить вас немного о другом. (в камеру) Итак, сейчас наш гость расскажет нам о способах размножения пауков.

ПИТОВРАНОВ (удивленно смотрит на него).  О чем?

ВЕДУЩИЙ. Ну, как о чем, профессор? Наша передача как раз и посвящена этой серьезной проблеме. Мы вас, собственно, для этого и пригласили. Мне говорили, что вы большой специалист в этой области.

ПИТОВРАНОВ. В какой?

ВЕДУЩИЙ. Ну, в этой… (делает неприличный жест) Вы же всю жизнь занимаетесь этим делом с пауками.

ПИТОВРАНОВ (в крайнем удивлении)  Кто, я? Да я их терпеть не могу!

ВЕДУЩИЙ (работая на камеру) Понятно, что эти животные не вызывают симпатии. Но, согласитесь, среди них попадаются очень милые существа.

ПИТОВРАНОВ. Какие еще существа?

ВЕДУЩИЙ. Мягкие, мохнатые и шевелятся. Неужели вам ни разу не хотелось их поцеловать?

ПИТОВРАНОВ. Что за гадость! (пытается сосредоточиться) Вы знаете, я тут набросал несколько тезисов об успехах экономического развития. Мне хотелось бы начать с инфляции…

ВЕДУЩИЙ. С инфлюэнцы? А что, у пауков она тоже бывает?

ПИТОВРАНОВ (недоуменно). Черт знает что? Куда я попал?

ВЕДУЩИЙ. На самую рейтинговую передачу для любителей животных.

ПИТОВРАНОВ. Но меня пригласили поговорить об экономике.

ВЕДУЩИЙ. Хорошо, не спорю! Давайте поговорим об экономике животного мира.

ПИТОВРАНОВ. Почему только животного? Надо говорить об экономке всего мира и нашей экономике, которая значительно обгоняет мировую.

ВЕДУЩИЙ. Согласен, давайте поговорим об этом! (в камеру) Итак, уважаемые телезрители, сейчас профессор Питовранов расскажет нам, чем отличается экономика наших зоопарков от экономики зоопарков африканского континента.

ПИТОВРАНОВ (удивленно). Понятия не имею. Какие зоопарки?

ВЕДУЩИЙ. Но ведь наверняка в Африке все дешевле. Там корм для животных растет буквально под ногами. А у нас все приходится добывать с большим трудом.

ПИТОВРАНОВ. Да, у нас много чего приходится добывать. Ну, а куда деваться? Если у нас сырьевая экономика. Так все быстро добываем, что через каких-нибудь тридцать лет уже и добывать нечего будет. Произвести мало что можем, зато если уж начнем добывать, то всю землю носом перероем.

ВЕДУЩИЙ. Вы забежали немного вперед. Это следующая тема нашей беседы. Ну, хорошо, перейдем к ней. Расскажите нам, профессор, об африканских животных, которые роют носом землю. Там что, тоже есть кроты?

ПИТОВРАНОВ (взрывается). Да сколько хотите! И кроты, и пауки, и дураки! Чего вы меня все какую-то ерунду спрашиваете?  Что у вас тут за передача?

ВЕДУЩИЙ. Разговоры о животных. Вот! (Показывает название на заднике.)

ПИТОВРАНОВ (вылезает из кресла). Черт, где этот парень, который меня встречал? Куда он делся? У вас тут на телевидении полный бардак!

ВЕДУЩИЙ (пожимает плечами). Как и везде! (оператору) Хорош снимать! Рекламная пауза!

Питовранов уходит, продолжая произносить какие-то нечленораздельные ругательства. Ведущий, его ассистентка  и оператор уходят следом. Монтировщики убирают задник.

Теперь сцена представляет собой телестудию во время простоя.

Появляется Раздоров, возбужденно ходит из конца в конец студии.  За ним бегает Светка. 

СВЕТА. Ну, выпейте водички, Павел Игнатич…

РАЗДОРОВ. К черту твою воду!

СВЕТА. А может валидольчику?

РАЗДОРОВ. К черту валидол! Отстань!

СВЕТА. Ну, тогда коньячку? Очень успокаивает.

РАЗДОРОВ. Ладно, давай!

Светка достает из своей сумочки небольшую плоскую бутылочку, отвинчивает крышку, подносит шефу. Тот делает большой глоток из горлышка.  Садится в одно из кресел.

РАЗДОРОВ. Все, надо успокоиться. Взять себя в руки. На этот звонок из министерства плевать! Подумаешь, они возмущены! Сами подсунули нам такого замминистра, а теперь возмущаются.

СВЕТА. Это не они нам подсунули, а мы им.

РАЗДОРОВ (раздраженно). Да какая разница! У них такие же экономисты, как этот Емеля, которые ни черта не понимают в экономике. Если б понимали, мы бы сейчас были передовой страной, а не развивающейся.

СВЕТА. Но вы же не виноваты в том, что произошло.

РАЗДОРОВ. Не виноват, но отвечать перед руководством канала придется мне. А отвечать я не люблю, я люблю спрашивать. (пьет еще)

СВЕТА. Хотите, я еще за коньяком сбегаю?

РАЗДОРОВ. Пока хватит. Главное, чтоб не сняли! Хотя если из министерства надавят, тогда все, голова с плеч.

СВЕТА. Может, отделаетесь выговором?

РАЗДОРОВ. На выговор плевать. У меня этих выговоров!  Вот Бахметьева, засранца, точно уволю! Откуда он этого придурка приволок, не пойму?

СВЕТА. Говорит, что встретил на улице. Неужели у нас чиновники из министерства ходят по улицам? Никогда не поверю.

РАЗДОРОВ. Ну-ка, позови его ко мне!

Светка выходит за кулисы, возвращается вместе с Димой. Тот подходит к Раздорову, опустив голову, словно провинившийся школьник.  

РАЗДОРОВ. Как думаешь, Бахметьев, наше руководство должно оправдываться?

ДИМА. Смотря перед кем.

РАЗДОРОВ. Перед министерством экономразвития.

ДИМА. Не должно. Мы им не подчиняемся. У нас независимый канал. Нам чиновники не указ.

РАЗДОРОВ. А оттуда уже звонили, просили разобраться и наказать виновных.

ДИМА. Наказывайте, раз просили.

РАЗДОРОВ. Кого наказывать, тебя?

ДИМА. Ну, а кого же еще!? Всегда в провале работы руководство обвиняет нижестоящих. Вам ли не знать!

РАЗДОРОВ. Может, предложишь сам, как?

ДИМА. Вы начальство, вам видней. Если бы вы спросили меня, как наказать вас, я бы предложил парочку вариантов.

РАЗДОРОВ. Не хотелось тебя увольнять, а придется.

ДИМА. Увольняйте. Ничего другого вы все равно не придумаете.

