Александр Толкачёв
Жди, скоро приду в гости
Действующие лица
Батя,
Иван,
Михаил,
Замполит
Картина первая
Дом-бочка. Комната на четырёх человек в общежитии нефтяников на Севере страны. Первым в комнату входит радостно возбуждённый Батя, за ним его взрослые сыновья. В комнате неуютно, но чисто. Дом создан для компактного проживания рабочей смены. Стены обклеены фотографиями киноактрис и родственников посто-яльцев. В доме-бочке явно тесновато.
Батя. Входите, хлопцы, входите. Будьте, как дома, не забывайте, что в гостях.
Иван (разглядывает комнату). У вас тут забудешь. Раскроешь варежку, не медведь, так мош-к’а сожрёт.
Михаил. Как только ты здесь живёшь? У матери в сарае и то лучше.
Батя. Нормально живу, сыны. Это же не пятизвёздочная гостиница где-нибудь у вас на юге, а типовой рабочий вахтовый домик со всеми удобствами. Для севера лучше и не надо, потому как жизнь здесь не мёд и не сахар… Присаживайтесь на кровати. Выбирайте, на которых сегодня спать будете. Ребята в командировке, в обиде не будут. Чистое постельное бельё всегда в запасе имеется. На всякий случай.
Михаил. А удобства на улице?
Батя. А где же ещё? Это рабочее помещение, времянка. Зато у нас на Большой земле у всех работяг дом’а не хуже, чем московские дачи у олигархов.
Иван. Ну, ты и загнул!.. Тоже мне, олигарх!
Батя. Олигарх, не олигарх, но и не нищий. Свою честно заработанную деньг’у имею в дос-татке. Вот и вас растил не голодранцами. Всегда были одеты, обуты во всё новое. Али-менты платил исправно. Не бегал, не ловчил, как некоторые. Квартиры купил… Не хо-ромы, конечно, но своё жильё на первое время у вас есть. Дальше сами крутитесь… Мы с матерью вообще на голом месте жить начинали… Вам чай, кофе, гости дорогие? Бутерброды с красной икрой или с чёрной?
Иван. Икра из магазина, баночная?
Батя. Да нет, собственного изготовления.
Иван (удивлён). И чёрная и красная?
Батя. А чего удивляешься? Вот съездим на рыбалку, сами научитесь делать.
Михаил. Да нет, батя, спасибо за приглашение к столу, мы в аэропорту успели перекусить. А вот икорки бы неплохо с собой захватить. У нас-то она кусается, а тут своя, можно сказать, бесплатная.
Батя. Как знаете. Здесь у меня икры немного в холодильнике осталось, только на вечер по-сидеть за чаем. Не ждал гостей в рабочее время, на рабочем месте. (Открывает неболь-шой холодильник. Достаёт баночки с чёрной и с красной икрой). Север, ребятки, лю-бить надо, тогда он тебе родным домом будет, а так, приехали-уехали, увидели комара, испугались – вдруг сожрёт. Ноги в руки и обратно… Нет, так вы никогда Север не узнаете и не приживётесь здесь.
Иван. Куда нам, тёмным и серым?
Михаил. Да успокойся, батя, не рвёмся мы к тебе. С чего ты это взял? Нам и на Украине хорошо. Тепло, светло и унитаз немецкий, не твой деревянный толчок в сортире на улице.
Батя. Хм!.. Глазастый! Всё успел разглядеть. Не во мне дело выходит, в унитазе… Ладно. Завтра поедем на рыбалку, такие здешние красоты покажу, такую природу! Обалдеете. А потом ко мне в городскую квартиру. Здесь недалеко, по нашим меркам, конечно. Водой километров 40 будет. Город покажу. Новый, вместе с итальянцами строили по их проектам. Квартиру европейскую посмотрите…
Иван. Да нет, спасибо!
Михаил. Батя, нам на завтрашнее утро уже обратный билет заказали.
Батя. Вот тебе на!.. А я у начальства отпросился, моторку у приятеля взял на неделю, палатку, бредешок, спиннинги… Как же так? Даже не предупредили.
Иван. Дела у нас, батя, на родине. Дела.