РАЗДОРОВ. Что, вот так просто об этом говоришь?

ДИМА. А вы хотели, чтоб я рвал на себе волосы?

РАЗДОРОВ. И куда ты пойдешь?

ДИМА. Найду какое-нибудь более приличное учреждение.

РАЗДОРОВ. А у нас неприличное, что ли?

ДИМА. Слишком много показухи и вранья.

РАЗДОРОВ (саркастично). Давай, переходи на работу в министерство экономразвития. Вот там ничего этого нету!

ДИМА. Не собираюсь я в министерство…

РАЗДОРОВ. Ладно, сделаем так! Пока сиди тихо, не высовывайся, а я буду делать вид, что вообще не в курсе, из-за чего сыр-бор. И буду все валить на министерство. Сами прислали такого, сами и в ответе. Пока найдут виноватого, еще какой-нибудь скандал произойдет, и все про эту передачу забудут.  Может, пронесет.

ДИМА. Умеете вы, Павел Игнатич, уходить от ответственности.

Раздоров и Света уходят за кулисы. Дима остается один.

С другой стороны сцены появляется Емельян. Он возбужден, разгорячен и испуганно оглядывается, словно от кого-то убегал, и проверяет, не гонятся ли за ним. Подходит к Диме.

ЕМЕЛЬЯН. Черт, еле ноги унес! Вот прицепились!

ДИМА. Кто к тебе прицепился, страдалец?

ЕМЕЛЬЯН. Да, эти, журналюги ненасытные! В буфете на меня так накинулись! Чуть в клочья не разорвали. Дай им интервью, и дай интервью!

ДИМА. Ты дал?

ЕМЕЛЬЯН. А куда деваться! Пришлось отвечать на все их каверзные вопросы. Они были так довольны! Сказали, что я разбираюсь в экономике лучше премьер-министра.

ДИМА. Не ровен час, вызовут в министерство, предложат кресло.

ЕМЕЛЬЯН. А что? Пускай вызывают. Я и там выступлю.

ДИМА. Ты случаем раньше не выходил на сцену?

ЕМЕЛЬЯН. Нет, а что?

ДИМА. В тебе умер артист. Талант. Умеешь держать внимание публики.

ЕМЕЛЬЯН. А что я такого сказал?

ДИМА. Но что-то ты увлекся. Заигрался. Не пора ли завязывать?

ЕМЕЛЬЯН. Но ведь слушают! Интервью берут. Обласкан вниманием прессы.

ДИМА. Так недолго и карьеру сделать.

ЕМЕЛЬЯН. Ты считаешь?

ДИМА. Вполне. Хотя могут и взашей погнать. Если что-нибудь не то ляпнешь в прямом эфире.

ЕМЕЛЬЯН. Правда? Не хотелось бы.

ДИМА. Что, испугался?

ЕМЕЛЬЯН. Знаешь, Дим, а мне тут так понравилось!

ДИМА. Чего хорошего-то?

ЕМЕЛЬЯН. Как что? Внимание! Раньше не замечал никто, а сейчас от жаждущих со мной пообщаться отбою нет. По-моему, я произвел сенсацию.

ДИМА. Пустое.

ЕМЕЛЬЯН. Слушай, Дим! А у вас еще какого-нибудь ток-шоу не предвидится?

ДИМА. Да тут одни сплошные шоу! Завтра точно будет.

ЕМЕЛЬЯН. Завтра! Отлично! Ладно, сегодня придется довольствоваться прессой.

ДИМА. Слушай, Емеля, ты можешь выполнить одну мою просьбу?

ЕМЕЛЬЯН. Что за просьба? Могу выступить с докладом. Даже без бумажки.

ДИМА. С докладом не надо. Ты должен сказать одному человеку, что ты не замминистра, а тот, кто есть на самом деле.

ЕМЕЛЬЯН. Ну, ни фига себе! Я столько работал над своим имиджем, и вот так сразу…

ДИМА. Ну, и работай себе дальше! Это на твоем имидже никак не отразиться.

ЕМЕЛЬЯН. Правда?

ДИМА. Уверяю тебя. Никто об этом даже не узнает. Кроме этого человека.

ЕМЕЛЬЯН. Кто он? Женщина?

ДИМА. Да ты, оказывается, проницателен, как никто.

ЕМЕЛЬЯН. Еще бы! Столько лет в чиновничьей шкуре. Знаешь, как это нелегко! Постоянно надо угадывать мысли начальника на расстоянии.

ДИМА. Да, чувствую, ты глубоко вошел в роль и не скоро оттуда выйдешь. Короче, скажешь ей правду. Хоть раз в жизни ты должен это сделать.

ЕМЕЛЬЯН. За кого ты меня принимаешь? Я себя не на помойке нашел!

ДИМА. Тогда пошли!

Он машет Емельяну рукой, они подходят к кулисам. Дима кричит туда.

ДИМА. Катя, можно тебя на минутку?

КАТЯ (за сценой).  Я занята. Монтирую репортаж.

ДИМА. На полминутки?

КАТЯ (за сценой). Вообще-то я с тобой не разговариваю.

ДИМА. А ты, Кать, не со мной будешь разговаривать.

Недовольная Катя появляется на сцене. Дима представляет ей Емельяна.

ДИМА. Вот, познакомься с Емельяном.

КАТЯ.  Мы уже знакомы. Вы из министерства экономразвития, да? И как у вас там, кипит работа?

ЕМЕЛЬЯН. Кипит! Планы громадные! У нас такая экономика огромная, что очень трудно  ее сразу развалить.

КАТЯ. Мне понравилось ваше выступление. Такое деловое, актуальное. Похоже, вы хорошо в ней разбираетесь,  в этой самой экономике.

ЕМЕЛЬЯН. Еще бы! Всю сознательную жизнь занимаюсь только ей. И хочу заметить, работы нам еще предстоит много, и работать я люблю.

ДИМА. Особенно языком. Ни в чем он не разбирается. Хватит умничать, Емеля!

ЕМЕЛЬЯН. А что я такого сказал?

ДИМА. Ты лучше скажи, зачем мы сюда пришли.

ЕМЕЛЬЯН. Не знаю, зачем. Это ты пришел. А я просто за компанию.

ДИМА (толкает Емельяна в бок). Ну, давай, говори! Долго будешь резину тянуть?

КАТЯ. Можете ничего не говорить. Я и так все знаю! (хочет уйти)

ДИМА. Погоди, Кать! (выразительно смотрит на Емельяна)

ЕМЕЛЬЯН (мнется). Ну, в общем, это все правда, что Димка говорит.

КАТЯ. А что он говорит?

ЕМЕЛЬЯН. Ну, что я бездомный. А никакой не… заместитель министра. Я на улице жил, и меня Димка нашел.

КАТЯ (ехидно). Да что вы говорите! Как интересно!

ДИМА (вздыхает). Разве заместитель министра будет ночевать на раскладушке в чужой квартире?

КАТЯ. Когда снимут, будет. И я не знаю, какие у вас отношения! Близкие или нет.

ДИМА. Говорю тебе, Емельян – бездомный. Я встретил его на набережной, когда хотел… Ну, в общем, тем вечером, нарочно привел его на передачу, чтоб он сказал все, что думает о нашей экономике. А человек из министерства на передачу просто не попал. Я его в другую студию увел.

ЕМЕЛЬЯН. Да, так оно все и было.

КАТЯ. Что же теперь будет?

ДИМА (пожимает плечами) Не знаю. Очевидно, меня уволят.

ЕМЕЛЬЯН. А, по-моему, все прошло замечательно. Димке премию должны дать.

КАТЯ. Вас вообще никто не спрашивает! Тоже мне – замминистра! Говорить бы  правильно научились!

ЕМЕЛЬЯН. А что я такого сказал?

КАТЯ. Вы хоть понимаете, что из-за вашего выступления Диму могут уволить.

ЕМЕЛЬЯН. Да никто его не уволит! Такой успех!  Такой рейтинг!

КАТЯ. Как раз когда успех, тогда и увольняют.

ЕМЕЛЬЯН. Даже если уволят, не страшно. Я сейчас собираюсь делать карьеру телезвезды. Димка мне поможет. А потом я ему помогу. Возьму к себе в помощники. Не пропадет.

КАТЯ (Диме). Что он несет?

ДИМА (пожимает плечами). Я думал – порядочный, оказалось – карьерист.

ЕМЕЛЬЯН. А что я такого сказал?

КАТЯ (Диме) Он что, так и будет у тебя жить?

ДИМА. Ему некуда идти.

КАТЯ. Ты в этом уверен? (Емельяну) А про гостиницу для бездомных вы знаете? Уже два раза про нее репортажи были.

ЕМЕЛЬЯН. У меня и телевизора нету. Принципиально не смотрю.

КАТЯ. Я могу подсказать адресок.

ЕМЕЛЬЯН (гордо) Мы свободные люди. Для нас гостиница, что тюрьма. Вот когда стану телезвездой, куплю себе дом на Рублевке. Так что недолго осталось по чужим квартирам кантоваться.

ДИМА. Видишь, сейчас ему идти некуда. Да и на Рублевке все уже занято.

КАТЯ. Зато мне есть, куда идти! Прощай! (идет за кулисы)

ДИМА. Катя, постой! (идет за ней)

Емельян остается один, он что-то себе думает, сам с собой спорит, машет руками, разрабатывая стратегию карьеры. Медленно идет в другую сторону и покидает сцену. Дима и Катя выходят на сцену и остаются наедине.

ДИМА. Завтра утром я его прогоню. Поверь! Просто не хочется выгонять человека в ночь.

КАТЯ. Ничего, он привыкший! Министры и их заместители любят работать по ночам. Поэтому утром такие постановления выходят, что в жуть бросает.

ДИМА. Ну, не обижайся на меня, Катюша! (обнимает ее) У нас с тобой все наладится.

КАТЯ. После того, как тебя уволят?

ДИМА. Не думай об этом! (хочет ее поцеловать)

КАТЯ (отстраняется). Как не думать? Ведь это же свинство! После стольких лет работы.

ДИМА. Но я же им такое устроил!

КАТЯ. Зато рейтинг подскочил.

ДИМА. Кто об этом будет думать?

КАТЯ. У нас как раз все о нем и думают.

ДИМА. Значит, меня оставят.

КАТЯ. Все зависит от шефа. Если его оставят, то и тебя не тронут.

ДИМА. Мне это уже все равно. Я только хочу, чтобы ты осталась со мной.

КАТЯ (вздыхает) Куда я денусь?..

Дима целует ее, схватив в объятия. Катя поначалу сопротивляется, но потом отвечает взаимностью.

В этот момент появляется Раздоров. Он в расхристанном виде. У него под мышкой сброшюрованные в книжку листы бумаги. Замечает двух своих подчиненных, нетвердой походкой направляется прямо к ним.

РАЗДОРОВ. Привет, голодранцы!

Дима с Катей смущенно  разнимают объятия.

ДИМА. Павел Игнатич, что это вы в таком виде?

РАЗДОРОВ. Я свободный человек и могу позволить себе любой вид.

КАТЯ. Как свободный? Здесь свободных не держат.

РАЗДОРОВ. Свободный со вчерашнего дня.

КАТЯ. Да неужели?

РАЗДОРОВ. Как они меня уговаривали! В смысле, остаться. А я ни в какую! Сопротивлялся до последнего. Говорю, не хочу больше быть рабом обстоятельств и все тут!

КАТЯ. И куда же вы пойдете, Павел Игнатич?

РАЗДОРОВ (важно, но неуверенно). У-у! Мне уже поступили предложения из пяти мест. Нет, из шести. Ночь не спал, решал, какое выбрать. Понимаете, ребята, деньги ведь меня не интересуют. Хотел найти работу по душе.

ДИМА. И нашли?

РАЗДОРОВ. Конечно! Главное, что теперь я абсолютно свободный человек, не подчиненный никаким начальственным капризам. Согласился работать в другой редакции. Там, думаю, интересней.

КАТЯ. В какой, если не секрет?

РАЗДОРОВ. В редакции сериалов. Вот где подлинное творчество! Вот где настоящий полет фантазии! Вот где можно проявить себя в полную силу! И, главное, не надо выполнять ничьи указания.

ДИМА. Вы же этим никогда не занимались.

РАЗДОРОВ. Ничего, я и там найду себя. Нигде не пропаду. (хватает его за воротник, говорит грозно). А тебя, подлец ты этакий, я своими руками… такое тебе устрою, что ты взвоешь! Узнаешь потом, как бомжей на передачи приглашать. Сам у меня бомжем станешь!

ДИМА (вырывается) Я подумаю над вашим предложением.

РАЗДОРОВ. Вот посмотрим, что ты скажешь, когда я тебе сделаю одно предложение!

ДИМА. От которого нельзя отказаться?

РАЗДОРОВ. Отказаться можно, но не советую. Работа больно интересная и хорошо оплачивается. Думаю, ты справишься. Все равно тебе, если уволят, податься некуда.

ДИМА. Нельзя ли поконкретней?

РАЗДОРОВ. Пожалуйста! Кино любишь?

ДИМА. Кто ж его не любит!

РАЗДОРОВ. Значит, будешь снимать сериал. Сценарий уже есть. Я всю ночь читал, не мог оторваться. Настоящая мелодрама. Не какое-нибудь там мыло, а настоящая. С любовью. Со страстями. Со слезами. На, читай! (отдает ему книжку)

ДИМА (пролистывает сценарий).  Вы предлагаете мне стать режиссером?