Михаил. Да какие могут быть дела, столько времени не виделись. Вы же тысячи километров пролетели, и сразу домой. Зря, что ли, в воздухе столько времени болтались? Деньги потратили… Ничего с вашей незалежной без вас не случится.
Иван. Кто знает, кто знает…
Батя. У меня знакомые в аэропорту, могут билет поменять. Оставайтесь.
Михаил. Нет, извини, не можем.
Батя. А что случилось? С матерью что-то? Как она, мать-то?
Михаил. Да ничего. Жива-здорова.
Иван. Вроде, не скучает.
Батя. Тогда не понимаю, в чём дело?.. Как она там с хозяйством-то одна справляется?
Михаил. Справляется. Хорошо справляется.
Батя. Вы-то ей помогаете?
Иван. А чего ей помогать? Она и без нас всё сама делает. Мы же в городе живём, а она на хуторе. Куры, поросята, огород. Ей скучать некогда. Селянка потомственная.
Батя. Замуж не вышла?
Иван. А кто её знает? Официально нет. Мы редко у неё бываем. Учёба всё время забирает.
Михаил. И девушки…
Иван. Батя, мы, собственно, вот зачем к тебе прилетели. Понимаешь, молодые люди иногда создают семьи… Вот и мы решили, пора жениться.
Батя. Вот оно что! А я-то чёрти что подумал. Что сразу-то молчали?
Михаил. Да как-то стеснительно сразу. Первый раз всё-таки.
Иван. Тебя подготовить хотели, чтобы удар не хватил от радости.
Батя. Надо же! С приглашением на свадьбу прилетели едва ли не на вышку?
Иван. Подфартило. Будущий тесть постарался. Дела у него здесь какие-то с вашими хозяе-вами куста, вот он нас с собой и прихватил. На обратном пути снова подхватит.
Батя. Могли бы тогда и невест в свадебное путешествие захватить, раз на халяву. Когда ещё в следующий раз такой случай подвернётся.
Иван. Когда во второй раз жениться будем.
Батя. Не дай бог!… При таких мыслях лучше и в первый не жениться вовсе. По себе знаю. А они, как, и вы, не близняшки, случайно?
Михаил. Да нет.
Батя. А что, было бы очень даже неплохо. Две пары двойняшек или близняшек, а там, гля-дишь, и у вас по двое… Сразу дедом для четверых стал бы.
Иван. Мечтать не вредно. Вначале свадьбы справить нужно.
Батя. А в чём вопрос? Если в грошах — проблем нет. Я почти три десятка лет на Севере отра-ботал в хорошей должности, могу даже свой собственный сбербанк открыть где-нибудь на дальнем хуторе. Фотографии невест с собой хоть захватили, женихи?
Михаил. Только в смартфонах.
Батя. Так чего стоите? Показывайте. (Братья показывают свои смартфоны.) М-да!.. Хороши хохлушки! Ой, хороши! Молодцы, хлопцы! Красивые внуки будут. Когда решили свадьбы справлять, и где?
Иван. В Киеве, в ресторане. Не в «Праге» и не в «Аляске», конечно, но и не в забегаловке.
Батя. Ого! Знай наших. А новые родственники кто? С кем породнимся? С кем горилку пить будем?
Михаил. У меня какая-то шишка из ЖД, даже не знаю, кем он там числится, а у Ивана аж депутат государственной Рады, которой нынче не все в стране рады.
Батя. Ну, вам не с отцами жить. А водку пить тем более. Когда выезжать? Когда свадьба?
Иван. Батя,… тут знаешь, такое дело…
Батя. Какое?
Иван. Лучше бы тебе туда не ехать.
Батя. Почему?
Михаил. Неспокойно у нас.
Батя. Что значит «неспокойно»?
Иван. Да мы и сами не знаем, но… Ездили к матери, узнали кое-что. Дядьк’и, братаны её, в лесу целыми днями торчат, какие-то сборы у них там военные проводятся. Говорят, что в случае чего, тебя при встрече кончат за прошлое первым.
Михаил. Говорят, что ты им в молодости сильно чем-то насолил.
Батя. Вот оно что… Помнят, значит, сволочи!.. Яблочко от яблони… Бандеровцы они оба. Были у меня с ними разборки по молодости. Были.
Михаил. Да и мать тоже…
Батя. Что, и мать туда же?