РАЗДОРОВ. Кинорежиссером. Это большая разница.

ДИМА. Я же репортер!

РАЗДОРОВ. А мне как раз репортажное кино и нужно. Чтоб было снято смачно, живо, достоверно. Как репортаж. Такая вот репортажная мелодрама. Ну что, согласен?

ДИМА. Надо подумать. (читает сценарий)

РАЗДОРОВ. Некогда думать, съемка на носу. Уже все готово, актеры, декорация, оператор, только режиссера нет.

ДИМА (продолжает читать). Ладно, давайте попробую.

РАЗДОРОВ. Правда, есть одна небольшая проблемка.

ДИМА (читает сценарий).  Говорите сразу.

РАЗДОРОВ. Нужно учитывать интересы спонсора. Слыхал про такую вещь – продакт плейсмент?

ДИМА (отрывается от чтения).  Что за хрень?

РАЗДОРОВ. Скрытая реклама товаров. Зритель-то по глупости думает, что ему сериал показывают, который то и дело прерывают на рекламу. А на самом деле ему рекламу показывают, которую прерывают дурацким сериалом. Именно за нее деньги платят, не за сериал. И я придумал, как сделать так, чтоб зритель на другой канал не переключался, когда реклама идет. Вот ты и будешь это снимать!

КАТЯ. То есть надо снимать рекламу в мелодраме? Или мелодраму в рекламе?

РАЗДОРОВ. Да какая разница! Главное, снять то, за что уже заплатили.

ДИМА. Такое никогда в жизни не получится.

РАЗДОРОВ. Да все получится! Пойдемте, я вам покажу!

Они переходят на другую половину сцены. Это съемочная площадка.

На площадке декорация жилой комнаты — три стены, в одной из стен — входная дверь, в другой — окно якобы на улицу. Посреди стол, два стула, в углу кровать, шкаф. Вокруг торчат осветительные приборы, по полу протянуты провода, возвышается телекамера. Члены съемочной группы готовятся к съемке.

РАЗДОРОВ. Давай, Дим, объясняй задачу актеру и актрисе! Они уже давно вошли в роль. Пропустили ее через себя, и все уже вышло наружу. Не первый год в этом сериале. Только создай нужное настроение. А ты, Кать, будешь подсказывать ему реплики из сценария.

Дима смотрит на Катю. Она пожимает плечами.

ДИМА. Ладно, попробуем ради интереса.

Он отдает сценарий Кате. Раздоров идет на площадку, здоровается с актером за руку, целует актрису в щечку. Показывает на Диму.

РАЗДОРОВ. Вот, это наш новый режиссер! Он уже прочитал сценарий и даже вжился в него. Сказал, что это потрясающая история. Она его тронула до глубины израненной души. Парень он смышленый. Репортером работал. Так что смекалка у него ого-го!

АКТЕР. А он не сбежит, как те восемь?

РАЗДОРОВ. Да вы что! Он парень ответственный. Никогда не подведет. Да, Дим?

ДИМА. Практически.

АКТРИСА. Только в сюжет особо не углубляйтесь. Мозги наизнанку вывернете, чтобы понять, кто куда чего зачем.

ДИМА (недоуменно).  Спасибо за совет.

РАЗДОРОВ. Ну что ж, приступим! А то время идет, а метры не сняты. Так, что сегодня снимаем?

АКТЕР. Двадцать восьмая сцена сто двенадцатой серии. Сцена встречи влюбленных после долгой разлуки.

РАЗДОРОВ. Люблю я такие сцены! Вышибает слезу напрочь. Давай, Дим, приступай! Тебе все карты в руки! (уходит с площадки).

Дима листает сценарий, находит нужную сцену, быстро просматривает. Выходит на площадку.

ДИМА (актерам)  Так, вы входите в комнату! (актеру) Вы сжимаете ее в объятиях, начинаете страстно целовать. Потом срываете с нее платье и падаете на кровать. (актрисе) А вы отвечаете ему взаимностью. И побольше страсти! Все должно быть достоверно! Давайте порепетируем!

Актеры заходят за декорацию. Открывается дверь, актеры появляются в комнате, актер нерешительно обнимает женщину и начинает ее смущенно  целовать. Женщина несколько отстранено отвечает ему.

ДИМА (громко) Так, стоп! Пока все очень вяло и неестественно! (Актеру.) Во-первых, вы входите в комнату как-то нерешительно, как будто боитесь, что там есть кто-то третий. Во-вторых, вы обнимаете ее как-то нехотя, как будто это не ваша любимая женщина. И в-третьих, целуете ее так, как будто никогда в жизни не целовали женщин. (Актрисе.) А вы упираетесь в него руками, как будто хотите оттолкнуть. Вы же его любите без памяти!  Давайте попробуем еще раз!

Вдруг из темноты павильона появляется Раздоров. Он подходит к начинающему режиссеру и как-то сразу отодвигает его на второй план.

РАЗДОРОВ. Это не только никуда не годится. Ты вообще не то снимаешь!

ДИМА (искренне не понимая). Почему не то? Все по сценарию.

РАЗДОРОВ. Забудь про сценарий! Мало ли что там написано! Всех этих сценаристов близко к кино нельзя подпускать! Подтереться только их сценариями! У меня другое видение этой истории!

КАТЯ. И какое же, интересно?

РАЗДОРОВ. Более драматическое! Щас такие страсти закрутим! Зритель стонать будет! Короче, ближе к теме! Нам в этой сцене надо прорекламировать кофе, пиво, стиральный порошок, новые модели смартфона, пылесоса и утюга. Иначе спонсор не даст денег на следующие серии.

ДИМА. И как вы себе это представляете?

РАЗДОРОВ. Очень просто! (Проходит в декорацию, показывает, что надо играть.) Они входят в комнату, садятся за стол, он достает из пакета пару бутылок пива – только надо снять так, чтоб этикетка была видна. Дальше они сидят, пьют пиво и обсуждают новую модель. Пускай он показывает ей смартфон, а она спрашивает, какие там есть функции. Вот и все! По-моему, прекрасное решение!

ДИМА (обескуражено). Мы же мелодраму снимаем! Два любящих друг друга человека встретились после нескольких месяцев разлуки. Зачем им говорить про смартфон? Они любить хотят…

РАЗДОРОВ. Никуда твоя мелодрама не денется! Еще успеют. Вечер длинный. И ночь впереди. А нам деньги зарабатывать надо. Давайте порепетируем! (Покидает декорацию.)

Дима пожимает плечами.  

Актеры выходят на площадку. Актер достает из пакета бутылку пива. Актриса ставит на стол стаканы. Он наливает, они пьют пиво. Актер достает из кармана мобильный телефон, показывает актрисе.

АКТЕР. Смотри, милая, какую я себе мобилу отхватил!

АКТРИСА. Это что – новая модель? Я такой еще не видела.