Иван. Просила, чтобы мы уговорили тебя не приезжать. Убьют.
Батя. Ну,.. если… она просила… Значит, так тому и быть… Спасибо, что вы приехали… Спасибо!.. Сколько лет не виделись. Горилки привезли, женихи?
Иван. В самолёт с жидкостями не пускают.
Батя. Тьфу!.. Что за жизнь пошла. И у нас сухой закон на кусту.
Михаил. Да всё нормально. Не переживай. Напьёмся на свадьбе, дядьк’ам морды набьём. Какая свадьба без драки?
Батя. Вы осторожнее с ними. У них и тогда схроны с оружием были в лесу. Только тогдашняя советская милиция не вся была куплена. Не то, что сейчас СБУ при уголовнике Януко-виче.
Иван. Да мы и сами с усами.
Батя. Ну-ну!.. Смотри, а то они не поглядят, что родственник, усы вместе с головой отстри-гут… Машину водите? Права имеете?
Михаил. А как же!
Иван. Двадцать первый век на дворе, у нас на курсе почти у всех тачки.
Батя. Только, значит, вы одни безлошадные, бедняги?
Иван. Выходит.
Батя. Ладно! Гулять, так гулять! Послезавтра ждите в Киеве переводы на машины. Это мой вам подарок на ваши свадьбы, чтобы не чувствовали себя сиротами безродными.
Конец картины
Картина вторая
Два человека в гражданских одеждах заскакивают внутрь разбитого дома. Это Батя с товарищем. В руках у них автоматы. Оба тяжело дышат. Рассаживаются по разным углам комнаты, не сговариваясь, берут под наблюдение дверь и окно. С улицы слышны редкие отдалённые взрывы и треск автоматных очередей.
Батя. Что-то притихли бандеры.
Замполит. В себя приходят. Не ожидали, что здесь по соплям получат.
Батя. Надо по темноте линять отсюда. Место приметное, ненадёжное. Работаем по секторам. Тебе левая сторона, мне – правая.
Замполит. Шахтёр?
Батя. Вахтовик, нефтяник. Больше тридцати лет на Севере.
Замполит. А как здесь оказался?
Батя. Местный я. Немного до бывшего дома не доехал и вот на тебе — на войну попал. Почти двадцать лет здесь не был… И ещё бы столько же не быть.
Замполит. На пенсии?
Батя. Сократили. Новый хозяин пришёл, всех, кому за пятьдесят пять выгнал вон. Да я уже там и не на скважине был, в охране трудился. А всё равно не нужен стал.
Замполит. Молодым везде у нас дорога.
Батя. Смотрю, как события здесь развиваются, боюсь, дорога в один конец получается: и для старых, и для молодых.. Для молодых даже шире.
Замполит. Не жадничай, на погосте всем места хватит.
Батя. У нас в охране бывший военный в пятьдесят загнулся прямо на работе. Сердце не вы-держало. Ну а новый хозяин решил не рисковать гривнами на похороны и прочие рас-ходы. Всех стариков одним приказом послал на вольные хлеба. Одно слово, барин.
Замполит. Хозяин хохол, как я понимаю?
Батя. Хохол. Там много с Украины работают.
Замполит. Автомат откуда?
Батя. Оттуда, откуда и у тебя. Хлопец «двухсотый» попался на дороге, взял у него. Жаль магазин почти пустой и боец без гранат оказался.
Замполит. По повадкам вижу человек бывалый. Чечня?
Батя. С Афгана память на всю жизнь осталась… Ну, а о себе, что молчишь, нежданный друг по несчастью? Кто, откуда?
Замполит. Местный… С шахты… Штабной… Больше сказать ничего не могу.
Батя. Не надо. А что за штаб такой секретный?
Замполит. Свои мужики собрались. У кого ружья в доме были, ружья с собой прихватили, а вчера автоматами в соседней части разжились и патронами. Гранат не было, извини.
Батя (вздыхает). А у меня внучатам через неделю год будет. В один месяц родились, решил навестить, познакомиться с новой роднёй, мальчишек на руках подержать. Навестил, называется..
Замполит (негромко). Ещё успеешь, подержишь… Тихо!… У меня движение.