АКТЕР. Сейчас я тебе покажу. (Подсаживается к ней поближе, начинает нажимать  кнопочки в телефоне.)

РАЗДОРОВ. Ладно, все! Это пойдет! Дальше так! Поговорили о мобиле, продолжили про пылесос.  Тем более что у них конструкция похожая. Только пылесос высасывает пыль, а мобила – мозги.

АКТЕР (оглядывается). Милая, что-то у тебя не убрано. Неуютно, как в гостинице. Надо бы тут прибрать.

АКТРИСА (радостно). А я как раз на днях купила новый пылесос! Отличная модель! (Встает из-за стола, достает из шкафа пылесос.) Сейчас мы попробуем его в работе. (Делает вид, что  пылесосит.)

РАЗДОРОВ. Значит, пошумели они пылесосом, подошли к кровати.

Актриса отставляет пылесос, подходит к кровати, откидывает одеяло. Актер начинает расстегивать брюки.

РАЗДОРОВ. И тут они вспоминают про утюг!

АКТЕР (застегивает брюки обратно). Надо бы постелить свежее белье, дорогая. И желательно, выглаженное. Как-то не люблю я на мятом.

Актриса идет к шкафу, достает оттуда комплект постельного белья.

АКТРИСА. Ты знаешь, милый, я как раз на днях купила новый утюг. (Достает из шкафа утюг.)

РАЗДОРОВ. Она показывает всем марку утюга и начинает гладить белье.

АКТРИСА. Мы его сейчас тоже попробуем в работе.

Актриса убирает со стола бутылку пива и стаканы, расстилает простыню, начинает водить по ней утюгом.

РАЗДОРОВ. А пока она занята делом, он выясняет у нее насчет порошка. Этак  невзначай, мимоходом.  Как будто больше не о чем говорить.

АКТЕР. Скажи, любимая, а каким порошком ты стираешь белье?

АКТРИСА (достает из шкафа яркий пакет). Вот этим! Это самый лучший порошок! Он совсем не оставляет на белье пятен. Только на руках.

АКТЕР. Я так и думал! Этот чудесный запах ни с чем не спутаешь! Здесь все пропахло им, даже еда.

Он отодвигает стул подальше от пакета. Садится, отвернувшись.

РАЗДОРОВ (удовлетворенно). Ну вот, вроде все учли! Все что надо отрекламировали. (Кате) Ну, что там дальше по сценарию?

КАТЯ (издевательски). Дальше – любовь! Только вы про кофе забыли.

РАЗДОРОВ (хлопает себя по лбу). Ах ты, черт! Куда же нам кофе всунуть? А давайте сделаем так! После того, как женщина нагладиться, устало садится на стул и просит мужчину приготовить кофе. А!? По-моему, прекрасное решение!

Актриса, уставшая от глажки, садится на стул, тяжко отдувается.

АКТРИСА. Как же я вымоталась с этой глажкой! Хорошо бы горячего кофейку, милый! Я знаю, ты прекрасно готовишь кофе.

АКТЕР (ласково). Чего там готовить, моя милая? Он растворимый. И дурак приготовит.

Актер достает из пакета большую банку кофе и показывает на камеру.

РАЗДОРОВ (в порыве вдохновения). И тут она говорит, что такое кофе не пьет, и называет марку своего любимого – того, что нам надо. И посылает его в магазин за этим кофе. Мол, без него не возвращайся. И он уходит!

АКТРИСА (печально). Без этого кофе даже не возвращайся! Иначе не будет тебе никакой любви…

Актер со злостью смотрит на Раздорова, безнадежно машет рукой, обиженно выходит из декорации, сильно хлопнув дверью. Фанерная стена с грохотом падает за сцену.

ДИМА (обреченно). И тут она понимает, что  он не вернется.

АКТРИСА (вытирает выступившие на глазах слезы).  Он теперь ни за что не вернется! Он в другом сериале криминального авторитета играет. Там шестнадцатый сезон начали снимать. Ему пообещали, что его убьют только в восьмой серии.

РАЗДОРОВ (радостно потирая руки). Вот тут и начинается настоящая мелодрама! Хлопнул дверью и ушел! Вот она – правда жизни! А то развели тут клюкву в томатном соусе.

Свет на площадке гаснет и загорается на другой половине сцены, где стоит столик из кафе. Рядом со столиком два стула. Дима и Катя подходят к столику, садятся на стулья.  На столике две чашки кофе.

ДИМА (поворачивается к зрителям). В общем, я решил с кино завязать. Репортажи снимать гораздо интересней. Они показывают жизнь такой, какая она есть на самом деле. Не надо ничего придумывать, создавать несуществующую реальность и идти на поводу у спонсора.  Что бы кто ни говорил о телевидении, оно только отражает действительность во всех ее проявлениях, а совсем не искажает ее.

КАТЯ. Зря ты отказался, Дим! По-моему, интересно самому снимать сериал.

ДИМА. У шефа это лучше получается.  Он знает, что надо показывать и как.

КАТЯ. Да уж, он и в кино достигнет зияющих высот!

ДИМА. Павел Игнатич нигде не пропадет.

КАТЯ. А ты видел Каноникова – нового директора редакции?

ДИМА. Еще нет! Но, думаю, успею с ним познакомиться.

КАТЯ. Очень милый человек. Но строгий. Говорят, раньше работал в «Криминальной хронике», поэтому хочет такие репортажи, чтоб у зрителя волосы дыбом встали.

ДИМА (задумчиво). Волосы дыбом?

КАТЯ. Ну да! Я уже один сняла. Верхом на электричке. Там на крыше безбилетники ездят. Я к ним присоседилась. Шеф вроде доволен. Сказал – то, что надо!

ДИМА. Я тоже могу сделать один репортаж, чтоб волосы дыбом. Только ты должна мне помочь.

КАТЯ. Я согласна. А о чем?

ДИМА. Давай сделаем репортаж про Раздорова! Дадим нарезку его выступлений в разных кулинарных передачах, и сделаем так, как будто он отвечает на мои вопросы. Обещаю, у зрителя не только волосы дыбом встанут, но и сердце в пятки уйдет.

КАТЯ. Давай попробуем!

Свет на этой половине сцены гаснет и зажигается в телестудии, там, где стоят ряды кресел. В зале сидят несколько сотрудников канала, среди них новый шеф Каноников,  Катя, Света.

На подиуме установлен большой макет телевизионного экрана, на котором пойдет смонтированный Димой репортаж. Рядом с экраном возникает Дима с микрофоном.

ДИМА. Нам сообщили, что в одном из областных городков под названием Хорохорино проживает людоед. Мы не поверили и решили туда поехать. Какого же было наше удивление, когда все подтвердилось! И вот, мы в гостях у самого настоящего людоеда. У нас застыла кровь в жилах от одного вида этого человека. Оказывается, он умеет приготовить из людей массу блюд, и для каждого у него есть особый рецепт.

В «экране» зажигается свет и внутри  появляется Раздоров. Это кусок какой-то кулинарной передачи. Раздоров в белом фартуке и поварском колпаке стоит за  столом. На столе лежит разделочная доска, на ней плоский кусок свежего мяса, и Раздоров колотушкой бьет по этому куску, распластавшемуся на доске.

ДИМА. Скажите, значит, вы тот самый человек, про которого говорят, что вы едите людей?  Это правда?

РАЗДОРОВ. Тот самый! А то, что говорят, меня не интересует. Мне на чужое мнение глубоко наплевать. Буду я еще прислушиваться к чьему-то мнению!

ДИМА. И многих вы таким образом съели?

РАЗДОРОВ. Да, многие через мои руки прошли. Я сразу определяю, на что человек сгодится. Может из него что-то дельное получиться или нет. Если ничего дельного не получится, то сразу отставляю его в сторону.

ДИМА. И что, вкусные блюда получаются из тех, кто вам приглянулся?

РАЗДОРОВ. По-разному. Бывает ничего, а бывает получше. Смотря, какой человек попадется. Но ленивые у нас долго не задерживаются.

ДИМА. Куда же они деваются?

РАЗДОРОВ. (причмокивает). Из них вкусные голубцы получаются.

ДИМА. В самом деле? Из людей – голубцы?

РАЗДОРОВ. Конечно! Обычно я готовлю блюда сам, жене не доверяю. И особенно люблю голубцы. Провернешь его в мясорубке, перемешаешь с рисом, завернешь в капусту и на сковородку.

ДИМА. А, скажите, как вы относитесь к женщинам?

РАЗДОРОВ (игриво улыбается). Женщин я обожаю! С ними можно делать все, что угодно. То, что с мужчинами никогда не получится.

ДИМА. И какое блюдо из женщин ваше самое любимое?

РАЗДОРОВ. Гуляш. Такие маленькие, сочные кусочки. Даже жевать не надо. Проглотил и берешь следующий.

ДИМА. Значит, из ленивых вы делаете голубцы, из женщин – гуляш. А из людей своенравных, с непростым характером, у вас какое блюдо получается?

РАЗДОРОВ. Да вот, отбивная! (показывает на кусок мяса) Только бить надо сильнее, без всякой жалости. Чтоб кровь пошла. Я многим так отбил, что до сих пор помнят. Хотите попробовать?

ДИМА. Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз. Всего хорошего!

РАЗДОРОВ. Приходите еще! Я вас чем-нибудь вкусным угощу.

ДИМА (поворачивается к камере). Для нас с оператором у этого человека тоже рецепт нашелся, когда он рассказал, что может из нас приготовить. И признаться, нам удалось унести ноги только благодаря тому, что мы брали у него интервью после обеда.

«Экран» гаснет. Дима отходит в сторону.

Каноников удивленно оглядывается на собравшихся репортеров. Все, затаив дыхание, ждут его мнения.

КАНОНИКОВ (с придыханием). Этот человек что, на самом деле – людоед?

ВСЕ  (хором). Конечно, людоед! Самый настоящий. Столько людей съел!

СВЕТА (с обидой). Он не только людоед, а вообще полное ничтожество. Просила его взять меня с собой, так он послал меня на три буквы. А сколько я за ним ходила, сколько соплей ему вытерла, сколько коньяка на него извела! И никакой благодарности. Одно слово, людоед!

Света хлюпает носом и вытирает глаза платочком.

КАНОНИКОВ. Отличный репортаж! Поставим в вечерний выпуск.

Все расходятся, негромко беседуя друг с другом, постепенно уходят за кулисы, остается один Каноников. Он достает из кейса какие-то бумаги, начинает просматривать. Возвращается Света.

СВЕТА. Игорь Николаевич, к вам пришел Раздоров.

КАНОНИКОВ (отрывается от бумаг). Какой Раздоров?

СВЕТА. Тот самый! Он вам звонил. Сказал, у него есть интересное предложение. Хотя какие у него могут быть предложения? Одни гнусные намеки.

КАНОНИКОВ.  А-а! Ну, ладно, давай, приму! Посмотрим, что за предложение.

Он углубляется в бумаги.

В студии появляется Раздоров, он подходит сбоку, так что его лицо не видно Каноникову,  по пути он  треплет за щечку Свету.

РАЗДОРОВ. У-ух, Светик! Как ты тут без меня?

СВЕТА (зло). Просто страдаю! Не знаю, чем себя занять.

РАЗДОРОВ. А я думал, ты уже тут руководишь!

СВЕТА. Без вас разве карьеру сделаешь? (машет рукой) Да и с вами тоже ни хрена не получилось!

Раздоров виновато пожимает плечами и поворачивается к Каноникову. Тот поднимает голову от бумаг, меняется в лице, в его глазах появляется неприкрытый страх. Раздоров подходит, радостно жмет ему руку, не обращая внимания на состояние хозяина кабинета.

РАЗДОРОВ. Ну, здравствуйте, Игорь Николаевич! Давно хотел с вами познакомиться.

КАНОНИКОВ (упавшим голосом). Зачем?

РАЗДОРОВ. Слышал много хорошего.

КАНОНИКОВ (с трудом приходя в себя).  От кого?

РАЗДОРОВ. От разных людей, которых здесь уже нет.

КАНОНИКОВ (испуганно). Где же они?

РАЗДОРОВ. Были и нету. Да чего о них вспоминать!

КАНОНИКОВ (с еще большим испугом). Садитесь, п…пожалуйста…

Они садятся в кресла. Каноников старается отсесть подальше, он крайне напряжен, словно ждет от гостя коварного  нападения.

РАЗДОРОВ. Я раньше на вашем месте работал. Много чего наворотил! Потом меня в редакцию сериалов перебросили. Вот где настоящее творчество, полет фантазии, безграничные возможности самовыражения. Есть, где развернуться деятельному человеку.

КАНОНИКОВ. Что ж, нас всегда перетасовывают. Сегодня здесь, завтра – там, послезавтра – вообще на пенсии.

РАЗДОРОВ. Такая уж наша нелегкая чиновничья доля!

КАНОНИКОВ. Скажите, а вы уже пообедали?

РАЗДОРОВ. Да, а что?

КАНОНИКОВ. Слава богу! А то я уж испугался, что вы голодны. И какое же у вас предложение?

РАЗДОРОВ. Предложение, от которого просто нельзя отказаться.

КАНОНИКОВ. Слушаю.

РАЗДОРОВ. У меня есть сериал! Двести пятьдесят серий сплошных страстей. Настоящая мелодрама. Не какое-нибудь там мыло, а настоящая. С любовью. Со страстями. Со слезами. Я на этом сериале собаку съел.