Батя (шёпотом). Не стрелять. Подпустить на максимально близкое и тогда… Если заметят.
Слышны удаляющиеся приглушённые голоса.
Замполит. Пронесло.
Батя. Не факт. Подождём минут пять и в темноту двинем. Что-то ты скис, вижу. Первый раз на «войнушке»?
Замполит. Раньше не доводилось.
Батя. Хочешь шахтёрский анекдот расскажу?
Замполит. Давай, только тихо.
Батя. Клеть с шахтёрами рабочей смены спускается вниз. В ней стоят шахтёры, и пока идёт спуск разговаривают. Один жалуется другому: — Меня вчера с работы инопланетяне похитили. — Серьёзно? — Да! Помню зелёные лица, лампочка мигает и меня вверх начало подымать. — Какие же это инопланетяне! Это мы тебя после ресторана домой в лифте везли.
Замполит. Может и смешной анекдот, только не сейчас. А за психологическую поддержку, спасибо.
Батя (прислушивается). Что это жужжит над нами?
Замполит. Говорят, порошенковские мудрецы что-то изобрели. Вот летают, разглядывают по-зиции и сбрасывают на нас всякую дрянь с неба.
Батя. Какие порошенковские мудрецы? Какое изобретение? О чём ты? У нас в компании эти жужжалки ещё в начале девяностых летали над трубопроводами, выглядывали аварии и пожары в лесах. Я тогда о них только слышал, но сам не видел. А они вон что придумали, сволочи, людей ими гробить.
Замполит. Не кипятись. Пора к своим уходить.
Батя (шёпотом). Стой!.. Во дворе кто-то есть… Встаём спина к спине. Я на дверь, ты на окно.
Батя и замполит прижимаются спина к спине. С грохотом одновременно открывается дверь и окно, и сразу же звучат две короткие автоматные очереди.
Конец картины
Картина третья
Штаб повстанцев. Замполит рассматривает документы Бати.
Замполит. По документам вроде всё сходится. По датам ещё немного поработаем, и поедешь ты, Батя, за ленточку к своим внукам. На свидание и знакомство.
Батя. Вот и отлично!
Замполит. Заодно и с сыновьями по душам поговоришь. Михаил работает на железной дороге у своего тестя. А Иван устроился в полицию. И тоже не без помощи родственника. Редкостного мерзавца, кстати. Мы выяснили о них совсем немного, только сняли по-верхностную информацию. Поэтому будь осторожен. Очень нам нужны твои парни. Просто очень! Особенно нужно расписание движения военных эшелонов ВСУ. О бра-тьях бывшей жены не беспокойся. Они на фронте. И неизвестно, живы ли. К сожале-нию, у нас оказалось слишком мало своих людей на той стороне. Не думали, не гадали, не готовили подполье, не строили базы с продовольствием и оружием. Ничему сорок первый год не научил «вождей», жили одним днём. Только на свой карман работали. Да и предателей много среди нас оказалось. Особенно среди чиновников. Зажрались подонки. Только о себе и думают, что тогда, что сейчас.
Батя. Что теперь об этом говорить? Исправлять ошибки надо.
Замполит. Ты прав, Батя, прав… «СМЕРШ» возрождать пора, но никто на себя такую ответст-венность брать не хочет… Не жалеешь, что согласился на вылазку?
Батя. Нет. Если верхи ответственности боятся… Это неправильно. Но когда столько лет они безнаказанно разваливают великую страну, нам, простым работягам, отсиживаться в сторонке нельзя.. Им-то что? Сели в свои личные самолёты и в страны НАТО на ПМЖ. А вот нам бежать некуда. Мы здесь всё потерять можем… В моём посёлке в Харьковс-кой области всегда говорили и на русском, и на мове. И жили все нормально. А тут понаехавшие западенцы русский язык стали запрещать. Бред какой-то! Думаю, что я ещё могу быть чем-то полезен в этом деле.
Замполит. Ты не обижайся, я знаю, что тебе верить можно. Но сам понимаешь, нужно ещё и ещё раз проверять и перепроверять людей. Даже тех, кому веришь, как себе. А то пона-бираем снова на безрыбье как по объявлению всякую шваль, и будем потом с ними пос-ле войны разбираться, уже как с настоящими бандеровцами. Только внутри страны, а не вне её.