РАЗДОРОВ (упавшим голосом). Вы и собак тоже?..

КАНОНИКОВ. Что? Нет, это я образно говорю.

КАНОНИКОВ  (немного приходит в себя).  А вам его кто-то заказал?

РАЗДОРОВ. Одна торговая фирма, которой надо отрекламировать огромную массу товара. Там по ходу сюжета идет скрытая реклама автомобилей, бытовой техники и продуктов питания, но зритель об этом даже не догадывается. Ведь когда ему посреди сериала рекламу дают, он сразу на другой канал уходит, а тут – хочешь, не хочешь, придется смотреть.  Здорово придумано?

КАНОНИКОВ (обреченно). Просто новое слово в кинематографе.

РАЗДОРОВ. Правда? Вот я и думаю – на Первый канал его продать или в Канны послать?

КАНОНИКОВ. Лучше в Канны пошлите.

РАЗДОРОВ (задумывается). Вы так считаете?

КАНОНИКОВ. Если главный приз возьмете, у вас сериал с руками оторвут.

РАЗДОРОВ. А вы не хотите оторвать? Намекните руководству, что есть отличный бесконечный сериал на много, много сезонов вперед, с готовой рекламой товаров, так сказать, незаметно вкрапленной в действие.

КАНОНИКОВ. А вы что, сами намекнуть не можете?

РАЗДОРОВ. Нет. Наше руководство мной дико недовольно после одного маленького инцидента в прямом эфире.

КАНОНИКОВ. Слышал, слышал! Что же вы так? Замминистра  и так подвести.

РАЗДОРОВ (скромно опускает глаза).  Для меня авторитетов не существует.

КАНОНИКОВ. Вы знаете, при всем моем к вам уважении, к сожалению, ничем вам помочь не могу.

РАЗДОРОВ. И почему все отказываются? Куда же мне этот сериал предложить?

КАНОНИКОВ. Торговой фирме предложите. Пускай она его в своем магазине показывает.

РАЗДОРОВ. Точно! Так и сделаю! Лучше не придумаешь.

Он радостно встает, прощается пожатием руки и идет на выход.

РАЗДОРОВ. Светик, не скучай!

СВЕТА. Здесь не соскучишься! Постоянно какие-нибудь проходимцы приходят.

Окончательно сникнув, Раздоров исчезает за кулисами.

КАНОНИКОВ. Да, ну и деятель этот ваш бывший! Никогда еще не встречал таких людоедов. Я даже разволновался. Еще набросится и съест!

СВЕТА. Хотите коньячку, Игорь Николаевич? Успокаивает. У меня есть! (Вынимает из сумочки небольшую бутылочку.)

КАНОНИКОВ. На работе не пью.

СВЕТА. Зря! (Убирает обратно в сумочку.)

КАНОНИКОВ. Да мне надо к записи новой передачи готовиться. Как ты думаешь, хорошее название  я придумал – «Поединок невидимок»?

СВЕТА. Отличное! А кто там с кем встречается?

КАНОНИКОВ. Министр промышленности с представителем общественности. Будут спорить на разные актуальные темы. Думаю, будет жаркий спор. Просто дуэль противоречий.

СВЕТА. А что за представитель придет?

КАНОНИКОВ. Говорят, очень большой специалист по разным вопросам. Он каждый день в каких-нибудь ток-шоу участвует и везде имеет огромный успех.

СВЕТА. А его случаем не Емельяном зовут?

КАНОНИКОВ. Да, кажется так.

СВЕТА (вздыхает). Тогда рейтинг нам обеспечен!

Пролистывая сценарий передачи, Каноников медленно уходит за кулисы. Света идет за ним. Свет в телестудии гаснет и зажигается на другой половине сцены. Там  появляются Дима и Катя.

ДИМА. Надеюсь, новый шеф не будет посылать тебя на задание в выходные?

КАТЯ. Пока не предлагал. Но если пошлет, откажусь.

ДИМА. Не надо. Вряд ли он будет придумывать для тебя задания, чтобы увильнуть от жены и поехать с тобой.

КАТЯ. Вроде мужик серьезный.

ДИМА. Еще бы! Новую передачу придумал. «Поединок невидимок». Сегодня первая запись.

КАТЯ. И что это за передача?

ДИМА. Обычная словесная дуэль. Два нормальных, умных, интеллигентных человека начинают спорить на какую-нибудь актуальную тему, и кончается все тем, что они плещут на противника водой и бьют друг другу морду. А зрители подсчитывают рейтинг каждого из них.

КАТЯ (вздыхает).  И снова рейтинг!

ДИМА. От него никуда не деться.

КАТЯ. Может, пойдем, посмотрим! Интересно, кого он пригласил на нее?

ДИМА. Надеюсь, не нашего Емельяна.

Катя смотрит на другую половину сцены.

КАТЯ. Зря надеешься!

Там, на другой половине, в неосвещенном пространстве студии явно что-то готовится. Какие-то люди занимают места в «зале», кто-то негромко дает указания.  

Дима и Катя отправляются туда.

Свет на этой половине сцены гаснет и зажигается на другой половине, где находится студия. Там вовсю идет запись новой передачи. 

На подиуме в одном из кресел уже сидит Емельян. Он важно закинул ногу на ногу, свободно откинувшись в кресле, словно отдыхает на пленере, и с высоты подиума презрительно оглядывает студию. В другом кресле сидит министр промышленности. Он хоть и министр, но держится по сравнению с Емельяном как-то неуверенно.

Дима и Катя проходят в «зал», занимают свободные места.

Ведущий передачи Каноников задает вопросы гостям, провоцируя их на словесную дуэль.

КАНОНИКОВ. Уважаемый господин министр, что вы можете сказать о состоянии нашей промышленности?

МИНИСТР. Я считаю, что наша промышленность развивается семимильными шагами. Сегодняшние показатели заметно отличаются от показателей десятилетней давности.

ЕМЕЛЬЯН (важно). Показатели на хлеб не намажешь. И в карман не положишь. Только разве на стенку повесить для отчетности.

МИНИСТР. Но ведь средняя зарплата растет. И благосостояние народа заметно выросло.

ЕМЕЛЬЯН (весомо). Инфляция давно съела всю вашу зарплату. От нее только нули остались. А про народ лучше бы помолчали. Кто, его, народ, спрашивает?

МИНИСТР. Зато стабилизационный фонд увеличивается. И золотовалютные запасы растут.

ЕМЕЛЬЯН (угрюмо). А кто их видит? Сколько ни говори: «Золото! Золото!», в глазах не заблестит.

МИНИСТР. Но это объективные данные статистики, а не мое мнение.

ЕМЕЛЬЯН. То есть, у вас нет своего мнения? Отлично! У нас все министры без мнения или некоторые? Скажите прямо – наша промышленность в заднице! А статистика – продажная девка капитализма.