Батя. Извини, Замполит, но мне кажется, что самая настоящая война нас ждёт именно после войны. Идеология украинского первородства не выветрится у них бесследно из головы, даже если откроем на Украине все форточки в домах. Политических хохлов оказалось много, даже слишком много среди нас, русских, не у одних хуторских парубков с осе-ледцами. Ещё много будет и всепрощальников. Много слёз ещё прольют и у нас в Рос-сии и на Украине о невинно убиенных гарных хлопцах. Ещё и любители баварского пива объявятся. Тьфу!.. Даже думать про это противно.
Замполит. Не отрицаю. Всё впереди. Мы и до середины войны ещё не добрались… А сыно-вья как настроены по отношению к России?
Батя. Сыновья ничего плохого при мне про Россию не говорили. Иван приезжал с женой на Север. Всё нравилось, всем восторгался… Денег на детей я никогда не жалел. Второй семьи так и не завёл, чего же копить гроши на свои похороны? Вот и внукам вёз хорошие подарки… Теперь только сам приеду.
Замполит. Мы кое-что для них приготовили.
Батя. Хорошо. Даже отлично. Не с пустыми руками заявлюсь
Замполит. Давай подумаем о крайнем случае.
Батя. А чего думать? На всякий случай взял три гранаты. Спрятал их в двери машины. Решил: если будут арестовывать, живым не сдастся.
Замполит. Это уж совсем на крайняк.
Батя. Ясное дело.
Замполит. Будь осторожен. На рожон напрасно не лезь. Адреса и явки получишь перед самой отправкой. Мои ребята проводят за ленточку и проследят за тобой насколько смогут. Ещё раз прошу, береги себя. Привык я к тебе за полтора года. Теперь надо нового водителя подыскивать, привыкать.
Батя. Ничего, я ненадолго. Туда и обратно. Жди, Замполит, я обязательно скоро вернусь.
Замполит. С Богом!
Батя уходит.
Конец картины
Картина четвёртая
Дом Михаила. Звонит дверной звонок.
Михаил (подходит дверям). Кто здесь?
Батя. Свои. Открывай, Миша, это я.
Михаил. Кто «я»?
Батя. Кто-кто? Батя твой, открывай.
Михаил (открывает дверь). Батя?
Батя быстро входит в квартиру. Михаил закрывает за ним дверь и отступает вглубь комнаты.
Батя. Не узнал?
Михаил. Как не узнал? Узнал. Недавно виделись.
Батя. Ну да, три года ещё не прошло. Или у вас как в классической литературе: «Пускай любовь забудет тот, кто на три года вдаль уедет»? Три года прошло, тогда уж поминай, как звали.
Михаил. У нас русскую литературу в школе плохо преподавали.
Батя. А сам не мог прочитать Грибоедова «Горе от ума»?
Михаил. Времени не было на чтение. Работы много. Да и стихи не люблю.
Батя проходит в квартиру, быстро заглядывает в комнаты, проверяя наличие посторонних.
Батя. Хорошо устроился. Мебель отличная, электроника современная.
Михаил. Тесть помогает.
Батя. Он у тебя кто?
Михаил. Какая-то шишка в министерстве, до сих пор не знаю, кем он там числится.
Батя. Секретчик?
Михаил. Возможно. Я не любопытный.
Батя. Чего на запорах сидишь?
Михаил. Время такое. Мутное.
Батя. Ну-ну! А где твои?
Михаил. В Польше.
Батя. В Польше? Чего они там без тебя забыли?
Михаил. Мы с Иваном на семейном совете решили, что лучше им и нам будет, если мы какое-то время поживём раздельно. Родители не против.
Батя. Развелись, что ли, оба?
Михаил. Вроде. На время войны. На выходные ездим туда.
Батя. Начинаю немного понимать… Ну, здравствуй, сынку!
Михаил. Здравствуй, батя!.. Как сюда попал?
Батя. Сел на машину да приехал. Делов то!..
Михаил. Где машину оставил? У нас сразу чужую машину соседи на заметку берут. Кто, чей, откуда?
Батя. Рядом с подъездом. Коричневая «Нива».
Михаил. Как-нибудь по-другому не мог приехать?
Батя. Не знал, что у вас так строго. Не подумал. На внуков захотел посмотреть, я же их ещё не видел.
Михаил. Теперь только в Польше.
Батя. В Польшу не пустят, визы нет. Если вот на танке прокатиться…
Михаил. Ты поосторожнее со своими шуточками, не в России.
Батя. Уж это точно. Может, пригласишь за стол?
Михаил. Извини!.. Проходи, присаживайся… Есть хочешь?
Батя. Спасибо, пока нет. Как у вас тут дела?
Михаил. Как у всех.
Батя. А у всех как?
Михаил. У кого как.
Батя. Великолепный разговор получается. Как у клоунов в цирке. Ладно, давай напрямик. Какие у тебя отношения с новой властью?
Михаил. Никаких. Она меня не трогает, я её. Хожу на работу и больше она меня не колышит.
Батя. Хороший ответ типичного советского приспособленца.
Михаил. Батя, здесь не Россия и тем более не советская власть. Здесь каждый выживает сам по себе и отвечает за себя тоже сам.
Батя. Я приехал ненадолго… У меня к тебе серьёзный разговор есть. Если договоримся, завтра уеду.
Михаил. О чём разговор?
Батя. О тебе, об Иване и ваших семьях. Война идёт, сынок.
Михаил. Я знаю.
Батя. Знаешь… А ты знаешь, что с той и с другой стороны воюют одни славяне? Что ваши хохлы совсем оборзели и стали вести себя с донецкими и луганскими хуже, чем фашис-ты с нашими в ту войну? Лютуют, как звери. А Запад только натравливает вас на эту бойню. Из украинских солдат палачей делает хуже эсэсовцев. Деньги и оружие вам пихает: нате, воюйте, убивайте друг друга. Убивайте!
Михаил. История не новая — и в гражданскую брат на брата… Тогда, правда, семьи делились по-другому: один сын за красных, другой за белых, а отец… Отец в банде батьки Зелё-ного грабежом промышлял. Это было тогда нормально. Проходили. Почти так же сей-час и у нас. Один брат «националист» продажный, другой чекист. Мать одному переда-чки в тюрьму, а другому — обед в кабинет носит. Правильно я понимаю расклад полити-ческих сил в стране и в мире?
Батя. Допустим.
Михаил. Ненависть у украинцев к русским на генетическом уровне. И не мне её лечить.
Батя. Врёшь! Когда я работал в Магадане, встречал людей с фамилией Бандера. Достойные, хорошие люди. Не высланные, не сосланные. Приехали зарабатывать деньги. Не знаю, были ли они родственниками Степану, но жили, как все: мужчина работал водителем на трассе, жена сестрой в больничке. И не было в них никакой бандеровщины.
Михаил. Сосланные или отсидевшие при Сталине внутри всё равно нацисты.
Батя. Не верю. В сороковом, сразу после воссоединения с СССР, их родители сами в Сибирь поехали. Заработать хотели, а тут война. Так и остались, обрусели.
Михаил. Единицы из миллионов. Национальная идея всегда выше всякой иной. Посмотри на Украину, здесь все нацисты. Все бандеровцы.
Батя. Нынче, возможно, и так. Но в сороковых и западенцы боролись с бандеровцами, а сей-час идёт настоящая гражданская война и что-то не слышно и не видно партизан Ковпа-ка. Одно местничество и спесь: мы Чёрное море выкопали! А где доказательство? Дока-зательство – древняя лопата в музее. Мы, украинцы, первые в космос полетели, потому что, у русских работали наши украинские конструкторы в КБ Королёва и сам он ро-дился на Украине. Мы, украинцы, придумали бумагу и выдумали порох… Слава богу, что китайцы об этом ещё не знают! Вы скатились к всеобщей грызне и выяснению, кто «круче»- хохлы или кацапы… Да ещё и ко всему миру претензии предъявляете – не любят, видите ли, вас на Западе. А за что вас любить? Селюки не хуже поляков всей душонкой привязаны к животной мести русским. За что и сами уже не помнят. Не-навидят и всё. И воюете с нами за идеи, которые придумали вам австро-венгры и поляки. А победа в этом деле недостижима по сегодняшнему положению дел. Вы разве этого не видите? Вас уничтожат, если не одумаетесь, а ваши чернозёмные земли разде-лят между собой страны-«победительницы». Или те, кто себя в очередной раз за них будет выдавать. Выживут из хохлов лишь те, у кого сохранились хоть мало-мальские признаки разумного человека. Вас, хохлов, в ежовых рукавицах нужно держать. А то чуть ослабла власть, и полезло дерьмо.