КАНОНИКОВ (в камеру). Уважаемые телезрители, посмотрите на мониторы с результатами голосования. Рейтинг представителя общественности в несколько раз выше рейтинга министра.

ЕМЕЛЬЯН. Кто бы сомневался! Уж я-то кое-что понимаю в рейтингах!

КАНОНИКОВ. Похоже, у министра не осталось никаких аргументов в свою защиту. Он проигрывает по всем пунктам.

ЕМЕЛЬЯН. Это мы еще про легкую промышленность не поговорили. Тогда его рейтинг уйдет в минус.

КАНОНИКОВ. Нам остается только поздравить представителя общественности с заслуженной победой.

Он дает команду оператору, тот прекращает съемку. Все встают со своих мест. Министр прощается с ведущим и хочет уйти. Но Емельян не отпускает его. Положив руку на плечи министра, Емельян страстно убеждает его.

ЕМЕЛЬЯН. Понимаете, уважаемый, такими темпами мы экономический рывок не совершим! Надо дать народу неограниченную свободу предпринимательства. Надо поддерживать мелкий бизнес. Нельзя душить его налогами и поборами.

МИНИСТР. Да мы все это понимаем. Но ничего поделать не можем. Чиновников-то надо кормить. А их у нас много. Всех не прокормишь.

К ним подходят Дима и Катя.

ДИМА. Здравствуй, Емельян!

ЕМЕЛЬЯН (кивает Диме). О, Димон, привет! (министру) Я догоню! (Подходит к Диме, жмет руку.) Ну как ты? Все тут, репортером? А я, видишь, с кем общаюсь! На равных, так сказать. Он к моим советам прислушивается. Уже договорился с ним о должности советника при министерстве. Вот так-то, брат! Ну все, пока, а то министр от меня уйдет. Потом не поймаешь!

Он бросается вдогонку за уходящим за кулисы министром.  

КАТЯ. Да, похоже, мужик далеко пойдет!

ДИМА. Если не вышвырнут за дверь.

КАТЯ. На него мне, конечно, наплевать! Меня больше волнует, чтобы тебя, Дим, не вышвырнули.

ДИМА. Ну, я пока новому шефу не собираюсь устраивать таких подлянок, как бывшему.

КАТЯ. Значит, ты остаешься?

ДИМА. Конечно, Катюша, я ведь без тебя не могу ни жить, ни работать.

КАТЯ. И какое у тебя будет предложение?

ДИМА. Насчет чего?

КАТЯ. Насчет нас с тобой.

ДИМА. Никакого.

КАТЯ. То есть ты хочешь просто работать вместе, и только?

ДИМА. А что еще может быть?

КАТЯ. Да, раньше мужчины были более сообразительные.

ДИМА. Откуда ты знаешь, какими они были?

КАТЯ. Читала в романах.

ДИМА. Не пойму, на что ты намекаешь?

КАТЯ. На то, чтобы узаконить наши отношения, глупый!

ДИМА. Ах, вот оно что!

КАТЯ. Да, именно вот это! И почему об этом первой должна говорить женщина?

ДИМА. Очевидно, потому что мужчина об этом даже не думает.

КАТЯ. Вот и зря!

ДИМА. Он думает, что думать об этом еще рановато.

КАТЯ. Опять начинаешь! Хочешь, чтоб мы расстались?

ДИМА. Я этого не говорил. И я не хочу с тобой расставаться.

КАТЯ. Тогда что ты хочешь?

ДИМА. Хочу, чтобы мы были вместе.

КАТЯ (нетерпеливо). О, господи! А что для этого надо сделать?

ДИМА. Что?

КАТЯ (с отчаянием).  Все, у меня уже нет никакого терпения! Я так больше не могу!

Появляется Раздоров. Он пьян и печален как никогда. Бросает тоскливый взгляд на Диму и Катю.

РАЗДОРОВ. Опять ругаетесь, голодранцы!

КАТЯ (обиженно). Мы не ругаемся, а проводим рабочее совещание.

ДИМА. Что с вами, Павел Игнатич? На вас лица нет.

РАЗДОРОВ. Конечно, нет, когда его сняли.

КАТЯ. Что с вами случилось?

РАЗДОРОВ. Руководству не нравится мой сериал. И меня перекинули в другую редакцию.

ДИМА. В какую на этот раз?

РАЗДОРОВ. Информационных программ.

КАТЯ. Вот и отлично! Поездите по свету, посмотрите мир.

РАЗДОРОВ. Если бы! Меня сунули в африканское отделение. Там была вакансия спецкора. Теперь придется полгода торчать в этой чертовой Центральной Африке.

ДИМА. Ничего, будете ездить в Северную. Пляжи Красного моря и все такое.

РАЗДОРОВ (безнадежно машет рукой.) Все пляжи уже забиты другими спецкорами. Ни одного лежака не осталось. Всё, жизнь кончена… Какие были взлеты! Я заставлял трепетать миллионы сердец. Я влиял на умы десятков миллионов. Я оказывал воздействие на политику целого государства! И какое падение! (думает) Или мне только казалось, что я оказывал? А на самом деле я только выполнял указания руководства. И на самом деле я полное ничтожество, а совсем не властитель дум. Эх, лучше бы я всю жизнь так и работал ветеринаром! Как я в юности любил животных! И надо же, променять моих любимых зверушек на этот проклятый ящик! Так оскотиниться!

Окончательно сникнув, он, не прощаясь, уходит.

Дима и Катя печально смотрят ему вслед. Отворачиваются друг от друга, каждый думает о своем. Наконец, Дима решается.

ДИМА. Хорошо, Кать, я согласен на твое предложение.

КАТЯ. На какое?

ДИМА. Опять начинаешь?

КАТЯ (возмущенно). Это ты должен начинать, а не я!

ДИМА (растерянно). Я, да? (вздыхает) Ладно, попробую… (мнется) Знаешь, Кать, я вот тут подумал, а что если нам с тобой… (замолкает, отворачивается)

КАТЯ (смотрит на него). Что?

ДИМА. …ну, это… как это называется…

КАТЯ (устало). Ну, назови как-нибудь.

ДИМА. Может, оставим этот разговор до следующей встречи?

КАТЯ. Если ты сейчас ничего мне не скажешь, следующей встречи не будет.

ДИМА. Зачем так строго? Ну ладно, если ты настаиваешь. А что если нам с тобой того… пожениться?(испуганно смотрит на нее)

КАТЯ. Что ты предлагаешь? Не расслышала. Ты погромче можешь сказать?

ДИМА (громко). Я предлагаю нам с тобой пожениться!

КАТЯ. Ах, вот оно что! А-то я никак не пойму, что ты там бормочешь.

ДИМА. И что ты мне ответишь на это?

КАТЯ (улыбается). Ладно, я подумаю над твоим предложением.

Взявшись за руки, они уходят со сцены.