Михаил. Что ты от меня хочешь?
Батя. Ты всё же на половину русский. Даже по вашим меркам враг Бандере. Надо помогать Донбассу.
Михаил. Чем?
Батя. Вот это другой разговор… Очень нужны сведения о расписании военных эшелонов с оружием и грузами со стороны Запада. Очень!
Михаил. Я не имею доступа к этим сведениям.
Батя. А ты подумай, как их добыть. Подумай. Ребята на фронте гибнут с обеих сторон. У тебя высшее образование, ты железнодорожник, посмотри, пошевели мозгами, когда, куда и как идут составы на Восток.
Михаил. Мне одному будет трудно… Можно я Ивана позову?
Батя. Не только можно, но и желательно. Как он живет, чем дышит?
Михаил. Я ему сейчас позвоню, придёт, сам спросишь. А пока можешь душ принять.
Батя. Дельное предложение. Где душ?
Михаил. Там. (Показывает, где ванная.) Дай ключ, машину перегоню на другое место.
Батя отдаёт ключ,
Конец картины
Картина пятая
Квартира Михаила. В комнате Батя и Михаил сидят за столом, пьют чай. Звонок в дверь.
Михаил. Это Иван. (Идёт открывать дверь.)
Батя встаёт в ожидании гостя. Входит Иван и сразу идёт к отцу. Батя протягивает руки для приветствия и в мгновение ока его руки оказываются в наручниках, которые на него надел Иван.
Батя. Что это значит?
Иван. Присаживайтесь, гражданин Батя. Разговор к вам имеется. Документы при себе?
Батя. Иван, что за шутки?
Иван. Шутки кончились, начинается проза жизни. Давай документы.
Батя (с трудом достаёт несколько документов из куртки). Пожалуйста! Паспорт, водитель-ское удостоверение…
Иван не открывая украинский паспорт, кладёт его на стол и обыскивает отца.
Иван. Ну вот, теперь рассказывай, зачем приехал. К кому, с каким заданием и от кого. Естест-венно не забудь сообщить имена и адреса местных подельников.
Батя. Приехал к вам, повидать вас и внучков. Даже подарки вам и им привёз. Младенцев тоже будешь допрашивать и в наручники заковывать?
Иван. Тебе лучше не разыгрывать комедию, а рассказать всё сразу.
Батя. Мне нечего рассказывать.
Иван. Если не расколешься, я тебе не позавидую. И не помогу. Сдам в СБУ, а там ребята крепкие. Примут жёстко. Наши хлопцы умеют это делать. Будут бить, будут зажимать плоскогубцами пальцы, выбьют все зубы, сделают калекой. (Листает украинский паспорт отца.) Признаешься – отпустят, после десяти лет за измену Родины. Ты же по паспорту всё ещё украинский подданный. Будешь изображать из себя партизана-большевика из книг про Щорса или Лазо, вывезут в лес, поставят на колени, грохнут, а труп оставят на обед диким зверям. Тебе это надо?
Батя. Вот вы как отца встречаете. Я же приехал в гости к вам. Внуков повидать.
Иван. Михаил мне всё рассказал.
Батя. Я разыграл его. Какой я шпион? Я ваш отец.
Михаил. «Батька наш Бандера, Украина мати…». Слышал такое?
Батя. Теперь слышу, раньше – нет.
Михаил. Привет тебе дядьки просили передать при встрече. Недавно с ними виделся. Недели две назад.
Батя. Они ещё не в небесной сотне у Бандеры?
Михаил. Пока нет, но они и там тебя встретят с родственными объятьями. Жди.
Звонит телефон у Ивана.
Иван. Да… Понял… Поищите получше, может ещё что найдёте. (Бате.) Ну, а гранаты зачем в машине спрятал?
Батя. Тю, гранаты… Рыбу глушить. Я же рыбак. Разве не знаешь?
Иван. Ну что ж, ты сам всё решил, Батя. Времени на тебя больше тратить не буду. Пусть с тобой другие разбираются. (В телефон). Давай сюда двух бойцов.
Конец картины
Картина шестая
Блиндаж Замполита. В блиндаж входит Батя.
Батя. Разрешите войти?
Замполит. Батя?
Батя. Он самый.
Обнимаются.
Замполит. Откуда взялся? Как сюда попал?
Батя. С волонтёрами груз привёз.
Замполит. Не забыл, как мы на нашей старенькой «Ниве» от дронов отрывались?
Батя. Такое не забудешь.
Замполит. Постарел.
Батя. Давно не виделись.
Замполит. Семь лет прошло.
Замполит. Тяжело пришлось в плену?
Батя. Всё было так, как пообещал сын Иван… Отвезли в СБУ. Били чем только можно, повы-бивали все зубы, плоскогубцами зажимали пальцы. Требовали признания. Потом вывезли в лес, поставили на колени и прямо рядом с ухом выстрелили из ствола. Пугали… Конеч-но, было страшно, не скрою… Но я стоял на своём: приехал в гости к внукам, к разведке не имею никакого отношения, сыновей дядьки подговорили, чтобы у меня деньги забрать. Денег давно нет, всё на сыновей потратил… А ведь сыновья могли сразу сказать: — «Батя, уезжай. Мы тебя не видели и не слышали». Почему не сказали?
Замполит. Не ты их воспитал, дружище, не ты, а их дядьки. От тебя только деньги были нужны, квартиры, машины. Типичные потребители, за деньги и за медальки тебя и сдали. Не зря в армии раньше говорили: «Хохол без лычки, шо бочка без затычки».
Батя. Это точно. Но не все украинцы такие. Видел я и других.
Замполит. Знаю, не все. Но и мы не сплошь пушистые. Такова, видно, природа человека. Есть в нём белые стороны, а есть и чёрные. Поди разбери, кто перед тобой. Порою, сам себя понять не можешь, кто ты такой.
Батя. Ну а дальше ты всё сам знаешь. Дали десять лет за госизмену. Помимо российского у меня был и украинский паспорт. Попал на зону в Черкассах. Повезло, что смотрящий на зоне был из Луганской области. Он, можно сказать, взял меня под опеку, сказал, что всё будет нормально. Ну а потом мен включили в списки на обмен, обменяли в декабре 2017 года. Спасибо тебе, что вытащил, не забыл.
Замполит. Не я один и не одного тебя вытаскивали и вытаскиваем.
Батя. Великое дело делаете. Мальчишек надо спасать, там ад.
Замполит. Ясно, что не курорт.
Батя. Когда вернулся в Россию, жил и работал таксистом в Тюмени. В 2023 году не выдержал подписал контракт и ушёл на СВО командиром отделения морской пехоты в 63 года.
Замполит. Из армии ушёл по ранению?
Батя. Война для молодых. Старики там долго не живут. В окопах из-за сырости серьёзно заболел: защемило седалищный нерв, давление стало под 200. Выяснилось, что я когда-то перенёс инфаркт на ногах. Ну и в итоге после многих госпиталей меня списали. Живу на юге. Приезжай в гости хоть на неделю, хоть на две, когда в отпуск отпустят.
Замполит. Спасибо, обязательно приеду… после войны. Сыновья на тебя не выходили?
Батя. Выходили. Обрадовали новостью про дядек. Оба отправились к Бандере.
Замполит. Туда им и дорога.
Батя. Михаил извинился за то, что сдал меня. Сказал: «Батя, прости, ты всегда мне будешь родным отцом». Из Украины он давно уехал, вместе с семьёй живёт в Польше. А вот с Иваном решил оборвать все связи. Он как-то мне сказал, что лучше бы немцы в сорок первом победили, сейчас бы жили припеваючи. Я ему ответил: «Тогда бы ты вообще не родился». После таких слов его нет в моей жизни. Звонил мне пьяный в мае прошлого года, был очень неприятный разговор. Я ему сказал: — Ничего, скоро приду в гости, когда Харьков нашим станет… Жди.
Конец
